бщение.
     "Мастер Робинтон и Заир мертвы.  Айвас  тоже",  -  обычные  слова  не
сразу обрели для него смысл. Мастер Робинтон не мог умереть. Он был  нужен
всем. Райдис знал это. И как может машина умереть? Он знал, что Айвас  был
машиной, очень умной машиной, он очень много знал,  но  все  же  оставался
машиной.
     Машины   не   умирают,   они   только...   только    останавливаются?
Изнашиваются?
     Внезапно воздух наполнился огненными  ящерицами,  каждая  производила
такой невероятный режущий уши звук: звук, которого  он  ни  разу  в  своей
жизни еще не слышал. Они взлетали в воздух, пытались опуститься  на  крышу
и затем снова, не способные сесть, взлетали вверх, все время издавая  этот
ужасный звук.
     - Что случилось? Мой файр в ужасном смятении, - кричал Лур,  один  из
жителей, прибежавших к главному холду.
     Позади  него,  на  дорожке,   Райдис   увидел   других   холдеров   и
ремесленников, шагающих к ним, привлеченных необычным поведением  огненных
ящериц. Алеми соскользнул с Делки и направился к веранде, так  что  Райдис
смог развернуть своего скакуна, чтобы показать сообщение Луру.  Лицо  Лура
стало очень бледным под его  темным  загаром,  и  он  оперся  о  ближайшее
дерево.  Райдис  направил  Делки  вниз  по  дорожке,   показывая   каждому
сообщение. Вскоре каждый из  собравшихся  возле  веранды  был  погружен  в
такую печаль. Их дети, не  совсем  понимающие  ужасную  потерю,  собрались
невдалеке от взрослых, смущенные царящей  атмосферой  и  видом  их  убитых
горем родителей.
     Это был самый странный вечер,  когда-либо  проведенный  Райдисом.  Он
наблюдал, как  его  отец  очень  долго  приманивал  Торка,  свою  огненную
ящерицу,  чтобы  можно  было   отослать   сообщение.   Некоторые   женщины
последовали за его матерью в  дом  и  вернулись  оттуда  с  вином.  Другие
вернулись домой,  и  принесли  еду,  к  которой  практически  никто  кроме
проголодавшихся детей не притронулся.
     Когда солнце село, казалось, что  никто  не  собирается  возвращаться
домой. Арфист все еще был на ступеньках, вертя  в  руках  свой  полупустой
бокал... Джейд или Арамина продолжали наполнять его. Райдис  заметил,  что
слезы продолжали  скатываться  по  его  подбородку  и  Боскони  совсем  не
пытался их вытереть. Ладно, он арфист, его обучал мастер  Робинтон  и  его
скорбь о смерти своего учителя можно понять. Райдис думал, что грусть  еще
добавляло то, что огненная  ящерица  арфиста  умерла  вместе  с  ним.  Это
вызвало комок у него в горле - подумать только, что  Делки,  Киб  или  Афо
могут умереть вместе с ним, если ему вскоре придется умереть.
     Он почти дошел до этого с ядовитым шипом в своей ноге. Он  знал,  что
драконы умирают, когда гибнут  их  всадники,  но  никто  в  Райской  реке,
имеющий файра, не умирал, так что он не был уверен в их  реакции  на  это.
Тогда он понял, о чем взрослые на  лужайке  мягко  переговаривались  между
собой.
     Ками решила, что они должны принести несколько  светильников.  Райдис
повел ее и Пардура, предложившего свою помощь, в хранилище  и  они  вместе
установили их достаточное количество, так что все было освещено.
     Много Оборотов позже Райдис помнил ту ночь и тени на  лицах  знакомых
людей, опечаленных такой потерей. Он помнил, что хоть и было выпито  много
бурдюков вина, от выпитого никто не развеселился. Не было  пения,  которым
обычно сопровождалось любое собрание народа с арфистом  в  центре.  Райдис
задался вопросом: ночь давно наступила, почему никто  не  отправил  его  и
других детей по кроватям. Самые маленькие засыпали там, где они  были,  на
коленях у родителей или рядом прямо на земле. В конце концов, он  поднялся
и набрал одеял для Араньи, Ками и ее  сестер,  для  себя,  Пардура  и  для
Ансконо: его маленький братик спал в гамаке на веранде вместе с мамой.
     Он пытался не спать, чтобы увидеть  то,  что  будет  происходить  всю
ночь, но мягкий говор грустных голосов убаюкал его и он заснул.


     Следующим утром он проснулся уже в своей кровати.
     Выйдя на улицу, он увидел, что большинство людей  всю  ночь  проспали
на траве. Боскони занял гамак, укрывшись любимым пледом  Арамины.  В  этот
день Райдис, как предполагалось, должен был начать свое обучение в  школе,
но он  знал,  что  сегодня  этого  не  будет.  Школа  была  идеей  мастера
Робинтона. Возможно, это случилось бы, если он был  жив.  В  любом  случае
Райдису не  понравилось  лишение  этой  возможности,  особенно  когда  это
подразумевало путешествие в школу на спине дракона.
     Его живот гулко заурчал, потому что вчера из уважения к  ситуации  он
практически ничего не ел. Райдис пошел в кладовую, чтобы  посмотреть,  что
можно найти съестного. Очевидно услышав тихий шум, Аранья вошла  в  кухню.
Алми следом за ней.
     - Есть хочу, - надувшись, ясно  сказала  Алми.  Хотя  Аранья  была  в
чистой одежде, Алми  все  еще  была  в  приведенных  в  беспорядок  вещах,
которые она носила вчера. - У меня в середине все пусто.
     - Я вас покормлю, но ведите себя тихо, - шепотом  сказал  Райдис.  Он
не хотел, что бы родители проснулись.  Его  маленький  брат  всегда  спал,
пока кто-то или какой-нибудь громкий шум не будил его.  Райдис  не  хотел,
чтобы этим шумом была Алми.
     Он  расставил  тарелки,  насыпал  в  них  фруктов,   которые   всегда
хранились в холодильнике уже нарезанными, и поджарил хлеба своим  сестрам,
чтобы они сидели тихо. Потом дал Алми хлеб  с  сахаром,  который  она  так
любила, зная, что не сделай он этого,  она  громко  его  потребует.  Иметь
дело с Араньей было намного проще.
     Затем он дал зерна домашней птице и Делки, которая терпеливо  ожидала
у черного  хода  свою  утреннюю  горстку  зерна.  Собаки  только  начинали
беспокоиться,  когда  он  поставил  им  миски  с  едой.  Они  могли   выть
достаточно громко, что разбудить даже  мертвых,  как  часто  говорила  его
мама. Вернувшись на кухню, он нагрел воды  и  заварил  большое  количество
коры кла, потому что заварник был пуст. Он  точно  знал,  что  потребуется
много кла.
     Он заставил Аранью взять Алми в их комнату и привести ее  в  порядок.
Аранью любила играть "в маму" со своей сестрой.
     Он  только  уселся,  чтобы  заняться  своим  завтраком,  когда   Ками
прокралась через черный ход. Ее голубые глаза были  широко  распахнуты,  и
ее прямо распирало от новостей.
     - Это ужасно, правда? - прошептала она ему.
     - Они все еще спят, - тихо, но не шепотом, сказал Райдис.  Он  махнул
хлебом, наколотым на вилку, но она покачала головой. Однако она  задумчиво
посмотрела на кувшин с соком, стоящий на столе, и  он  наполнил  стакан  и
передал ей.
     - Этим утром  отец  получил  сообщение.  Мы  все  должны  приплыть  в
Монако, чтобы проводить Арфиста в море.
     Райдис почувствовал комок в горле.  Боскони  пел  очень  трогательную
песню о почестях морских похорон  для  другого  старого  арфиста,  учителя
тети Менолли. Это, должно быть, похоже.
     - Все мы? - спросил Райдис, справившись с комком. - Все мы из Рая?  -
он подразумевал как детей, так и взрослых.
     Ками кивнула. - Отец говорит, что мы используем все три корабля,  так
что каждый сможет быть там, чтобы почтить нашего  Главного  арфиста.  Отец
сказал, что мы никогда  не  должны  забыть  то,  чем  мы  обязаны  мастеру
Робинтону.
     - А когда мы сможем ходить в школу? - спросил Райдис.
     - Как ты можешь думать о школе, когда весь  мир  ходит  в  трауре?  -
Ками повысила голос от отвращения из-за его такого невинного вопроса.
     - Хороший вопрос, - сказал Джейд, появившись в дверях. - Ага, кла!  -
Он повернул голову к Райдису. - Молодец. Твои сестры накормлены и  заняты?
Спасибо. - Он наполнил три чашки, добавил сахар в две из  них  и  поставил
их на поднос. - Я сейчас вернусь,  так  что  поджарь  мне  немного  хлеба,
Райдис. Не думаю, что кто-нибудь из нас прошлой ночью что-нибудь съел.
     - Подожди, пожалуйста, владетель Джейд,  -  формальным  тоном  начала
Ками и глубоко  вдохнула.  -  Мой  отец  говорит,  что  пришло  сообщение,
требующее прибытия холда в залив Монако завтра утром.  Мой  отец  говорит,
что корабли должны отчалить ночью, чтобы достигнуть Монако к  назначенному
времени.
     - Все три корабля? Хмм, а там хватит места на всех?
     Ками торжественно кивнула. - Да, господин. Каждый, кто может,  должен
прийти, сказал он. Сообщение тоже это говорило.
     - Очень хорошо. Ты сможешь сообщить это всему холду? Хорошо,  спасибо
тебе, Ками.
     Ками выскочила через черный ход и Райдис через окно смог видеть,  как
она по дорожке понеслась в сторону хижин.
     - Райдис, будь добр, хлеб и чтобы хватило твоей матери и Боскони.
     Это был странный день. Люди делали то, чем они обычно занимались,  но
на их лицах застыло какое-то торжественное выражение.  У  некоторых  людей
были красные глаза.
     Особенно, когда Райдис  работал  в  качестве  посыльного  и  раздавал
назначения на корабли, которые дал ему дядя Алеми. Он задумался, а  сказал
ли Алеми об этом дельфинам. Он,  скорее  всего,  сделал  это,  потому  что
когда они вывели "Попутный Ветер" в середине ночи, он  увидел  их  спинные
плавники, разрезающие воду и гладкие тела, серебрящиеся в свете  звезд,  и
услышал песню дельфинов.
     Он не мог бодрствовать столько, сколько хотел:  последняя  ночь  была
очень утомительной, да и день был не лучше, очень странный день.
     Дельфины тоже пели скорбную песнь. Он свернулся под своим одеялом  на
носу "Попутного Ветра"  и  заснул  под  шипение  воды  и  мягкое  движение
корабля в спокойном море.


     Когда они приплыли в залив Монако, там уже было множество  больших  и
маленьких  кораблей  и  сотни  дельфинов  в  воде.  В  прозрачном  воздухе
носились взад и вперед, иногда закрывая солнце, тучи огненных ящериц и  их
было больше, чем вчера над холдом. Райдиса так захватило это зрелище,  что
он не заметил, как корабль стал на якорь  возле  пирса.  "Попутный  Ветер"
стоял довольно далеко  в  заливе,  так  что  отцу  пришлось  привлечь  его
внимание к процессии, маленькой колонне, направляющейся  к  доку.  Райдису
выпал шанс воспользоваться подзорной трубой Алеми.
     - Я хочу, чтобы ты запомнил это, Райдис,  -  сказал  отец,  передавая
ему трубу. - Умер великий человек!
     Так  они  наблюдали  как  судно,  развернув  черные  паруса,  которые
медленно наполнились легким ветерком, двинулось от пирса. Дядя Алеми  тоже
развернул паруса и последовал за кораблем.  Райдис  заволновался,  как  бы
они не повредили дельфинов, прыгавших в эскорте за главным кораблем.
     В тот день, кроме ужасной  торжественности  того  судна  и  накрытого
тела на его носу,  были  драконы,  крыло  к  крылу  в  плотном  построении
висящие в небе на протяжении всей церемонии.
     Он  помнил  ужасный  стон  драконов,  когда  тело  Главного   арфиста
скользнуло в воду. Волосы у Райдиса на затылке стали дыбом,  и  этот  звук
пробрал его до самых пяток.
     Это  было  гораздо  хуже,  чем  кричали  файры:  стрекот  и  щелканье
дельфинов прибавилось к этому сверхъестественному звуку.
     Дельфины тоже знали Главного арфиста? Тогда все стаи  проделали  один
заключительный прыжок, и, казалось,  вовсе  исчезли.  Теперь  Райдис  умел
очень долго задерживать дыхание и неосознанно задержал его  сейчас,  когда
они погрузились под воду. Но они долго  не  возвращались  и  ему  пришлось
выдохнуть, когда перед глазами  начали  мелькать  красные  круги.  Прикрыв
рукой глаза, он посмотрел далеко в море, но не увидел не единого  спинного
плавника.
     Вдруг он понял, что в небе  остался  только  один  дракон:  Рут!  Его
белая шкура безошибочно выделялась на фоне синего неба!
     Он оставался неподвижным так  долго,  что  Райдис  забеспокоился,  не
случилось ли с ним чего-нибудь. Он  остался  на  своем  неизменном  посту,
когда Алеми взялся за штурвал и повернул судно  к  проливу  и  они  начали
свое путешествие домой. Фигура Рута, наконец, растворилась в воздухе  или,
возможно, белый дракон оставил свой воздушный пост. Райдис решил, что  это
было самым грустным из всего, что он сегодня видел.
     Дельфины не возвращались пока "Попутный Ветер"  не  вернулся  в  свои
воды.


     Через три дня после тех похорон,  прилетел  Т'лион,  чтобы  доставить
учеников на Посадочную площадку. Их не  приняли  в  здании  Администрации,
как предполагал Райдис. Он немного разочаровался, поняв,  что  у  учеников
есть  свое  собственное  здание,  через  три  от  Администрации,  где  уже
собралась большая толпа молодых людей. В назначенный час мастер  вышел  из
главного входа и четким, громким голосом объявил для какого  класса  какие
назначены комнаты. Когда старшие ученики вошли в  здание,  он  двинулся  к
оставшимся снаружи.
     - Так, а теперь  вы,  начинающие,  -  сказал  он,  скользнув  по  ним
взглядом. - Я - мастер Сэмвел, глава этой школы и вы будете  известны  как
класс 21, потому что это двадцать первый год Нынешнего Прохождения.  Боюсь
не очень оригинально, но это обозначение поможет нам отличать  вас,  и  вы
должны будете слушать любые сообщения, адресованные классу.  За  несколько
дней я запомню вас поименно. Тем временем я приглашаю вас и, если  вы  все
пройдете в комнату Д, мы сможем начать.
     Таким вот образом началось то, что, как позже узнает Райдис,  назвали
Переходным Периодом. Он был неотъемлемой частью всего этого.




        "ГЛАВА 10"

     Тремя Оборотами позже четыре сотни  учеников  жили  в  общежитиях  на
Посадочной площадке и изучали  свои  курсы,  которых  теперь  предлагалось
довольно много. Когда в главных холдах были  установлены  генераторы,  там
были основаны дополнительные школы, предлагающие  от  основных  уроков  до
переквалификации. В Цехе арфистов главный арфист  Сибел  открыл  полностью
новый курс для учеников и музыка теперь не была доминирующим  направлением
Цеха. Он смог привести в действие новую форму только  потому,  что  мастер
Робинтон предложил это мастерам своего Цеха перед  смертью.  Поначалу  это
было  неприемлемо,  но  в  последствии  Сибел  при   содействии   Менолли,
преодолевая сопротивление упрямых старых  мастеров,  настоял  на  принятии
программы. Сибел работал дни напролет, чтобы привести  в  действие  каждую
стадию образовательного плана мастера Робинтона.
     По настоянию Фандарела и Олдайва, в Цехах кузнецов и целителей  стало
обязательным для мастеров посещение  курсов  по  улучшению  их  навыков  и
объяснению применения новых  знаний  Айваса.  После  успешного  завершения
миссии на Алой Звезде у мастера  Фандарела  появилось  больше  возможности
вплотную  заняться  изучением   новых   технологий.   Он   также   пытался
изготовлять радио, которое Айвас предложил  как  надежное  средство  связи
между отдаленными  местами.  Благо  материалов,  нужных  для  изготовления
транзисторов, на Перне было в достаточном количестве.
     Мастеру Олдайву повезло меньше. Старшие целители протестовали,  когда
он вплотную занялся передачей методики Айваса к  новым  и  беспристрастным
умам учеников. Хоть он и мог доказать, что целители  могли  многих  спасти
от  сильных  страданий  и  улучшить  качество  жизни   других   пациентов,
используя  осторожное  хирургическое  вмешательство,  мастера   его   Цеха
отказались  от  использования   таких   методов   в   ущерб   здоровью   и
продолжительности жизни пациентов. Для Олдайва это было заблуждение  Цеха,
которому нельзя позволить  продолжаться.  Там  где  смог,  он  ввел  новые
процедуры. Но перемены в Цехе целителей происходили очень редко.
     После  первоначального  эксперимента  по  лечению  дельфинов   Олдайв
призвал добровольцев для более тесной работы с этими млекопитающими.
     Курран был только рад разрешить строительство  маленькой  хижины  для
целителей в морской части Форт Холда. На оконечности пирса  был  пристроен
плот, чтобы пациенты имели возможность погрузиться  в  воду  к  дельфинам,
чтобы те смогли использовать свой сонар. Аналогичные вещи были устроены  в
трех других приморских холдах: Иста, Айген, Нерат и в заливе  Монако  или,
точнее, Восточном Вейре.
     Айвас провел много времени с Олдайвом  и  его  самыми  восприимчивыми
мастерами и подмастерьями. Хотя он и выяснил, что Перн не  особо  нуждался
в  выводе  медицины  на  уровень,   который   практиковали   Древние,   он
предполагал,  что  много  новшеств  улучшат  работу  Цеха.  Дельфины  были
эффективной заменой рентгеновской машины Древних и  других  устройств  для
просмотра, таких неоценимых для целителей.
     В способности дельфинов чувствовать ненормальность в людях  был  один
главный недостаток: они  не  могли  сообщить  целителям  точно,  что  есть
опухоль или нарост и как их уничтожить, а только то, что это  внутри  тела
и не должно быть там.
     Однако их сонар дал целителям знание огромного  количества  неполадок
в человеческом теле, которые нельзя было заметить или прощупать.
     Олдайв часто напоминал, что была  уйма  таких  устройств,  о  которых
Айвас ему  даже  не  упоминал,  и  он  часто  сокрушался  по  поводу  этих
упущений, но затем он отмечал, что все  эти  столетия  целители  прекрасно
справлялись и без них.
     Как только  ветряные  машины  были  установлены  на  огневых  высотах
Форта, в комнате Олдайва и двух  других  главных  классных  комнатах  Цеха
целителей были установлены терминалы. Лорд Грох попробовал  достать  такой
терминал для своего холда, но у него ничего не вышло - пока  Цех  кузнецов
или   новый   компьютерный   Цех   не   сможет   дублировать   компоненты,
распространение было ограничено.


     Ученики с Посадочной  площадки  учились  не  весь  день,  потому  что
мастер Сэмвел прекрасно  понимал,  что  молодежь  нуждается  не  только  в
умственных упражнениях, но и в физических. В  фалах  Айваса  было  описано
множество старых игр и Сэмвел воскресил некоторые из них: футбол,  бейсбол
и  поло,  спорт  в  котором  Райдис  весьма  преуспел,  когда  они  начали
использовать водоем возле поля посадочной полосы. Райдис  подозревал,  что
мастер Сэмвел специально делал упор на водные виды спорта  из  уважения  к
его физическому недостатку, но он решил, что имеет смысл научиться  хорошо
плавать, особенно когда совершается много долгих морских поездок.
     Сэмвел добился от Вейра Бенден разрешение для класса 21 на  посещение
Хонсю и половину крыла драконов,  чтобы  посмотреть  невероятные  изделия,
оставленные Древними на вершине горы и на  не  менее  невероятные  фрески,
украшающие  стены.  Они  могли  посмотреть  и  потрогать  машины  Древних,
которые те после себя  оставили.  Ками  восхищалась  картинами,  а  Пардур
обнаружил старый скутер. Все они  видели  эти  устройства  в  действии  на
записях  того  периода   истории   Перна   -   большие   станки,   отлично
изготовленные  инструменты.  А  Райдиса  очаровал  вид  из  окна  зала   -
перспектива  бесконечных  гор  и  долин,  ощущение  широты   земель   едва
исследованного Южного континента.
     Ф'лессан, всадник бронзового Голанта  и  единственный  сын  Ф'лара  и
Лессы, сделал это место, которое он называл "Вейр-холд".  Как  он  пояснил
ученикам это уникальное  историческое  место  должно  быть  доступно  всем
желающим посетить его, - чтобы  увидеть  великолепные  фрески,  украшающие
стены главного зала. Он назначил себя  опекуном  и  проводил  значительную
часть своего свободного времени здесь, а не в Вейре Бенден. Вейр-холд  был
укомплектован холдерами,  экспериментирующими  с  зерновыми  культурами  и
овощами в областях, столетия назад  расчищенных  под  поля  и  огороженных
камнями.
     - Ты - Райдис?  Я  не  ошибся?  -  сказал  Ф'лессан,  проследовав  за
Райдисом на  верхнюю  террасу,  откуда  открывался  самый  лучший  вид  на
долину. Другие ученики бродили по  террасам  ниже.  -  Я  спросил  мастера
Сэмвела, где тебя найти. Я знал твою мать. - Он прижался спиной  к  стене,
которая была частью утеса. - Ты в