справедливого обвинения в неумении держать язык за зубами.
  Ночью, когда  все  безмятежно  спали,  Пьемур беспокойно ворочался с
боку на бок, не в силах заснуть. Чем больше он обдумывал стоящую перед
ним задачу,  тем больше убеждался: решить ее чрезвычайно сложно, нигде
не погрешив против осмотрительности.  Раньше,  когда он  мог  спокойно
обсудить  все с приятелями,  - с Бонцем,  Бролли,  Тимини и Ранли - он
непременно  попросил  бы  у  них  помощи.  Совместными  усилиями   они
наверняка нашли бы какой-нибудь выход.  Если же он обратится по такому
ничтожному поводу к  Менолли  или  Сибелу,  они  могут  подумать,  что
напрасно остановили на нем свой выбор. Хуже того - сами его жалобы они
могут счесть излишней болтливостью.
  Мастер Робинтон как в воду глядел,  когда сказал, что обстоятельства
могут вынудить Пьемура разболтать сведения,  которые должны оставаться
тайной!  Только  откуда  же  Главный  арфист  знал,  что Пьемур,  став
учеником барабанщика,  вляпается как раз туда,  где  его  будет  легче
всего обвинить в неумении хранить секреты?
  Наконец его изобретательный ум нашел одну возможность:  все ученики,
даже старший из них,  Клел,  все еще корпели над барабанными сигналами
средней  сложности  и  поэтому  никогда  не  могли  разобрать  длинные
послания,  приходящие в Цех арфистов, от начала до конца. Значит, если
Пьемур в совершенстве овладеет барабанной азбукой,  он сможет понимать
сообщения целиком.  Только Дирцану он этого не покажет,  а будет вести
свой личный список всех депеш,  которые примет и переведет. Тогда, как
только снова возникнет слух, в котором будет фигурировать какое-нибудь
наполовину понятое послание,  Пьемур докажет Дирцану,  что он знал все
сообщение от начала до конца,  а не только обрывки,  которые разобрали
другие ученики.
  Чтобы еще  больше  преуспеть  в  своем  замысле,  Пьемур  торчал  на
барабанной вышке даже во время обеда. Причем старался не попадаться на
глаза  ни  Дирцану,  ни мастеру,  ни дежурным подмастерьям.  Ведь если
рядом с ним никого не будет,  никто не сможет  обвинить  его,  что  он
распускает слухи. Даже когда его посылали отнести кому-нибудь записку,
он возвращался с такой быстротой, чтобы никто не мог заподозрить его в
том, что он слоняется без дела и сплетничает с кем попало. Во дворе он
появлялся только для того,  чтобы кормить файров вместе с  Менолли.  А
сообщения продолжали приходить - то срочные,  то такие любопытные, что
Пьемур  был  почти  уверен:  какой-нибудь  ученик   не   удержится   и
разболтает,  но  ни  один слух,  ни один шепоток не вознаградил его за
понесенные жертвы.  Он в отчаянии отказался от своего плана  и  порвал
все   сообщения,   которые  успел  записать.  Но  продолжал  держаться
особняком от остальных.
  Пьемур уже  стал  сомневаться,  что  долго выдержит,  когда,  в один
прекрасный день,  сразу после  завтрака,  на  барабанной  вышке  снова
появилась Менолли.
  - Сегодня мне понадобится гонец, - объявила она Дирцану.
  - Забирай Клела...
  - Нет. Мне нужен Пьемур.
  - Послушай, Менолли, я ничего не имею против того, чтобы он выполнял
мелкие поручения, но...
  - Пьемура выбрал мастер Робинтон,  - пожав плечами, сказала девушка,
- и согласовал с мастером Олодки. Собирайся, Пьемур.
  Пьемур прошагал  через  гостиную,  не  обращая  внимания  на злобные
взгляды, которые кидал на него Клел.
  - Менолли, мне кажется, стоит упомянуть мастеру Робинтону, что мы не
находим Пьемура особенно надежным...
  - Пьемур? Ненадежен?
  Пьемур как раз собирался обернуться  и  бросить  Дирцану  вызов,  но
веселая снисходительность, прозвучавшая в тоне Менолли, оказалась куда
лучшей защитой,  нежели любой шаг,  который он  мог  предпринять  сам.
Одним невинным вопросом Менолли задала Дирцану, не говоря уж о Клеле и
остальных, непростую задачу. Ничего, пусть поломают головы на досуге.
  - Ведь он наверняка тебе жаловался?
  Пьемур услышал в голосе подмастерья насмешку.  Он вдохнул поглубже и
продолжал собираться.
  - Вообще-то,  - с недоумением проговорила Менолли,  -  он  почти  не
открывал  рта,  разве  что  сказал  пару слов о погоде да о настроении
файров. А что, Дирцан, ему есть на что жаловаться?
  Пьемур почти   вбежал   в   комнату,  чтобы  предупредить  возможные
объяснения подмастерья. Обстоятельства явно складывались в его пользу.
  - Я готов, Менолли!
  - Да,  нам нужно спешить.  - Пьемур видел,  что Менолли явно хочется
выслушать  ответ  Дирцана.  -  Но  мы  еще вернемся к этому разговору.
Пошли, Пьемур!
  Стуча каблуками,  девушка побежала вниз по лестнице и только миновав
первую площадку, обернулась к Пьемуру.
  - Ну, что ты там натворил?
  - Ничего, - ответил он с такой горячностью, что Менолли усмехнулась.
- И в этом вся беда.
  - Твоя слава сослужила тебе плохую службу?
  - Гораздо  хуже.  Ее  собираются использовать против меня.  - Как ни
хотелось Пьемуру поговорить на эту тему,  он решил,  что чем меньше он
скажет, - даже Менолли - тем лучше.
  - Что,  ученики на тебя взъелись?  Видела я их  физиономии!  Чем  ты
успел им насолить?
  - Если только тем, что слишком быстро заучил барабанные сигналы.
  - Ты уверен?
  - Еще как уверен.  Неужели ты думаешь,  что я захотел бы опозориться
перед мастером Робинтоном?
  - Пожалуй,  нет, - задумчиво проговорила она, спускаясь с последнего
пролета. - Знаешь, мы разберемся с этим делом, когда вернемся. Сегодня
в холде Айген ярмарка,  и мы с Сибелом приглашены туда как арфисты.  А
от  тебя  мастер  Робинтон  хочет,  чтобы  ты сыграл роль простоватого
мальчишки-школяра.
  - Могу ли я спросить,  почему? - страдальчески вздохнув, осведомился
Пьемур.
  Менолли рассмеялась и взъерошила ему волосы.
  - Спросить-то ты можешь,  только я не смогу тебе ответить.  Нам  про
это  ничего не известно.  Просто мастер хочет,  чтобы ты поболтался по
ярмарке и послушал, о чем говорит народ.
  - Он имеет в виду Древних? - как можно равнодушнее спросил Пьемур.
  - Возможно,  - поразмыслив,  ответила Менолли.  - Он явно  озабочен.
Пусть я его помощница,  но даже я не всегда знаю, что у него на уме. И
Сибел - тоже.
  Она вышла из-под арки и направилась к ярмарочному лугу.
  - Так я полечу на драконе? - вырвалось у Пьемура.
  Он застыл  на  месте,  не в силах оторвать глаз от представшей перед
ним картины:  бронзовый Лиот,  развернув сверкающие на солнце  крылья,
величаво поворачивал голову,  наблюдая воздушные пляски файров.  Глаза
великана переливались голубовато-зеленым сиянием.  У его плеча  стояли
Н'тон, Предводитель Форт Вейра, и Сибел. Рядом с огромным драконом оба
они, несмотря на высокий рост, казались карликами.
  - Шевелись, Пьемур. Нас ждут. Айгенская ярмарка в самом разгаре.
  Пьемур принялся натягивать  кожаную  куртку  и  под  этим  предлогом
слегка  отстал  от  Менолли.  Его  одновременно  восхищало  и  ужасало
предстоящее  путешествие  на  драконе.  Видели  бы  его  эти  олухи  с
барабанной  вышки!  Наверняка  задумались  бы,  стоит  ли порочить его
доброе имя...  Сейчас ему не хотелось думать о том, что такое отличие,
как полет на драконе,  неизбежно еще больше осложнит его участь. Разве
в этом дело? Он, Пьемур, полетит на драконе!
  Н'тон всегда был для него идеалом всадника - высокий,  широкоплечий,
темные волосы, вырвавшись из-под летного  шлема,  ниспадают  свободной
волной.  Открытый  взгляд  и  дружелюбная  улыбка  говорят о твердом и
прямодушном нраве.  До чего он отличается от  своего  предшественника,
вечно   надутого   Т'рона!  Будто  подтверждая  мысль  Пьемура,  Н'тон
добродушно улыбнулся, приветствуя ученика арфиста.
  - До  чего  жаль,  Пьемур,  что  у  тебя ломается голос!  Я так ждал
праздника у лорда Гроха - хотел послушать новую балладу.  Менолли  мне
все уши прожужжала рассказами о ней. Ты когда-нибудь летал на драконе?
Нет?  Тогда ты,  Менолли,  залезай первая.  Пусть посмотрит,  как  это
делается.
  Вот Менолли,  ухватившись за летную упряжь,  вскарабкалась Лиоту  на
плечо и, ловко перекинув ногу через шею дракона, уселась меж выростами
гребня.  Внимательно наблюдая за ней, Пьемур все никак не мог поверить
привалившей  ему  удаче.  Разве  можно  себе представить,  чтобы Т'рон
позволил какому-то подмастерью,  а тем более,  школяру прокатиться  на
своем бронзовом!
  - Ну, понял, в чем фокус? Отлично. Тогда забирайся. - Сибел подсадил
Пьемура, Менолли протянула ему сверху страховочную веревку. Путь вверх
по драконьему плечу показался пареньку очень длинным.
  Он ухватился  за  веревку  и  поставил ногу на плечо Лиота.  Тут ему
пришла в голову мысль:  не повредит ли он своим сапогом гладкую  шкуру
зверя?
  - Не робей,  Пьемур!  - засмеялся Н'тон.  - Шкуре  Лиота  ничего  не
сделается. Но он благодарит тебя за заботу.
  От удивления Пьемур чуть не свалился.
  - Подтягивайся, Пьемур! - скомандовала Менолли.
  - Я и не знал,  что он меня слышит!  - выдохнул паренек, устраиваясь
на шее Лиота.
  - Драконы слышат то,  что хотят услышать,  - усмехнулась Менолли.  -
Придвинься ко мне поближе - перед тобой еще должен уместиться Сибел.
  Едва она   произнесла   эти   слова,   как   Сибел   с    ловкостью,
свидетельствовавшей об изрядной практике,  занял место перед Пьемуром.
За  подмастерьем   последовал   Н'тон.   Усевшись,   он   передал   им
предохранительные    ремни.    Пьемур    решил,   что   это   излишняя
предосторожность,  - тесно зажатый между Сибелом и Менолли, он не смог
бы шевельнуться,  если бы даже захотел.  Сибел покосился на него через
плечо.
  - Я   уверен,  ты  наслышан  о  Промежутке,  но  все  же  хочу  тебя
предупредить: он пугает даже тех, кто знает, чего ожидать.
  - Это действительно так, Пьемур, - подтвердила Менолли, обняв его за
талию. - Я буду крепко держаться за тебя, а ты обхвати за пояс Сибела.
  - В Промежутке ты ничего не будешь чувствовать, - продолжал Сибел. -
Там ничего нет, кроме леденящего холода. Ты не будешь ощущать ни Лиота
под собой,  ни наших тел, прижатых к тебе, ни своих рук на моем поясе.
Но это продлится лишь несколько ударов сердца.  И они  покажутся  тебе
очень громкими. Считай их. Мы все так делаем, можешь не сомневаться! -
Улыбка Сибела рассеяла все сомнения и страхи Пьемура.
  Он кивнул, боясь, что голос может его подвести. Не так уж важно, что
там случится в Промежутке!  Главное,  он испытывает это сам - мало кто
из учеников арфиста может таким похвастаться!
  Внезапно последовал сильный толчок, и он уткнулся подбородком Сибелу
в   спину.  Невольно  взглянув  вниз,  он  увидел,  как  земля  быстро
удаляется,  -  это  Лиот  взвился  ввысь.  Пьемур  почувствовал,   как
напряглись  мощные мышцы,  отходящие от шеи дракона,  и хрупкие на вид
крылья сделали первый,  самый важный взмах. Мгновение - ярмарочный луг
как  будто  провалился  вниз,  и  вот уже они парят вровень с огневыми
высотами Форт холда.
  Сибел предостерегающе сжал ладони Пьемура,  лежащие у него на поясе.
Еще один удар сердца - и вокруг ничего,  кроме пронизывающего до  боли
холода.  Только даже эту боль Пьемур не мог ощутить. Единственное, что
он чувствовал,  - это полное отсутствие всяких ощущений,  кроме ударов
бешено  бьющегося  в  груди сердца.  Он с трудом подавил инстинктивное
желание закричать от ужаса. В следующее мгновение они снова парили над
землей. Лиот плавно скользнул в вираж, и под его крыльями распахнулись
просторы золотистой равнины. Пьемур вздрогнул и уперся взглядом Сибелу
в спину.  А дракон продолжал скользить к земле, время от времени резко
рыская в стороны,  что доставляло  Пьемуру  несказанное  беспокойство.
Вдруг  он  услышал чириканье файров и,  несмотря на твердое решение не
глядеть по сторонам,  поймал себя  на  том,  что  наблюдает,  как  они
зигзагами мечутся вокруг дракона.
  - И так-то страшновато, - крикнула ему в ухо Менолли, - а тут еще...
ой!
  Сердце у Пьемура упало: кажется, сейчас он оторвется от шеи дракона!
Судорожно   вздохнув,   он   еще  крепче  вцепился  в  пояс  Сибела  и
почувствовал, как подмастерье затрясся от сдерживаемого смеха.
  - Именно  это  я  и  имела  в  виду,  - продолжала Менолли.  - Н'тон
говорит,  что это всего лишь воздушные потоки:  они  вздымают  дракона
вверх или заставляют его падать вниз.
  - Только и  всего?  -  несмотря  на  все  старания  Пьемура,  вопрос
прозвучал как испуганный писк.
  Но Менолли не засмеялась, за что он был ей искренне благодарен.
  - Я тоже никак не могу к ним привыкнуть,  - услышал он ее ободряющий
голос у самого уха.
  Пьемур только  начал  осваиваться с этим новым неудобством полета на
драконе,  как Лиот круто пошел вниз,  будто собрался  нырнуть  в  реку
Айген.  Мальчика прижало к Менолли, и он не знал, как лучше поступить:
крепче уцепиться за Сибела или поддаться этому давлению.
  - Только дышать не забывай! - крикнула Менолли, но он едва расслышал
ее слова в свисте летящего навстречу ветра.
  Тем временем   Лиот   выровнял  полет  и  стал  плавно  кружить  над
открывшимся внизу прямоугольником ярмарочной площади.  Слева виднелась
река  -  широкий  мутный  поток,  струящийся  меж красных песчаниковых
откосов.  Небольшая лодка скользила по течению,  которое, должно быть,
было  куда  стремительнее,  чем  могло  показаться,  глядя на гладкую,
маслянисто  блестящую  поверхность  реки.  Направо  тянулся  скалистый
уступ,  широкий  и  голый,  который полого поднимался к холду Айген на
безопасной высоте  от  воды,  если  судить  по  отметкам,  оставленным
приливом на песчаниковых обрывах. За холдом вздымались отвесные скалы,
которым ветер придал самую причудливую форму. Некоторые из них служили
приютом обитателям Айгена,  где не было рядов предместьев, примыкающих
к главному холду.  Не было в айгенском холде и  огневых  высот,  да  и
какой  от  них прок:  ведь вокруг только камни да песок,  а им Нити не
могут причинить никакого вреда.  Плодородные  земли,  снабжающие  холд
продовольствием,   лежали   за  ближайшей  излучиной  реки.  Там  вода
отводилась вглубь каналами, питающими поля водяницы.
  Пьемур очень сомневался,  что ему пришлась бы по вкусу жизнь в таком
мрачном на вид холде, пусть даже он неуязвим для Нитей. А потом, здесь
такая жарища!
  Лиот приземлился,  подняв  тучу  красноватой  пыли,  и  на   Пьемура
обрушилась волна удушливого зноя.  Еще не расстегнув предохранительных
ремней,  он уже начал сдирать с себя кожаное обмундирование и  увидел,
что Менолли тоже поспешила избавиться от шлема, перчаток и куртки.
  - Всегда забываю, как жарко здесь, в Айгене, - сдувая со лба волосы,
проговорила она.
  - Зато драконам жара очень даже по вкусу,  -  сказал  Н'тон,  махнув
рукой в сторону холда,  где громоздились пологие холмы.  Только теперь
Пьемур разглядел,  что  это  были  растянувшиеся  на  солнце  драконы.
Съезжая с Лиотова плеча,  Пьемур обратил внимание на то,  как необычно
устроена здешняя ярмарка. Открытых дорожек не было видно, да и вообще,
единственным  открытым  пространством  была  площадка  для танцев,  по
обыкновению расположенная в центре. Хотя он не мог себе представить, у
кого хватит сил танцевать в такую-то жарищу.
  Пьемур пригнулся -  Лиот,  осыпав  их  песком,  взметнулся  ввысь  и
полетел разделить компанию нежащихся на солнце драконов.  Тем временем
Н'тонов Трис,  Сибелова Кими и все девять ящериц Менолли тоже взлетели
в воздух,  где их встретили налетевшие откуда-то здешние файры,  и вся
стая, радостно галдя, устремилась вдаль.
  - Вот и чудно - нашли себе занятие,  - проговорила,  глядя им вслед,
Менолли,  потом повернулась к Пьемуру.  - Дай мне свои вещи, я оставлю
их в холде, пока они тебе снова не понадобятся.
  - Мы должны нанести визит вежливости лорду Лауди и его домочадцам, -
сказал  Сибел,  доставая  из кармана пригоршню монет.  Выбрав три,  он
вручил их Пьемуру:  одну осьмушку и две тридцать вторых. - Не подумай,
что  я  жмот,  - просто кое-кто может заинтересоваться,  если увидит у
тебя слишком много денег.  К тому же я не думаю, чтобы в здешнем холде
знали толк в твоих любимых пончиках.
  - Все равно здесь дня них слишком жарко,  - Пьемур покачал головой и
проворно опустил деньги в карман.
  - Зато  здесь  готовят  засахаренные  фрукты,  которые  должны  тебе
понравиться,  -  подсказал  Сибел,  - в любом случае,  прохаживайся по
ярмарке и держи ушки на макушке - только смотри, чтобы тебя не поймали
за подслушиванием.  А ужинать приходи в холд. Если что, спроси арфиста
Бантура. Или Диса - он тебя помнит.
  Они подошли  к  краю  навеса,  и Пьемур,  наконец,  понял:  проходы,
конечно, есть, только они прикрыты от палящих лучей солнца полотнищами
ткани.  В  потоке  людей,  безостановочно  двигающемся  мимо ларьков и
прилавков,  оказалось очень легко затеряться.  Он заметил, как Менолли
обернулась,  ища  его  глазами,  но  Сибел что-то сказал ей на ухо,  и
девушка, пожав плечами, двинулась дальше.
  Пьемур почти  сразу  же  уловил  разительное отличие этой ярмарки от
тех,  которые  ему  довелось  повидать  на  западе:  здесь  никто   не
торопился.  Чтобы отстать от спутников, Пьемур сознательно шел нога за
ногу,  но когда попробовал двинуться в привычном темпе,  то  мгновенно
спохватился. Здесь все ходили неспешно: никто не размахивал руками, не
суетился.  Голоса журчали томно и протяжно, улыбки еле-еле струились и
даже  у  смеха был ленивый оттенок.  Прохожие держали в руках длинные,
наполненные жидкостью трубочки,  которые  то  и  дело  посасывали.  На
каждом   шагу   попадались  лотки  с  разнообразными  прохладительными
напитками и  фруктами.  Через  каждый  десяток  прилавков  посетителей
ожидала просторная палатка, где можно было передохнуть, - на скамье, а
то и просто на песке. На углах полотнища были приподняты, и долетавший
с  реки  прохладный  ветерок  обдувал эти места для отдыха и проходы к
прилавкам.
  Для начала  Пьемур обошел всю ярмарку.  Несмотря на веющий ветерок и
минимум  физических  усилий,  народ,  лениво   прогуливающийся   вдоль
прилавков,  почти  не  разговаривал.  Как заметил Пьемур,  большинство
разговоров - будь то беседа  или  торговля  -  начиналось,  когда  обе
стороны  удобно  усаживались.  Тогда  он  истратил  мелкую  монету  на
трубочку с фруктовым соком и несколько сочных ломтиков войлочной дыни,
а  потом,  отыскав  незаметное местечко в одной из палаток,  устроился
поудобнее и, попивая и закусывая, приготовился слушать.
  Ему понадобилось   некоторое   время,  чтобы  привыкнуть  к  мягкому
выговору здешних уроженцев.  Приглушенная беседа,  которую  вели  двое
мужчин   слева   от  него,  оказалась  сущей  ерундой:  один  отчаянно
расхваливал  особых,  косолапых  бегунов,  которых  надеялся   выгодно
обменять,    другой    превозносил    достоинства    обычной   породы.
Раздосадованный пустой потерей времени, Пьемур навострил уши в сторону
компании из пяти человек,  сидящих справа.  Они винили в жаре Нити,  в
плохом урожае - жару и еще все,  что угодно, кроме собственной лени, в
которой,  по  мнению Пьемура,  и крылась истинная причина их неуспеха.
Кучка женщин тоже бормотала что-то о погоде, о мужьях, о детях, о том,
какие  невозможные дети в других холдах,  - и все это вполне спокойно,
умиротворенно,  без малейшего признака раздражения.  Вот трое  мужчин,
которые только что сидели, так тесно сблизив головы, что из-за их плеч
не долетало ни  единого  звука,  наконец,  разошлись.  Но  от  зоркого
взгляда Пьемура не ускользнуло,  что перед расставанием из одних рук в
другие перешел маленький мешочек,  и он сделал вывод,  что  они  всего
лишь ожесточенно торговались.  Любители скакунов тоже ушли, и их место
заняла новая пара. Но, к разочарованию паренька, оба они завернулись в
длинные накидки и сразу же захрапели. Тут Пьемур почувствовал, что и у
него глаза отчаянно слипаются.  Допив для бодрости  остаток  сока,  он
подумал: неужели и в следующей палатке его ждет такая же скучища?
  Разбудило его прохладное  дуновение  ветерка  и  оживленные  голоса.
Пьемур  принялся  испуганно озираться,  решив,  что проспал барабанно