тебя называть?
   - С'мон, предводитель, - сказал новый бронзовый всадник, вспыхнув  от
радости. Пожатие у него было крепким. - Можно было бы - Т'ом, но это имя
мне никогда не нравилось.
   - Ты сказал, что тебе... - Сьюз получила еще один пинок  под  столом,
взвизгнула и залилась слезами.
   - Это лучше звучит, - сказал С'мон, - да и Тьябет'у нравится.
   На лице его ясно читались  удовольствие,  смущение  и  гордость,  как
обычно бывало у молодых всадников, пока они привыкали  к  своему  новому
положению. Привыкание потребует некоторого времени, уж это  К'вин  очень
хорошо помнил.
   - И потом, в первой группе всадников Бендена был некий Т'мас.
   - Он давно умер,  -  ответил  отец  мальчика,  не  слишком  довольный
выбором сына. - Томас - наше родовое имя, - пояснил он К'вину. - Я  тоже
Томас, девятый в роду.
   Мальчик посмотрел на отца с любопытством и тем отчужденно-независимым
выражением, которое всегда возникает у новичков. Что-то вроде "ты больше
не можешь указывать мне" или "папа, это мое дело, ты не поймешь".
   - Тьябет' и С'мон, - сказал К'вин, поднимая свой бокал,  и  выпил  за
новых партнеров. Остальные поторопились присоединиться к тосту.  -  Ешь,
С'мон. Теперь тебе придется пользоваться любой  возможностью  поесть,  -
добавил он и оставил парнишку, который с радостью последовал его совету.
   За каждым столом К'вин слышал историю Дебры с  новыми  подробностями.
Одни говорили, что ее отец истек кровью и умер,  другие  -  что  она  не
хотела приезжать вообще и что семья заставила ее попытаться запечатлить,
раз  уж  ее  Нашли.  В  конце  концов  оказалось,  что  маленькая   Сьюз
действительно видела все лучше всех, хотя и сидела далеко от центра, так
что  не  могла  как  следует  наблюдать  Запечатление.  Зато  все,   что
происходило снаружи, она  видела  великолепно.  К'вин,  по  возможности,
подправлял чужие рассказы так, чтобы дело не вышло  из-под  контроля.  К
счастью,  заиграл  оркестр,  послышалась  песня,  и  гости   отвлеклись.
Большинство  мелодий   и   песен   были   новыми.   Музыканты   Клиссера
действительно очень хорошо выполняли свою работу.
   Предводителю удалось не слишком часто наполнять кубок и  основательно
закусывать жареным мясом, ведь поздравить следовало всех  новоиспеченных
всадников.
   Он почти закончил обход, когда увидел телгарских холдеров  и  Т'дама,
сопровождавших в зал Дебру.  Все  они  направлялись  к  главному  столу.
Сальда и Ташви перехватили девочку на полдороге.  Она  по-прежнему  была
полуошеломлена и почти затравленно озиралась по сторонам. Кто-то дал  ей
зеленое  платье,  которое  обрисовало  почти  сформировавшуюся   женскую
фигуру. Покрой и цвет очень шли Дебре. Темно-зеленый цвет подчеркивал ее
стройность  и  бронзовый  цвет  кудрявых  волос,  которые  были  красиво
причесаны,  а  не  буйно  вились  вокруг  потного   растерянного   лица.
Несомненно, к этому приложила руку Тиша, старшая над  нижними  пещерами.
Зулайя сказала  как-то,  что  Тиша  играет  с  девушками  Вейра,  как  с
куколками, - одевает их и причесывает. У Тиши были свои дети, но избыток
материнских чувств в Вейре только приветствовался.
   Сальда обняла Дебру, склонилась к уху девочки и что-то зашептала. Она
явно собиралась возместить  отсутствие  семьи  -  и  это  на  празднике,
присутствовать на 'котором любой холдер или мастер почел бы за  счастье.
Интересно, а как там с остальными родственниками? Впрочем, теперь  Дебра
стала членом огромной семьи Вейра и  наверняка  найдет  приятную  замену
своей родне.
   Зулайя представила Дебру  Сарре,  загорелой  блондинке  из  Исты.  Та
принялась болтать так  оживленно  что  Дебра  улыбнулась  -  робко,  как
показалось К'вину но уже с большей уверенностью.
   - Ты уложила Морат'у? - спросил он, подходя к женщинам.
   - Я думала, что она никогда не кончит есть,  -  сказала  Дебра,  чуть
нахмурившись от волнения.
   Как заметил К'вин, цвет платья только  подчеркивал  зелень  ее  глаз.
Тиша может гордиться своей работой.
   - Они прожорливы, - сказала с мягким смехом Зулайя. - И я тоже. Идем,
сядем, пока еще что-то осталось. Сальда  добродушно  хмыкнула,  улыбаясь
Дебре.
   - Ну уж, скажешь. Мы за неделю послали вам самых  упитанных  телят  в
ожидании праздника. - Она слегка подтолкнула девочку к  К'вину.  -  Одну
вещь я скажу тебе точно, девушка: здесь, в Телгар-Вейре, ты будешь  есть
куда сытнее, чем дома. И готовить тебе не придется.
   Дебра была так сбита с толку этими шутками, что К'вину пришлось взять
ее за руку и помочь подняться на возвышение, на котором стоял стол.
   - Думаю, тебе будет здесь очень хорошо, Дебра, - ласково сказал он. -
И Морат'а станет тебе хорошей подругой.
   Лицо девушки тут же осветилось радостью, а глаза наполнились слезами.
Эта  беззащитность  вызвала  у  него  такое  сочувствие,  что  он   даже
споткнулся.
   - О, она будет больше чем просто подругой, - сказала Дебра. Слова  ее
звучали скорее как молитва, чем констатация факта.
   - Иди сюда, садись рядом, - сказала Зулайя, пододвигая стул и  знаком
приказывая К'вину сесть. Они устроились не в центре стола,  как  обычно.
Быстрый обмен взглядами с Ташви и  Сальдой  заставил  холдеров  сдвинуть
стулья, будто так и заведено.
   - Послушай, какая прекрасная мелодия, - сказала она, наклонив голову.
   Музыка - еще не маршевая, но достаточно жесткая -  заставила  всех  в
пещере прекратить разговоры.
   - И слова тоже, - добавила  Сальда,  приоткрыв  пошире  от  удивления
глаза, - ей очень нравилось то, что она слышала. Когда ее  муж  собрался
заговорить, она шикнула.
   К'вин тоже слушал с удовольствием.
   Шеледон,  который  настоял  на  том,  чтобы  впервые   исполнить   их
произведение на Запечатлении в Телгаре, был чрезвычайно доволен тем, что
разговоры затихли и все стали слушать новую  песню.  Настало  время  для
самого главного. Как  только  закончилась  кода  песни,  которую  Джемми
назвал "Любовь Дракона", Шеледон распорядился приготовиться к "Балладе о
долге". Начать должна была его супруга Сидра, сопрано. Она  пела  партию
мальчика - не совсем то, что  надо,  но  подходящего  мальчика  пока  не
нашли. По знаку Шеледона Бетани сыграла на флейте  вступление,  и  Сидра
пропела первые строфы.
   Да, им не хватало поставленных голосов, чтобы по-настоящему  потрясти
аудиторию, - в воображении  Шеледон  "слышал"  многоголосый  хор,  -  но
великолепная акустика пещеры  была  очень  кстати.  Музыка  захватывала.
Голос Сидры звучал так  юно  и  восторженно...  Вступил  красивый  тенор
Голладжи - партия всадника, затем присоединился баритон  Шеледона,  альт
Бетани, и все музыканты Вейра подхватили мелодию.
   Песня закончилась. Секунду царило полное  молчание  -  самая  высокая
оценка для исполнителя, - и за-тем все зрители вскочили, радостно крича,
хлопая,  топая  ногами.  Даже  драконы,  захваченные  общим   восторгом,
присоединились к восторженным приветствиям Сидра кланялась и  кланялась,
потом подняла остальных музыкантов. Даже  Бетани  встала.  По  щекам  ее
текли слезы.
   Они повторили "Балладу" пять раз. Слушатели  очень  быстро  запомнили
слова и мелодию и присоединились к певцам. Когда Шеледон с жалким  видом
отказался петь в шестой раз,  слушатели  потребовали  "Любовь  Дракона",
такую подходящую для нынешнего торжества.
   По всем статьям  дебют  получился  удачным,  решил  Шеледон,  любуясь
улыбкой на лице Сидры. Джемми превзошел самого  себя,  и  Клиссер  будет
доволен. Возможно, в предложениях Клиссера  о  пересмотре  всей  системы
образования что-то есть. Если на бесполезные знания дети  будут  тратить
меньше времени, они скорее поймут, в чем истинный смысл жизни.

Глава 4
Телгар-Вейр и Колледж

   Зулайя первая заметила все возраставшее беспокойство Дебры.
   - Возвращайся к Морат'е, дорогая. Ты устала и тебе надо поспать.
   - Спасибо... а...
   - В Вейре у нас титулов нет, - сказала Зулайя. - Ступай.  Я  разрешаю
тебе, если именно этого ты так вежливо ждешь.
   Дебра пробормотала слова благодарности и  встала,  желая  ускользнуть
как можно незаметнее. Она чувствовала себя неуклюжей и  замкнутой,  хотя
все, даже леди и лорд холда, были с ней так невероятно добры  и  просты.
Она думала, что у нее потребуют объяснения ее поступка но  вместо  этого
они просто поддержали ее. Но главное - казалось, что ее настоящая  жизнь
началась лишь  с  того  мгновения,  когда  они  с  Морат'ой  встретились
взглядами.
   Так и есть, думала она, торопливо шагая вдоль стены  пещеры,  опустив
голову, чтобы не смотреть никому в глаза. Но, проходя  мимо  людей,  она
встречала только улыбки и добрые приветствия. И уж,  конечно,  никто  не
приставал к ней с низостями и похотью, как утверждал ее отец.
   Конечно, рассказывал он ей много чего. Но  многого  и  не  рассказал.
Например, того, что в холде полагалось официально объявить  о  том,  что
она Избрана в результате  Поиска,  а  значит,  должна  знать,  когда  ей
прибыть на Рождение. А вместо  этого  она  случайно  отыскала  письмо  в
шкафу, где держали всякий хлам,  который  можно  использовать  вторично.
Никто в Балан-холде, особенно ее отец и мачеха  Джиса,  не  выбросил  бы
листок бумаги, у которого одна сторона осталась чистой, - а вдруг он еще
пригодится! Как же она ненавидела  эти  слова!  Пригодится!  Это  "вдруг
пригодится"  витало  над  всем  Балан-холдом.  А  ведь  в   материальном
отношении они вовсе не были бедны, не так, как другие холдеры. Но со дня
смерти ее матери Балан-холд обнищал духом.
   Она искала совсем другую вещь, когда наткнулась на листочек.  Она  не
знала, когда было получено письмо, но очевидно, что листок  лежит  здесь
уже некоторое время: бумага была засаленной, а складки  затерты.  Может,
он тут уже несколько недель лежит!
   Она даже согласилась выйти за  Ганмара  -  чтобы  только  сбежать  из
отчего дома. Она знала, что ей придется много  работать,  даже  тяжелее,
чем дома, поскольку они будут закладывать новый холд. Придется  вырубать
его в скале над шахтой, но он будет принадлежать ей - и Ганмару, - и она
сможет жить там так, как сама захочет. Она не  верила  в  те  прекрасные
будущие чудеса которые расписывали ей Борис и Ганмар. Им нужно было лишь
ее крепкое тело и сильные руки.
   Но она видела в те  дни  в  небесах  много  драконов  с  пассажирами.
Балан-холд был недалеко от Телгар-Вейра, даже если  ехать  по  земле.  И
когда она прочла письмо, она сразу же  все  решила  без  колебаний.  Она
Найдена. Она имеет право быть там. Плевать, как живут в Вейрах, хуже уже
не станет. А если она станет всадницей...
   Она сунула письмо в карман брюк и задвинула  ящик.  На  кухне  больше
никого не было, солнце струилось сквозь окна, словно воодушевляя ее. Она
даже не вернулась в комнату, где жила с тремя сводными сестрами. Схватив
куртку, она побежала в загон, где держали верховых лошадей. Во дворе  не
было ни одной - все в работе. За завтраком отец раздал  задания,  и  все
торопились показать отцу законченную работу, а то перерыва  на  обед  не
будет.
   Она не осмелилась взять из сарая седло и уздечку,  поскольку  там  ее
старшие братья ворошили сено, - они впервые делали эту  грязную  работу.
Она взяла только кожаный ремень. Поскольку ей приходилось много работать
с лошадьми холда, она была уверена, что взнуздает одну при помощи только
кожаной петли.
   Бильвиль был самым быстрым конем. Дебры хватятся не раньше чем  через
три часа, когда позовут на обед. Тогда она будет уже далеко  на  пути  к
Вейру.
   Оглянувшись через плечо и убедившись, что за  ней  не  следят,  Дебра
быстро пошла - словно по делу - к загону. Забралась на ограду.  Бильвиль
стоял неподалеку. Ворота были слишком близко от огорода, где  занимались
прополкой ее сводные сестры. Они больше всего любили ябедничать отцу или
своей матери, что Дебра, мол, бездельничает. Два брата были в сарае, еще
двое - отцом на лесной делянке, мачеха - в сыроварне холда. Дебра молола
зерно на муку, когда треснул шплинт. Именно его она и искала в  ящике  -
гвоздь или что-нибудь, чем можно было бы заменить его, чтобы  продолжать
работу. Так что Джиса тоже покамест тревоги не поднимет. Нет муки  -  не
будет хлеба, а Джиса, из-за  беременности,  не  хотела  вращать  тяжелый
камень.
   Бильвиль мягко ткнулся в плечо девочки, когда она подошла  к  нему  и
взялась за гриву. Никто не удосужился почистить его вчера вечером  после
перевозки дров, и его шкура задубела от вчерашнего  пота.  Может,  взять
другую лошадь? Но Бильвиль наклонил голову и позволил набросить ременную
петлю на нижнюю челюсть. Вряд ли лучше будет, если она начнет  ловить  в
загоне отдохнувшую, но менее  покладистую  лошадь,  так  что  она  сжала
самодельную уздечку, схватилась за  гриву  и  вскочила  на  спину  коня.
Может, завтра она уже будет сидеть на спине дракона!  Она  распласталась
по шее Бильвиля, чтобы ее никто  случайно  не  увидел,  и  погнала  коня
вперед, к лесу.
   Когда они достигли живой  изгороди,  отмечавшей  дальнюю  границу  их
владений, она еще раз оглянулась на строения холда, на высеченные  прямо
в скале окна, неровный вход в основные жилые помещения и более широкий -
в загон для скота. Ни души.
   - Ну, вперед, Бильвиль, удираем отсюда, - прошептала  она  и  послала
его рысью, направив прямо на изгородь, неподалеку от тропинки, ведущей в
лес.
   Хорошо, что Бильвиль любил  прыгать,  поскольку  она  едва  дала  ему
пространство  разогнаться.  Но  он  ловко  перемахнул  через   изгородь,
повернул налево, повинуясь поводу и толчку в правый бок. Через несколько
мгновений они уже были среди деревьев и направились  к  тропе.  Бильвиль
разок попытался потянуть налево назад, к холду, но она резко ударила его
пяткой, и он принял вправо. Они были уже достаточно далеко от холда, так
что топота его копыт никто не мог слышать - разве что приложил бы ухо  к
земле, а это вряд ли. Наверняка  они  пялятся  на  жернова,  которые  ей
больше вращать не придется. Эта мысль заставила ее ухмыльнуться, хотя до
безопасности было еще далеко.
   Как только тропа стала шире, она  пустила  Бильвиля  легким  галопом,
наслаждаясь  единственным  занятием,  которое  приносило  ей   в   холде
удовольствие.
   Несколько раз она останавливалась, чтобы дать отдохнуть  пояснице,  а
заодно и спине Бильвиля... и поискать поздние  ягоды.  Надо  было  перед
побегом стащить оставшийся от завтрака сыр или даже  пару  яблок,  чтобы
перекусить по дороге.
   Только на  последнем  отрезке  пути  к  Телгар-Вейру  Дебра  заметила
погоню. Или по крайней мере увидела на дороге трех всадников.  Возможно,
это гости, спешащие на Рождение, но лучше уж ждать самого худшего. Одним
из них мог быть ее отец, другие двое -  Борис  с  Ганмаром.  Она  должна
добраться до Вейра, прежде чем они ее догонят. Как получилось,  что  они
так быстро пустились в погоню? Может, кто-то ее видел, в конце концов, и
предупредил Лавеля?
   В самой тонкой стене кратера Телгар был вырезан длинный  туннель  для
наземного транспорта. Бильвиль устал после вчерашней работы,  когда  ему
пришлось несколько  раз  подниматься  в  гору.  Дебра  услышала  мужские
голоса, которые звали ее по имени,  и  пришпорила  Бильвиля.  Тот  пошел
усталой рысью. Как она ни била его пятками, быстрее он уже не мог. И тут
она услышала гул - он словно исходил от окружающих стен. Она поняла  что
это значит, и закричала от отчаяния.
   Она все-таки опоздала, и ей  не  достанется  ни  одного  дракона  для
Запечатления, пусть ее и Нашли. Как ей теперь возвращаться домой? Она не
поедет. Она знает свои права. Ее Нашли. Она может остаться  в  Вейре  до
следующей кладки. Все лучше, чем возвращаться к тому, от чего она только
что сбежала. Брак с Ганмаром ничем не улучшит ее судьбу, даром  что  она
уже согласилась вступить в законный союз с  молодым  горноразработчиком.
Он производил  хорошее  впечатление.  Мать  рассказывала  ей,  что  есть
способы управлять мужчиной так, что он этого даже не заметит.  Но  Милла
умерла прежде, чем успела поделиться своими тайнами с дочерью. А  Джиса,
которая не надеялась выйти  замуж  второй  раз,  если  вдруг  не  сумеет
удовлетворить ее отца, была по натуре жертвой: ей нравилось подчиняться.
   В туннеле загрохотал стук копыт, и, уже отчаявшись  достигнуть  цели,
Дебра снова пришпорила Бильвиля. Отважный конь тяжело перешел  в  галоп,
от которого ее растрясло до костей, но они все же успели въехать в  чашу
кратера.
   Дебра  увидела,  что  Площадка  полна  не   только   людьми,   но   и
новорожденными  дракончиками,  которые  ходили  шатаясь.  Подъехав  чуть
ближе,  она  заметила,  что   еще   несколько   яиц   не   проклюнулись.
Преследователи настигали. Бильвиль был ей уже не нужен  -  она  достигла
входа.  Конь  остановился  сразу  же,  как  только  наездница  перестала
подгонять его. Она соскользнула на землю и бросилась к площадке Рождений
- ив тот же миг ее отец, Борис и Ганмар рванулись наперерез,  приказывая
остановиться, образумиться... Она вырвалась  от  них  как  раз  вовремя,
чтобы увидеть Морат'у и наконец слиться с ней.
   Сейчас, возвращаясь к казармам молодняка, она чувствовала себя  такой
усталой, как никогда в жизни. Но и такой счастливой она никогда в  жизни
не была. Пока она нервно стучала в дверь, из комнаты мальчиков высунулся
Т'дам.
   - Вернулась? Она спит как мертвая. И ты тоже, думаю, уснешь.
   Она  покачала  головой,  слишком  усталая,  чтобы  говорить.  Открыла
створку двери, специально приспособленную,  чтобы  маленький  дракончик,
который еще волочит крылья, мог пролезть внутрь, вошла, закрыла было  за
собой дверь, но тут вошел Т'дам с фонарем. Очень кстати  -  иначе  Дебра
налетела бы на спящих дракончиков. Они спали на  деревянных  платформах,
поднятых на метр над землей.  Так  было  заведено,  пока  дракончики  не
становились  достаточно  взрослыми,  чтобы  переселиться  в  собственные
постоянные вейры. По одну сторону от драконьих платформ стояли низенькие
кровати   на   колесиках,   предназначенные   для   молодых   всадников.
Пространство под кроватью использовалось как склад для вещей, в ногах  у
каждой стоял большой сундук.
   Дебра  обогнула  ближнюю  платформу,  радуясь,  что  не   потревожила
дракончика, и подошла к спящей Морат'е.  И  своей  кровати.  На  сундуке
лежала кое-какая одежда.
   - Тиша тебе кое-что прислала, поскольку ты не смогла привезти с собой
белья, - сказал Т'дам. - И ночной сорочки, как я понимаю.  Зажги  фонарь
над кроватью, и я погашу свой.
   Когда она сделала это, он прикрыл заслонку большого фонаря и затворил
за собой дверь. Как только он ушел, она осмотрела  Морат'у  -  дракончик
свернулся в клубочек на своей платформе, сунув голову под крыло. Значит,
так они спят? Радуясь удаче нынешнего  дня,  Дебра  смотрела  на  спящую
зеленую, как мать  на  новорожденного  долгожданного  младенца.  Животик
Морат'ы до сих  пор  еще  был  круглым  от  съеденного  мяса.  Во  время
кормления Т'дам только рассмеялся, когда Дебра испугалась, что дракончик
переест и заболеет.
   - Они в первый месяц так едят раз шесть-семь в день, - пояснил он.  -
И пока они не дойдут до трехразового питания, ты будешь думать, что  всю
жизнь проведешь, нарезая мясо. Но не беспокойся. К концу года она  будет
есть два раза в неделю, причем охотиться будет сама.
   Дебра улыбнулась, припомнив этот разговор. Т'дам  понятия  не  имеет,
каким облегчением будет для нее  такая  простая  работа,  которую  можно
выполнять с любовью, радуясь ответной благодарности. Она подержала  руку
над любимой своей Морат'ой, но не решилась побеспокоить  ее,  тем  более
что сама засыпала на ходу. Однако она еще постояла, просто глядя на  то,
как грудь Морат'ы поднимается и опадает от спокойного дыхания.  А  потом
она уже просто не могла сопротивляться усталости.
   Она была единственным человеком в стойлах молодняка... или в казарме?
Ладно, пусть остальные празднуют со своими семьями.  Кто  будет  против,
если Дебра из Балан-холда про