ерхними крыльями и королевским проскользнули только  четыре
Нити, Да и те на земле прикончили очень быстро. Спасибо Вергерину...
   Лорд-холдер Битры приказал  угостить  искристым  вином  Хегмона  всех
собравшихся во дворе.
   - Представь себе, что могло бы случиться, будь тут по-прежнему Чокин!
- сказала Ирена, чокаясь с Вергерином.
   - А зачем думать о том,  что  могло  бы  быть?  -  спросила  Лора  из
Иста-Вейра, рассмеявшись от облегчения
   - В частности, мы  не  пили  бы  такого  прекрасного  шампанского,  -
ответила Ирена. - Вот это уж точно!
   - Откуда вы взяли это вино, Вергерин? - спросил Г'дон, любовно  глядя
в бокал.
   - Можно сказать, мы с Хегмоном старые приятели,  -  весело  улыбнулся
Вергерин.
   - Какие-нибудь крылья понесли потери? - спросил М'шалл, помрачнев.
   - Только вот такие легкие ожоги, как на моей куртке, - сказал  К'вин.
То же самое сказали и остальные предводители.
   - Ну, нам чрезвычайно повезло, если этим дело и закончилось. Хотя мне
страшно подумать, каким беспечным может  оказаться  рядовой  всадник,  -
сказал М'шалл. - Придется не спускать с них глаз.
   - И не спускать их с драконов, - ответила его супруга.
   - Взглянем с другой стороны, - сказал Б'нуррин, улыбаясь до  ушей.  -
Осталось всего шесть тысяч шестьсот сорок  девять  волн,  ни  больше  ни
меньше - и все прекратится на следующие две сотни лет.
   На мгновение повисла полная тишина, пока все переваривали  сказанное,
а Б'нуррин быстренько смылся, пока его соратники не надавали ему по шее.
   - Прохождение началось, - тихо сказал К'вин  Зулайе,  гордо  стоявшей
рядом с ним, - и нам еще не раз предстоит встретить врага.
   - Какое время... жить да жить!
   - И летать на драконах!
   Так началось на Перне Второе Прохождение Нитей.





   Энн МАККЕФРИ
   МАСТЕР-АРФИСТ

Перевод с английского О. Степашкина


Анонс

     Эта книга рассказывает о том, как все начиналось. О том, как в семье мастеров цеха арфистов родился необыкновенно талантливый мальчик. К тому времени, когда он сам стал мастером, он успел найти друзей среди арфистов, лордов, рыбаков, всадников и даже драконов. Он нашел свою единственную любовь - но о ней мы не станем рассказывать прежде времени. Он успел приобрести и врага - того самого Фэкса, единственного в истории Перна захватчика и самозванца.

     Эта книга посвящается Шелли Шапиро - с признательностью за доброту и поддержку, - а также ее мужу, Тому Хитчинсу, и их дочери, Адрианне

Глава 1

     - Одно можно сказать наверняка, - сухо заявила Бетрис, туго заворачивая вопящего и извивающегося младенца в тонкую хлопчатобумажную пеленку, которую его мать соткала специально для этого момента, - глотка у него твоя, Петирон. Держи! Мне теперь нужно заняться Мерелан.
     И заходящийся криком младенец - крохотные его кулачки были стиснуты, а личико от натуги сделалось багрово-красным - очутился на руках у встревоженного отца.
     Петирон, покачивая младенца - он видел, как это делают другие, - подошел к окну, чтобы получше рассмотреть первенца.
     Он не заметил, какими взглядами повитуха обменялась со своей помощницей, не заметил, что младшая из женщин тихо вышла - за целителем. У Мерелан продолжалось кровотечение. Повитуха боялась, что у роженицы внутри разрыв: младенец шел ножками вперед, да и головка у него оказалась большая. Бетрис обложила стройные ноги Мерелан льдом, завернутым в полотенца.
     Да, роды получились долгими. Теперь Мерелан, бледная и осунувшаяся, находилась в полнейшем изнеможении. В лице у нее не было ни кровинки, и как раз это беспокоило Бетрис сильнее всего. Переливание крови было делом рискованным; несмотря на одинаковый цвет, кровь у разных людей отличалась. Когда-то, в прежние времена, целители умели распознать это различие и подобрать нужную кровь. По крайней мере, Бетрис так слышала.
     Повитуха подозревала, что ребенок окажется крупным и Мерелан трудно будет рожать, а потому попросила целителей быть наготове. Существовал раствор особых солей, которые в чрезвычайных случаях помогали пострадавшему справиться с чрезмерной потерей крови.
     Бетрис взглянула в сторону окна и невольно улыбнулась: уж больно неуклюже новоиспеченный папаша держал свое дитятко. Хотя арфист Петирон и слыл великолепным музыкантом и во время Встреч способен был играть часы напролет, но вот отцовству ему еще учиться и учиться. Кстати сказать, ему здорово повезло, что он таки обзавелся сыном. Ведь у Мерелан уже было три выкидыша на ранних сроках беременности. Некоторые женщины словно предназначены для того, чтобы выносить и родить множество детей, но Мерелан - не из их числа.
     Мерелан приоткрыла глаза, и в них засветилась радость: женщина услышала громкие вопли новорожденного.
     - Вот он, тут, и все у него на месте, так что теперь ты можешь спокойно отдохнуть, певица, - сказала Бетрис, погладив Мерелан по щеке.
     - Мой сын... - прошептала Мерелан.
     Ее чарующий голос сделался хриплым от изнеможения. Она повернула голову на крик малыша, и пальцы ее судорожно впились в испачканную простыню.
     - Ну-ка, певица, давай я тебя вытру...
     - Малыш. Дайте мне малыша. Я должна его подержать, - едва слышно произнесла Мерелан, но в голосе ее звучало неукротимое стремление.
     - Мерелан, ты еще успеешь его надержаться, - сказала Бетрис успокаивающе и вместе с тем строго. - Обещаю тебе.
     "И от всей души надеюсь, что не лгу", - добавила она про себя.
     Но тут вернулась Сирри и привела целительницу. Бетрис вздохнула с облегчением: она увидела в руках у Джинии флакон с прозрачной жидкостью, от которой, возможно, зависело - выживет молодая мать или умрет.
     - Петирон, забирай своего крикуна и отправляйся показать людям, - не терпящим возражения тоном приказала Джиния, хмуро взглянув на новоявленного отца, который продолжал нервно укачивать ребенка. - Они все собрались в зале - хотят взглянуть на мальчишку и убедиться, что с глоткой у него все в порядке. Давай-ка, проваливай!
     Петирон охотно подчинился. Он все это время помогал, как мог: растирал Мерелан спину, утирал пот с лица, - и теперь ему отчаянно хотелось хлебнуть чего-нибудь горячительного, чтобы успокоить разгулявшиеся нервы. Петирон очень боялся, что Мерелан умрет. Особенно страшно ему стало сразу после окончания родов, когда жена словно бы съежилась, сделалась совсем маленькой, а вся постель была залита кровью... Но раз теперь его выставляют, значит, все в порядке. Петирон твердо решил, что никогда больше не подвергнет жену такой опасности. Он ведь не знал, насколько это трудно - родить ребенка!
     - Да, глотка у него отцовская, - с невеселой улыбкой произнесла Джиния. Целительница склонилась над Мерелан и принялась осматривать ее. - У нее сильные разрывы. Бетрис, нужно будет наложить несколько швов, прямо сейчас. Сирри, уложи ее руку в лубок. Ей нужна жидкость. Как бы мне хотелось больше знать о переливании крови! По-хорошему, Мерелан только в этом и нуждается - если учесть, сколько она крови потеряла. Сирри, ты знаешь, как найти вену иглой-шипом. Если что-то не заладится, сразу говори мне.
     Сирри кивнула и принялась за работу, а Джиния тем временем делала, что могла, с разорванной плотью. Издалека по-прежнему доносились негодующие вопли младенца, хоть главный зал и располагался довольно далеко от комнаты, где лежала роженица.
     - Джиния, она не позволяет накладывать швы, - встревоженно произнесла Бетрис.
     - Что она говорит?
     - Хочет, чтобы ей принесли ребенка, - сказала Бетрис и добавила - одними лишь губами, но Джиния прекрасно ее поняла: - Она думает, что умирает.
     - Так я ей и позволю умереть! - гневно воскликнула Джиния. - Сейчас же верните ребенка. Если он примется сосать грудь, ей это не повредит - даже наоборот, матка начнет сокращаться. В любом случае так она быстрее успокоится, а мне нужно, чтоб она не волновалась.
     Бетрис сама сходила в зал и вернулась с разбушевавшимся младенцем; повитуха улыбалась во весь рот - ей определенно нравилось такое буйство и жизнелюбие.
     - Он и сам устроил настоящее сражение, лишь бы вернуться к матери, - сказала она, улыбнувшись, и положила ребенка под бок Мерелан.
     Та инстинктивно обняла малыша. Младенец сразу же нашел ее грудь - самостоятельно, без всякой помощи. И Мерелан облегченно вздохнула.
     - Вот так номер! А ведь подействовало! - изумленно воскликнула Бетрис.
     На щеках певицы проступил легкий румянец.
     - Я еще и не такое видала, - откликнулась Джиния, взглянув на малыша. - Готово. Больше я ничего сделать не могу - разве что предупредить Петирона, что Мерелан нельзя больше беременеть. Я, правда, сомневаюсь, что это случится, но лучше ему быть поосторожнее.
     Женщины с усмешкой переглянулись: весь холд знал, как трепетно относятся друг к другу супруги. Баллады об их пылкой любви разошлись по всему Перну.
     - На этом континенте достаточно талантов, и Петирон вовсе не обязан в одиночку производить на свет целый хор, - сказала Джиния, выпрямляясь.
     Женщины проворно сменили постельное белье; Мерелан лежала недвижно, а младенец намертво присосался к материнской груди. Вскоре Джиния и Бетрис решили, что опасность миновала и роженицу можно оставить на попечение Сирри. Мерелан уснула. Она уже не выглядела такой бледной, как некоторое время назад.
     - Я вам вот что скажу, - уверенно заявила Бетрис целительнице, - ей одного ребенка будет мало.
     - Значит, мы подыщем для нее приемышей. Для ребенка куда полезнее расти в семье, где много детей,- особенно если учесть, что Мерелан уже сейчас до безумия его любит. Так что нужно будет через годик об этом подумать. Если, конечно, она за это время полностью поправится.
     Бетрис возмущенно фыркнула.
     - Конечно, поправится! В конце концов, надо же мне беречь свою репутацию!
     - Да всем нам надо!

***

     Как ни странно, именно Петирон воспротивился идее взять на воспитание еще нескольких детей. Он обнаружил, что ему и без того трудно смириться с тем, что внимание Мерелан поделено теперь между ним и их сыном. Петирон не верил, когда другие отцы и матери говорили, что маленький Робинтон - его назвали в честь Роблина, отца Мерелан, - на редкость спокойный и нетребовательный ребенок.
     - А я-то всегда считала Петирона человеком великодушным, - сказала Бетрис своему супругу, мастеру-арфисту Дженеллу.
     - И почему же ты вдруг передумала? - с легким удивлением поинтересовался Дженелл.
     Бетрис помолчала, поджав губы: ей не нравилось сплетничать. Но потом она все-таки пояснила:
     - Я бы сказала, что всякий раз, как Мерелан возится с Роби, Петирон принимается ревновать.
     - Что, правда?
     - Ну, не то чтоб это было так уж серьезно... Мне кажется, Мерелан заметила, что Петирон начинает дуться, и по мере сил старается его успокаивать. Но Марди родила еще одного ребенка, хоть я ей и говорила: не делай этого! Ведь ее третьему еще не исполнилось и Оборота... - Бетрис раздраженно вздохнула. - И Мерелан могла бы помочь... если бы Петирон не уперся.
     - А как там малыш Робинтон?
     - На следующей неделе ему сравняется полный Оборот. Он уже ходит. Крепенький мальчишка - просто посмотреть приятно. Мерелан без особых хлопот могла бы приглядывать днем еще и за малышом-грудничком, чтобы помочь Марди. Роби такой же милый, как его мать, с ним никаких хлопот, - и Бетрис улыбнулась почти с материнской гордостью.
     - Оставь пока все как есть, Бетрис, - сказал Дженелл. - Все сейчас волнуются из-за новой кантаты в честь Мореты, которую Петирон написал к Смене Оборота, а Мерелан исполняет там главную партию.
     - Мне не нравится, что Мерелан так напряженно трудится. Ну, подумай, Джен, она ведь еще не оправилась толком после тяжелых родов.
     Дженелл погладил супругу по руке.
     - Петирон написал эту музыку специально для Мерелан. Второго такого сопрано не найти на всем Перне. И я понимаю, почему он злится на всякого, кто отнимает у Мерелан слишком много времени.
     - Чтобы никто не мешал ему самому занимать все время Мерелан без остатка - ты это хотел сказать?
     - Ну, ты ведь сама понимаешь: одной и той же цели можно добиться разными способами.
     Он взглянул жене в глаза и улыбнулся.
     - Опять ты за свое? - хмыкнула Бетрис - впрочем, без особого неудовольствия. Даже наоборот, в голосе ее проскользнули нежные нотки. Дженелл сделался мастером-арфистом Перна не только благодаря виртуозному владению всеми музыкальными инструментами, какие только имелись в Доме арфистов.
     - Нет, - весело отозвался Дженелл, - но теперь, когда ты столь любезно указала мне на существование некой проблемы, я займусь ее решением. Петирон - хороший малый. Да ты это и сама знаешь. И он действительно любит мальчика.
     Бетрис поджала губы.
     - Кто любит - он?
     - А ты в этом сомневаешься?
     Бетрис окинула супруга критическим взглядом.
     - Да, сомневаюсь. - Она взяла Дженелла за руку. - У меня ведь есть перед глазами наглядный пример - ты сам. Ты с радостью возился со всеми нашими пятью детьми, и из них выросли хорошие люди. Нет, Петирон, конечно, время от времени поглядывает в сторону детской кроватки или присматривает за малышом, когда тот ковыляет по дворику, - но только если ему напомнят о родительских обязанностях.
     Дженелл прикусил нижнюю губу и кивнул.
     - Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Но мне как-то не верится, что Петирон начнет более ревностно относиться к отцовскому долгу, если ты вручишь Мерелан еще и младшенького отпрыска Марди, - особенно сейчас, когда Петирон способен думать только о подготовке к празднику Окончания Оборота.
     - Еще бы! Ну, будем надеяться, что он не измотает Мерелан задолго до праздника.
     - Об этом я могу позаботиться, - бодро заверил ее Дженелл. - И непременно позабочусь. А теперь иди.
     И, когда Бетрис, уходя, повернулась, Дженелл исхитрился ласково шлепнуть ее по заду - а потом вернулся к прежнему занятию: он решал, как распределить новоиспеченных подмастерьев по различным холдам и цехам, попросившим прислать нового арфиста.

***

     Мерелан исполнила в праздничной кантате сложнейшую партию Мореты (супруг написал эту партию специально для нее), справляясь с каденциями с такой легкостью, словно это были обычные вокальные упражнения. Богатство ее голоса и непринужденная легкость исполнения очаровали публику. Даже те обитатели Дома арфистов, которые уже слышали, как Мерелан разучивает партию, и прекрасно знали ее вокальные данные, вскакивали с мест - ее искусство внушало поистине благоговейный трепет. Мерелан не только безукоризненно владела дыханием, что позволяло ей в полной мере использовать возможности своего колоратурного сопрано. Она пела с таким чувством, с такой проникновенностью, что многие слушатели не удержались от слез, когда Морета вместе с золотой королевой во время последнего, рокового перемещения ушла в Промежуток. Голос Мерелан стих. Лорд и леди Форт-холда пришли в такой восторг, что тут же взбежали на сцену, чтобы выразить свое восхищение.
     Петирон сиял, глядя, как Мерелан скромно выслушивает похвалы, тонко напоминая окружающим, что исполнять произведение, написанное ее супругом, - это истинное удовольствие. Он словно не замечал, как бледна Мерелан. Но эта бледность не укрылась от глаз Бетрис, и та, воспользовавшись кратким перерывом, поспешила дать певице питье, укрепляющее силы. Мерелан должна была выступать и во второй части представления - правда, там ее участие не было абсолютно необходимым. Но хотя бы сейчас, пока пел мужской хор, она могла уйти со сцены.
     Бетрис внимательно наблюдала за певицей, пока не убедилась, что щеки Мерелан слегка порозовели. Когда Мерелан поднялась, чтобы исполнить еще одну песню в завершающей части представления, она выглядела уже немного окрепшей.
     Когда представление закончилось и зал принялись освобождать от стульев - чтобы устроить танцы, - Бетрис разыскала леди Форта Виналлу.
     - Бетрис, что такое с Мерелан? Когда мы с Грогелланом подошли поздравить ее, она так дрожала, что мне страшно было отпустить ее руку - вдруг она упадет!
     - Я уже приготовила для нее укрепляющее снадобье, - дипломатично ответила Бетрис. Конечно, очень любезно со стороны леди Виналлы, что она беспокоится о Мерелан, но это - дело Дома арфистов, а не холда. - Мерелан вкладывает в пение всю душу, не правда ли?
     - Хм. Да, конечно, - согласилась Виналла. Она поняла, что Бетрис уклоняется от темы, и тактично отошла побеседовать с другими гостями.
     Вскоре Мерелан простыла, и у нее началась лихорадка, сопровождавшаяся сильным кашлем. Пожалуй, единственным, для кого это стало неожиданностью, был Петирон.
     - Мне иногда кажется, что этот человек ничего не замечает в Мерелан, кроме ее голоса, - раздраженно сказала Бетрис Дженеллу, вернувшись после дежурства у постели певицы.
     - Я не отрицаю, ее голос действительно очень важен для нашего композитора, - сказал Дженелл. - Ведь ни у кого больше нет такого диапазона, и никто не сумеет справиться с его произведениями - настолько они сложные. Но голос - это отнюдь не все, что Петирон замечает в жене. - Он кашлянул, прочищая горло. - Он был сражен ее красотой в тот самый миг, когда впервые увидел Мерелан - она как раз приехала к нам из Южного Болла, на обучение. Так что он влюбился в нее еще до того, как мы поняли, каким невероятным голосом наделена Мерелан.
     Дженелл уставился в темноту; ему вспомнилось, как он впервые услышал переливы этого безупречного сопрано. Весь цех тогда, побросав дела, сбежался послушать.
     Бетрис, хмыкнув, забралась под новое меховое одеяло - подарок от всех подмастерьев цеха на Окончание Оборота. Искусно сшитые шкурки образовывали красивый узор. Рука Бетрис задержалась на мягком мехе каймы.
     - В жизни не видела, чтоб еще кто-то так влюблялся. Прямо-таки с первого взгляда. И она тоже не могла оторвать от него глаз. По правде говоря, Петирон ведь по-своему обаятелен, хоть и не отличается особой жизнерадостностью. Хорошо, что учителем вокала у Мерелан был Огюст, а то она никогда бы не продвинулась дальше простеньких вокализов.
     - А помнишь, как Петирон слонялся по двору и слушал их, будто ему самому нечего делать? - спросил Дженелл и закрыл светильник колпаком. Он рассеянно погладил Бетрис по плечу, взбил подушку и улегся.

***

     Стоило Дженеллу облегченно вздохнуть, поскольку он наконец-то разрешил вопрос с распределением подмастерьев, - и холдеры снова принялись просить у него обученных людей. А где ж их брать? Сейчас, в такую суровую зиму, подмастерья даже не могли странствовать от холда к холду, задерживаясь в каждом на месяц-два для уроков. Но ведь любая семья имела право обучать детей и знакомить их с существующими порядками и традициями - на то и были придуманы обучающие Баллады.
     Дженелл с тоской подумал о давних временах, когда главным цехам помогали шесть Вейров Перна. При необходимости Крылатые даже перевозили людей на драконах. Но это было давно - несколько сотен Оборотов назад. Правда, Бенден-Вейр, расположенный на восточном побережье, существовал до сих пор, и лорд Майдир мог похвалиться тем, что летает в отдаленные холды и на Встречи на драконе. Но Форт-Вейр опустел больше четырех сотен Оборотов назад, и никто не знал, почему это произошло.
     Дженелл когда-то изучал хроники, хранящиеся в архивах Дома арфистов и Форт-холда. Он обнаружил там одну-единственную запись, сделанную вскоре после окончания последнего Прохождения.
     "В пятнадцатый день седьмого месяца первого Оборота после окончания Прохождения мастера-арфиста пригласили в Форт-Вейр".
     Вот так вот. Коротко и загадочно. Во всех прочих подобных случаях, когда мастера-арфиста зачем-либо приглашали в Вейр, всегда следовали разъяснения.
     Следующая запись была сделана ровно два месяца спустя, тогдашним мастером-арфистом Крелайном. В ней сообщалось, что в Форт-Вейр из Форт-холда прибыл обоз с припасами и возчики обнаружили, что Вейр покинут. Они не нашли там ничего, кроме груды битых горшков поверх мусорной кучи. Лорды других холдов отметили, что их просьбы п