это будет неплохо - остаться с Кьюбисой и ее дочкой Либби. Можно будет петь, играть на дудке и барабанить, не беспокоясь, что можешь помешать папе, В игре подошла очередь Роби - они играли в классики, - и мальчик полностью сосредоточился на прыжках по нарисованным мелом клеткам. Но когда нужно было сделать самый длинный прыжок, Роби сбился - из-за Либби, внезапно указавшей куда-то в небо.
     - Ой, Роби, глянь! - крикнула она.
     - Так нечестно!..
     Но договорить Роби не успел. Теперь и он увидел, что над головами у них парят драконы и что спускаются они не в холд, как обычно, а именно во двор цеха. Целых шесть драконов - половина крыла. Когда они опустились совсем низко и приготовились садиться, Роби, Либби и Лексей крепко прижались к стене, чтобы освободить побольше места. Два дракона приземлились посередине двора, а остальные четверо - по углам, и большущий двор Дома вдруг стал ужасно маленьким.
     Увенчанный гребнем, хвост бронзового дракона оказался так близко от Роби, что до него можно было дотронуться. Расхрабрившись, Роби именно это и сделал - а Лексей уставился на него круглыми глазами. Подобная дерзость даже его привела в ужас.
     - Ты точно допросишься, что тебя отдадут Нитям, Роби, - хрипло прошептал Лексей и постарался еще сильнее вжаться в каменную стену, лишь бы только оказаться подальше от хвоста дракона.
     - Он мягкий! - удивленно прошептал в ответ Роби.
     Скакуны были мягкими, и собаки тоже, а вот у стражей порога была твердая шкура, твердая и лоснящаяся, будто от масла. По крайней мере, старина Ник, охранявший вход в Дом арфистов, был именно таким. А приходятся ли стражи порога родней драконам, как бегуны - родней быкам?
     "Конечно же, нет!" - произнес у Роби в голове чей-то голос.
     Дракон повернул огромную голову - взглянуть, кто это там к нему прикоснулся. Лексей предупреждающе зашипел, а Либби что-то испуганно забормотала.
     "Они ничем не схожи с драконами".
     - Прошу прощения. Я не хотел вас оскорбить, бронзовый дракон, - сказал Роби и быстро поклонился. - Я просто никогда не видел никого из вас так близко.
     "Мы сейчас не так часто наведываемся в Дом арфистов, как прежде".
     Роби окончательно решил, что говорит именно дракон, поскольку рядом не было больше никого, кому мог бы принадлежать этот звучный низкий голос. Всадник тем временем спустился со спины дракона и сейчас стоял на ступенях лестницы, беседуя с отцом и мамой Роби.
     - Так это на вас мои папа с мамой полетят в Нерат?
     Роби знал, что драконы именно поэтому и прилетели - чтобы отвезти всех арфистов в Нерат, на свадьбу. Так ему сказала мама. Полет на драконе означал, что им не придется самим проделывать долгий путь до Нерата,- а значит, они не уедут из дома надолго. Кроме того, это была большая честь.
     "А они - арфисты?" - спросил дракон.
     - Да, моя мама - мастер голоса Мерелан, а мой папа - мастер композиции Петирон. Он пишет музыку, которую остальные поют.
     "Мы ждем не дождемся возможности ее послушать".
     - Я и не знал, что драконы любят музыку! - воскликнул Роби. Надо сказать, он здорово удивился. Они много чего учили о драконах, но вот об этом никто никогда не упоминал.
     "Любим. И мой всадник, М'ридин - тоже любит". Роби поразило, с каким теплом дракон произнес имя своего всадника. "Он сам вызвался отвезти твоих мать и отца. Это честь для нас - доставить певицу Мерелан в Нерат".
     - С кем это ты разговариваешь? - спросил Лексей. Он все это время смотрел на Роби круглыми от испуга глазами, не в силах поверить, что кто-то может вести себя так нахально рядом с огромным и могущественным существом.
     - С драконом, конечно, - отозвался Роби. Он понятия не имел, что такая беседа весьма необычна. - Вы ведь будете осторожно их везти, правда, уважаемый дракон?
     "Конечно!"
     Роби был совершенно уверен, что услышал смех дракона.
     - А что я такого смешного сказал?
     "У меня есть имя".
     - Ой! Я знаю, что у каждого дракона есть имя, но мы ведь только что встретились, и потому я не знаю, как вас зовут.
     Роби чуть-чуть повернул голову - проверить, видят ли его друзья, какой он храбрый. И какой вежливый.
     "Меня зовут Кортат'... А тебя, малыш?"
     - Роби... То есть Робинтон. Пожалуйста, везите моих родителей очень осторожно, хорошо?
     "Хорошо, Робинтон. Обязательно".
     Успокоившись за родителей, Роби решил воспользоваться редкостной возможностью и спросил:
     - А вы будете сражаться с Нитями, когда они снова появятся?
     Огромный хвост нервно дернулся и едва не сбил с ног стоявших ближе всего мальчишек - Лексея и Робинтона. Дракон извернулся, и его огромная голова приблизилась к Робинтону. Огромные глаза дракона, которые прежде переливались разными цветами, сделались теперь красно-оранжевыми.
     "Если Нити над тобой, всадники взлетают в бой!" - коротко ответил бронзовый, особенно подчеркнув слова "в бой".
     - Так, значит, вы знаете песни? - спросил обрадованный Робинтон.
     Но прежде, чем Кортат' успел ответить, его всадник уже оказался рядом. Он хотел познакомить бронзового с Мерелан и Петироном, и дракону пришлось отвернуться от мальчика. Нервничающий подмастерье, притащивший тюки с вещами мастеров, топтался в сторонке.
     - Робинтон, что ты тут делаешь? - строго спросил Петирон, заметивший наконец сына, и жестом велел ему отойти прочь.
     - Мы просто играли в классики, а потом Кортат' приземлился прямо на них...
     Услышав эти слова, огромный Кортат' из вежливости отодвинулся на шаг в сторону.
     - Ничего страшного, Кортат'. Твой хвост немного стер линии, но мы потом их снова нарисуем.
     - Робинтон! - грозно рявкнул отец, но в голосе его проскользнула нотка удивления.
     Роби быстренько взглянул на маму и увидел, что та улыбается. А почему тогда папа на него сердится? Он ведь не сделал ничего плохого, разве нет?
     - Кортат' говорит, мастер Петирон, что ему очень понравилось беседовать с вашим сыном, - успокаивающе сказал М'ридин и рассмеялся. - Вы же сами знаете - мало кто из детей в наше время захочет поговорить с драконом.
     Робинтон почувствовал в словах всадника печаль. Он открыл было рот, чтобы сообщить, что всегда будет рад побеседовать с Кортат'ом, но заметил, как мама поднесла палец к губам, и сообразил, что папа чересчур сильно хмурится. Пожалуй, лучше сейчас убраться куда-нибудь подальше от взрослых.
     - А теперь - брысь отсюда, - строго приказал отец. Роби со всех ног припустил к главному зданию Дома, а Либби и Лексей даже обогнали его - так они обрадовались, получив дозволение уйти.
     - До свидания, Кортат'!.. - крикнул Робинтон. Дракон повернул голову, и мальчик помахал ему ладошкой.
     "Мы еще встретимся, Робинтон", - отчетливо произнес Кортат'.
     - Ну ты и везучий, Роб! - с завистью сказал Лексей.
     - И храбрый! - добавила Либби. Ее голубые глаза до сих пор были круглыми, как блюдца.
     Роби пожал плечами. Может, он и вправду везучий - повезло же ему, что стоял достаточно далеко от отца и не схлопотал оплеуху за приставание к дракону. Но вот храбрый - это вряд ли. Хотя ему, может, и не следовало сравнивать дракона со стражем порога. Пожалуй, Кортат' тогда действительно немного обиделся. Наверно, ему повезло, что Кортат' вообще стал с ним разговаривать - вместо того, чтобы взмахнуть хвостом и прихлопнуть нахального мальчишку, как муху.
     - А вы слышали, что Кортат' мне говорил? - спросил Роби у друзей.
     - Они улетают, - сказал Лексей, показав на драконов.
     Как раз в этот миг первый дракон устремился в небо. От взмахов огромных крыльев закружились по двору пыльные вихри, и дети поспешно отвернулись, пряча лица. Когда они повернулись, вытирая запорошенные глаза, драконы уже поднялись над крышами. Роби узнал Кортат'а по ярко сверкающей бронзовой шкуре и по фигуркам пассажиров, и изо всех сил замахал вслед. Но он и сам понимал, что кто-нибудь - даже мама - смотрит сейчас вниз. А мгновение спустя драконы исчезли, и двор показался даже более пустым, чем обычно.
     Когда Кортат' растворился в небе, Роби вдруг ощутил странную печаль - будто он потерял что-то очень важное. Но он никак не мог разобраться, что с ним творится. Роби только понял, что ему не хочется, чтобы его друзья тоже слышали слова Кортат'а. В конце концов, это он разговаривал с драконом! Встреча принадлежала только ему. Роби никогда не был жадным, но даже самому щедрому человеку самое дорогое хочется сохранить для себя одного - потому что ты сделал это сам! - и наслаждаться этим в одиночестве.
     Если Лорра и заметила, что Робинтон сегодня более молчалив, чем обычно, она, наверно, приписала его печаль разлуке с родителями. По крайней мере, с матерью. Правда, было не ясно, отчего вдруг на лице Роби время от времени расцветает счастливая улыбка, как будто он радуется каким-то тайным мыслям.
     Лорра охотно присматривала за Роби. Он никогда не причинял хлопот, - особенно если ему, как сейчас, подворачивалась возможность устроиться на кухне где-нибудь в уголке и играть на дудочке, которую он всегда носил за поясом. Нынешняя мелодия показалась Лорре незнакомой, но она знала, что Роби постоянно что-то сочиняет. А сейчас ей некогда было выяснять, что сочинил малыш на этот раз. Но вечером, укладывая Роби спать, Лорра поинтересовалась, действительно ли он придумал новую песенку.
     - Да, о драконах, - сонно отозвался Роби.
     - Так ты был во дворе, когда они прилетели? Ну да, конечно, ты же вышел попрощаться с родителями, - сказала Лорра. Она укрыла малыша одеялом. - Как-нибудь ты мне сыграешь новую песенку, хорошо?
     - Нет, это мое, - пробормотал Роби.
     Лорра решила, что просто плохо расслышала его слова. Роби всегда охотно играл ей свои сочинения, стоило лишь попросить... Ведь она их слушает, а его отец - нет, с некоторой язвительностью подумала Лорра. Но прежде, чем она успела переспросить Роби, тот уже уснул.

***

     В конце осени, когда по всему Перну разнеслась весть о новой кладке, зреющей на площадке Рождений Бенден-Вейра, Робинтон встретился с драконами во второй раз. Они отправились в Поиск. Роби уже знал о Поиске, поскольку о нем рассказывалось в обучающих Балладах, и знал, что холд и цех равно обязаны отпустить с драконами любого, кого они изберут. Многие из тех, кто отправлялся в Вейр, становились всадниками - высокая честь! Если драконы и вправду любят музыку, все драконы, а не только Кортат', - так, может, им понравятся мелодии Роби? А никто, наверное, не станет возражать против всадника, обученного музыке. К тому времени, когда он станет достаточно большим, чтобы его тоже могли избрать во время Поиска, он уже успеет сделаться учеником второго года обучения.
     Когда во дворе Форт-холда приземлилось целое крыло, Роби играл. Так уж вышло, что играли они опять в классики - с Лексеем, Либби, Куртосом и Барбой. Роби не очень-то любил играть с Барбой - она вечно лезла командовать. Но, завидев опускающихся драконов, Барба пронзительно завизжала и умчалась в дом. И Робинтон тоже бегом сорвался с места - прямиком к драконам.
     - Кортат'! - закричал он.
     Трое бронзовых приземлились в дальнем углу двора, и Роби помчался туда, петляя между зелеными и синими драконами. Он и знать не знал, что как раз зеленые и синие угадывают тех, кто способен пройти Запечатление.
     "Кортат'а здесь нет".
     Роби, задыхаясь от быстрого бега, остановился как вкопанный. Он и сам уже сообразил, что его друг не прилетел.
     - Но я хотел с ним поговорить! - сказал он, едва не плача от огорчения.
     "Я передам ему, что мальчик-арфист сожалел, что не повидался с ним".
     - Я не арфист... еще, - признался Роби, сообразив, кто с ним говорит. Это тоже оказался бронзовый дракон - но совсем не такой яркий, как Кортат'. - А не могли бы вы побеседовать со мной? Если, конечно, вы сейчас не очень заняты... Могу я спросить - как вас зовут? - и он изобразил полупоклон, стараясь выразить все свое уважение к драконам.
     "Можешь. Я Килминт', а мой всадник - С'бран. А как твое имя?"
     "Можно подумать, ты его запомнишь, - вмешался другой дракон - бронзовый очень темного оттенка. - Это же всего лишь ребенок".
     "Ребенок, способный слышать разговоры драконов. Поэтому я побеседую с ним, пока мой всадник занят. Мне приятно поговорить с ребенком, способным слышать".
     "Он все равно слишком мал для Поиска".
     "Не обращай внимания на Каланут'а, - с легким презрением произнес Килминт'. - Он слишком молод, чтобы хорошо соображать".
     "Кто бы говорил о хорошем соображении!"
     "Иди погрейся на солнышке", - бросил Килминт' и изогнул шею так, чтобы посмотреть Робинтону в глаза.
     Глядя на огромную голову, оказавшуюся совсем рядом, мальчик ощутил, как его сотрясла нервная дрожь. Однако обращенный к нему глаз дракона - глаз был размером почти с самого Роби - оставался зеленым, Роби увидел в фасетках глаза свое отражение - множество отражений, - и от этого у него немного закружилась голова. А в верхних фасетках одновременно отражалось небо и солнце. Интересно, а у дракона не кружится голова оттого, что он видит столько всего сразу?
     "Нет. Зато это помогает нам видеть Нити во время Падения".
     - А когда оно будет?
     Дракон, казалось, задумался над этим вопросом - и умолк так надолго, что Робинтон усомнился, стоило ли его задавать.
     "Звездные Камни скажут нам".
     - А они разговаривают?
     О Звездных Камнях Роби слышал впервые. Про Скалу Палец и Глаз-Камень он знал, а про Звездные Камни - нет.
     "Это они и есть".
     - Ага!
     Дракон поднял голову и уставился на далекие горы. Мальчика, не слишком-то возвышающегося над землей, это движение испугало, но он не двинулся с места. Когда еще подвернется возможность побеседовать с другим драконом!
     "Ты видел Звездные Камни в Форт-Вейре?"
     - Так ведь никому не разрешают ходить в тот Вейр, - удивленно ответил Робинтон.
     "А... "
     - А почему вас это огорчает, Килминт'? - спросил Роби.
     Дракон снова опустил голову, и глаз его потемнел. Видимо, от грусти, решил Роби.
     "Этот Вейр так долго пустует... "
     - А туда кто-нибудь вернется? - спросил Роби. А потом подумал, что дракону, наверно, и самому хотелось бы это знать.
     "Вернется, когда Нити снова начнут падать".
     - Ты откуда, малыш? Из Форт-холда? - Высокий всадник, более худощавый, чем всадник Кортат'а, взъерошил Роби волосы.
     - Я из цеха арфистов, бронзовый всадник С'бран, - отозвался Роби.
     - А, так я смотрю, мой друг успел с тобой поболтать, раз ты знаешь мое имя! - С'бран присел и заглянул Роби в лицо. - Из цеха ты или из холда, но ты - то, что надо. Хочешь стать всадником, когда подрастешь?
     - Я бы с радостью, С'бран, но я - арфист.
     - Что, уже? Робинтон кивнул.
     - Моя мама говорит, что когда-нибудь я стану самым лучшим арфистом. А можно быть сразу и арфистом, и всадником?
     С'бран рассмеялся, а глаза Килминт'а завращались немного быстрее. От удивления Роби приоткрыл рот. Это что, так драконы смеются?
     "Нет, мы смеемся вот так", - и Килминт' действительно рассмеялся, почти как человек.
     Восхищенный Робинтон хихикнул.
     - А я и не знал, что драконы смеются.
     Его смешок оказался таким заразительным, что всадник и дракон расхохотались снова. Всадник смеялся ровно на терцию выше, чем дракон, и эта гармония очаровала Робинтона.
     - Эй, С'бран, пошевеливайся! - окликнул его другой всадник. - Ты что, забыл? Нам сегодня нужно попасть еще в три места.
     - Ладно, ладно, иду, - отозвался С'бран. Выпрямившись, всадник еще раз дружески потрепал Роби по голове. Затем он вспрыгнул на протянутую лапу Килминт'а, взобрался повыше и уселся в выемку за предпоследним выступом гребня. - Лучше отойди-ка в сторонку, паренек. А то мой друг сейчас поднимет целую тучу пыли.
     Робинтон поспешно бросился прочь, но, заслышав хлопанье могучих крыльев, обернулся. Он прикрыл глаза одной рукой, защищая их от пыли и песка, а второй помахал дракону.
     "До встречи, маленький арфист", - донеслись до него слова Килминт'а, а потом драконы поднялись в вышину, чтобы уйти в Промежуток. И снова Робинтон испытал то самое ощущение странной пустоты, что одолело его после прощания с Кортат'ом. Мальчик глубоко вздохнул. Они не сказали, можно ли одновременно быть и всадником, и арфистом. Наверное, нельзя. Ну что ж, мама порадуется. Ей так хочется, чтобы он стал арфистом, - а для этого надо много лет учиться. Может, ко времени следующего Поиска он и вовсе вырастет слишком большим. Королева у драконов всего одна, и она не так уж часто откладывала яйца.
     На плитах двора остались тонкие узоры, оставленные в пыли крыльями драконов. Шагая по ним, Роби вернулся в Дом - но не ради игр. Ему хотелось побыть одному и припомнить каждое слово, которое сказал ему Килминт'. И каждое слово, сказанное Кортат'ом, тоже. Эти две встречи очень много значили для Роби и принадлежали лишь ему одному.
     - Ты, кажется, был во дворе Форта, когда прилетали драконы? - спросила Мерелан сына за ужином. Сама она во время визита Крылатых вела занятия с учениками.
     - Да. Того бронзового зовут Килминт', - сказал Роби. Но больше он ничего не собирался объяснять, а потому поспешил набить полный рот бобов, чтобы не пришлось отвечать на следующий вопрос.
     - Замечательно, - кивнула Мерелан, радуясь аппетиту сына. Не каждый вечер Роби ел так хорошо. - Ты слыхал, что они выбрали в Поиске двух ребят? Одного здесь и одного в холде.
     - А кого взяли отсюда?
     Внезапное известие о том, что и арфиста могут взять в Вейр, так заинтересовало Роби, что он все-таки заговорил с полным ртом - и тут же получил замечание от отца.
     - Ученик второго года обучения, Рульяр из Нерата,- ответила мама.
     - Он играет на гитаре, и у него тенор, - сказал Роби. В глубине души он ликовал. Возможно, он все-таки ухитрится стать сразу и всадником, и арфистом.
     - Откуда Робинтон это знает? - удивился Петирон.
     - Да просто Рульяр пару раз присматривал за Роби во время вечерних репетиций, - с деланной небрежностью отозвалась Мерелан. - Он сказал, что скучает по младшим братьям, - добавила она и предостерегающе взглянула на сына, напоминая: не следует говорить о том, что Рульяр уже несколько месяцев обучает Роба игре на гитаре.
     Роби знал, что будет скучать по Рульяру. Ну, может, мама найдет для него другого учителя.
     Той ночью Робинтону приснились драконы, печальные и усталые. Они пытались что-то сказать ему, а он не мог их услышать - как будто в уши набилась вся грязь со двора. А драконам очень-очень хотелось, чтобы он услышал, что они говорят - говорят специально для него! А потом Роби увидел Рульяра, сидящего верхом на бронзовом драконе, и Рульяр помахал ему рукой. Он тоже пытался что-то сказать, но он был слишком далеко, и Роби не мог его расслышать, как ни старался.
     Роби почти не удивился, узнав неделю спустя, что Рульяр запечатлил бронзового дракона по имени Гаранат'. Паренек из Форт-холда запечатлил зеленого.
     "Этого и следовало ожидать", - услышал Роби от отца, но так и не осмелился спросить, почему же следовало ожидать именно этого.
     Глава 5
     Роби было девять лет, когда его отец, разыскивая какую-то партитуру, принялся копаться в столе у Мерелан.
     - А это что за каракули? - сердито спросил он и задержался на мгновение, просматривая верхний лист. Даже не заметив жену, вмиг потерявшую дар речи, Петирон пробежал глазами еще два листа и лишь после этого бросил бумаги обратно в ящик. Мерелан же застыла на пороге, сжимая в руке распечатанное письмо, и лицо у нее было какое-то странное.
     - Что тебе нужно в моем столе? - спросила она, стараясь говорить спокойно. При виде того, как Петирон отшвырнул бесценные для нее свидетельства музыкального гения ее сына, Мерелан охватила ярость.
     - Какой-нибудь чистый лист. У меня закончились, - отозвался Петирон, раздраженно копаясь в ящике. - Ты бы хоть порядок здесь навела, Мер.
     - Я держу чистые листы вот здесь, на видном месте, - сказала Мерелан, отчетливо выговаривая каждое слово, и указ