на свое место, а присутствующие разразились рукоплесканиями и одобрительными возгласами.
     Фаллонер слегка подтолкнул Робинтона локтем в бок и встал.
     - Ты найдешь дорогу к вашим комнатам, Роб?- спросил он. - Нам теперь следует уйти и оставить взрослых одних.
     Леди Хайяра тоже поднялась и жестом велела детям удалиться. Те послушно потянулись к выходу. Мерелан поймала взгляд Робинтона и знаком попросила его подождать.
     - Я пойду с мамой, - сказал он.
     - Везет тебе, - еле слышно вздохнул Фаллонер.- Подумать только - собственная комната! Нас в спальне шесть человек. Впрочем, в Вейре было то же самое, - философски заметил он. - Ладно, увидимся завтра утром.
     - Спасибо тебе, Фаллонер, - сказал Робинтон немного застенчиво, но от чистого сердца.
     Фаллонер улыбнулся в ответ и, собрав малышей, повел их к лестнице.

***

     Мать так и не рассказала Робинтону, что же на самом деле заставило их покинуть Дом арфистов, но он вскоре обнаружил, что жители холда Бенден никак не могут поверить своему счастью: к ним прибыла сама знаменитая Мерелан! А уж после того, как она отучила Майзеллу вопить и поставила ей голос, Мерелан стали просто обожать, причем не только сводные братья и сестры девушки, но и многие взрослые обитатели холда. Лорд Майдир был человеком хорошим и, в общем-то, справедливым, но он души не чаял в дочери. Майзелле уже исполнилось шестнадцать, но она, не в пример своему брату Райду, не могла похвастаться ни мудростью, ни даже здравым смыслом. Райд казался Робинтону чересчур скучным и строгим, но он унаследовал от отца представление о порядочности и охотно прислушивался к любым замечаниям людей по поводу управления Великим Холдом. Его, в отличие от сестры, любили. Кроме того, существовало безмолвное соглашение о том, что старших детей леди Хайяры - Хайона, Разу и Нейприлу - следует защищать от Майзеллы: та или бессовестно изводила их, или не обращала на них ни малейшего внимания, в зависимости от того, какая блажь на нее находила.
     Робинтону такая тактика была знакома - он еще помнил выходки Халанны, - а потому он быстро научился улыбаться и держать язык за зубами. Правда, вскоре он почувствовал себя отомщенным - когда мама предложила Майзелле петь с ним дуэтом. Робинтон знал, что у него хороший дискант и что мама и мастер Уошелл отлично его обучили. Предполагалось даже, что он займет место первого дисканта, когда у Лондика начнет ломаться голос; но Робинтон не раз видел, что происходит с учениками, которые перестают совершенствоваться. А кроме того, если бы он начал задаваться, мама сразу же надрала бы ему уши.
     За время общения с Халанной Мерелан выработала несколько приемов по усмирению излишнего самомнения.
     - Петь вместе с ребенком? - возмутилась оскорбленная Майзелла.
     - Если ты будешь петь вместе с хорошо поставленным дискантом, каковым обладает мой сын, - Мерелан подчеркнула эти слова, - ты увидишь, насколько больше тебя он знает о пении. Итак, начнем с "Настало время".
     Мерелан подняла руку, приготовившись отбивать такт, и едва заметно подмигнула Робинтону. Тот взял воздух. Он прекрасно понял, чего хочет от него мать: чтобы он перекрыл голос Майзеллы. Он-то, в отличие от девушки, умел вести в дуэте. Майзелла едва не пропустила момент, когда ей следовало вступить, - так таращилась она на Робинтона. Робинтону это доставило искреннее удовольствие. Остальным ученикам тоже - если судить по шепоткам, поползшим по классу.
     Майзелла, конечно же, попыталась перекричать Робинтона, но Мерелан перестала отстукивать ритм и строго выговорила ей:
     - В дуэте для достижения наилучшего впечатления голоса должны гармонировать. Мы знаем, Майзелла, что ты способна голосом вышибать пауков из паутины, но в этой комнате нет ни единого паука, - сказала Мерелан и неодобрительно взглянула на хихикающих учеников.- Начинай со слов "Настало время" и пой вместе с дискантом, а не старайся его перекричать.
     На этот раз Майзелла убавила громкость и даже умудрилась почувствовать, что при этом общее звучание изменилось, - но, судя по насупленному виду, не очень-то обрадовалась.
     - Вот это уже намного лучше, Майзелла. Намного лучше. А теперь попробуем, получится ли у нас вплести в эту песню третий голос.
     И, когда началась тема сопрано, запела сама Мерелан, на собственном примере показав, что она имела в виду, говоря о гармонии голосов.
     Когда песня закончилась, ученики зааплодировали.

***

     - Ты мне не сказал, что умеешь так петь! - обиженно сказал Фаллонер Робинтону, когда они выскочили во Двор, погулять полчаса в перерыве между уроками.
     - А ты не спрашивал, - с улыбкой отозвался Робинтон.
     - Ты нарочно выжидал, чтобы проучить Майзеллу?
     - Ничего я не выжидал, - сказал Робинтон, постукивая об землю большим мячом. На столбе был закреплен металлический обод, и мальчишки состязались, кто больше раз попадет мячом в кольцо. Роб был искусным игроком, но на этот раз, прицелившись, он увидел вдали летящих драконов и позорно промазал.
     Фаллонер перехватил мяч у Хайона и послал прямиком в кольцо, ловко поймал и вернулся к белой черте, чтобы повторить бросок.
     Робинтон не обращал на товарищей ни малейшего внимания; он жадно смотрел вслед стремительно удаляющемуся драконьему клину.
     - Ты побыстрее привыкай к драконам в небе, а то вечно будешь упускать мяч, - сказал Фаллонер, когда они после перемены возвращались в класс.
     - Тебе хорошо говорить, ты привык, - сказал Робинтон. - А я когда вижу их - это для меня словно музыка. Не знаю даже, как сказать.
     Фаллонер как-то странно взглянул на приятеля.
     - Я, пожалуй, понимаю. Вот я точно так же поразился, когда ты запел лучше всех арфистов, каких я только встречал. Слушай, а пошли попугаем стража порога!
     Он заулыбался во весь рот.
     Робинтон ошеломленно уставился на него.
     - Но ты же родом из Вейра!
     - Ну и что? Стражи - не драконы, а это так забавно - заставить их завопить громче...
     Договорить Фаллонер не успел, поскольку Робинтон сшиб его наземь и навалился ему на грудь, сжав кулаки.
     - Я никогда не позволял изводить стражей, ни в цехе, ни в Форте, и тут не позволю! - с нажимом произнес он. - Обещаешь, что не будешь его дразнить?
     И он занес руку для удара.
     - Но я же ничего плохого ему не делаю...
     - Раз он кричит, значит, ему плохо. Обещаешь?
     - Ладно, Роб, как скажешь. - Точно?
     - Клянусь своей надеждой летать на драконе! - с жаром произнес Фаллонер. - А теперь отпусти меня. Мне камень давит в ребра.
     Робинтон помог другу подняться и отряхнуть пыль с одежды.
     - Смотри, чтобы я тебя не поймал на нарушенном слове.
     - Я же сказал! - угрюмо отозвался Фаллонер. - Что на тебя такое нашло?
     - Я просто не выношу их крика. - Робинтона передернуло. - Он меня пробирает от макушки до пяток. Как будто мелом по доске скрипит.
     - Что, вправду? - Теперь передернуло и Фаллонера. - А мне ничего, просто...
     Робинтон занес кулак для удара, но Фаллонер успел вскинуть руки в защитном жесте.
     - Я сдержу слово.
     Но он по-прежнему недоуменно покачал головой. С чего только Робинтон так раскипятился?

***

     Конечно же, в Бенден-холде были и другие учителя. Они обучали чтению, письму и счету - всему тому, что каждый ребенок должен усвоить к двенадцати Оборотам. А потом детей либо отдавали в обучение в цех, если у них выявлялась склонность и способности к какому-нибудь ремеслу, либо приставляли к работе по хозяйству. В таком большом холде, как Бенден, учеников было много, и их делили на группы по возрасту и способностям. Но все они каждый день занимались с мастером голоса.
     Постепенно Мерелан научила детей нотной грамоте, подолгу пела с ними гаммы. Робинтон ей помогал - он ведь намного обогнал даже Фаллонера и Хайона, прежде обучавшихся у местного арфиста. Его эти обязанности не тяготили. Он радовался, что малыши усваивают урок быстрее обычного, ведь он знал, как именно надо все объяснять - точно так же, как он объяснял трудные уроки Лексею. А когда они оставались одни, мама наставляла его и подсказывала, какой инструмент лучше взять для того или иного его сочинения. Ведь Робинтон по-прежнему продолжал сочинять музыку. Он просто не мог ее не сочинять. Мелодии бились в висках до тех пор, пока Робинтон не выпускал их на волю. Особенно часто они приходили, когда Роби видел летящих драконов. А поскольку Робинтон привык помалкивать, то никто, даже Фаллонер, не знал, что песни, которые Мерелан разучивает с детьми, написал Робинтон.
     - Здесь все-таки не цех арфистов, Роби, - осторожно объяснила ему мама в тот день, когда собралась приступить с классом к изучению первой из его песен. - Это там тебя все знали. Мне не хочется ставить тебя в невыгодное положение. Ты понимаешь, о чем я?
     Робинтон ненадолго задумался.
     - Ага. Майзелла просто лопнет со злости, если ей придется петь мою песню. - Потом он ухмыльнулся и мечтательно произнес: - Ма, а можно, мы ей все-таки когда-нибудь об этом скажем?
     Мерелан взъерошила ему волосы.
     - Непременно, радость моя. Когда настанет благоприятный момент, хорошо?
     - "Благоприятный" - это значит удобный?
     Мерелан хмыкнула.
     - Можно сказать и так.
     - Арфисты часто говорят это слово.
     - Чтобы быть арфистом, недостаточно просто знать много песен и уметь их спеть...
     - И даже недостаточно знать, какую когда лучше спеть, - договорил за нее Робинтон.
     Мерелан взяла лицо сына в ладони и взглянула на него, задумчиво и немного печально.
     - Думаю, мой милый, из тебя получится прекрасный арфист.
     - Я тоже так думаю, - ответил Робинтон и проказливо улыбнулся.
     Мерелан на миг прижала сына к себе, а потом попросила показать, как он сделал задания по теории полифонии.

***

     Несколько дней спустя Мерелан после ужина попросила Майзеллу спеть новую песню. Сперва, когда девушка только начала, присутствующие продолжали беседовать, но постепенно в зале воцарилась тишина; и немудрено - теперь голос Майзеллы звучал намного лучше. Майзелла, раскрасневшаяся, довольная успехом, уселась на место. Она не поняла, что хлопают ей скорее от облегчения, чем от восхищения. А потом Мерелан и Робинтон спели дуэт, который они разучивали на занятиях.
     Мерелан уже успела отобрать среди обитателей холда обладателей хороших голосов, и постепенно у них составился четырехголосный хор. Кроме того, к оркестру добавилось еще несколько инструментов, а хор выучил немало новых песен.
     Через шесть недель после переселения Мерелан с сыном в Бенден Фаллонер сообщил Робинтону, что в холде скоро будут гости: предводитель Вейра и некоторые из командиров крыльев со своими женщинами.
     - А что, они часто здесь бывают? - благоговейно спросил Робинтон.
     Интересно, мама попросит его спеть для всадников? Ведь после ужина наверняка будут петь и играть. Фаллонер пожал плечами.
     - Довольно часто. С'лонер и лорд Майдир хорошо ладят между собой, потому что Бенден верит во всадников, а Карола, госпожа Вейра - дочь старшей сестры Хайяры. Так что они приходятся друг другу родней.
     - С'лонер? - Робинтон недоверчиво уставился на друга. Он знал, как принято именовать детей в Вейрах: как правило, имена составляются из частей отцовского и материнского. - Твой отец - предводитель Вейра?
     - Ну да, - Фаллонер снова пожал плечами. Потом он рассмеялся - уж больно потрясенный был у Робинтона вид. - Именно поэтому я и уверен, что смогу запечатлить бронзового и что я выйду на площадку Рождений, когда появится новая кладка. В нашем роду было немало предводителей Вейра. - Он с гордостью выпрямился.- И именно поэтому я должен знать и уметь больше, чем мог бы научиться в Вейре. У нас там нет мастера цеха арфистов. Раз мне предстоит возглавлять Вейр во время нового Прохождения, мне следует знать больше обычного бронзового всадника, верно?
     - Наверно, да, - пробормотал Робинтон. Ему никак не удавалось освоиться с тем, что его друг занимает столь высокое положение.
     - Слушай, Роби, хватит на меня таращиться, а? - и Фалл онер дружески ткнул его в плечо.

***

     Вернувшись домой, Робинтон рассказал обо всем матери.
     - Я уже знаю, милый. Потому я и радовалась, что вы подружились. Фаллонер - добрый паренек и достаточно разумный, чтобы стремиться к знаниям. А мне кажется, что тебе было бы очень полезно побольше узнать об устройстве Вейра. Особенно теперь, когда у нас остался всего один.
     Она застыла, глядя куда-то вдаль.
     - Значит, в Балладе Вопросов поется об этом?
     - Я и не знала, что ты ее знаешь, - почти резко произнесла Мерелан и внимательно взглянула на сына. - Откуда ты о ней узнал?
     - Нашел, когда копировал в архиве ноты, изъеденные червями. Мастер Оголли говорит, что я пишу аккуратно, ты же знаешь.
     Робинтон горделиво приосанился.
     - Знаю, радость моя. - Мерелан провела ладонью по густым темным волосам мальчика. - А музыку к этой песне ты тоже знаешь?
     - Конечно, знаю, ма! - слегка обиделся Робинтон.
     Уж мама-то могла бы знать, что, стоит ему раз услышать или прочесть с листа какую-нибудь мелодию, и он ее уже не забудет!
     - Вот и замечательно, милый. - Она снова погладила его по голове. - Ну, тогда освежи ее в памяти. Возможно, сегодня вечером она окажется весьма уместной. А дискант придаст ей выразительности. Да, милый, повтори ее.

***

     Робинтон думал, что Фаллонер сегодня сядет за главный стол. В конце концов, С'лонер - его отец. Но Карола матерью ему не была, и Фаллонер уселся на свое обычное место, рядом с Робинтоном, пробормотав невнятно, что, мол, не нравится мачехе С'лонеров молодняк...
     - А разве молодняк - это не маленькие драконы? - Не только, - фыркнув, отозвался Фаллонер.- У нас, - пояснил он, ткнув себя большим пальцем в грудь, - принято так говорить о себе. А она может рожать только девчонок. Если вообще может.
     Робинтон решил про себя, что сейчас, наверное, неподходящий момент для расспросов о Вейре. А кроме того, сегодняшний обед стал праздничным, поскольку из Нерата на драконах привезли краснофрукты и прочие деликатесы. Хватило даже нижнему столу.
     Робинтон с благоговением следил, как драконы доставили всадников во двор холда, позволили разгрузить себя, а потом взмыли на вершину Бенденского утеса и расположились на уровне сигнальных вышек. Золотая королева Фейрит'а устроилась в центре, а остальные десять драконов, среди которых был и ее самец, расселись вокруг нее, словно стражи. Охранять ее было глупо: на всем Перне не было ни единого существа, которому могло бы прийти в голову напасть на королеву - а уж тем более на одиннадцать драконов сразу. Они казались Робинтону прекраснейшими созданиями на свете, их огромные прекрасные глаза искрились в лучах весеннего солнца. Робинтон и не думал, что бронза может иметь столько оттенков.
     "Кортат'! Килминт'! Спакинт'!" - храбро позвал он.
     Никто не откликнулся на его зов. Может, никого из его знакомых бронзовых здесь не было. Робинтон пока еще не научился толком отличать одного дракона от другого. А может, они не могли сейчас разговаривать с каким-то мальчишкой - ведь они охраняли королеву.
     Вечернее празднество было даже более роскошным, чем предшествовавшее ему обеденное угощение. Кроме акробатов, прибыл еще и фокусник. Он заставлял разные вещи исчезать, а потом доставал их откуда-нибудь - то из-за уха Райда, то из рукава Майзеллы. Он превращал свой плащ в крохотную собачонку и извлекал из пустой шляпы маленькую тоннельную змейку.
     Когда фокусник закончил свое представление и все расселись, Мерелан знаком велела группе певцов и музыкантов, с которыми она репетировала, занять свои места. Робинтон поспешно присоединился к ним. В честь таких гостей, как всадники, надлежало исполнить Балладу о Долге - учебную Балладу, которую заучивали одной из первых. Насколько знал Робинтон, именно с нее начиналась каждая Встреча. Бросив быстрый взгляд на всадников, Робинтон понял, что они именно этого и ожидали. Неожиданностью для них стали прекрасный аккомпанемент и уровень подготовки солистов. Робинтон дождался сигнала матери и, запев первую строфу, поймал на себе изумленный взгляд С'лонера. Да и то сказать, ради таких редких слушателей Робинтон постарался на совесть.
     На протяжении всей Баллады С'лонер широко улыбался и отстукивал ритм, а когда хор дошел до слов "Если Нити над тобой - всадники взлетают в бой!", он захлопал первым. Но и прочие слушатели не отставали с аплодисментами, и их энтузиазм был совершенно естественным.
     Потом вперед вышла Майзелла. Робинтон услышал, как по рядам зрителей пробежал шорох - то ли смятения, то ли раздражения. Но Мерелан уже успела крепко обломать ученицу, и зрителей ожидал приятный сюрприз.
     Если раньше девушка выходила к зрителям с вызывающим видом, словно говоря: "Я собираюсь петь, а кому не нравится меня слушать - тем хуже для него", - теперь она спокойно, как подобает профессионалу, выпрямилась и оглянулась на Мерелан, которая собиралась аккомпанировать ей на гитаре.
     На лицах предводителя Вейра и Каролы отразился искренний испуг. Майзелла запела. И даже С'лонер посмотрел на девушку с одобрением. Он что-то негромко сказал Майдиру, тот кивнул в ответ и заулыбался.
     Майзелла спела вместе с хором песню из четырех куплетов. Ей хлопали от души; девушка действительно добилась значительных успехов. Когда она вернулась на место, ее провожал одобрительный гул.
     Мерелан дала сигнал хору, и они запели новую балладу, недавно сочиненную в цехе арфистов. Баллада оказалась настолько зажигательной, что к концу буквально все слушатели топали или хлопали, отбивая ритм.
     Затем оркестр заиграл новую вещь. Робинтон заметил, что в нескольких местах они слегка сфальшивили; но он знал, с каким усердием трудились над этим произведением музыканты. Еще несколько репетиций, и им не стыдно будет выступить на любой Встрече. Но все-таки Робинтон радовался, что ему будет аккомпанировать мама. Их номер был следующим. Мерелан жестом подозвала сына к себе. В одной руке у нее была флейта, а второй она обняла сына за плечи. Певица обратилась к зрителям с кратким вступлением:
     - Это очень старая песня. Она должна быть в репертуар каждого арфиста, но в последнее время ею прискорбнейшим образом пренебрегали. Ее нет даже в богатейшей библиотеке Бендена, а потому, я думаю, настало время вновь представить эту песню вашему вниманию. - Мерелан улыбнулась слушателям. - На следующей неделе ваши дети начнут учить ее, так что слушайте внимательно.
     Она поднесла флейту к губам и кивнула Робинтону.

     Ушли далеко, ушли без возврата.
     Пыльное эхо гаснет, как в вате.
     Мертвый, пустой ты стоишь, всем открытый ветрам,
     Обезлюдевший Вейр.

     Где вы, драконы? Ушли в одночасье.
     Ваши следы размывают в ненастье
     Злые дожди. Только брошена кукла в углу,
     И пролито вино.

     Быть может, иные миры беззащитны
     И в страхе пред Нитями молят защиты?
     Может быть, надо спасти изнемогших в борьбе?
     Почему вы ушли?

     Когда Робинтон взял последнюю ноту, Мерелан опустила флейту. Воцарилась звенящая тишина. От этой тишины Робинтону даже сделалось немного не по себе, хоть он и знал, что спел хорошо. Зрители смотрели на мать и сына так, словно не могли поверить собственным ушам.
     Затем скрипнуло кресло - это поднялся С'лонер. Лицо его было строгим, если не сказать суровым.
     - Благодарю вас, мастер голоса, за блестящее исполнение знаменитой Баллады Вопросов. - Предводитель Вейра с глубочайшим уважением поклонился Мерелан и Робинтону. - Этот вопрос преследовал предводителей Бенден-Вейра на протяжении многих поколений. Я разучивал эту песню еще мальчишкой, но не слышал ее вот уже... вот уже два десятилетия. Думаю, она должна звучать почаще. Тогда, быть может, кто-нибудь найдет ответ.
     - Так, значит, С'лонер, ты веришь в то, что Нити вернутся? - спросил какой-то мужчина, сидевший на дальнем краю главного стола. Робинтон никогда прежде его не видел. Судя по одежде и месту за столом, эт