у.
   - Этого я и хотела. Я думала броситься  с  лестницы  или  прыгнуть  с
чердака в сарае... Сделать что угодно,  лишь  бы  его  не  было.  -  Нэн
содрогнулась.  -  Пожалуйста,  побудь  со  мной.  Я  не  умру,  если  ты
останешься.
   - Конечно, не умрешь. - Тася утешала ее, гладила ее по голове. -  Все
будет хорошо.
   Нэн заплакала.
   - Ты правда ангел, - горестно прошептала она. - У тебя такое ласковое
лицо. Как на твоей деревянной картинке. Знаешь, это ведь я ее взяла.
   Тася тихо покивала:
   - Это не важно.
   - Я думала, что она поможет и я стану такой же спокойной, как ты.  Но
она мне не помогла.
   - Все хорошо. Не плачь.
   Нэн судорожно вцепилась в  юбки  Таси,  словно  исповедовалась  перед
смертью.
   - Я не хочу жить. Джонни я не нужна. Он говорит, что это  я  во  всем
виновата, а не он. Меня уволят, а у нас бедная семья. Они не примут меня
назад, да еще с незаконным ребенком. Но я не плохая,  мисс  Биллингз.  Я
хочу быть с Джонни. Я люблю его.
   - Я понимаю. Не утомляй себя, Нэн. Тебе надо отдохнуть.
   - Зачем?  -  горько  поинтересовалась  Нэн,  снова  роняя  голову  на
подушку.
   - Тебе понадобятся силы.
   - У меня нет ни денег, ни работы, ни мужа...
   - У тебя будет немного денег. Я думаю, лорд Стоукхерст позаботится об
этом.
   - Он мне не должен ни шиллинга.
   - Все будет хорошо, - твердо заявила Тася. - Обещаю. - Она  ободряюще
улыбнулась и встала с постели. - Я схожу за  чистым  постельным  бельем.
Твое надо сменить. Вернусь через несколько минут.
   - Ладно, - прошептала Нэн.
   Покинув  ее  комнату,  Тася  направилась  на  поиски  миссис   Наггз.
Домоправительница отдавала распоряжения посудомойке, убиравшей посуду со
стола, за которым ужинали слуги.
   - Вы ходили к Нэн, - сказала миссис Наггз, едва увидев лицо Таси. - Я
так и думала.
   - Она себя очень плохо чувствует, - сообщила Тася.
   - Нет смысла что-то делать для нее. Завтра ее здесь не будет.
   Тасю удивила черствость домоправительницы.
   - Миссис Наггз, я не вижу  вреда  в  том,  чтобы  постараться  как-то
облегчить ее положение. Не могли бы вы распорядиться, чтобы кто-либо  из
служанок помог мне отнести наверх  кое-какую  еду  и  смену  постельного
белья?
   Миссис Наггз покачала головой:
   - Я сказала остальным девушкам, чтобы они не имели с ней дела.
   - Миссис Наггз, она не прокаженная. Она всего лишь беременна.
   -  Я  не  желаю,  чтобы  на  других  девушек  оказывала  влияние   ее
распущенность...
   Тасе очень хотелось ответить язвительно, но она сдержала себя.
   - Миссис  Наггз,  -  Тася  тщательно  подбирала  слова,  -  разве  не
говорится в Писании: "Возлюби ближнего твоего, как самого себя"? А когда
фарисеи привели прелюбодейку  пред  очи  Господа  нашего  и  задали  ему
вопрос, надо ли побивать ее камнями, разве не сказал он...
   - Да, да, знаю: "Кто из вас без греха, первый брось  в  нее  камень".
Полагаю, что так же хорошо знаю Евангелие, как большинство людей.
   - Тогда вы, конечно, знаете стих "Благословенны милостивые,  ибо  они
помилованы будут...".
   -  Вы  совершенно  правы,  мисс  Биллингз,  -  поспешно  прервала  ее
домоправительница, чтобы не выслушивать проповедь. -  Я  сейчас  прикажу
кому-нибудь из служанок отнести Нэн простыни и свежую воду.
   Тася улыбнулась:
   - Благодарю вас. Еще одно... Вы, случайно,  не  знаете,  вернется  ли
сегодня лорд Стоукхерст?
   - Вечер он  проведет  в  Лондоне.  -  Миссис  Наггз  многозначительно
посмотрела на нее. - Вы понимаете?
   - Понимаю.
   Происходящее привело Тасю к мысли о том, что на  любовные  похождения
мужчин все смотрят сквозь пальцы Их принимают спокойно,  даже  одобряют.
Лорд Стоукхерст мог свободно наслаждаться любовными утехами. Даже  лакея
Джонни никто не считал ответственным за ребенка.  Расплачивалась  только
Нэн.
   Миссис Наггз оценивающе взглянула на Тасю:
   - Вы о чем-то хотите поговорить с хозяином, мисс Биллингз?
   - Это может подождать до утра.
   - Надеюсь,  вы  не  собираетесь  говорить  с  ним  насчет  Нэн  и  ее
положения.  Хозяин  уже  принял  решение,  как   поступать.   Никто   не
вмешивается в его распоряжения. Хочу верить, что вы  не  сделаете  такой
глупости и не станете раздражать его просьбами о Нэн.
   - Разумеется, нет, - сказала Тася. - Спасибо, миссис Наггз.
 
*** 
 
   Вернувшись домой слишком поздно, чтобы поехать  на  обычную  верховую
утреннюю прогулку с Эммой, Люк закрылся  в  библиотеке,  чтобы  заняться
делами. Управление тремя поместьями и  другой  собственностью  требовало
бесконечной переписки с управляющими, адвокатами,  земельными  агентами,
постоянного контроля счетов и приходно-расходных  книг.  Нудность  этого
занятия подчеркивало мерное тиканье каминных часов. Обдумывая  очередное
письмо, он едва расслышал стук в дверь. Стук  повторился,  на  этот  раз
погромче.
   - Войдите. - Люк продолжал писать, когда кто-то вошел в комнату. -  Я
занят, - сказал он. - Если это не слишком важно, придите попозже... -  И
замолчал,  взглянув  на  нарушителя  его  спокойствия.  Это  была   мисс
Биллингз.
   За прошедшие две недели он видел ее только несколько  раз.  Случайные
встречи в холле, несколько слов на ходу об Эмме - и  все.  Люк  подумал,
что это происходит по вине гувернантки - она старательно избегает его.
   Казалось, ей не хочется даже быть в одной комнате с ним.
   До сих  пор  ни  одна  женщина  не  была  так  холодна  к  нему,  так
безразлична.
   Как всегда, ее бледное лицо было напряженным. Фигура ее была хрупкой,
а талия такой тонкой, что он смог бы обхватить ее  пальцами.  Когда  она
поворачивала голову, свет скользил по черным волосам,  и  они  блестели,
как крыло птицы. Она  уставилась  на  него  своим  немигающим  взглядом,
похожая на тощую кошку. После пышной бело-розовой Айрис Харкорт, рядом с
которой Люк сегодня проснулся, вид гувернантки был ему неприятен.
   Он никак не мог понять, почему она так нравится Эмме.
   Но впервые за много месяцев дочь казалась счастливой. Люк боялся, что
девочка слишком привяжется  к  этой  гувернантке  и  будет  огорчена  ее
отъездом. Ведь мисс Биллингз  предстояло  вскоре  уехать.  Прошло  более
половины месяца. Что ж, Эмме придется привыкать к кому-то еще.  То,  что
гувернантка дала его дочери много хорошего, значения не имело,  она  все
равно должна покинуть его дом. Люк ей не доверял Она была  таинственной,
хитрой и высокомерной.., как кошка, а кошек он ненавидел.
   - Что вам угодно? - отрывисто спросил он.
   - Сэр, есть дело, которое  мне  хотелось  бы  с  вами  обсудить.  Оно
касается одной из горничных, Нэн Питфилд.
   Люк прищурился. Этого он не ожидал вовсе.
   - Вы говорите о той, которую я уволил?
   -  Да,  милорд.  -  Розовая  краска  залила  ее  лицо,  смягчив   его
пергаментную белизну. - Всем известно, почему вы ее увольняете.  Молодой
человек, отец ребенка, как я понимаю, один из ваших лакеев, отказался от
всякой ответственности за происшедшее. Я пришла попросить вас  дать  Нэн
немного денег, чтобы помочь ей выжить  до  того  времени,  пока  она  не
сможет снова работать. Она  из  бедной  семьи.  Ей  будет  трудно  найти
работу, и уж наверное жалованье  будет  гораздо  меньше  пяти  фунтов  в
год...
   - Мисс Биллингз, - прервал он, - Нэн должна была подумать об этом  до
того, как решила развлечься на чердаке, - Ей поможет  такая  малость,  -
настаивала гувернантка. - Этих нескольких фунтов вы и не заметите...
   - Я не собираюсь вознаграждать служанку, которая плохо выполняла свою
работу.
   - Нэн усердно трудилась, милорд...
   - Я уже все решил. Предлагаю вам заниматься тем, за что я  вам  плачу
жалованье, мисс Биллингз, то есть уроками моей дочери.
   - А какому уроку учите ее  вы?  Что  должна  подумать  Эмма  о  вашем
поведении? В вас нет ни капли  сострадания  и  милосердия.  Почему  ваши
слуги должны быть наказаны за то, что у них  есть  обычные  человеческие
потребности? Я не одобряю поступка Нэн, но и не могу винить  ее  за  то,
что она пыталась найти немного счастья. Нэн чувствовала себя одинокой  и
поверила молодому человеку, сказавшему, что любит ее. Неужели она должна
страдать за это до конца своих дней?
   - Довольно. - Голос его прозвучал неестественно ласково.
   -  Вам  безразличны  ваши  слуги,  -   продолжала   она,   забыв   об
осторожности. - Вам не жалко для  них  свечей  и  масла...  Поэтому  все
считают вас великодушным и щедрым хозяином. Но когда нужно помочь слугам
по-настоящему, действительно позаботиться о них, вам нет до них дела. Вы
просто выбрасываете Нэн на улицу и забудете о ней,  пусть  она  голодает
или станет проституткой...
   - Вон! - Когда Люк вскочил на ноги, острый конец его крючка  черканул
по  столешнице,  оставив  глубокий  след  на  полированной   поверхности
старинного стола.
   Гувернантка не сдвинулась с места.
   - Разве вы ведете такую безупречную чистую жизнь, что  считаете  себя
вправе судить Нэн? Если не ошибаюсь, вы только что вернулись от своей...
   - Вы сейчас будете уволены вместе с Нэн.
   - Мне все равно, - страстно объявила она. - Можете выбросить меня  на
улицу. Это лучше,  чем  жить  под  одной  крышей  с  таким  бессердечным
человеком... С таким лицемером!
   При этих словах терпение его лопнуло. В одно  мгновение  он  оказался
перед ней и схватил ее своей огромной ручищей за перед платья. Она  тихо
ахнула от страха. Люк встряхнул  ее,  как  собака  крысу.  Костяшки  его
пальцев больно уперлись в ее острые ключицы.
   - Я не знаю, кем вы были до того, как сюда явились, черт вас  побери!
- прорычал он. - Но здесь вы служанка.
   Моя служанка. И должны повиноваться мне беспрекословно. Мое  слово  -
закон всегда и во всем. И если  вы  еще  раз  осмелитесь...  -  Тут  Люк
оборвал себя, он и так сказал более чем достаточно.
   Она не отвела взгляда, хотя в глазах стоял ужас. Ее дыхание  щекотало
ему подбородок, а маленькие руки беспомощно легли на его руку,  стараясь
отодрать от себя. Ее губы беззвучно шептали "нет".
   Люк дышал  прерывисто,  им  овладело  неодолимое  желание  подчинить,
покорить... Кровь в жилах пела изначальным мужским стремлением победить.
Она была такой маленькой, такой беспомощной. Он не давал  ей  встать  на
ноги, вынуждая опереться на его руку. Он ощущал запах ее  кожи  -  мыло,
соль, чуть-чуть розы. Не в силах сдержаться, он наклонил голову,  вдыхая
ее аромат. Его плоть отозвалась на это, вздрогнула,  наполняясь  горячей
кровью. Ему захотелось опрокинуть это юное  существо  на  стол,  задрать
юбки  и  взять  ее  прямо  на  месте.   Он   хотел   почувствовать   ее,
распростертую, под собой, ощутить, как ее ногти впиваются ему в спину, а
тело выгибается, принимая его в себя  глубже  и  глубже.  Он  представил
себе, как ее стройные  ноги  смыкаются  у  него  на  поясе..,  и  крепко
зажмурился, прогоняя этот образ.
   - Пожалуйста, -  прошептала  она.  Дрожь  ее  голоса  привела  его  в
чувство.
   Люк слепо отвернулся и оттолкнул ее от себя. Он стоял к  ней  спиной,
смущенный своим предательски возбужденным телом и краской, бросившейся в
лицо.
   - Вон! - сдавленно прошипел он.
   Раздались  шорох  юбок,  скрип  дверной  ручки,  и   дверь   за   ней
захлопнулась. Резко отодвинув стул от стола. Люк тяжело уселся и рукавом
вытер лоб.
   - Господи, - пробормотал он. Только минуту назад все шло как  обычно,
а сейчас его мир разлетелся на куски.
   Он водил пальцем по глубокой царапине на  столешнице,  не  переставая
повторять  про  себя:  "Ну  зачем  ей  понадобилось   просить   за   эту
опозорившуюся служанку? Почему  она  бросила  мне  вызов,  рискуя  своим
собственным положением?"
   В полном недоумении он откинулся  на  спинку  стула.  Его  раздражало
собственное желание понять ее мотивы.
   - Кто ты такая? - пробормотал он. - Я выясню это, будь ты проклята!
 
*** 
 
   Вбежав в свою комнату, Тася захлопнула дверь  и  прислонилась  к  ней
спиной. Она тяжело дышала от быстрого бега по лестнице.  Несомненно,  он
ее уволит. Какая же она дура! Она  заслуживает  всего,  что  произойдет.
Какое право имела она дать нахлобучку лорду, хозяину поместья? Это  было
нелепо, особенно если вспомнить, что ей никогда не  приходило  в  голову
защищать собственных слуг. Она почувствовала себя лицемеркой,  виноватой
точно в том же, в чем обвинила его.
   - Снизу все видится иначе, - мрачно  улыбнувшись,  громко  произнесла
она. Затем, подойдя к зеркальцу, она вытащила шпильки,  заколола  волосы
заново, потуже. Ей надо было как-то успокоиться. Скоро начнется  урок...
Если, конечно, лорд Стоукхерст не выгонит ее немедленно, лишь только она
появится.
   Однако сперва ей надо было кое-что сделать. Порывшись  в  шкафу,  она
под стопкой белья нашла носовой платок с завязанным уголком.  Пальцы  ее
ощутили твердый предмет - отцовский золотой перстень.
   - Спасибо тебе, папа, - прошептала она. - Я отдам его на доброе дело.
***
 
   Когда Тася снова появилась в дверях комнаты  Нэн,  она  увидела,  что
девушка уже полностью оделась и выглядит  гораздо  лучше,  чем  накануне
вечером. При виде Таси на лице Нэн промелькнуло удивление.
   - Мисс Биллингз?
   - Как ты сегодня себя чувствуешь?
   Нэн пожала плечами:
   - Неплохо. Хотя в желудке ничего не  могу  удержать,  кроме  капельки
чая. Но ноги не дрожат. Я почти собралась. - Она показала на потрепанную
корзинку со своими вещами.
   - А как ребенок?
   Нэн опустила глаза:
   - Вроде в порядке.
   Тася слабо улыбнулась:
   - Я пришла попрощаться с тобой перед отъездом.
   - Вы очень добры, мисс. - Нэн  стыдливо  сунула  руку  под  матрас  и
вытащила оттуда маленькую вещицу. Это была  иконка.  -  Вот.  -  Девушка
благоговейно обвела пальцем лицо Богоматери. - Она ваша. Простите, что я
взяла ее, мисс Биллингз. Вы были такой доброй ко мне, а должны  бы  меня
ненавидеть.
   Тася вроде бы безучастно взяла образок, хотя  сердце  ее  дрогнуло  и
забилось сильнее от счастья, что она получила его обратно.
   - Я хочу тебе кое-что дать. -  С  этими  словами  она  протянула  Нэн
узелок из носового платка. - Ты его продашь, а деньги, которые  за  него
выручишь, оставишь себе.
   Нэн с любопытством развязала платок, и глаза ее широко открылись  при
виде золотого перстня.
   - О, мисс Биллингз, неужели вы хотите отдать его мне?!
   Она попыталась вернуть его Тасе, но та отказалась:
   - Он понадобится тебе и ребенку.
   Нэн заколебалась, рассматривая перстень.
   - Где вы его взяли?
   Губы Таси дрогнули в улыбке.
   - Не тревожься. Я его не украла. Он принадлежал моему отцу.  Уверена,
что он одобрил бы мой поступок. Пожалуйста, возьми его.
   Нэн зажала перстень в руке и шмыгнула носом.
   - Мисс Биллингз, почему вы все это делаете?
   На это не было простого ответа. Тася не  могла  позволить  себе  быть
великодушной, когда ее собственные  силы  на  исходе.  Но  ей  было  так
приятно  помочь  Нэн.  Какое-то  Мгновение  человек  смотрел  на  нее  с
благодарностью... Это дало ей возможность почувствовать себя  сильной  и
нужной. И потом, ведь речь шла о ребенке. Тасю ужасала мысль о том,  что
нежная новая жизнь войдет в неприветливый мир без отца,  без  пищи,  без
дома. Немного лишних денег ничего не  решат,  но,  возможно,  дадут  Нэн
какую-то слабую надежду.
   Она поняла, что Нэн ждет от нее ответа.
   - Я знаю, что такое оказаться одной и в беде.
   Глаза Нэн устремились на живот Таси.
   - Вы хотите сказать, что тоже...
   - Не в такой беде, - криво улыбнулась Тася. - Но  пожалуй,  не  менее
серьезной.
   Не выпуская перстня из рук, Нэн шагнула вперед и порывисто обняла ее.
   - Если у меня будет мальчик, я назову его Биллингз.
   - О Боже! - Глаза Таси заискрились весельем. - Лучше сократи  его  до
Билли.
   - А если девочка - Карен. Ведь вас так зовут?
   Тася опять улыбнулась и ласково проговорила:
   - Назови ее Анна, по-моему, так будет красивее.
 
*** 
 
   На утренних занятиях Эмма казалась рассеянной и не  так  внимательно,
как всегда, слушала Тасю. Растянувшийся у их ног Самсон перевернулся  на
спину и приглашающе подставил им свой мохнатый живот. Он лежал  тихо  и,
казалось,  понимал,  что  сегодня  нельзя   попадаться   на   глаза   ни
раздраженной домоправительнице, ни сердитому отцу. Время от времени Эмма
подталкивала его под ребра ногой, тогда он поворачивал голову и радостно
ощеривался, свешивая язык.
   - Мисс Биллингз, - вдруг спросила Эмма, прервав  чтение  параграфа  о
римской военной стратегии, - Нэн собирается родить ребенка? Ведь так?
   Растерянная Тася удивилась, откуда  девочка  успела  так  быстро  все
узнать.
   - Это неподходящий предмет для обсуждения, Эмма.
   - Ну почему мне никто ничего не объяснит? Разве  для  меня  не  более
важно знать о реальной жизни, а не о всякой замшелой истории?
   - Возможно, когда ты станешь постарше, кто-нибудь объяснит  тебе  все
эти вещи, но пока...
   - Это случается, когда  мужчина  и  женщина  спят  в  одной  постели?
Правда? - Глаза у Эммы были понятливые. - Ведь это происходит так? Нэн и
Джонни спали вместе. А теперь должен родиться  ребенок.  Мисс  Биллингз,
зачем же Нэн разрешила мужчине спать с ней в одной постели, если  знала,
что потом у нее будет ребенок?
   - Эмма, - мягко произнесла Тася, - ты не должна  задавать  мне  такие
вопросы. Мне не положено отвечать на них.
   У меня нет на это разрешения твоего отца...
   - Но как же тогда я узнаю об этом? Или это какой-то  ужасный  секрет,
который могут понять только взрослые?
   - Нет, не ужасный. - Тася нахмурилась и  потерла  пальцами  виски.  -
Просто это.., очень личное.  На  такие  вопросы  тебе  ответит  женщина,
которую ты любишь, которой доверяешь... Возможно, твоя бабушка...
   - Я доверяю вам, мисс Биллингз. И я очень беспокоюсь, когда  думаю  о
вещах, про которые ничего не знаю толком. Когда мне было восемь лет, моя
тетя увидела, что я целуюсь с одним из деревенских  мальчишек,  и  очень
рассердилась. Она сказала, что из-за этого может быть ребенок.
   Это правда?
   Тася заколебалась:
   - Нет, Эмма.
   - Зачем же она говорила мне  не  правду?  Я  плохо  поступила,  когда
поцеловалась с этим мальчиком?
   - Я уверена, что она считала тебя слишком юной, чтобы  знать  правду.
Нет, это не было плохо. Ты просто проявила любопытство. Ничего страшного
не произошло.
   - А если бы я теперь поцеловала какого-нибудь мальчика? Это  было  бы
плохо?
   - Не то чтобы плохо, но... - Тася смущенно улыбнулась. - Эмма,  может
быть, ты скажешь отцу,  что  хотела  бы  обсудить..,  некоторые  вещи  с
какой-либо женщиной? Он найдет кого-нибудь подходящего. Сомневаюсь,  что
он одобрит, чтобы на твои вопросы отвечала я.
   - Из-за того, что вы утром спорили с ним насчет Нэн? Не глядя Тасе  в
глаза, Эмма накручивала на палец огненно-рыжий локон.
   - Эмма, ты что, подслушивала? - укоризненно спросила Тася.
   - Все же говорят об этом. С папой никто никогда не спорит. Все  слуги
поражены. Одни считают вас очень храброй, а другие - очень глупой И  все
говорят, что вас, наверное, уволят. Но на этот счет не тревожьтесь, мисс
Биллингз: я не позволю папе отослать вас.
   Тася улыбнулась, тронутая наивными утешениями Эммы.  Она  была  такой
милой девочкой. Так легко было полюбить ее.
   - Спасибо, Эмма, но  мы  должны  подчиняться  решениям  твоего  отца,
какими бы они ни были. Сегодня утром я допустила ошибку,  навязывая  ему
свое мнение. Я была неблагодарной и  невежливой.  Если  лорд  Стоукхерст
решит меня прогнать, это будет то, чего я заслуживаю.
   Эмма насупилась, став вдруг похожей на своего отца. Она опять  ткнула
Самсона ногой. Он тихонько открыл пасть и осторожно пожевал ее пятку.
   - Папа оставит вас, если я его попрошу. Он винит себя в  том,  что  у
меня нет матери. Бабушка говорит,  что  именно  поэтому  он  меня  вечно
балует и портит. Она хочет, чтобы он  женился  на  леди  Харкорт,  но  я
надеюсь, что он этого не сделает.
   - Почему? - негромко поинтересовалась Тася.
   - Леди