- О нет, - ответила Мира, опустив длинные ресницы.
   Она отважилась улыбнуться, и Алек был очарован блеском озорных искр в
ее глазах. - Вы лорд Фолкнер?
   Он кивнул, оглядывая коридор: вот сейчас  должна  была  бы  появиться
вездесущая дуэнья в поисках своей подопечной,  ведь  молодая  девушка  с
такой внешностью не может надолго оставаться одна без присмотра.  Улыбка
исчезла, когда она заметила этот взгляд.
   - Я шла... - начала Мира и, забыв, что  стоит  на  лестнице,  сделала
шаг. Покачнувшись, она инстинктивно вытянула руки в попытке удержаться и
не  упасть.  Моментально  среагировав,  Алек  бросился  к  ней  и  успел
подхватить - девушка оказалась в его сильных и надежных объятиях.
   Ошеломленная, Мира смотрела на него, чувствуя, как  сильно  бьется  в
груди ее сердце. От  него  исходил  невыразимо  приятный  едва  уловимый
аромат: тонкая смесь запаха кожи, чистого белья  и  изысканного  бренди.
Когда их взгляды встретились, его серые глаза оказались так близко,  что
нельзя было не заметить, как они красивы.
   - Какая я неловкая, - произнесла девушка, задыхаясь.
   Звук ее голоса тонул в складках его сюртука.
   - Вовсе нет. Это может случиться с кем угодно.
   - Спасибо вам, иначе я бы...
   - ..да, здесь пол очень...
   - Не знаю даже, как благодарить вас...
   Когда она подняла глаза,  они  оба  словно  застыли.  Алек  продолжал
слишком крепко держать ее в объятиях, и Мира чувствовала, что он так  же
потрясен, как и она.
   - Теперь.., позвольте мне идти, - сказала она, высвобождаясь.
   Алек не отпускал ее.
   - Вы достаточно крепко стоите на ногах?
   - Да.
   - Вам надо быть осторожнее, - прошептал он, продолжая  держать  ее  в
объятиях. - Я не желал бы, чтобы с вами что-нибудь случилось.
   Ее тело было столь нежным и податливым, что Алеку вовсе  не  хотелось
отпускать ее. Множество вопросов теснились в его голове: кто она  такая,
почему он не видел ее раньше.., почему она так  смотрела  на  него,  что
будет, если он ее поцелует. Сколько в ней искушения!
   - Как вас зовут? - спросил он, слегка наклоняя голову.
   - Милорд, прошу вас... - Мира испуганно отстранилась.
   Алек неохотно отпустил ее, улыбнувшись тому, как  она  выпорхнула  из
его объятий и отвела в сторону взгляд.
   - Простите, - сказал он мягко. - Кажется, мы оба оступились. Обычно я
более деликатен.
   - А я обычно не спотыкаюсь.
   - Я верю.
   - Спасибо за то, что.., вовремя поддержали меня. Но мне нужно идти...
   - Постойте, - сказал он, еле удержавшись от  искушения  взять  ее  за
руку. - Как вас зовут? Вы не из числа гостей Саквиля?
   Мире захотелось провалиться сквозь землю: оказывается, он  не  знает,
кто она такая! Она представляла, что последует за этим, но  гордость  не
позволила ей уйти.
   - Меня зовут Мира, - сказала она резко. - Да, я из числа гостей лорда
Саквиля, более или менее постоянных гостей. Я живу здесь, в этой башне.
   Алек не поверил своим ушам. Она была любовницей Саквиля?  Серебристые
глаза стали ледяными, когда он оглядел  ее  с  головы  до  ног:  красиво
убранные волосы, прекрасный наряд, совершенные очертания тела и  белизна
кожи.
   - Мы с Саквилем только что  говорили  о  вас,  -  сказал  он  заметно
переменившимся холодным тоном. - Почему-то я думал, что вы  должны  быть
старше.
   - Похоже, вы ошибались.
   - Похоже, я очень сильно ошибался, - согласился он.
   - Мне надо идти.
   Но его слова заставили ее задержаться.
   - Я слышал, вы обычно скрываетесь здесь?
   - Да, - не оборачиваясь ответила она.
   - Почему?
   - Потому что мне нравится быть одной. - Она чувствовала  его  взгляд,
скользящий по глубокому декольте платья и  плавным  линиям  груди.  Этот
взгляд, прежде  полный  теплоты  и  восхищения,  сейчас  выражал  только
оскорбительную наглость.
   - Меня интересует одна вещь, -  проговорил  он.  -  Кем  вы  были  до
этого?
   - До этого? - осторожно переспросила она.
   - До  того  как  стали  любовницей  Саквиля'.  Деревенской  девушкой,
пожелавшей продать себя за дорогие одежды  и  комнату  в  особняке?  Или
размечтавшейся  дочкой  торговца,  надеявшейся  соблазнить  Саквиля   на
женитьбу и закончившей как...
   - Ни то ни  другое,  -  прервала  Мира,  наградив  его  презрительной
улыбкой. Фолкнер оказался таким же,  как  все  люди  его  круга,  всегда
готовый  судить  других,  пренебрежительный  с  теми,  кто  ниже  его..,
убежденный в собственной безупречности. - Простите, милорд. Я больше  не
стану пятнать своим присутствием ваше высочайшее общество.
   Она оставила его стоять в полной  растерянности,  уставившимся  туда,
куда она ушла.
   В этот вечер Алек надел  на  себя  маску  очаровательной  любезности,
когда вместе с остальными гостями лорда Саквиля сел за огромный  стол  в
гостиной. Его расположение духа со  стороны  казалось  приятным,  но  на
самом деле он был погружен в раздумья о девушке в розовом платье. И  чем
больше он думал о ней, тем отвратительнее казалась ему ситуация. Как она
могла согласиться стать любовницей Уильяма  Саквиля,  человека,  который
старше ее в два с лишним раза? Действительно ли она имела пристрастие  к
немолодым мужчинам, или ее интересовали деньги? Дело  в  деньгах,  решил
он, вспомнив дорогую отделку ее платья, корсаж и  рукава  которого  были
украшены драгоценностями. Да, она была меркантильна, как и все женщины в
глубине души.
   Несмотря  на  намерение  насладиться  ужином,  он  ел,   не   обращая
особенного внимания на изысканный вкус блюд.
   Жареные цыплята с трюфелями казались ему безвкусными, свежая  форель,
приготовленная в вине "Бордо", его не интересовала, как и тушеный гусь с
овощами.
   Застольный разговор казался бесконечным: слева от  него  сидела  леди
Клара Элесмер, первая лондонская блудница, справа - леди  Каролин  Лэмб,
чрезмерно оживленная и вульгарная. Алек с  нетерпением  ждал  завтрашней
охоты - другой жизни,  в  которой  все  было  просто:  преследователь  и
жертва, погоня и победа. Ему  нравились  охота,  быстрая  езда;  там  он
сможет забыть  о  таких  незначительных  и  раздражающих  пустяках,  как
Саквиль и его подруга.
   Охота в поместье Саквиля была сложной из-за разделенных  между  собою
полей; множество заборов  и  изгородей,  которые  всадникам  приходилось
перескакивать, делали ее опасной, но еще более увлекательной. У  каждого
охотника было несколько лошадей, которых меняли довольно часто, чтобы не
загнать их во время долгой утомительной погони.
   Алек привез с собой трех коней,  в  том  числе  и  своего  любимца  -
гнедого по  кличке  Соверен,  норовистое  и  резвое  животное,  которому
требовалась хорошая пробежка перед началом охоты.
   Когда взошло солнце, Алек выехал один. Днем он облачится в подходящий
для охоты костюм - кепи и красный сюртук;  сейчас  на  нем  была  надета
белая рубашка, коричневые панталоны и  высокие  сапоги.  Утренний  холод
проникал сквозь одежду, капельки влаги, висящей в воздухе, искрились  на
угольно-черных волосах, когда он скакал по лесу.
   Конь нервничал больше обычного, и Алек, усмехнувшись, отпустил повод.
   - Хорошо, мальчик,  сейчас  я  немного  погоняю  тебя.  -  Он  ударил
каблуками  по  бокам   животного,   и   они   помчались   по   лесу   на
головокружительной скорости.
   Чистый,  свежий  воздух  обжигал  легкие,  наполняя  Алека   чувством
пьянящего веселья. В эти минуты он ощущал всю полноту жизни: можно  было
ни о чем  не  думать,  дать  волю  чувствам,  силе  мускулов  и  радости
движения. Они  перелетели  через  одну  изгородь,  на  бешеной  скорости
преодолели следующую; казалось, будто они рождены  для  полета.  Быстрые
копыта коня взрыли землю - новый прыжок, и еще одна изгородь позади.  Но
тут прямо перед собой Алек увидел неожиданно возникшие очертания другого
забора.  Отказываться  от  прыжка  было  слишком  поздно,  но  для   его
выполнения не хватало скорости. Через мгновение раздался треск -  копыта
коня ударились о верхнюю перекладину забора.
 
*** 
 
   Помахивая холщовой сумкой и внимательно присматриваясь к земле.  Мира
неторопливо шла по лесу.  Утренние  часы  она  посвящала  сбору  трав  и
корешков для приготовления бальзамов и порошков. На ней было простенькое
старое платье, бледно-голубой цвет которого  после  многих  стирок  стал
каким-то неопределенно-серым. Подол едва прикрывал колени,  открывая  ее
ноги куда больше, чем обычно позволяют себе  благовоспитанные  леди;  но
здесь никто не мог увидеть ее в этом диковинном наряде.  Зато  ходить  в
нем было гораздо  легче,  чем  в  длинных  юбках,  всегда  путающихся  и
обвивающих ноги.
   Остановившись, она прислушалась к отдаленному  стуку  копыт,  который
вдруг внезапно оборвался, будто кто-то упал.
   Ее внешний вид не позволял кинуться на звук копыт, но в то  же  время
она не могла отмахнуться от мысли, что с кем-то случилась  беда.  Пройдя
еще немного, она увидела коня без седока. Лошадь косила глазами, ее бока
вздымались, вены на морде и шее вздулись и пульсировали. Подходя к коню,
девушка заговорила с ним мягким голосом.
   - Бедное животное.., бедный. Я не причиню тебе вреда.
   Что приключилось с тобой? - Она  машинально  перешла  на  французский
язык, более плавный и успокаивающий, чем обрывистая английская  речь.  -
Где твой хозяин?
   Осторожно взяв поводья, она обмотала  их  вокруг  ветки,  прежде  чем
отправиться на поиски седока в том направлении, откуда пришел конь.
   Алек прислонился  к  тонкому  стволу  дерева;  его  дыхание  С  шумом
вырывалось из груди. Странно согнутая рука была сломана  или  вывихнута;
казалось, будто какой-то гигант вывернул ее  из  плеча.  От  невыносимой
боли перед его глазами плавали разноцветные круги; он подумал, сможет ли
двигаться. Слабо осознавая происходящее, Алек смотрел сквозь приоткрытые
глаза на сломанную изгородь, постепенно узнавая  приближающуюся  фигуру.
Это была она... Мира. В каком-то странном платье, волосы собраны широкой
лентой, на лице отражались чувства, которые нельзя было  пенять.  Он  не
задумывался, как и почему она оказалась здесь.
   -  Пойдите..,  позовите  кого-нибудь,  -  прошептал  Алек,  с  трудом
перенося острую боль.
   - Ваша рука...
   - Я думаю, она вывихнута.., ее надо вправить..,  черт  возьми,  идите
же!
   - Я думаю, что могу помочь вам. Местные жители часто приходят ко  мне
лечиться...
   - Прошу вас, уйдите, - прорычал он.
   - Можете двигать пальцами? - спросила она с мягкой настойчивостью.
   Алек, прислонив голову  к  стволу  дерева,  смотрел  на  нее  мутными
глазами.
   - Если вы думаете.., отплатить мне.., за вчерашнее, - бормотал он.  -
Забудьте это. Я еще способен... - Он поморщился,  пытаясь  сфокусировать
свой взгляд. - Я вполне могу сам...
   - Я понимаю, - сказала Мира, чувствуя  непонятную  нежность  к  этому
наглецу. - Но уверяю вас, я не обратила внимания на то, что вы  говорили
вчера. - Она приблизилась к нему, продолжая говорить  мягким,  спокойным
голосом. - Конечно же, я пойду позову кого-нибудь, раз вы просите.
   Болит только плечо? Разрешите, я помогу вам сесть поудобнее.
   Она медленно подошла,  пытаясь  определить,  не  потерял  ли  Фолкнер
сознание, потому что его глаза были закрыты, а лицо бледно.
   Мира увидела прилипшие ко лбу влажные пряди черных волос,  искаженное
болью лицо. Несмотря на его слабость, она не могла избавиться от мысли о
немалой физической силе этого мужчины. Разумнее  всего  сейчас  было  бы
оставить его здесь и возвратиться в усадьбу. Похоже, он считает, что она
может причинить ему вред, но поблизости  нет  никого,  кто  в  состоянии
оказать ему помощь. Местный врач не годится, он просто не умеет  лечить,
к тому же отъявленный  пьяница.  Хотя  у  нее  не  было  никаких  причин
сочувствовать Алеку Фолкнеру, ей не хотелось, чтобы он напрасно страдал.
   Опустившись рядом на колени. Мира отбросила волосы с его лба.
   - Давайте я устрою вас поудобнее, - повторила она, и раньше, чем Алек
успел возразить, ее пальцы стали ощупывать ушибленное плечо. - А...  Вот
в чем дело. Все не так уж плохо... Я думаю, перелома нет.
   Здоровой рукой Алек попытался оттолкнуть Миру.
   - Не трогайте, - начал он хриплым голосом, но она одной рукой  крепко
взяла за плечо, а другой - за предплечье.
   - Позвольте.
   - Нет...
   - Ш-ш-ш... Я знаю, что делать, - шептала она.
   - Черт возьми, не трогайте...
   Протест Алека замер на губах; у него перехватило дыхание,  когда  она
начала осторожно вправлять сустав на место, будто ее пальцы сами  знали,
каким образом должны быть соединены мышца, кость и  сухожилие.  Судорога
пробежала по его телу, когда с сухим хрустом плечо встало на свое место.
Неожиданно боль - невыносимая боль - стала утихать.
   Он медленно открыл глаза, зрачки  расширились  так,  что  их  чернота
почти полностью поглотила серый цвет глаз. С изумлением Алек смотрел  на
склоненное к нему сосредоточенное женское лицо. В  первые  секунды  рука
казалась онемевшей, потом он почувствовал легкое  покалывание;  по  телу
пробежала дрожь, как признак наступившего облегчения.
   -  Расслабьтесь,  -  посоветовала  Мира.   Ее   руки   скользили   от
распахнутого ворота рубашки до скованного плеча. -  Вы  все  еще  можете
навредить себе.
   Пальцы  искали  напряженные  нервы,  массируя  удивительно  умело   и
успокаивающе.  Он  не  ожидал  такой  силы  в  этих   маленьких   руках.
Расслабившись и прикрыв глаза, Алек обнял ее за талию.
   - Как вам это удалось? - прошептал он, чувствуя, как  приятное  тепло
разливается по телу.
   - У меня это всегда неплохо получалось,  -  ответила  Мира,  уверенно
продолжая массировать плечо.
   Его гладкая кожа плотно обтягивала прекрасно натренированные мышцы.
   "Теперь я знаю, что чувствуешь, вынимая колючку из  лапы  льва,  -  с
испугом подумала она. - В  такой  ситуации  сострадание  уступает  место
чувству самосохранения".
   - И дело здесь гораздо больше в необходимости, чем в способностях,  -
продолжала она. - Но у меня...
   - По словам Саквиля, у вас весьма недурные способности, - перебил он.
- Хотя мы с ним не обсуждали искусство врачевания.
   Мира замерла, но он обхватил ее за талию.
   - Нет.., не останавливайтесь. - Его голос зазвучал плутовски.
   - Вы ведете себя слишком развязно для человека, нуждающегося  в  моей
помощи.
   - Я отплачу вам благодарностью сразу же, как только выберусь  отсюда,
- со все  еще  закрытыми  от  удовольствия  глазами  сказал  Алек.  Было
чертовски приятно и так естественно держать руку на ее талии.  Почему  с
ней так хорошо?
   Почему прикосновение ее рук столь волшебно? Почему он хотел ее, зная,
что это невозможно?
   "Она  любовница  Саквиля,  -  пытался  убедить  себя  Алек,   -   она
принадлежит другому мужчине.., не мне".
   - Ваш голос... - негромко произнес он. - Ваш акцент.
   Похож на иностранный...
   - Французский,  -  ответила  она,  инстинктивно  отклонившись,  будто
собственное пояснение вызвало у нее не то страх, не то раздражение. -  Я
думаю, теперь с вами все в порядке.
   Алек открыл глаза.
   - Нет еще, - хрипло проговорил он. - Шея продолжает болеть.
   - Здесь? - Ее пальцы передвинулись выше по плечу.
   - Нет, чуть сзади... Здесь...Боже мой... - Алек испытывал невероятное
блаженство; он был  похож  на  большого  мурлыкающего  кота,  и  у  Миры
возникли беспокойные  мысли,  когда  она  почувствовала,  как  его  рука
скользнула по талии.
   - Неудивительно, что, носясь на такой скорости, вы упали с лошади,  -
укоряла она. - Странно, что  мне  не  пришлось  бегать  по  всему  лесу,
собирая вас по частям.
   - Пока не соберете все основные части.
   - Вы не извлекаете пользы из  того,  что  у  вас  на  плечах  имеется
голова, милорд... Носиться как демон по...
   - Теперь, когда руке лучше, - не обращая внимания на критику, перебил
Алек, - можете вы сделать что-нибудь с головной болью?
   Мира  рассмеялась.  Ее  пальцы  слегка   коснулись   черных,   словно
эбонитовых волос, завивавшихся на затылке.
   - Нет. Я не ведьма, лорд Фолкнер, и не могу достать волшебную палочку
и прочесть заклинание, чтобы головная боль прошла.
   - У вас волшебные руки, - прошептал Алек, Ее  пальцы  резко  замерли.
Мира с волнением почувствовала, что он обернул ее длинные волосы  вокруг
запястья и тянет ее к себе.
   - Пустите, - сказала она одновременно твердо и холодно.
   Он остановился, но не выпустил из руки  ленту.  Их  губы  были  очень
близко, и Мира не могла сдержать дрожь, когда он  вновь  обнял  ее.  Она
чувствовала себя в его власти.
   Алек нервно сглотнул; чувствовать ее  в  своих  объятиях  было  столь
соблазнительно, что он с трудом удерживался.
   Поцеловать ее было бы самым естественным и  одновременно  невероятным
поступком. Что с ним? Он не мог поцеловать ее, но не мог и отпустить. Ее
запах возбуждал, вызывая в нем животную страсть; он должен либо обладать
ею, либо избавиться от этого влечения.
   - Я полагаю, - произнес он низким голосом, -  вы  предпочтете,  чтобы
сначала я отблагодарил вас за все.
   Мира широко раскрыла глаза. Прозвучала  пощечина;  лишь  только  удар
обжег его щеку, она тут же обрела свободу.
   Алек снова обратил к ней  лицо,  повернутое  в  сторону  от  сильного
удара, и печально взглянул на нее.
   - Ваша  манера  выражения  благодарности  оставляет  желать  лучшего,
милорд.
   Мира поднялась и отступила назад.
   Алек, горько улыбаясь, смотрел на  нее.  Ее  прекрасное  лицо  пылало
гневом, глаза сияли темным пламенем.  Интересно,  когда  она  занимается
любовью с Саквилем, она выглядит так же обольстительно?
   - Я не стремился быть вам благодарным, - усмехнулся  он.  -  И  после
вашей чрезмерной демонстрации любезности сегодняшним утром не изменились
ни вы, ни то, что я думаю о вас.
   Мира потрясенно смотрела на него, потом повернулась и побежала прочь.
***
 
   От  Алека  потребовалось  все  его  самообладание,  чтобы  оставаться
любезным с Саквилем, который понял, что что-то  произошло,  но  не  стал
допытываться. К счастью, свора  гончих  Саквиля  гнала  зверя  быстро  и
агрессивно, лишая охотников необходимости вести разговоры.  Плечо  Алека
слегка побаливало, но не причиняло большого  беспокойства.  Каждый  раз,
когда оно напоминало о себе, Алек не мог не  вспоминать  скользящие  под
тканью рубашки пальцы Миры, и эти мысли грозили лишить его рассудка.
   Ни одна из  женщин  в  тот  день  не  принимала  участия  в  охоте  -
счастливое обстоятельство, благодаря которому вкус истинной охоты не был
разбавлен никакими женскими страхами, боязнью  растрепать  прическу  или
помять ленты. Присутствие женщины, даже искушенной в премудростях охоты,
не  позволяло  мужчинам   полностью   отвлечься,   заставляя   постоянно
беспокоиться о ней и ее безопасности. Леди остались в усадьбе,  готовясь
к неторопливой сельской прогулке или визитам в  соседние  поместья.  Они
болтали и  играли  в  карты,  разделившись  на  группки,  члены  которых
старались не отбиваться от общей компании. Внутри некоторых  группировок
сплетничали и возводили клевету  на  тех,  кто  отсутствовал  и  не  мог
защитить себя. В других шли тихие разговоры о книгах и  поэзии,  реже  о
политике; кто-то говорил о модах, кто-то о  романтических  приключениях.
Примерно девяносто гостей, приглашенных на охоту, должны были  собраться
вечером  за  ужином.  Потом  они  станут  танцевать,  петь,  играть   на
музыкальных  инструментах,  занимать  друг  друга  играми  -   шарадами,
шахматами, картами. Одно и  то  же  будет  повторяться  в  течение  трех
недель, изо дня в день, пока  мужчинам  не  надоест  охота,  а  женщинам
однообразие, и они не разъедутся  в  поисках  новых  партнеров  и  новых
занятий.
   Мира  держалась  в  отдалении  ото  всех,  кроме  слуг.  Ей   удалось
подружиться со многими служанками, поваром, управляющим, лакеями и  даже
конюхами.  Все  они  знали,  как  два  года  тому  назад  она  попала  в
Саквиль-Мэнор; и Мира предполагала, что они  так  добродетельн