о экипажа.
   - Несносные люди, - проворчал он. Ирэн поджала губы.
   - Они знают, что мы лжем, Макс.
   - Конечно.
   - Я бы с радостью отдала им девушку, если бы не синяки на  ее  спине.
Мне кажется, она не смогла бы долго противостоять месье Медару.
   - Через неделю по городу поползут слухи, - рассеянно заметил  Макс  и
усмехнулся. - Хотел бы я тогда посмотреть на выражение лица Этьена!
   - Может быть, ей было бы безопасней находиться с Этьеном? По  крайней
мере он собирается жениться на ней!
   Макс продолжал рассеянно улыбаться:
   - Связь со мной покажется ей более приятной, чем замужество с ним.
   - Каким же человеком ты стал, - огорченно молвила Ирэн. - Не  ожидала
от тебя такого. До того как Корин вошла в  нашу  жизнь,  я  видела  тебя
человеком, таким, как твой отец.
   Внезапно лицо Макса помрачнело.
   - Я не такой, как отец, - резко сказал он.
   - Конечно, не такой, - согласилась Ирэн. - Виктор был одним из  самых
жизнерадостных мужчин, каких я когда-либо  знала.  Он  стойко  переносил
невзгоды, которые тебе трудно вообразить,  и  всегда  сохранял  бодрость
духа и сострадание к другим. Но ты не такой сильный и явно  не  способен
бороться со своими бедами. Ты позволил ничтожной женщине разрушить  все,
что было хорошего в тебе, и поддался самым низменным страстям. И  теперь
ты заставляешь страдать слабых, вместо того чтобы  признать  собственные
ошибки. Это бесчеловечно. Твоему отцу было бы стыдно за тебя, как и мне.
   Лицо Макса исказилось. Ирэн никогда еще не говорила с ним так  резко.
К удивлению Макса, ее слова задели его. Он посмотрел на мать с  холодной
яростью.
   - Не эта ли девчонка так повлияла на вас?
   Ирэн с отчаянием поняла, что ее усилия напрасны.
   - Надеюсь, - сказала  она,  -  однажды  кто-нибудь  сумеет  пробиться
сквозь ледяной щит твоего сердца. Но мне трудно представить, кто или что
могло бы прошибить его. В одном я уверена: тебе необходимо, и как  можно
скорее, усмирить свою гордыню. Я молю Бога, чтобы это произошло,  прежде
чем ты  разрушишь  еще  чью-нибудь  жизнь,  как  разрушил  свою.  -  Она
повернулась и вышла, гордо подняв голову.

***

   Отвратительное настроение Макса развеялось после ночи, проведенной  в
радостных  объятиях  Мириам.  Бодрый  и  свежий,  он  вернулся  домой  и
завтракал, размышляя в одиночестве.  Зачем  вообще  люди  женятся,  если
можно получать удовольствия, не связывая друг друга узами брака?
   С Мириам нет никаких проблем. Она принимает его таким, какой он есть,
и ничего не ждет от него, кроме того, чтобы он продолжал  содержать  ее,
пока они поддерживают отношения. В  постели  она  была  одной  из  самых
приятных женщин, с которыми ему приходилось когда-либо  встречаться.  Он
наслаждался ее  обществом,  зная,  что  она  не  имеет  к  нему  никаких
претензий, так же как и он к ней.
   Корин подчинялась ему, исполняя свой супружеский долг,  но  всегда  с
явной неохотой. Ее измена была вдвойне мучительна,  так  как  для  любой
благовоспитанной  креолки  почтительное  отношение   к   мужу   является
прописной истиной. Макс  горько  улыбнулся,  подумав  о  том,  насколько
приятнее жизнь, когда мужчина свободен от брачных уз. Он больше не будет
зависеть от женщины. Никогда!
   - Месье Волеран? - прервал его размышления тихий голос.
   Он поставил на стол чашку с кофе и  встал,  приветствуя  отважившуюся
войти Лизетту.
   - Доброе утро, - сказала она. - Пожалуйста, садитесь. Я  не  намерена
присоединиться к вам.
   Хорошее настроение Макса сразу же улетучилось. Он сел и посмотрел  на
нее - изящное муслиновое платье персикового  цвета  очень  шло  Лизетте.
Лицо его помрачнело. Ему было неприятно видеть ее в одежде Ирэн.
   - Разве не нашлось чего-нибудь более подходящего из одежды? - спросил
он.
   Девушка остановилась перед ним. Он же продолжал сидеть.
   - Мадам Волеран и я переделываем некоторые из ее платьев, -  смущенно
пробормотала она.
   - Следует учитывать, что у меня два очень впечатлительных мальчика, -
проворчал Макс. Лизетта неожиданно улыбнулась.
   - Месье, значит, по этой причине мое присутствие раздражает вас?  Или
вы всегда такой сердитый?
   - Ты не раздражаешь меня. Я вообще равнодушен к тебе. И нисколько  не
сержусь.
   - Наверное, мне показалось.
   Темные брови Макса слегка приподнялись.
   - Неужели это та самая вчерашняя дрожащая мышка?  -  удивился  он.  -
Откуда такая храбрость?
   - Я вовсе не испугалась вас вчера, - отпарировала Лизетта.  -  Просто
устала.
   Он не ответил, но по его насмешливому выражению лица она поняла,  что
он не согласен.
   - Полагаю, - сказала Лизетта, осторожно поглядывая  на  него,  -  мой
отчим был очень зол вчера вечером?
   - Да, очень.
   - Однако поверил, когда вы сказали ему, будто бы я больна?
   - Нет, не поверил.
   - О! - воскликнула Лизетта, отступая  назад.  -  Я  ожидала,  что  он
бросит вам вызов, или прорвется наверх, или...
   - Мадемуазель Керсэн, ваш отчим старается избежать скандала.  К  тому
же независимо от того, поверил он мне или нет, он  не  вызовет  меня  на
дуэль. Всем хорошо известно, что  я  не  проигрываю  дуэли.  И  пока  вы
находитесь в моем доме, никто не заберет вас отсюда силой.
   Лизетте хотелось продолжить разговор, но девушка понимала, что  Максу
не нравится ее общество. Прежде чем уйти, она решила передать ему письмо
к Мари.
   - Месье, - сказала  Лизетта,  держа  в  руке  аккуратно  сложенное  и
запечатанное письмо, - я написала письмо моей кузине. Можно отослать его
сегодня?
   Макс проворчал что-то уклончиво и, взяв письмо, положил его  рядом  с
тарелкой.
   - Э... вы не затеряете его? - тихо произнесла Лизетта. - Очень важно,
чтобы его доставили как можно скорее, так как...
   - Я позабочусь об этом.
   - Благодарю, месье. - Она  с  любопытством  посмотрела  на  него.  Ее
впечатление о нем изменилось по сравнению со вчерашним днем.  Тогда  она
была очень измучена и напугана. Может быть, ее  воображение  приписывало
ему такие качества, которых на самом деле не было...
   Нет! К сожалению, первое впечатление о нем оказалось  верным,  решила
Лизетта. Максимилиан Волеран холоден  и  суров,  каким  был  при  первой
встрече. Он держится замкнуто  и  настороженно.  Но  каждая  деталь,  от
великолепных  темных  волос  до  носков  начищенных  сапог,  говорит   о
благородстве.
   Из  его  короткой  речи  на  ступеньках  лестницы   прошлым   вечером
следовало,  что  нет  причин  опасаться  его.  Он  не  станет   пытаться
воспользоваться женщиной, которую не находит привлекательной.
   Лизетта попробовала представить, какой же  была  его  жена.  Конечно,
хорошенькой и, несомненно, из порядочной семьи.  В  креольском  обществе
мысль о разводе не допускалась, и Лизетта предположила,  что  несчастной
женщине оставалось только умереть. Возможно, позже она поинтересуется об
этом у Ирэн. Сожалеет ли Макс,  что  у  него  нет  жены?  Возможно,  его
грубость лишь внешняя оболочка, чтобы скрыть свое горе?  И  одиночество?
Лизетта тотчас отвергла  эту  мысль.  Нет,  он  не  выглядит  человеком,
скрывающим тайное горе.
   Раздраженный ее пристальным взглядом, Макс нахмурился.
   - Мадемуазель, либо садитесь,  либо  уходите,  но  будьте  добры,  не
стойте рядом со мной!
   Лизетта с виноватым видом вышла, бормоча что-то невнятное.

***

   Хотя Ирэн была недовольна своим старшим сыном, но все-таки не  теряла
надежды, что он изменится к лучшему.  Завтракая  в  своей  комнате,  она
откровенно  обсуждала  ситуацию  с  Ноэлайн.  Стройная,  привлекательная
негритянка от  природы  была  весьма  практичной  и  любила  поговорить.
Ноэлайн пятнадцать лет служила у  Волеранов  экономкой.  Как  и  ожидала
Ирэн, ни одна мелочь,  касающаяся  их  гостьи  или  намерений  Макса  по
отношению к ней, не ускользнула от наблюдательных глаз Ноэлайн.
   - Он не собирается менять свое мнение о девушке, - сказала Ноэлайн  с
мягким акцентом, сокрушенно  покачав  головой.  -  Эта  женщина,  -  она
никогда не называла Корин по имени, - разбила его сердце.
   - Ты полагаешь, он осуществит свои угрозы?
   - Мадам, он надеется на это, - ответила Ноэлайн, подойдя к туалетному
столику и выравнивая маленькие флакончики и щеточки в аккуратные ряды.
   - Значит, нельзя сказать, что  Лизетта  в  безопасности,  находясь  с
Максом в одном доме, - задумчиво сказала Ирэн.
   - Это все равно что оставить  гончую  рядом  с  колбасой.  -  Ноэлайн
замолчала и слегка улыбнулась. - Когда он  смотрит  на  нее,  у  него  в
голове возникают мысли не только о мести. Просто не хочет  признаться  в
этом даже самому себе.
   - Я тоже подозреваю... - начала Ирэн и замолчала. -  Надо  немедленно
отослать ее назад к Сажессам, несмотря  на  желания  Макса.  Или,  может
быть, все-таки повременить с  этим,  подождать  и  посмотреть,  как  все
сложится? Надеюсь, ребенок не будет обижен в нашем доме.
   - Думаю, нет, - сказала Ноэлайн.
   - О, Ноэлайн, как бы я хотела... Как ты думаешь, мой сын еще способен
полюбить кого-нибудь?  За  прошедшие  годы  ты  хорошо  узнала  его.  Ты
считаешь, что он стал совсем бессердечным?
   Пока Ноэлайн молчала, размышляя над вопросом, Ирэн жестом  пригласила
ее сесть рядом с ней на соседний стул.
   - Нет, мадам, - сказала Ноэлайн, чувствуя  себя  неловко.  -  Еще  не
совсем...
   - Садись, садись, Ноэлайн,  -  настаивала  Ирэн.  Экономка  осторожно
присела на краешек  стула.  -  А  теперь  выскажи  мне  свое  мнение,  -
продолжила Ирэн. - Я уже потеряла надежду  относительно  Макса.  Но  эта
девушка не такая, как все, и я чувствую,  между  ними  может  возникнуть
взаимная симпатия. Как ты считаешь...
   Ноэлайн уклонилась от прямого ответа.
   - Мадам, что это дитя может дать ему, чего он еще не имеет?
   Эта мысль была неоспоримой.
   - Ты права, - угрюмо признала Ирэн.

***

   Теперь,  когда  первоначальное  потрясение  прошло  и  Лизетта  могла
спокойно обдумать сложившееся положение, она пришла  к  выводу,  что  ей
себя утешить нечем.  Во  время  побега  из  дома  Сажесса  девушка  была
охвачена безрассудством и неистовой надеждой, а когда  близнецы  поймали
ее, испытала ужас. Сейчас, когда Макс настоял на том, чтобы она осталась
в его доме и Ирэн была так добра к ней, ее по-прежнему мучило  тревожное
чувство.
   Временами ей хотелось обо всем сообщить матери. Что сказала бы Жанна,
узнав о поступке дочери? Она, конечно, не стала бы вмешиваться, но очень
бы расстроилась. Жанна хотела,  чтобы  Лизетта  вышла  замуж  за  Этьена
Сажесса, так как этот брак существенно укрепил бы  финансовое  положение
семьи. Гаспар, конечно, сумел бы распорядиться деньгами, как он  сделал,
выдав замуж Жаклин. Кстати, что сказала бы  обо  всем  этом  ее  сестра?
Лизетта задумчиво наморщила лоб.
   Чувствуя, что ее охватывает уныние, Лизетта вышла  в  сад,  сжимая  в
руке носовой платок. В  саду  пахло  жасмином,  магнолиями  и  душистыми
оливами. Лизетта осторожно присела на каменную  скамью,  оглядываясь  по
сторонам, будто опасалась,  что  кто-то  может  помешать  ее  уединению.
Однако даже легкий ветерок не нарушал тишины. Она  взглянула  на  пышные
цветочные клумбы и вздохнула, приложив носовой платок к глазам,  вытирая
набежавшие слезы.
   Гаспар найдет способ вернуть ее  и  настоит  на  браке,  несмотря  на
защиту Волерана. К тому же отношение к ней месье Волерана едва ли  могло
успокоить девушку. Казалось, он испытывал к ней сильную неприязнь, как и
ко всем вокруг.

***

   Макс, только что вернувшийся из конюшни  после  утомительной  скачки,
затаил  дыхание  при  виде  девушки  в  саду,  сидящей  в   одиночестве.
Напряжение, которое он пытался снять с помощью верховой прогулки,  вновь
охватило его, как только он увидел Лизетту. На мгновение  он  задумался:
почему этот ребенок так  действует  на  него,  несмотря  на  его  усилия
оставаться равнодушным?
   Он знал многих привлекательных женщин, но никогда не  встречал  такую
красавицу. Нежный профиль ее  лица  четко  выделялся  на  фоне  обильной
зелени  сада,  подчеркивая   мягко   закругленный   подбородок,   дерзко
вздернутый  носик  и  высокий  лоб.  Волосы,  заплетенные   в   косу   и
перевязанные узкой лентой, горели на солнце ярко-красным пламенем.
   Макс ощутил острое желание погрузиться лицом в  это  облако  волос  и
прильнуть губами к хрупкой белой шейке. Ему  захотелось  сорвать  с  нее
платье, так плотно облегавшее ее грудь, и впиться поцелуем в эту  теплую
женскую плоть. Ему  хотелось  смять  и  поглотить  ее.  Сильное  желание
заставило его сделать несколько шагов вперед, прежде чем он остановился.
***

   Лизетта услышала  приглушенный  звук  шагов.  Наполовину  ослепленная
солнцем, она  все-таки  узнала  высокую  фигуру  Максимилиана  Волерана,
одетого в  костюм  для  верховой  езды.  Она  закрыла  глаза,  когда  он
приблизился к ней. В его походке было что-то от крадущегося зверя.
   Их взгляды встретились, и Макс с трудом  подавил  страстное  желание,
внезапно овладевшее им. После ночи с Мириам он вовсе не хотел  думать  о
женщине, тем более о девственнице.
   - Добрый день, - сухо сказал Макс.
   Лизетта кивнула в ответ, пряча платок за спину, где он не мог  видеть
его.
   Макс сел рядом, не спрашивая разрешения, его мускулистое бедро  почти
касалось ее бедра, а большой сапог его  ноги  расположился  рядом  с  ее
маленькой туфелькой. Его запах, перемешанный с запахом конского  пота  и
влажной кожи со  следами  выступившей  соли,  остро  ударил  ей  в  нос.
Смущенная девушка отодвинулась было от  него,  но  Макс  схватил  ее  за
запястье.
   Он держал ее руку и разглядывал смятый носовой платок.
   - Ты несчастна, - прошептал он.
   - Нет... я... - Лизетта едва дышала. Жар его прикосновения, казалось,
проник в ее кровь. А что еще можно было ожидать?
   - Ты недовольна нашим гостеприимством? - спросил он.  -  Может,  тебе
что-нибудь нужно?
   - О нет... Дело вовсе не в этом... Ваше  гостеприимство  выше  всяких
похвал...
   Лизетта  замолчала,  издав  легкий  горестный  стон,   и   попыталась
высвободить руку. Макс тотчас отпустил ее.
   - Я думаю о своей семье, - сказала она, собравшись с мыслями.  -  Моя
мать и сестра не поддерживают меня против отчима. Мне следовало бы выйти
замуж за Сажесса без всяких жалоб. Меня приучили к мысли,  что  родители
лучше знают, что мне нужно, но на этот раз я  не  могла  согласиться.  -
Лизетта стыдливо опустила голову. - То, что я сделала, должно  быть,  не
правильно и грешно, но я не могла совладать с собой. Наверное, я  плохая
дочь. Непослушная. Я...
   - Перестань, - прервал ее Макс, и внезапно его глаза весело блеснули.
- Это не преступление, малышка, если ты  не  хочешь  выходить  замуж  за
человека, который, как тебе кажется, будет плохо обращаться с тобой.
   - Конечно. - Она удивленно взглянула на него. - Но вы понимаете,  как
ужасно то, что я сделала?
   Он пожал плечами:
   - Действительно, большинство  женщин  не  осмелились  бы  противиться
браку. Но я на твоем месте поступил бы точно так же.
   Лизетта недоверчиво взглянула на него. Невозможно представить,  чтобы
он согласился с чем-то против своего желания.
   - Я... я не всегда  такая  своевольная,  как  это  может  показаться,
месье.
   Макс улыбнулся, вспомнив ее в мальчишеской одежде.
   - Почему ты считаешь, что я не могу поверить в это?
   - Потому что ваше впечатление обо мне ошибочно, месье!
   Макс взял ее за подбородок и слегка приподнял лицо кверху,  продолжая
улыбаться.
   - Чтобы изменить его, дорогая, нужны  очень  убедительные  доводы.  -
Сейчас он выглядел намного  моложе,  чем  прежде.  С  его  лица  исчезла
мрачная тень.
   - Вы так добры ко мне, - прошептала Лизетта, чувствуя комок в  горле.
- Надеюсь, ваши усилия не напрасны. Кажется, вы  поняли  мои  чувства  к
месье Сажессу. Если бы мой отец был жив,  уверена,  он  поблагодарил  бы
вас...
   Макс убрал руку, которой держал ее,  и  встал  со  скамьи,  лицо  его
приняло обычный хмурый вид. Что его  так  рассердило?  Она  ведь  только
пыталась отблагодарить его!
   - Мне не нужна твоя благодарность, - сказал Макс.
   - И все-таки я должна была сказать это.
   - Что случилось с твоим отцом?
   - Он умер от раны, полученной на дуэли, когда я была еще ребенком.
   Ее отец Люсьен  был  мрачным  и  грозным  человеком,  чье  настроение
менялось, как у Макса. В хорошем расположении духа он  мог  очаровать  и
обольстить  любого,  но  когда  приходил  в  ярость,  все  старались  не
попадаться ему на глаза. Он часто был жесток  к  тем,  кого  любил,  но,
безусловно, защищал своих детей. Лизетта уверена, что отец  не  стал  бы
принуждать ее выйти замуж за Этьена Сажесса.
   - Вы чем-то напоминаете мне  его,  -  сказала  она.  Макс  пристально
посмотрел на нее.
   - Я не твой отец, - отрезал он, - и не испытываю ни малейшего желания
оказаться в этой роли.
   - Я не...
   - Избавь меня от своих детских фантазий.  Я  не  хочу  быть  объектом
обожания сопливой девчонки!
   Лизетта вскочила со своего места.
   - Я просто отметила небольшое сходство! А  что  касается  фантазий...
Это только ваше тщеславие, месье, дает вам основание полагать,  будто  я
думаю о вас! Вы не тот человек, которым можно  восхищаться!  В  вас  нет
ничего  привлекательного!  Вы  самый  высокомерный,  надменный  грубиян,
какого я когда-либо встречала!
   Они оба пришли в смятение, услышав поблизости приглушенное хихиканье.
Лизетта  испуганно  посмотрела  через   плечо   и   увидела   близнецов,
наблюдающих  за  ними,  -  Филиппа  со  смущенным   видом   и   Жюстина,
старающегося казаться безразличным. Макс с усмешкой удалился.  Мальчишки
метнулись прочь с его дороги. Подавленная, Лизетта снова  опустилась  на
скамью, помахивая рукой возле разгоряченного лица.
   Первым заговорил Филипп:
   - Мадемуазель?
   - Да? - мрачно  отозвалась  Лизетта,  когда  он  подошел  ближе.  Она
подумала, не  собираются  ли  ребята  хамить.  На  щеках  Филиппа  играл
здоровый румянец. В его чертах угадывался образ Макса, когда же  девушка
взглянула на Жюстина, сходство было разительным.
   - Мадемуазель, - смущенно сказал Филипп, - мы по поводу вчерашнего...
Мы должны извиниться за свое поведение...
   - За меня не извиняйся, - прервал его Жюстин грубым голосом, подражая
отцу. - Я ни о чем  не  сожалею.  Если  бы  мадемуазель  не  переоделась
мальчишкой, мы вели бы себя с ней соответственно.
   - Конечно, - сухо сказала Лизетта, чувствуя, что  нельзя  давать  ему
повода  провоцировать  ее.  -  Нечего  извиняться.  Поскольку   я   буду
находиться здесь в течение нескольких дней, надеюсь, мы станем друзьями.
Учитывая те отношения, которые уже возникли между нами, нелепо прибегать
к формальностям.
   - Твое предложение дружбы касается только Филиппа? - спросил Жюстин.
   Лизетта скользнула взглядом по его угрюмому лицу.
   - Я говорю о вас обоих.
   Жюстин неожиданно улыбнулся:
   - Ты отчаянная девчонка!
   - И постарше тебя, - заметила Лизетта. Какой высокомерный мальчишка!
   - С отцом только так и надо держаться... - продолжал он. - Смело,  но
в разумных пределах.
   - Я не боюсь его.
   Жюстин лукаво улыбнулся:
   - Не боишься? Так почему же вчера ты так дрожала, когда отец...
   Филипп резко прервал его, прежде чем брат успел закончить фразу:
   - Жюстин, заткнись!
   - Или что? - язвительно спросил Жюстин.
   - Или я заставлю тебя замолчать!
   - Если сможешь!
   Пока  они  препирались,  Лизетта  незаметно  ушла,  качая  головой  и
улыбаясь. Выросшая без братьев и почти не общавшаяся с мужчинами, она до
сих пор имела  весьма  скудное  представление  о  противоположном  поле.
Мужчины казались ей чрезмерно задиристыми.

***

   - Ты снова вернулся? - промурлыкала Мириам,  открывая  шире  дверь  и
радушно принимая Макса в своем белом одноэтажном доме,  расположенном  в
квартеронском квартале неподалеку от Рампар-стрит.
   Мириам  опустила   свои   густые   ресницы,   остановив   взгляд   на
нак