.
   - Как  ты  нашел  нас?  -  Лизетта  сняла  передник  и  передала  его
мальчикам, чтобы те вытерли свои руки и лица.
   - По словам Ноэлайн, ты должна была находиться  в  огороде.  Я  пошел
искать тебя и обнаружил корзину и следы. - Макс откусил кусочек арбуза.
   Лизетта заметила, что один из  рукавов  его  рубашки  должен  вот-вот
упасть на предплечье. Она предусмотрительно протянула руку  и  аккуратно
подвернула его.
   - А зачем ты искал меня? - спросила она, глядя на рукав.
   - Хотелось увидеть тебя, - сказал он.
   - Но зачем...
   - Разве это недостаточная причина? - мягко прервал он ее,  и  Лизетта
ощутила по его приблизившемуся голосу, что его голова склонилась к ней.
   Неожиданно ей захотелось прикоснуться  к  нему.  Она  знала,  что  ее
чувства готовы вырваться наружу от малейшей его ласки.  Отчего  она  так
рада находиться рядом с ним? Чувствовал ли он то же самое?
   - Конечно, - сказала она и увидела, что глаза близнецов  прикованы  к
ней.
   - Вы хотите, чтобы мы ушли? - насмешливо  спросил  Жюстин  и  тут  же
получил удар по руке от своего брата и предупреждающий взгляд отца.
   - Я полагаю, - многозначительно  сказал  Макс,  -  что  вы  тщательно
выучили все уроки, иначе у вас не было бы времени воровать арбузы.
   Оба мальчика отвели глаза.
   - Осталось только немного выучить, - сказал Филипп. Макс встал,  беря
Лизетту под локоть и помогая ей подняться на ноги.
   - В таком случае предлагаю закончить уроки до ужина, - сказал он. - А
я тем временем постараюсь найти способ уладить эту неприятность.
   - А как быть  с  Берти?  -  спросил  Жюстин.  -  Ты  собираешься  все
рассказать ей?
   - Я договорюсь с Берти.
   -  Спасибо,  отец,  -  одновременно  пробормотали  близнецы,   слегка
подталкивая арбузные корки голыми ногами, в то время как Макс удалялся с
Лизеттой.
   Обеспокоенная Лизетта освободила свой локоть от руки Макса, когда они
направились к дому.
   - Макс? - обратилась она  к  нему  и  откашлялась.  -  Ты  не  будешь
смеяться?
   Его ответ прозвучал отвлеченно, как будто он думал совсем о другом:
   - Смеяться? Над чем?
   - О, так... пустяки.
   Макс остановился и повернул ее к себе лицом. Ни одна женщина не могла
удержаться от попытки переделать мужчину, за  которого  вышла  замуж,  и
одному Богу известно, насколько длинный список претензий у Лизетты.
   - Я знаю, к чему ты клонишь, - сухо сказал он, -  и  я  все  это  уже
слышал от Ирэн. Я деспотичный отец. Строгий и бесчувственный,  так,  что
ли?
   - Ну, я...
   - Мне уже слишком поздно меняться, Лизетта. Кроме того, близнецы  уже
привыкли к строгости.
   - Но что, если...
   - Я больше не хочу говорить об этом.
   Ей бы следовало закончить этот  разговор,  однако  Лизетта  не  могла
успокоиться. Ясно,  что  оба  мальчика,  особенно  Жюстин,  нуждаются  в
отцовском поощрении. Почему Макс старается казаться таким равнодушным  к
ним, хотя она знала, что на самом деле это не так? Она  видела,  как  он
иногда смотрит на них с отцовской любовью и  гордостью.  Это  невозможно
скрыть. Почему Макс сохранял дистанцию  со  всеми,  включая  собственных
детей?
   - Ты мог бы быть поласковее с ними, - настаивала Лизетта.  -  Это  не
требует больших усилий.
   - Поласковее? - повторил Макс. Уголки его губ тронула улыбка. - Нигде
не написано, моя милая, что отец обязан быть ласковым со своими  детьми.
Я должен обеспечивать их...
   - Только материально? - вставила Лизетта.
   - Обучить их...
   - Истории, фехтованию, математике?  Разве  этого  достаточно?  А  как
насчет доброты и сострадания? Ты ничего не передал им от себя и  хочешь,
чтобы твои сыновья, в свою очередь, ничего не передали своим детям!  Они
хотят любить тебя, но ты делаешь это невозможным!
   Выражение его лица сделалось холодным. Он оставил Лизетту и продолжил
свой  путь  к  дому  без  нее.  Лизетта  поспешила  за   ним,   стараясь
приспособиться к его широкому шагу. Она мрачно решила, что  не  отстанет
от него, пока не добьется ответа.
   - Ты накажешь их? - спросила  она  тихим,  но  достаточно  отчетливым
голосом. - Потому что это дети Корин? Это не их вина, что она...
   Макс мгновенно остановился и схватил Лизетту за плечи, держа ее  так,
что она едва касалась носками земли. Лицо его потемнело, он  был  ужасно
зол.
   - Больше  никогда  не  произноси  ее  имени,  -  процедил  он  сквозь
стиснутые зубы и посмотрел на ее вздернутое кверху лицо.
   Лизетта почувствовала силу его рук  и  поняла,  что  он  может  легко
переломить ее  пополам.  Она  должна  бы  испугаться,  но  вместо  этого
почувствовала странное возбуждение. Несомненно, сердце Макса не из камня
и выдержка его не абсолютна.
   Инстинкт подсказал ей, что надо говорить очень тихо.
   - Извини, Макс. Я не хотела тебя разозлить.
   Он резко выпустил ее.
   - Не стоит извиняться,  -  пробормотал  он,  стараясь  снова  принять
равнодушный вид. - Я не злюсь. Просто немного раздражен.
   Однако уже поздно, радостно подумала Лизетта. Она видела  проблеск  в
его душе, и теперь он не скроется от нее за привычной маской.
   - Конечно, они твои сыновья... - начала она, но он, не слушая, быстро
направился к дому.
   Лизетта разозлилась. "Не уходи от меня!" - хотела  она  крикнуть  ему
вслед, но решила промолчать.

***

   Макс думал,  что  справился  со  своими  эмоциями,  когда  подошел  к
библиотеке, однако тяжесть в груди не покидала его. Он  закрыл  дверь  и
опрокинул  стаканчик,  почувствовав  приятное  ощущение  от   спиртного.
Ненормальная жизнь с Лизеттой выводила его из равновесия.
   В течение многих лет он жил, отгородившись от прошлого, и думал,  что
оно  никогда  больше  не  будет  беспокоить   его.   Чувства,   желания,
потребности - все  это  осталось  по  ту  сторону  барьера,  который  он
соорудил. Однако, если одна из преград рухнула, все остальные немедленно
последуют за ней. Этого он никак  не  должен  допустить.  Тем  не  менее
сейчас он чувствовал какой-то раскол внутри  себя  и  не  мог  сохранять
прежнее состояние.
   Им овладела любовь, пагубно действующая на  него,  как  с  Корин.  Он
полагал, что прошлое умерло в нем десять лет назад. Но оказалось, в душе
его еще сохранились нежные чувства, и они постоянно терзали  его,  когда
Лизетта находилась рядом.
   Он должен уйти, не в силах оставаться с ней в доме. Макс стремительно
прошел мимо Лизетты в холле, не глядя на нее. Если бы  он  посмотрел  на
жену, то не смог бы поручиться, что не отнес бы ее наверх и  не  овладел
бы ею силой. Это говорит о том, что он  уже  едва  может  контролировать
себя.

***

   - Макс? - спросила она. - Куда ты уходишь?
   - Пока не знаю, - пробормотал он. - Возможно, к женщине,  которая  не
задает слишком много вопросов.
   Лизетта почувствовала себя так, будто  он  ударил  ее.  Он  собирался
посетить свою любовницу? Среди бела дня? Сердце ее запрыгало в груди,  и
ей захотелось ударить его по физиономии.
   - Как неосторожно с  твоей  стороны,  -  язвительно  сказала  она.  -
Надеюсь, у тебя хватит такта не оставлять карету у ее дома.
   Он печально засмеялся, направляясь к входной двери.
   - Беспокоишься о моей репутации? Или  о  своей?  Нечего  волноваться,
нашим репутациям и так уже нанесен значительный ущерб.
   - А кто в этом виноват? - спросила  она,  сжав  кулаки  в  бессильном
гневе, когда он ушел, ничего не ответив.

***

   Вопреки  своему  обещанию  Макс  ничего  не  сделал,  чтобы  смягчить
негодование Берти  по  поводу  украденного  арбуза,  и  потому  близнецы
вынуждены   были   сделать   стыдливое   признание.   Лизетта   пыталась
ходатайствовать от их имени и рассказать  о  своем  участии,  но  Жюстин
прервал ее своими извинениями и вытолкал Лизетту из кухни,  в  то  время
как Филипп заламывал руки перед поварихой. Наконец, глядя  на  две  пары
умоляющих глаз и на выражение искреннего раскаяния на  лицах  близнецов,
Берти смягчилась, и в доме воцарилось спокойствие.
   Во время обеда Лизетта была очень расстроена и  не  могла  есть.  Она
лениво ковыряла вилкой в своей тарелке, поглядывая на пустое  кресло  во
главе стола. Чувствуя, что она чрезвычайно огорчена, домашние  старались
беседовать с особым воодушевлением, обмениваясь замечаниями и  обращаясь
к ней с некоторыми вопросами. Живя в одном  доме,  они  не  могли  ничем
помочь, хотя знали об отношениях между новобрачными.
   К своему несчастью, Лизетта однажды  стала  невольной  свидетельницей
разговора между Бернаром и Александром, когда они наслаждались  вином  и
сигарами в одной из гостиных после обеда.  Направляясь  туда  в  поисках
своего шитья, оставленного там, Лизетта услышала низкие  голоса  братьев
через полуприкрытую дверь и остановилась, уловив свое имя.
   - Мне жаль Лизетту, но я  ничем  не  могу  ей  помочь,  -  беззаботно
говорил Александр. - Проблема в том, что она еще  слишком  молода  и  ни
черта не понимает в любовных делах.
   Голос Бернара был более спокойным и рассудительным:
   - Я бы не сказал, что проблема заключается именно в этом, Алекс.  При
всей своей молодости она умнее и образованнее большинства женщин в Новом
Орлеане...
   - С каких это пор, - сухо спросил Алекс, - в женщинах  стал  цениться
ум? Я, например, никогда не обращал на это внимания!
   - Вот почему я никогда не одобрял твой вкус при выборе женщин.
   Алекс усмехнулся:
   - А что ты думаешь, мой просвещенный брат, относительно неспособности
Лизетты удержать Максимилиана дома ночью?
   - Мое мнение таково. - Последовала некоторая пауза. - Она  не  похожа
на Корин.
   - Прости, но я думаю, это положительно характеризует  Лизетту.  Корин
была шлюхой и законченной...
   - Да, - согласился  Бернар.  -  Но  она  также  была  самой  красивой
женщиной в Новом Орлеане.
   - О, я бы сказал, что Лизетта тоже очень красива.
   - Но по-своему.  Корин  была...  необычайно  притягательна.  Ни  одна
женщина не могла сравниться с ней. Именно так считал Макс.
   - По-видимому, на тебя она  не  производила  особого  впечатления,  -
медленно произнес Александр. - Я никогда не видел, чтобы  она  оказывала
на тебя какое-то воздействие.
   - Она действовала на любого, кого встречала,  братец.  Ты  был  тогда
слишком юн, чтобы заметить это.
   - Может быть, - с сомнением ответил Александр. - А что касается новой
жены, как ты думаешь, Макс когда-нибудь придет к ней в спальню, чтобы...
оценить ее?
   - Вполне вероятно, он скоро переспит с ней.  Но  любовь?  Такие,  как
Макс, способны любить только раз. Лучшее, на,  что  мы  можем  надеяться
относительно  нашей  маленькой  невестки,  это  то,  что  он  не  станет
подавлять и запугивать ее, как это часто бывает,  когда  сильная  натура
соединяется с более слабой.
   Лизетта вернулась в холл, щеки ее сделались красными.  Чувство  обиды
смешалось  с  гневом.  Она  непроизвольно  подняла  руку  к  волосам   -
непокорным рыжим волосам, которые доставляли ей столько неприятностей  в
детстве и придавали ей ужасный вид, когда она  краснела.  У  Корин  были
гладкие темные волосы, которые  очень  ценились  среди  креолов.  Корин,
должно  быть,  флиртовала  с  мужчинами,  которые  восхищались   ею,   и
очаровывала их своей красотой. Как могла  Лизетта  сравниться  со  своей
предшественницей!
   - Но Макс хочет меня, - прошептала Лизетта самой себе. - Он хочет,  а
я... - Поглощенная своими мыслями, она  остановилась  и  прислонилась  к
стене, решительно сжав губы. Она докажет, что новая жена  Макса  тверже,
чем Волераны думают о ней. Она станет женой Макса  во  всех  отношениях.
Мысль о том, что в этот момент он находится у Мириам, была  невыносимой.
Лизетта решительно пообещала  себе,  что  научится  всему  необходимому,
чтобы доставить мужу удовольствие и чтобы  он  оставил  свою  любовницу.
Пора стать настоящей женой!
   Лизетта почувствовала чье-то присутствие  позади  себя.  Обернувшись,
она хотела было произнести имя, но губы ее замерли, когда  она  увидела,
что там никого нет. Хотя холл был мягко освещен, ей показалось, что  она
стоит в темноте. Казалось,  прошлое,  о  котором  она  так  мало  знала,
превратилось позади нее  в  пропасть.  Она  почти  чувствовала  мрачную,
надменную улыбку Корин, как  будто  та  имела  вечное  право  на  Макса,
которое Лизетта никогда не сможет отвоевать.

***

   Макс вернулся домой в два часа ночи, внеся с собой шум дождя и грохот
грома, когда открывал и закрывал входную дверь. Проливной дождь  начался
рано вечером, прогнав гнетущую  жару  и  охладив  перегревшиеся  топи  и
болота Луизианы. Ливень превратил улицы  и  дороги  в  непроходимую  для
лошадей, а тем более колес экипажей грязь.
   Макс прищурился, вглядываясь в дремлющий полумрак дома,  и  губы  его
скривились, когда он подумал о  жене,  мирно  спящей  наверху.  Ночи  не
приносили ему отдохновения,  он  только  мучился,  беспокойно  мечась  и
ворочаясь. Макс осторожно двинулся по изогнутой лестнице,  как  человек,
который в этот вечер не раз прикладывался к стакану.
   С его волос и  одежды  на  ковер  капала  вода.  Это  доставляло  ему
некоторое удовольствие, так как он знал, что завтра утром Ноэлайн  будет
сердиться, увидев грязные следы сапог, но не осмелится что-либо сказать.
Никто в этом доме не мог сделать ему выговор, за  исключением  Ирэн;  но
даже она последнее время помалкивала. Мать всегда вела себя так, когда у
него было плохое настроение. Вся семья, включая слуг,  не  трогала  его,
зная по опыту, что в такие моменты неразумно перечить ему.
   - Макс, - услышал он голос, поднявшись на верхнюю площадку  лестницы.
Лицо его  приняло  непримиримое  выражение,  когда  он  увидел  Лизетту,
появившуюся в дверном проеме своей комнаты. Она была в ночной сорочке  и
пеньюаре,  отделанном  шелковыми  лентами.  Распущенные   рыжие   волосы
ниспадали до талии.
   - Чего ты хочешь? - спросил он, приблизившись к ней на шаг  или  два,
затем остановился, словно натолкнувшись на невидимую стену.
   - Я услышала, как ты вошел, - сказала она. - Уже очень поздно.
   В глубине его глаз Лизетта заметила горькую обиду,  которая  поразила
ее.
   - Я вернулся домой чуть позже обычного.
   Лизетта почувствовала  запах  спиртного  -  крепкого  напитка,  а  не
легкого бургундского или портвейна, которым, как правило, ограничиваются
креольские мужчины.
   - Твоя одежда промокла,  ты  нуждаешься  в  помощи,  -  сказала  она,
двинувшись навстречу ему, но он жестом остановил ее.
   - Возвращайся в свою постель.
   Лизетта посмотрела на него непонимающим хмурым взглядом,  решив,  что
Макс не так уж  пьян,  как  она  подумала  вначале.  Он  говорил  вполне
отчетливо и крепко держался на ногах. Разумеется, он мог понять то,  что
она хотела предложить ему.
   - Я должна поговорить с тобой кое о чем, - сказала Лизетта.
   Макс усмехнулся:
   - Только не сейчас. - Он повернулся  и  направился  в  свою  комнату,
небрежно бросив через плечо:
   - У меня был очень тяжелый вечер.
   Лизетта, не  задумываясь,  последовала  за  ним,  не  пытаясь  скрыть
требовательные нотки в своем голосе:
   - Именно это, месье, я и хочу обсудить!
   Макс почувствовал, что она потянула  его  назад  за  полу  плаща.  Он
остановился,  чувствуя  нарастающее  раздражение.  Значит,  жена  решила
предъявить ему какие-то претензии...  но  Боже,  он  ведь  дал  ей  ясно
понять, что она еще ничего не сделала, чтобы заслужить такое право!
   - Сегодня ты не был занят делами, не так ли? - спросила Лизетта.
   - Будь я проклят, если начну отчитываться перед кем бы  то  ни  было,
куда я хожу и что делаю, - сказал Макс не совсем ровным тоном.
   - Даже перед женой?
   Макс поставил ее перед собой, положив тяжелые руки ей на плечи.
   -  Позволь  напомнить  тебе,  что  ты  должна  еще  заслужить   право
называться настоящей женой.
   Лизетта резко вдохнула.
   - А я хочу напомнить тебе, что ты едва ли можешь считаться образцовым
мужем!
   Макс засмеялся:
   - Ты хочешь, чтобы я покончил со своими флиртами?
   - Да!
   - Но почему? - спросил он вкрадчиво.  -  Разве  ты  не  удовлетворена
нашим соглашением? Ты хотела, чтобы я не посещал тебя  ночью.  Я  так  и
делаю. Но я мужчина, а не зеленый юнец. У меня  есть  свои  потребности,
которые должны быть удовлетворены. Если я перестану ходить к Мириам,  то
мое  внимание  привлечет  какая-нибудь  другая  женщина...  а  ты,   моя
девственница, только мучишь меня. Чего же ты хочешь?
   Лизетта беспомощно смотрела на него, дрожа от волнения. Время  шло...
и молчание красноречиво говорило само за  себя.  Выражение  сарказма  на
лице Макса поблекло. Волосы на затылке Лизетты зашевелились,  когда  она
увидела первый проблеск понимания в его глазах. Снаружи блеснула молния,
осветив голубоватым светом фасад дома. Капли дождя на  волосах  Макса  и
его одежде засверкали, как бриллианты. Затем все  снова  погрузилось  во
тьму, и он отошел от Лизетты.
   Макс стоял спиной к окнам, и лицо  его  было  скрыто  тенью.  Лизетта
искоса посмотрела на него и не смогла ничего увидеть, кроме контура  его
головы и  волчьего  блеска  глаз.  Он  все  понял!  Сердце  ее  тревожно
забилось.
   - Макс? - прошептала Лизетта, отступая назад, пока не уперлась спиной
в стену. Пальцы ее крепко сжали края халата,  и  она  плотнее  запахнула
его.
   - Чего ты хочешь? - снова спросил он хриплым голосом.
   Охваченная волнением, Лизетта не могла  говорить.  Последовала  новая
вспышка  молнии,  осветившая  широкоплечую  фигуру  Макса.  Он  медленно
подошел к ней и уперся руками в стену по обе стороны от ее головы.
   - Я хорошо понял, чего ты хочешь, - сказал  Макс  низким  голосом  и,
наклонившись, прижался губами к ее губам, так что она  позабыла  все  на
свете. Затем он раздвинул языком ее губы и начал страстно  водить  им  в
глубине ее рта.
   Макс застонал, ощутив вкус женщины, которую он так отчаянно желал. Он
протянул руку, чтобы раскрыть ее халат, отстранив руки Лизетты, когда та
попыталась помочь ему, и почувствовал тепло ее  тела,  покрытого  только
тонким белым батистом.
   Его ладони скользнули к ее груди, лаская ее, пока он не почувствовал,
что соски  сделались  твердыми.  Затем,  оторвавшись  от  ее  губ,  Макс
прильнул к груди,  пощипывая  и  покусывая  соски  через  тонкую  ночную
сорочку. С трепетным вздохом Лизетта обняла его за плечи.
   - Лизетта... - Его дыхание жгло ее через тонкий батист, опаляя нежную
кожу. - Я хочу тебя... о Боже... я не могу оторваться от тебя.
   - Я... я не буду просить тебя об этом, -  прошептала  она.  Это  было
единственное, что она смогла сказать, так как последовал долгий поцелуй.
Он никогда прежде не целовал ее  так,  его  губы  ласкали  ее  медленным
бархатистым жаром. Она начала дрожать и беспомощно царапать его покрытую
одеждой спину, испытывая потребность почувствовать его кожу.
   Макс прервал поцелуй только для того, чтобы сказать ей нечто важное:
   - Лизетта, я... не был с ней сегодня ночью.
   Ее глаза расширились от изумления.
   - Н... нет?
   Макс положил руки на ее гладкие ягодицы и прижал к себе.
   - Я не прикасался ни к ней, ни к какой-либо другой женщине, -  сказал
он, прижимаясь губами к ее шее. - С первой нашей свадебной ночи. Я хотел
только тебя.
   - Я рада... я очень рада,  -  сказала  она  прерывающимся  голосом  и
задрожала, когда его губы отыскали на шее пульсирующую  жилку.  -  Я  не
стала бы отказывать тебе, но... о, Макс...
   Его рот прильнул к ее рту, в то время как руки опустились,  раздвинув
ее бедра в поисках горячего женского естества.  Лизетта  отшатнулась  от
этого интимного прикосновения, но он удержал ее. Макс прижался губами  к
ее уху, шепча бессвязные слова, а пальцы нежно ласкали  ее  тело  сквозь
ночную сорочку, хорошо зная, где находятся самые чувствительные места.
   Лизетта погрузила пальцы в его холодные мокрые волосы и притянула его
голову к себе, жадно прильнув губами к его губам.
   Макс взял ее за бедра и слегка приподнял,  прижавшись  своим  твердым
набухшим мужс