им!
     - Я уверена, что здесь что-то не так. Дэймон - человек чести...
     - Да, он человек чести! - Хит осушил до конца свой бокал и снова наполнил его, небрежно наклоняя бутылку.
     Люси не могла припомнить другого случая, когда бы он еще выпивал такое количество спиртного за один раз.
     - О чем вы спорили?
     Внезапно вся ярость и гнев Хита, как показалось Люси, исчезли. Покачав головой, он вновь отхлебнул виски, пальцы его крепко сжимали бокал, Люси молча сидела на краю брачного ложа и наблюдала за мужем. По всему было видно, что Хиту очень тяжело. Но Люси не могла ничем помочь ему до тех пор, пока он не пустит ее за высокую, прочную стену. "Попроси меня о помощи. Вот мои руки. Они готовы обнять тебя. Вот мое сердце. Стоит тебе сказать хоть слово..."
     Хит застыл у окна, погруженный в свое одиночество. Тяжело вздохнув, он снова покачал головой и как-то беспомощно пожал плечами.
     - Сегодня... - начал было он и тут же осекся. Рэйн вернулся к бутылке виски, но Люси опередила его и положила ладонь на его протянутую руку.
     - Не стоит больше пить, - твердо сказала она, глядя ему в лицо. Решимость ее тона и взгляда заставили Хита убрать руку. Он медленно отошел назад к окну, но Люси успела заметить в его глазах невыносимое страдание. "Его обязательно нужно успокоить", - поняла она. - Так что же произошло сегодня?
     - Плохие новости.
     - Реконструкция?
     - А что же еще?
     - Хит, не заставляй меня гадать. Скажи сам, - Мало-помалу нам удавалось добиваться некоторых успехов в Реконструкции. До сегодняшнего дня. Федеральное правительство постепенно смягчало контроль над Югом, и первой это ощутила Джорджия...
     - Да-да, - поддержала мужа Люси, стараясь заполнить возникшую паузу. - Я слышала об этом. Джорджия и еще несколько штатов вновь получили право представительства в конгрессе.
     - Да, там отменили военный режим. И я уже надеялся, что остальные южные штаты также вскоре получат политическую свободу. Это означало бы настоящий конец войне. На улицах не видно солдат, нет военных комендатур, патрули более не творят произвол. Нам, южанам, возвращают экспроприированную землю. И, наконец, мы снова получаем все гражданские права, которые были у нас до войны. - Хит вздохнул и прислонился к оконному стеклу лбом.
     - Но теперь, когда Джорджия освобождена от федерального контроля, все так и будет.
     - Нет! - сказал как отрезал Хит. - Нет. Сегодня Джорджия объявила всех черных вне закона. А федеральное правительство восприняло этот шаг как открытый мятеж.
     - Хит, этого не может быть. - Люси недоверчиво смотрела на мужа, она не могла поверить его словам. - Правительство будет давить на все южные штаты.
     - Уже давит. Джорджию снова выкинули из конгресса и не примут до тех пор, пока местные власти не ратифицируют Пятнадцатую поправку - избирательное право для всех, включая негров. На территории штата восстанавливается режим чрезвычайного положения, военное управление. Представляешь, как взбудоражен сейчас весь Юг?
     - Нет, даже не представляю. Но мне кажется, законодательные органы Джорджии должны были предвидеть действия федерального правительства в том случае, если они станут лишать прав этих несчастных черных.
     - Син, пойми, все эти изменения, акты, поправки по Реконструкции появляются с такой скоростью, что люди просто не успевают разобраться в происходящем. Плантаторы Джорджии хотели восстановить свою поруганную честь как можно скорее. Сколько лет они были лишены права голоса, не имели возможности следить за тем, что происходит с ними, с их землями, домами, имуществом, капиталами. Я не защищаю их, они поступили не правильно. Но своими необдуманными действиями они хотели лишь показать, насколько важно для них это освобождение от федерального контроля. Джорджия такой же штат, такая же автономная часть нашего государства, как и Массачусетс или Нью-Йорк. И жители этого штата требуют таких же прав, которыми пользуются остальные граждане Америки. Но они их никогда не получат. Каждый раз, когда федеральные войска решатся покинуть Джорджию, история будет повторяться, И штат снова попадет под пресс правительства, и так до бесконечности. Это не закончится никогда.
     - Хит...
     - Я уехал, чтобы не видеть этого кошмара, - продолжал он, не обращая внимания на робкие попытки Люси охладить его пыл. - Безысходность. На Юге я ощущал ее во всем, где бы я ни был. Она пропитала воздух, которым мы дышали. А выхода не было. Мы проиграли войну... Но тогда, четыре года назад, еще была надежда, что постепенно все придет в лорму. Кто знает, может, мы сумели бы изменить свою жизнь. Может быть, все, что говорил ваш треклятый президент, мистер Авраам Линкольн, о руке помощи, протянутой Югу, и сбылось когда-нибудь.
     - Если бы он был жив...
     - Однако он убит, и теперь мы имеем Джонсона, этого набитого болвана, и Гранта, которого интересует лишь одно: чтобы не мешали его махинациям с ценными бумагами. С той самой минуты, когда якобы закончилась война, тысячи северян ринулись на Юг с одной лишь целью - награбить и отнять никогда не принадлежащее им добро. Из года в год они занимались мародерством. Южане - единственные американцы, которые проиграли войну и попали в оккупацию. Но продолжаться беспредел может только до тех пор, пока угнетаемый не осознает свое униженное положение и не начнет бороться любыми известными ему способами. И тогда не столь уж важно, хорош ли, плох ли этот способ, главное, что он действует...
     - Я понимаю, - тихо откликнулась Люси. - Я понимаю, что ты хочешь выступить в защиту своего народа и, более того, ты стремишься помочь обеим сторонам достичь согласия. Но почему ты надеялся, что Дэймон выступит в защиту южан?
     - Я не просил его выступать ни в чью защиту. Я ждал от него лишь умеренных, сдержанных публикаций. Никаких радикальных опусов.
     - И он отказался?
     - Нет, он написал все как надо. Он просто безоговорочно принял сторону федерального правительства и прекрасно выполнил свою задачу.
     - Ты пытался переубедить его?
     - Это все равно что пытаться проломить головой стену. Он и не собирается отступать.
     - А ты не выдержал и взорвался, - с сожалением произнесла Люси.
     Рэйн приблизился к туалетному столику, на котором все еще стояла початая бутылка, и налил новую порцию виски. По взгляду, брошенному в ее сторону, Люси поняла, что не следует противиться и возражать. Она сдержалась и промолчала.
     - Я сказал, что напишу статью сам. А он ответил, что если я сделаю это, то он уйдет из газеты.
     - Хит! - в отчаянии воскликнула Люси. Страшная мысль, что все планы, надежды, мечты Рэйна могут вот так, в одночасье, развалиться как карточный домик, терзала ее душу.
     - Я не могу выпустить номер с таким материалом, - жестко проговорил Хит и поднес бокал к губам. - Если я выпущу статью Дэймона, я предам все, во что верил, предам самого себя. Но я не могу умолчать об этом событии. Именно для того и нужна газета, чтобы не оставлять подобные вещи без внимания общественности. Я же сам хотел создать такую газету.
     Люси сидела, опустив руки; она пребывала в смятении; тревога сжимала сердце. Что она могла сказать ему? Чем помочь?
     Резкий, похожий на взрыв гранаты звук вывел ее из состояния оцепенения. Хит с размаху швырнул в камин бокал, и он разлетелся на сотни блестящих осколков, подняв сноп искр над горящим поленом. Напуганная вспышкой ярости, Люси вздрогнула.
     - Скажи, как помочь тебе? - тихо спросила она. - Я не знаю.
     Она услышала приближающиеся шаги, ощутила прохладу упавшей на нее тени.
     - Я сам не знаю, - хрипло ответил он. Южный акцент, усиленный изрядной дозой алкоголя, звучал теперь еще отчетливее. - Я знаю лишь одно - всем этим дерьмом я сыт по горло. Мне надоело драться за каждый дюйм своего пути, а конца этой драке не видно. Я устал принимать решения. Я покинул Юг, потому что мне осточертело быть вечно побежденным... Боже мой, Синда, ведь я многого не рассказал тебе... - С тяжелым вздохом Хит опустился перед ней на колени, его голова уткнулась в подол ее платья, а руки утонули в мягком шелке юбок. Люси застыла будто парализованная. Она в изумлении смотрела на склоненную золотистую голову. И это тот самый беззаботный, насмешливый, страстный Хит Рэйн сидел рядом, уткнувшись в ее колени, а пальцы его судорожно сжимали складки ее платья.
     Внезапно пелена неопределенности спала, и Люси почувствовала, что нашла те слова, которые нужно было сказать Хиту. Точнее, слова сами срывались с ее губ с такой быстротой, что их поток невозможно было остановить. Она склонилась над Рэйном и, гладя по волосам, мягким, но уверенным шепотом говорила ему:
     - Конечно, ты очень много работал, и ты устал, этого и следовало ожидать. Я знаю, что ты не все рассказал мне о своей прошлой жизни, но сейчас это не имеет значения.
     - Я уехал на Север потому, что чувствовал свою беспомощность: я не мог влиять на события. Для того чтобы изменить то, что там происходит, нужно изменить взгляды самих южан. Я не мог более оставаться там в роли простого наблюдателя.
     - Да, конечно, - соглашалась Люси, не пытаясь спорить или переубеждать его. Для споров у них еще будет время. А теперь ему надо отдохнуть, отвлечься от всего, забыться хотя бы на несколько часов. Она прекрасно понимала это состояние, ибо, когда Даниэль отверг ее, она пережила то же самое. Тогда рядом с ней был Хит, и он помог ей. Это благодаря его силе она выстояла. А хватит ли сил у нее, чтобы поддержать сейчас Хита?
     - Син, я больше не могу.
     - Не говори так, все будет хорошо.
     - Ты даже представить себе не можешь, насколько это было тяжело...
     - Нет, я могу себе это представить. - Люси положила прохладные пальцы на затылок Хита.
     - Нет... Я вернулся и я видел... Все они были там... И Рейн... Рейн тоже была с ними. Клэй лежал раненый, у него был перебит позвоночник. Они нуждались во мне, в моей помощи, в моей заботе. Я бы никогда не прикоснулся к ней...
     - Хит, - спросила Люси, от ее дыхания шевелились золотистые волосы на голове мужа, так низко она склонилась над ним. - Кто эта Рейн? О ком ты говоришь?
     В ответ Хит схватил ее маленькую ручку и приложил к своему виску, там, где белел шрам.
     Насупившись, Люси размышляла о том, что было между ее мужем и какой-то Рейн. "Кто она, эта Рейн? Что ее связывало с Хитом? Любовь? Ненависть?" Люси не могла примириться с фактом, что когда-то у ее мужа была сильная привязанность к другой женщине, может быть, любовь. И этой женщине он отдавал все то, чего недодает теперь своей жене. "Значит, у него была возлюбленная, и звали ее Рейн!" Люси и не подозревала до сих пор, какой разрушительной силой обладает ревность.
     - Она не понимала... я был нужен ей, а она не понимала... - Он вытер рукавом глаза, и от этого жеста сердце Люси сжалось в комок. Он снова опустил голову на ее колени. Она слушала его молча и разрывалась между надеждой, что он прекратит этот разговор, и желанием услышать все до конца. - Она никогда не понимала... никогда!
     Люси нежно потерла пальцами его висок.
     - Я полюбил тебя с первого взгляда, - мягким, чуть дрожащим шепотом произнес Хит, - как только увидел. Я говорил тебе об этом?
     - Нет, не говорил.
     - Шел дождь. Ты переходила улицу. Ты шла позади всех, потому что... потому что ты выбирала место, куда ступить. Кругом были лужи. И тогда полюбил тебя, я сразу захотел тебя...
     - Хит...
     - Когда я вытащил тебя из реки, ты упорно называла меня Даниэлем, но это был я. Я нес тебя...
     - Я знаю, это действительно был ты.
     - Но ты продолжала называть меня... - Он сделал глубокий вздох и затих. Он расслабился, и Люси ощутила коленями растущую тяжесть его тела. "Если Хит уснет, мне ни за что не дотащить его до кровати. Придется звать кого-нибудь на помощь". Отвергнув эту мысль, Люси предприняла решительные меры.
     - Хит, сядь и позволь мне снять твои ботинки.
     - Нет, ты не должна...
     - Нет, я должна, потому что сам ты не в состоянии сделать это.
     Бормоча проклятия, Хит отпустил ее теплые колени и вскарабкался на кровать. Люси крепко ухватилась за ботинок и попробовала стянуть его. После нескольких попыток один ботинок был наконец снят, а через несколько минут и второй.
     - Ты, наверное, не ел ничего весь день, - сокрушалась Люси.
     - Нет.
     - Вот видишь, что получается, если выпить натощак целую пинту виски. - Она подползла к нему и развязала ему галстук. - Ни разу в жизни еще не встречала мужчину, который пил бы эту гадость словно воду. Я же просила тебя не пить больше, - ненавязчиво выговаривая, Люси продолжала трудоемкий процесс раздевания мужа. - Ага, вот так, давай вытаскивай руку из рукава.
     - Я не могу.
     - Сможешь, Хит, если постараешься.
     - Я не могу, ты не расстегнула пуговицу на манжете, - Ах да, хорошо, что ты редко пьешь, а то у меня нет опыта снимать с тебя одежду. Хотя, должна сказать, вряд ли мне понравится заниматься этим часто.
     - Да, должен заметить, ты не слишком преуспела в столь интересном занятии. - Хит слегка коснулся ее волос, в то время как она вытаскивала рубаху из брюк.
     - Уж не думаешь ли ты, что я стану извиняться за свою неопытность в раздевании мужчин. Господи, какой же ты все-таки тяжелый. - Ценой неимоверных усилий Люси удалось наконец стянуть с Хита всю одежду. На мгновение она залюбовалась его мускулистым торсом, а затем придвинула подушку. - Вот и прекрасно, а сейчас, если ты в состоянии забраться под одеяло...
     - Синда, - неуверенно произнес Хит, - помнишь, я говорил тебе... ты будешь играть роль счастливой супруги, ио я имел в виду... я не хотел, чтобы ты...
     - Я знаю, - пробормотала она в ответ, удивленная тем, что он вспомнил об этом разговоре в такой неподходящий момент. Неужели он уверен, что она сейчас играет?! Неужели ее слова и поступки он воспринимает лишь как исполнение данного ею обещания? "Упрямый дурачок! - думала Люси, ощутив неожиданный прилив теплого, материнского чувства. - Ты думаешь, что хорошо знаешь меня, и даже не подозреваешь, что это совсем не так".
     Хит перехватил ее взгляд. В его глазах посверкивали искорки, словно отблески жаркого летнего неба. Где-то в глубине ее тела зрело желание. Хит сделал быстрое движение, и в ту же секунду Люси оказалась под ним.
     - Тебе нужно поспать. - Она уперлась руками в его твердую обнаженную грудь.
     - Едва ли.
     Губами Рэйн сильно прижался к ее рту, и его поцелуй, жаркий и пахнущий виски, лишил Люси последнего шанса возразить ему. Под своей ладонью Люси почувствовала размеренное биение его сердца, и приготовленные заранее слова отказа улетучились подобно струйке дыма. Его губы, страждущие и вопрошающие, ласкали ее. Всем телом он прильнул к ней, руки держали ее голову. Хит был несдержан и даже груб. в своем неистовом порыве. Он обнимал ее, с силой прижимая к себе, целовал так, будто испивал до дна чашу жизни.
     В эти мгновения Люси особенно ясно осознала, что она все-таки любит Рэйна. Любовь переполнила ее душу и тело, налила груди, будоражила мысли до тех пор, пока голова не пошла кругом. Любовь словно сочилась из кончиков пальцев, оставляя невидимые для постороннего глаза, но ощутимые для влюбленной пары следы на плечах Хита. Несомненно, Хит почувствовал происходящие в ней метаморфозы, особенно привкус любви на ее губах. Сколько же времени, целую бездну, потребовалось ей, чтобы понять и принять это чувство! Вся ее жизнь была лишь прелюдией одного этого момента.
     - Ты нужна мне, Син, - стонал Хит, и его губы вновь и вновь льнули к ней, глубокие поцелуи лишали ее возможности вздохнуть. Люси безропотно отдавала ему губы, тело, как истинное свидетельство того, что она безраздельно принадлежит только одному человеку - Хиту Рэйну. Она никогда не отвергнет и не оставит его. Но желание мужа было слишком неукротимым, вряд ли что-нибудь могло остановить его в эти секунды, Люси попыталась расстегнуть ряд крошечных пуговок на лифе, беспомощно перебирая их пальцами, но Хит тут же перехватил ее руки и одним рывком разорвал платье на груди. Столь же молниеносно была разорвана и шнуровка корсета.
     Люси быстро освободилась от остатков одежды и подрагивающей от возбуждения грудью прижалась к сильному телу Хита. Его руки крепко схватили ее, прикосновения пальцев были уверенными и нежными, и ее соски сразу превратились в тугие, упругие бутоны. Неровное, лихорадочное дыхание Хита щекотало ей шею, и Люси, повернув лицо, прижалась к губам мужа. Поцелуй Хита исторг из ее груди приглушенный стон. До этого дня они не раз и не два занимались любовью, но всегда он овладевал ею нежно и никогда с такой необузданной страстью.
     Нижняя часть тела Люси была еще прикрыта скомканной полуразорванной одеждой. Хит нетерпеливо сорвал и отбросил жалкие остатки когда-то роскошного платья. Наконец Люси была освобождена от бремени одежды, и ее бледная кожа засеребрилась в свете лунной дорожки. Ночь вступала в свои права. Люси вытянулась, раскинула ноги и крепко прижалась к Хиту, как бы охватывая своими бедрами его чресла.
     - Я хочу тебя, - выдохнула она. - Я хочу отдать тебе все, что ты пожелаешь.
     Его рука нежно соскользнула с ее бедра и отправилась к влажному от призывного ожидания входу в лоно. Палец мягко нырнул внутрь и принялся осторожно ласкать гладкий источник тепла и страсти. Люси едва не закричала от нетерпения, еще шире раздвинула ноги и зарылась лицом в шею Хита. Пока его пальцы исследовали самую сокровенную часть ее тела, она повлажневшими ладонями гладила широкую, твердую, словно сталь, спину, нащупывая напряженные мускулы. Доселе Хит как бы осознавал хрупкость тела Люси, и всегда его движения были осторожны, словно он боялся причинить ей боль. Но сейчас он и не думал об осторожности, а любое ограничение было отброшено в сторону. Он сблизил свои бедра с ее бедрами и буквально пронзил ее источником своей страсти, посылая каждым движением токи наслаждений в каждый уголок ее тела. Она постанывала и, упираясь ногами в кровать, приподнималась, в попытке поглотить Хита, вобрать его в себя. Погруженные в волны нескончаемого чувственного потока, они слились в единое целое. Руки Хита обняли Люси за колени и приподняли их так, что ее ноги обвились вокруг его бедер. Он в упоении шептал ее имя, словно это было любовное заклинание, придававшее ему силы; его губы пробегали по узким полоскам, оставленным мелкими как бисер слезами, катившимися из ее глаз. Ни один из них не собирался раскрывать свои тайны. Но любовь...
     Оставаясь безмолвной, любовь диктовала свои условия. Их уже невозможно было оторвать друг от друга, и каждое движение становилось для них открытием, потрясением, каждое мгновение продлевало время, отпущенное им. "Это не должно прекратиться, - кричало во мраке ночи сердце Люси. - Пусть это длится вечно".

***

     - Семь часов, Хит, просыпайся. Я все равно не позволю тебе больше спать, так что открывай глаза. Завтрак скоро будет готов.
     О Боже Всевышний! При одной только мысли, что нужно вставать, начинать день, полный бесконечных проблем, набивших оскомину разговоров, повышенных тонов, все внутри Хита передернулось от отвращения. А о завтраке даже противно и подумать! На щеке Рэйн почувствовал нежные прикосновения губ Люси, после чего быстро перевернулся на живот и издал раздраженный полувздох-полустон. В ответ на это Люси немедленно вытащила из-под его взъерошенной головы подушку. Она сказала что-то еще, но Хит не смог разобрать слов, хотя по интонации было весьма похоже на сочувствие.
     Люси присела рядом с ним, рукой провела по позвоночнику, поцеловала между лопатками и качала массировать плечи.
     - Не упрямьтесь, мистер Рэйн, - уговаривала она его, глубокими ритмичными движениями разминая тренированные мускулы. - Вы же знаете, что будет гораздо хуже, если вы не встанете. Тогда весь день пойдет кувырком. Сегодня вам лучше попасть в редакцию пораньше.
     - Если ты пытаешься вытащить меня из постели, - огрызнулся Хит, при напоминании об "Экзэминер" сон его мгновенно улетучился, - тогда тебе лучше придумат