нились над лодкой. Селия видела, как напряглась спина Максимилиана.
     Она подошла ближе. У нее перехватило дыхание: Жюстин, распростертый в самой нелепой позе на дне жалкой лодчонки. Одежда промокла от крови. Он был без сознания. Странно было видеть этого сильного, полного жизни человека столь беспомощным. Селия взглянула на Макса. Тот молчал. Лицо его было неподвижно, словно высечено из мрамора.
     - Мне пришлось здорово попотеть, чтобы втащить его в лодку, - сказал Риск.
     Макс вложил пистолет в руку Селии.
     - Спусковой крючок очень чувствителен, - предупредил он.
     Она кивнула, побледнев при воспоминании о том, как в последний раз держала в руке пистолет.
     Макс искоса взглянул на Риска:
     - Вы пойдете в дом вместе с нами, мистер Риск. Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз.
     Риск запротестовал:
     - Нет, я сделал то, что должен был сделать. Судно и команда ждут меня. Возьмите своего сына и сделайте для него все, что сможете. А сам я должен скрыться. Здесь я в опасности, впрочем, как и везде...
     - У вас нет выбора.
     Взглянув на Селию, Риск занервничал, заметив, с какой опаской она держит пистолет.
     - Дорогуша, нет необходимости держать меня на мушке...
     - Заткнись, - резко бросил Макс.
     "Жив ли еще Жюстин?" - подумала Селия.
     Максимилиан вошел в воду по щиколотку, наклонился, поднял сына и с усилием взвалил на широкое плечо. Тяжело ступая, направился вверх по склону к дому. Селия и Риск шли за ним следом. Селия no-прежнему держала
     Риска на мушке.
     На нее нахлынули мрачные воспоминания о Вороновом острове.
     - Это сделал Легар? - тихо спросила она.
     - Да, - с готовностью ответил Риск. - Легар преследовал нас, как собака крысу. У него повсюду есть свои люди. Нам было негде передохнуть. Легар атаковал "Бродягу" в заливе - это случилось около двух недель назад. И Грифон... ему здорово досталось. Я, Ог и еще два верных парня тайком перетащили его в надежное место, где он мог бы зализать раны. Оно в заболоченной пойме, где... - Он замолчал и откашлялся. - Но, пропади все пропадом, Легар нас и там достал. Он прошел по верхней дороге и свалился на нас как снег на голову. - Риск покачал головой, не скрывая гордости. - Наши люди сражались как проклятые, Легару пришлось отступить. - Его мальчишеский задор быстро испарился, и он добавил печально:
     - Правда, когда мы вытащили оттуда Грифона, на нем живого места не осталось.
     - Ты рисковал жизнью, когда вез его сюда, - сказала Селия. - Почему ты его не бросил?
     - Бросить его? - оскорбился Риск. - И это спрашиваешь ты? После всего, что он для тебя сделал? Да я пошел бы в пекло ради Грифона. Я отдал за него свой глаз, и он сделал бы то же самое ради меня или любого морского волка с "Бродяги".
     "После всего, что он сделал для меня, - с горечью подумала Селия. - Жюстин Волеран... капитан Грифон... или как бы его еще ни называли, поступил со мной как грубое эгоистичное животное".
     Они вошли в дом через застекленную дверь одной из задних комнат. Навстречу им вышла Лизетта. Следом прибежала Ноэлайн.
     - Макс...
     - Наверх, - переводя дыхание, скомандовал ее муж.
     Он втащил Жюстина в комнату, в которой тот жил, когда был мальчишкой. Лизетта зажгла лампы. Комната была обставлена по-спартански. Кровать с высокой спинкой застелена алым шелковым покрывалом. Лизетта торопливо откинула тяжелое покрывало, и Макс положил раненого на белые льняные простыни.
     Несколько мгновений все стояли молча, только Лизетта и Ноэлайн суетились. Экономка раскладывала на столике полотенца и медицинские принадлежности. Лизетта взяла ножницы и принялась разрезать изодранную одежду и грязные бинты. Селия молча вернула пистолет Максу. Увидев страшные раны Жюстина, она отошла в сторону, прижав к груди руки.
     Пулевая рана в правом плече и другая - в бедре - гноились. Раны, нанесенные рапирой, кровоподтеки; видимо, были сломаны ребра. Кожа черна от ожогов порохом.
     - Пули мы с Огом вытащили, - пробормотал Риск. - Не думаю, что стоит это трогать. Его, пожалуй, уже не спасешь.
     Селия промолчала, но в душе согласилась с ним.
     Сняв повязку, закрывавшую глаза раненого, Лизетта тихо вскрикнула.
     - Ослеп при взрыве, - сказал Риск.
     Селия инстинктивно шагнула вперед. Лизетта жестом остановила ее.
     - Мы с Ноэлиной о нем позаботимся. А остальным, наверное, лучше покинуть комнату.
     - Не лучше ли послать за доктором? - спросила Селия, сама удивившись тому, что может говорить спокойно. Макс покачал головой:
     - Как только станет известно, что мой сын здесь, на нас насядут представители властей. Мне не удастся оставить его дома.
     - Да уж, - со знанием дела поддержал Риск. - Для таких, как мы с Грифоном, нигде нет тихой гавани. Макс снова взглянул на сына.
     - Придется самим лечить его и надеяться, что... - Он замолчал, стиснув зубы. Потом, взяв себя в руки, жестом пригласил Риска следовать за собой:
     - У меня есть к вам разговор.
     Селия осталась в комнате. Женщины сняли остатки одежды с Жюстина. Вид его голого тела ошеломил ее: воспоминания о его силе не стерлись из памяти. Она иногда помогала отцу и мельком видела голых мужчин, однако никто из них не был так силен и агрессивно мужествен. Даже сейчас он напоминал спящего льва, который может в любой момент проснуться и прыгнуть.
     В дверях появилась служанка с тазом горячей воды, и Селия, поблагодарив ее кивком, взяла таз. Она поставила его возле постели, подобрала обрывки одежды. Ноэлайн взяла у нее из рук тряпки и сморщила нос от исходившего от них зловония:
     - Пойду сожгу их.
     Селия опустила чистую тряпку в горячую воду и тщательно ее отжала. Сердце у нее защемило. И она удивилась этому.
     - Таких страшных ран мне еще никогда не приходилось видеть, - вздохнула Лизетта, и Селия увидела, как дрожат ее маленькие руки.
     Отстранив Лизетту, она умело сняла повязку.
     - А мне приходилось, - Селия отбросила повязку в сторону, - когда австрийцы и пруссаки шли на Париж. Император Наполеон поставил тогда всю Францию под ружье. Паренек, которого ранили во время этого наступления... - Она замолчала, подыскивая подходящие слова по-английски. - Это было три года с тех пор...
     - Три года назад, - поправила ее Лизетта.
     - Да. Паренька привезли домой. Позвали моего отца, а я ему помогала. Раны у юноши были очень похожи на эти. - Селия приложила горячую тряпку к ребрам Жюстина, и он вздрогнул. - Придется, видно, снова вскрыть и очистить рану на боку.
     - А тот юноша умер? - спросила Лизетта.
     Селия кивнула, откинула длинные волосы Жюстина.
     - Мы должны выходить его, - сказала Лизетта. - Ради Макса.
     Селия не понимала сложных взаимоотношений между отцом и сыном. Они явно не ладили. Но при этом не вызывала сомнений мучительная тревога Макса за Жюстина. Селия понимала, каким ударом для отца станет потеря второго сына. Глядя на раненого, она вдруг с ужасом подумала: "Он ведь может остаться слепым на всю жизнь... если, конечно, свершится чудо и он выживет". Ей вспомнился взгляд темно-синих глаз. Он скорее умрет, чем всю жизнь будет зависеть от других.
     Прогнав страшные мысли, Селия взялась за другую повязку.
     - В округе полным-полно целебных трав, они помогут вытянуть гной, - сказала Лизетта, направляясь к двери. - Уверена, Ноэлайн уже готовит какое-нибудь снадобье для припарок. Я мигом вернусь.
     Селия осталась с Жюстином одна. Она снова обмакнула тряпку в горячую воду, отжала ее и подожила на рану. Он, должно быть, даже в бессознательном состоянии почувствовал боль, потому что застонал и шевельнулся.
     - Сейчас я могу отомстить тебе, мой дружок, - тихо сказала Селия. - Тебе, конечно, и в голову не приходило, что ты когда-нибудь окажешься в моей власти, не так ли? - Наморщив лоб, она принялась очищать рану от гноя, прислушиваясь к его неровному дыханию. - Но я не могу радоваться, видя тебя в таком ужасном состоянии. - Она прижала к ране тряпку, останавливая вновь открывшееся кровотечение. - Тебе придется набраться терпения. Впереди нас ожидает еще немало неприятных часов.
     Что-то бессвязно пробормотав, Жюстин потянулся к ране. Селия отвела его руку, приговаривая все тем же размеренным тоном:
     - Нет, мой дружок, не двигайся. Ты хочешь помешать мне? Ничего у тебя не выйдет.
     Кончиком тряпки она осторожно провела вокруг опухших глаз, счищая пороховую копоть и засохшую кровь. Приложила руку к его щеке, и он почти повернул к ней лицо. Казалось, ее прикосновение его успокаивает.
     - Ты поправишься, - сказала Селия. - Ты не умрешь... Ты должен поправиться, чтобы отомстить за смерть Филиппа. Ты ведь сам сказал, что Легар поплатится за это жизнью, а я помогу тебе исполнить обещание.

Глава 7

     - Как он? - спросила, появляясь в дверях комнаты, Селия. Она плохо спала ночью, ей не давали покоя мысли о Жюстине. Волераны и Ноэлайн делают все возможное. Выхаживать его - их забота, а не ее. Но какая-то неодолимая сила тянула Селию в эту комнату, и, подчиняясь этой силе, она примчалась сюда, даже не умывшись.
     Жюстин был до пояса закрыт простыней, и на ослепительно белых простынях его смуглое тело казалось бронзовым. Селия вспомнила, как он, скинув с себя одежду, бросился в озеро - свободный в своей наготе, как языческий бог.
     Лизетта с осунувшимся лицом сидела в кресле возле постели раненого.
     - Температура пока не снижается, - ответила она.
     - Вы, наверное, устали. - Селия не сводила взгляда с Жюстина.
     - Макс провел здесь всю ночь, а я не могу спать, если его нет рядом, - сказала Лизетта, меняя компресс на лбу Жюстина. - Он пошел к детям. Мы решили сказать им, что у нас в доме гость, который неожиданно заболел.
     - А вдруг им захочется посмотреть на него?
     - Нет, не думаю. Но если даже они его увидят, едва ли догадаются, кто он такой. Последний раз Жюстин был здесь пять лет назад и оставался всего несколько минут.
     - Филипп... - Жюстин заметался, неразборчиво бормоча в бреду что-то бессвязное. - Это я виноват... не наказывайте Филиппа... это не он...
     Лизетта поправила подушку и повязку на его глазах. Усилием воли Селия заставила себя подойти к кровати спокойно, хотя больше всего на свете ей хотелось броситься к нему. "Ты, никак, спятила", - сказала она себе.
     Жюстин бредил, беспокойно шаря руками вокруг, словно искал что-то.
     - Кажется, ему грезится, что он и Филипп мальчишки, - сказала Лизетта. - Иногда их обоих наказывали за проделки, в которых был виноват Жюстин. Филипп никогда не жаловался, но я уверена, Жюстин чувствовал себя виноватым.
     Селия сомневалась в том, что Жюстин вообще был способен чувствовать себя виноватым.
     - Так, значит, между ними было соперничество?
     - Было. - Лизетта печально взглянула на заросшее бородой лицо Жюстина. - Боюсь, в детстве отец не уделял им достаточного внимания. После смерти Корин, его жены, Макс стал ко всему безразличен. Он их только наказывал - в этом и заключалось отцовское воспитание. В Новом Орлеане все считали Филиппа хорошим, а Жюстина плохим. Это было тяжело для них обоих.
     - Наверное, Жюстин завидовал Филиппу...
     - Они завидовали друг другу. Впрочем, я уверена, попади один в беду, другой отчаянно защищал бы его.
     Лизетта встала и потянулась - спина после многочасового сидения у постели раненого затекла и разболелась.
     - Я посижу с ним, - предложила Селия.
     - Спасибо, не нужно. Я попрошу Ноэлайн подменить меня.
     - Мне совсем не трудно, - бодрым голосом продолжала Селия. - Не забывайте: у меня отец врач. Я умею ухаживать за больными.
     Лизетта бросила взгляд на полуобнаженное тело Жюстина.
     - Но то, что потребуется делать для него...
     - Я была замужем, - твердо сказала Селия, - меня это не смущает. Ноэлайн принесет больше пользы, занимаясь хозяйством. - Селия говорила так, словно вопрос был решен.
     Лизетта помедлила, бросив на нее какой-то странный взгляд.
     - Я заметила, ты недолюбливаешь Жюстина, Селия. Тебе неприятно будет ухаживать за ним.
     - Мы, француженки, женщины практичные. И мои чувства не помешают мне делать то, что нужно.
     Лизетта долго не отводила от нее пристального взгляда, потом пожала плечами:
     - Ну что ж, прекрасно. Мы с Ноэлиной займемся домашними делами. Если что, пошли за нами Кэрри или Лину. Спасибо тебе, Селия.
     - Не за что, - сказала Селия, усаживаясь в кресло. - Лизетта, а почему он убежал из дому?
     Лизетта, остановившись у двери, ответила не сразу.
     - Отчасти виной тому наследственность, а отчасти - характер самого Жюстина. Он не признает ничьей власти над собой. Особенно отцовской. - Тяжело вздохнув, она вышла из комнаты.
     Селия не смогла бы объяснить, почему ей так хотелось быть рядом с ним. Она лишь знала, что должна была поступить именно так. Глядя сейчас на него, она вспомнила, как настойчиво мужская плоть вторгалась в ее тело. Он причинил ей боль и унизил ее, но он же спас ей жизнь.
     - На тебя противно смотреть, - сказала она. - Отвратительное чудовище... Грифон... это прозвище тебе очень подходит. Я еще могла бы поверить, что ты брат Филиппа, но кто поверит, что вы близнецы? У тебя его глаза, но на этом кончается ваше сходство... - Она прикоснулась рукой к повязке на его лице. - А возможно, теперь и этого сходства не будет.
     Селия провела по повязке кончиками пальцев. Будто почувствовав ее прикосновение, он затих. С губ его слетел приглушенный стон.
     - Не мудрено, что ты завидовал Филиппу. - Селия помедлила, потом прикоснулась к взлохмаченной гриве. Какая дикость, что мужчина носит такие длинные волосы! Но его волосы были густыми и шелковистыми на ощупь. - Вот Филипп был настоящим мужчиной, - продолжала она, - а ты - яркий пример того, каким мужчина быть не должен. Как могло случиться, что вы братья? Филипп такой деликатный, такой воспитанный, а ты... в тебе нет ни капельки элементарной порядочности. - Взгляд ее стал задумчивым. - Я знаю, что такое зависть. У меня есть младшие сестры. Это хорошенькие девушки, они всегда очаровывали мужчин, тогда как я... - Она помолчала, печально усмехнувшись. - Ты уже знаешь, я лишена кокетства. - Улыбка исчезла с ее лица. - Ты захотел меня, потому что я была женой Филиппа, не так ли? Я казалась тебе вещью, которую можно украсть, а когда надоест, бросить. Но Филипп любил меня такой, какая я есть. Тебе этого не дано понять. Ты никогда не полюбишь... и не будешь любимым.
     Селия вздрогнула, осознав, что гладит волосы Жюстина. Торопливо отдернула руку. Что это на нее нашло? Почему она так странно ведет себя с ним? Смутившись, молодая женщина занялась бинтами и пузырьками с лекарствами на столике.

***

     ...Демоны набросились на него. Они рвут его тело длинными черными когтями, выдирают глаза. Он связан и не может оттолкнуть их, не может кричать. Вокруг все в дыму и огне, и неодолимая сила тянет его в преисподнюю. Вдруг что-то прохладное прикоснулось к воспаленному лицу. Кто-то отогнал силы тьмы. Он с облегчением вздохнул. Но демоны поджидают неподалеку, готовы в любой момент возобновить пытки. Гаденько хихикают.
     Послышался тихий звук, ангельский шепот, обещающий спасение и покой. Собрав все силы, он сосредоточил внимание на незримой защитнице, желая одного: чтобы она оставалась с ним рядом. Демоны вновь подбираются ближе, снова тянутся к нему. В одиночку он не справится с ними...

***

     Селия взяла горшочек с целебным душистым зельем, которое приготовила Ноэлайн, и стала смазывать распухшее лицо и потрескавшиеся губы Жюстина. Его губы шевельнулись, беззвучно произнеся какое-то слово.
     - Потом я сменю тебе повязку на глазах, - сказала Селия. - Я не доктор, мой дружок, но все-таки верю, что ты будешь видеть. Ты везучий. Возможно, Ноэлайн права, когда говорит о лоа. Наверняка один из них помогает тебе. - Она скользнула взглядом по его лицу. - Жюстин...
     Жюстин вдруг шевельнулся и, застонав, дотронулся до раненого плеча. Испугавшись, как бы он не сорвал бинты, Селия перехватила его руку, и его пальцы крепко сжали ее кисть. Она охнула от боли:
     - Не надо, отпусти.
     Она вдруг почувствовала, как между ними пробежала теплая волна. Ее охватила дрожь. С удивлением Селия взглянула ему в лицо. Вдруг она поняла, что он тоже боится одиночества, темноты, невидимых ей мучителей, которые только и ждут подходящей минуты, чтобы вцепиться в него когтями.
     - Нет!
     Перепуганная Селия вскочила с кресла с гулко бьющимся сердцем. Вырвала руку, потом снова взглянула на него. Пальцы его правой руки то сжимались, то разжимались.
     Она заставила себя вернуться к постели. Жюстин больше не шевелился, но она знала: он чувствует ее приближение. О да, он, несомненно, ощущал, что она рядом. Селия провела дрожащей рукой по лицу, откинула назад волосы, упавшие на глаза. Что происходит? Что с ней? Ей захотелось убежать из комнаты, спрятаться. Но почему-то она боялась оставить его одного.
     - Зачем я здесь сижу с тобой? Я тебе ничего не должна, и я... - Селия замолчала. Присела на краешек постели, взяла его руку и стала гладить ее. Его пальцы снова сжали ее кисть. - Жюстин? Ты меня слышишь?
     Селия внимательно вгляделась в его лицо: он заснул.
     Она перевела взгляд на его руку. Пальцы были длинные, красивой формы, руки загорелые, мускулистые, привычные к тяжелому труду.
     Селия медленно скользнула взглядом по его телу. Мучительно покраснев, она разглядывала волосы на груди, рубцы от старых ран, твердые мускулы.
     Его вид и заворожил, и смутил ее. Интересно, подумала Сепия, пользуется Жюстин Волеран успехом у женщин? Красавцем его нельзя было назвать, но сила и мужественность привлекали. Наверное, он ни капельки не тщеславен, иначе не стал бы носить такие длинные волосы и лохматую бороду. Он груб и примитивен, напомнила она себе. Но, возможно, ничего с этим поделать не может - таким уж уродился. Не может человек изменить свою природу.
     - Интересно, способен ты любить? - вслух подумала Селия, бессознательно гладя его пальцы. - Едва ли, ведь это так мешает пирату, верно?

***

     - Сегодня четверг, скоро начнут съезжаться гости, - встревоженно сказала Лизетта. - Что мне им сказать? Мы не сможем долго хранить в тайне, что Жюстин дома. На плантации каждому известно: у нас в доме появился незнакомец. Скоро эта новость разнесется по городу. И тогда начнутся расспросы, нашим гостем заинтересуется полиция и...
     - Я знаю, - мрачно ответил Макс, усаживая жену к себе на колени. - Придется придумать какую-нибудь убедительную историю.
     Лизетта обняла его за шею и тяжело вздохнула.
     - Я не умею лгать, Макс. Одна ложь всегда тянет за собой другую, и меня ничего не стоит запутать.
     Селия, сидевшая в уголке библиотеки, исподтишка наблюдала за супругами. Она только что вернулась из комнаты Жюстина, у постели которого провела долгую ночь. Уже почти неделю она просиживала возле него час за часом, упрямо убеждая всех, что лучше, чем кто-либо другой, подходит для роли сиделки. У всех как-никак есть свои обязанности: Лизетта и Ноэлайн занимались хозяйством, Максимилиан - торговыми судами.
     Жюстин все еще был без сознания, иногда что-то бормотал в бреду, часто повторял имя матери. Корин умерла, когда близнецам исполнилось пять лет. Селия помнила, что Филипп говорил о матери с печалью и сожалением, а Жюстин - с явной враждебностью. Кроме матери, он часто поминал в бреду Филиппа, но определить его отношение к брату было нелегко.
     Иногда вконец измученная Селия разрешала Ноэлайн или кому-нибудь из Волеранов на несколько часов сменить ее возле постели больного, но, немного отдохнув, возвращалась. Когда она была рядом, Жюстин спал спокойнее, глотал бульон, которым она его кормила, послушно подчинялся, когда меняла повязки.
     Раны ему присыпали порошком, приготовленным Ноэлайн. Селия с удивлением узнала в нем зеленое снадобье Ога. По ее просьбе Ноэлайн показала ей растение, из которого получается чудодейственное лекарство. Это оказались высушенные корни герани, которая прекрасно растет на