Селия пристально посмотрела в его красивое, словно высеченное из мрамора лицо. Ей хотелось прогнать из его глаз печаль. Она откинула прядь темных волос, упавшую ему на лицо.
     - Я буду твоей. Я последую за тобой хоть на край света, но ты должен обещать мне кое-что.
     - Что же?
     - Откажись от мести Доминику Легару.
     Он замер, не сводя с нее глаз.
     - Не могу.
     - Филиппа все равно не вернуть. Ты ничего не должен ни мне, ни отцу. Разве не достаточно, что ты убил его брата? Легар был очень сильно привязан к Андрэ. Разве он уже не расплатился за то, что совершил?
     - Андрэ был самым отвратительным существом из всех, каких носила земля. Брат Легара за Филиппа - разве это равноценный обмен? Ты смеешься!
     - А если тебя убьют? - в отчаянии воскликнула Селия. - Значит, я должна потерять тебя, как потеряла Филиппа?
     - Я уже собрал людей и не могу повернуть назад.
     - Если бы ты захотел, то мог бы их остановить! - Селия решилась. - Или откажись от мести, или уходи! Выбирай: или я, или месть.
     - Мы нигде не будем в безопасности, пока жив Легар, - решительно заявил Жюстин. - Он весь мир перевернет, но меня разыщет. А если я возьму тебя с собой, ты окажешься в такой же опасности, как я.
     - Мы уедем туда, где он не сможет нас отыскать... - Она положила его ладонь себе на грудь и погладила его руку. - Ты убережешь меня, Жюстин.
     Селия шевельнулась, мягко прикоснулась к нему, и ему стало трудно возражать ей.
     - Селия, ты не понимаешь, я...
     - Ты, кажется, сказал, что хочешь измениться?
     - Да, но сначала...
     - Мне надо, чтобы ты любил меня.
     - Я люблю.
     - В таком случае забудь о мести. Ради меня.
     - Черт бы тебя побрал, - сказал он глухо, измученный близостью ее тела.
     Она была нужна ему, ему хотелось снова почувствовать себя внутри ее тугой, горячей плоти.
     - Обещай мне, - прошептала она.
     - Ладно, черт побери, пусть будет по-твоему, - почти простонал он и прижал ее, не позволив повернуться к нему лицом. - Двигайся, как я, - шепнул он, тяжело дыша. - Отталкивайся. Вот так, малышка, вот так...
     Она двигалась, подчиняясь заданному ритму, забыв обо всем на свете. Он поцеловал ее в шею и положил руки на грудь, накрыв ладонью гулко бьющееся сердце. Селия прижала ладонь своей рукой, и время для нее остановилось...
     Наконец они в изнеможении откинулись на подушки. Некоторое время спустя дыхание у обоих стало восстанавливаться, и Селия заметила, что Жюстин засыпает. Нет, спать ему здесь нельзя.
     - Жюстин, тебе нельзя здесь оставаться.
     - Я уйду до восхода солнца, - пророкотал возле уха низкий голос.
     - Ты должен уйти сейчас.
     Он придвинул ее поближе и упрямо натянул на себя простыню.
     - Я и без того слишком мало побыл с тобой.
     Она проспала в его объятиях до рассвета и проснулась от того, что почувствовала: его нет рядом. Он наклонился, чтобы поцеловать ее на прощание, но, прикоснувшись к мягким губам, не удержался и поцеловал еще раз. Она погладила темноволосую голову, и глаза у нее защипало от слез. Он ушел.

***

     Входя в гостиную, Селия ожидала от Жюстина какой угодно выходки. Возможно, он встретит ее лукавой улыбкой, или отпустит насмешливое замечание, или скажет что-нибудь такое, что выдаст окружающим их недавнюю близость. Но лицо его было спокойно, ярко-синие глаза серьезны.
     На Лизетте было новое платье цвета морской волны. Рыжие волосы уложены в высокую прическу, сколотую гребнями с бриллиантами.
     - Как чудесно ты выглядишь в бальном наряде! - воскликнула она, улыбаясь Селии. - Ведь правда, Макс?
     - Что правда, то правда, - рассеянно подтвердил Максимилиан.
     Было заметно, что его занимают совсем другие мысли. Селия понимала: он беспокоится о том, как пройдет вечер. У Дюкеснов соберется множество старых друзей и знакомых Филиппа. Даже если Жюстин безукоризненно сыграет свою роль, все равно не удастся окончательно усыпить их подозрения. И прежде всего - будет ли убедительна Селия? Если она смутится или растеряется, обман неминуемо раскроется.
     Селия надела самый роскошный туалет из своего нового гардероба - платье из серебристо-голубого атласа с высокой талией, отделанное по корсажу гирляндами белых роз и жемчугом. Декольте было глубоким, насколько позволяли правила приличия; короткие рукава перехвачены вверху жемчужными нитями; подол оторочен белым атласом. Белокурые локоны Селия собрала на затылке гребнем, украшенным тремя белыми розами.
     Макс и Жюстин были одеты одинаково: черные брюки, белоснежные сорочки, однобортные жилеты и туго накрахмаленные белые галстуки. Максимилиан, как всегда, был безупречно элегантен, а Жюстин после дикарского одеяния капитана Грифона чувствовал себя неловко в тугом галстуке и стесняющей движения одежде. К тому же пришлось расстаться с оружием. Сегодня в толпе гостей он будет чувствовать себя словно кот, которому остригли когти и бросили на растерзание своре собак.
     Селия легонько тронула его за локоть. Он взглянул на нее, и ему стало спокойнее. Она была прекрасна. Белокурые волосы и алебастрово-белая кожа. Ее нежная сила словно передалась ему.
     - Где твоя трость? - тихо спросила Селия. - Ты решил обойтись без нее?
     - Да.
     - Я думаю, сегодня ты со всем справишься. В этой одежде ты выглядишь точь-в-точь как Филипп. Для всех, кроме меня.
     Жюстин хотел было ответить ей, но его отвлек вопросительный взгляд отца. Золотистые глаза Максимилиана смотрели проницательно. Было ясно: Макс либо знает, либо подозревает о том, что происходит между ними. "Не наделай ошибок", - говорил взгляд отца. Жюстин едва заметной улыбкой предупредил: "Не вмешивайся".

***

     Дом Дюкеснов сиял огнями и искрился весельем. Это был типичный креольский бал: нежные красивые женщины, горячие и опасные мужчины, зажигательная музыка, веселье, порождаемое бьющей через край энергией. Хрупкие на вид леди могли без устали танцевать целую ночь напролет. Бывало, юные щеголи затевали ссоры и вызывали друг друга на дуэли. Честь креолами ценилась превыше всего.
     Гости привозили с собой родных и друзей: как раз в это время года родственники приезжали погостить в фамильные гнезда и задерживались не на одну неделю. Новые люди всегда были желанны на балах. Ничто так не любили креолы, как слушать бесконечные рассказы о семьях друзей и событиях минувших лет. А уж если случайно выяснялось, что у кого-то есть общие предки, будь они даже седьмая вода на киселе, тогда радость была неописуемой. Креолы считали человека своим, только если он состоял в родстве либо с их семьей, либо с кем-нибудь из знакомых.
     Матери семейств, разодетые в атласные платья, в париках, восседали на изящных, обитых шелком стульях и оживленно обменивались свежими сплетнями, обсуждали подробности нашумевших скандалов. Для них никакие иные события в мире не представляли такого интереса, как то, что происходило в Новом Орлеане.
     Женатые мужчины обсуждали политику, охоту и прочие достойные мужского внимания темы, а холостяки состязались в тонком искусстве ухаживания, стараясь завоевать расположение девушек, конечно, под бдительным присмотром сопровождающих их дам.
     При появлении Волеранов среди гостей пробежал шепот. Дюкесны поспешили им навстречу, со всех сторон раздавались приветственные возгласы.
     Селия собрала все свое мужество.
     - Доктор Волеран! - воскликнула пожилая дама. - Как приятно наконец увидеть вас собственными глазами!
     - Филипп! Я до этой минуты не верил...
     - Говорили, что вы были тяжело ранены...
     - Правда ли то, что рассказывают о пиратах...
     - Но это настоящее чудо!
     Жюстин степенно отвечал на вопросы, терпеливо выдерживал дружеские объятия и крепкие поцелуи. Судя по всему, появление "Филиппа" рассеяло подозрения. Он не заметил ни сомнений на лицах окружающих, ни придирчивых взглядов-. Через некоторое время толпа, окружавшая их, стала понемногу рассеиваться, и тут появился его дядюшка Александр, а следом за ним Генриетта - его жена.
     Жюстин взглянул на Максимилиана, не отходившего от него ни на шаг.
     - Дядя Александр знает, кто я такой? - спросил он тихо.
     - Он не задавал вопросов, - ответил Максимилиан, будто это само собой разумелось.
     Еще бы он стал задавать вопросы! Александр был младшим братом Максимилиана и был абсолютно предан интересам семьи. Какое бы объяснение ни предложил ему Максимилиан, Александр согласился бы с ним беспрекословно. К сожалению, его супруга Генриетта, женщина миловидная, но недалекая, была большой любительницей сплетен. Перед ней нужно изображать Филиппа.
     - Филипп! - Александр обнял Жюстина. Как и все Волераны, Александр был высок, темноволос и обаятелен. Встретившись взглядом с Жюстином, он кивнул, будто увидел то, что ожидал. - Рад тебя снова видеть, хотя и не надеялся на это.
     Жюстин усмехнулся, поняв, что Александра провести не удалось.
     - Я всегда любил тебя, дядюшка Алекс. Между ними, капризно надув губки, втерлась Генриетта, требуя к себе внимания.
     - Как не стыдно, Филипп, так долго не показываться никому на глаза! По четвергам, когда мы собирались на чашечку кофе, мне было нечего рассказать своим подругам!
     - Извини меня, - сказал Жюстин и, улыбнувшись, поцеловал Генриетту. Кажется, Генриетта поверила тому, что он Филипп. - По правде говоря, мне и рассказать нечего. Все это время я только и делал, что отдыхал, отдав себя в руки моей заботливой женушки. - Он с улыбкой взглянул на Селию. Ему очень хотелось обнять ее, но Филипп никогда не позволил бы себе такой фамильярности на глазах у посторонних людей.
     - Филипп, ты хромаешь, - заметила не отличавшаяся так-том Генриетта. - Скажи, хромота останется навсегда?
     Последовала короткая пауза, и, прежде чем Жюстин успел открыть рот, ответила Селия:
     - Возможно. Но это только украшает настоящего мужчину, вы не находите?
     Генриетта покраснела.
     - Да, конечно.
     Жюстин улыбнулся Селии, а Александр поспешил увести от них жену.
     - Сердечко мое, я не нуждаюсь в защите, - тихо сказал Жюстин Селии.
     - Безмозглая болтливая курица, - шепнула Селия. - Она позорит семью Волеран.
     - Я тоже, - холодно добавил Жюстин, увлекая ее к колонне.
     Волераны держались вместе, наблюдая за танцующими. Лизетта улыбалась и болтала с теми, кто к ней подходил, а Макс беседовал с Жоржем Дюкесном.
     Жюстин пользовался большим вниманием. Мужчины желали услышать, как ему удалось вырваться из лап пиратов. Молодые женщины кокетничали с ним. Солидные дамы спрашивали советов, как лечить их хвори. Тогда на помощь приходила Селия. Она объясняла, что муж еще не вполне здоров и не готов пока возобновить врачебную практику, а иногда даже рекомендовала попробовать то или иное лекарство, о котором слышала от отца. Она многому научилась у него и сейчас была благодарна своей хорошей памяти.
     Убедившись, что пока все идет гладко, Селия успокоилась. Похоже, никто не заподозрил обмана. Жюстин превосходно играл роль Филиппа: он так же стоял, заложив в карманы жилета большие пальцы, так же закусывал нижнюю губу, прежде чем улыбнуться. Так же, как Филипп, был общителен и обаятелен. На Жюстина это было не похоже - его обычно не волновало, какое впечатление он производит на окружающих.
     Селия вдруг поняла, что ей больше нравится, когда он остается самим собой. Ей не хватало заразительного смеха и язвительных замечаний, умения говорить и делать неожиданные вещи. Но она прогнала предательские мысли. Окинув взглядом бальный зал, Селия обратила внимание на человека, стоявшего у окна.
     Человек смотрел в ее сторону. Он был худ, хорошо одет, как и все прочие джентльмены, но Селии его вид отчего-то показался зловещим. Он издали улыбнулся ей, и сердце ее остановилось от ужаса.
     Комната закружилась перед глазами. Забывшись, Селия хотела позвать Жюстина, но не смогла произнести ни звука. Жюстин вовремя подхватил ее - иначе бы она упала.
     - Селия, Селия, что с тобой?
     - Легар.
     Жюстин оглядел зал, но не заметил ничего подозрительного. Селия посмотрела туда, где стоял страшный человек, - ужасное видение исчезло. Она попыталась взять себя в руки, но мысли у нее путались.
     К ним подошел Максимилиан. Золотистые глаза смотрели настороженно.
     - Что случилось?
     - Не знаю, - честно признался Жюстин, поддерживая Селию.
     - Выведи ее на воздух. Застекленная дверь выходит на внешнюю галерею. Я догоню вас через минуту.
     Жюстин, обняв Селию за плечи, вывел ее на галерею. Ночь стояла прохладная и безветренная. Они остановились у массивной колонны. Он взял ее за подбородок и заглянул в полные ужаса глаза.
     - Я... я видела Доминика Легара, - с трудом произнесла Селия. - Я видела его там. Он стоял и смотрел на меня. Он... улыбнулся мне. Поверь, это мне не привиделось... он здесь...
     - Ты последнее время слишком часто думала о нем, - спокойно сказал Жюстин. Он чувствовал, как дрожит ее хрупкое тело. - Может быть, ты увидела человека, похожего на него?
     - Нет, это был он! Он и сейчас где-то поблизости. Я знаю, что это был он! Жюстин, прошу тебя, поверь мне...
     - Я верю. Дыши глубже, малышка, и попытайся успокоиться.
     - Нет, мы должны...
     - Ш-ш-ш, успокойся.
     Она прижалась к нему и почувствовала, как постепенно отступает безумный страх.
     - Я с тобой, - тихо проговорил Жюстин. - Он тебя не посмеет тронуть. Я никому не позволю обидеть тебя. В темноте раздался голос Максимилиана:
     - Объясни, что происходит, Жюстин.
     - Доминик Легар здесь, - мрачно произнес Жюстин. - Селия заметила его. - Не будь Жюстин так встревожен, он бы рассмеялся: увидеть Максимилиана растерянным удавалось не часто.
     - Опиши его, - коротко приказал Макс.
     - Худой, среднего роста, с рыжеватыми волосами, собранными сзади в косицу.
     Отстранившись от Жюстина, Селия добавила, запинаясь:
     - У него улыбка, как у акулы.
     Жюстин хохотнул, вспомнив неровные острые зубы Легара:
     - Очень точное сравнение.
     Макс нахмурил лоб:
     - Портрет похож на Антуана Байона. Это знакомый Жоржа Дюкесна, французский плантатор. Он ведет дела с некоторыми богатыми коммерсантами в Новом Орлеане. Кто-то раз я с ним лично разговаривал. Он человек умный.
     - Мне это имя ни о чем не говорит, - сказал Жюстин.
     - Байон появился в Новом Орлеане года четыре... нет, пять лет назад. С тех пор успел подружиться с Дюкеснами и некоторыми другими креольскими семьями.
     Жюстин настороженно взглянул на него:
     - Ты видел его сегодня здесь?
     - Пока не видел, но могу навести справки у Дюкесна. - Макс помолчал, потом спросил со зловещим спокойствием:
     - Значит, ты утверждаешь, что человек, убивший моего сына, находится здесь?
     Не успел Жюстин ответить, как от дверей послышался женский голос:
     - Доктор Волеран? Доктор Волеран, вы здесь?
     Жюстин вышел из-за колонны.
     - Что случилось? - спросил он, увидев взволнованную молодую женщину.
     Это была Амалия Дюкесн, старшая дочь Жоржа.
     - Доктор Волеран, - проговорила она сквозь слезы, - мама послала меня за вами. Мой младший брат Поль... ему. нездоровилось целый день, а сейчас неожиданно стало хуже. Мы ждем доктора Дассена, но пока он не приехал. Вы должны помочь Полю. Он наверху. Посмотрите, что с ним.
     Жюстин смущенно взъерошил волосы.
     - Наверное, лучше подождать доктора Дассена, - наконец выдавил он.
     Девушка в отчаянии замотала головой:
     - Нет, нет, Поль может умереть! Он кашляет, задыхается. Доктор Волеран, поднимитесь к нему, сделайте что-нибудь!
     Из темноты выступила Селия. Она была бледна, но спокойна.
     - Вы сделали ингаляцию? - спросила она.
     - Да, да. Но это не помогло.
     Селия и Жюстин обменялись взглядами. Придется подняться к мальчику. Выбора нет.
     - Хорошо, проводите нас наверх, Амалия, - сказала Селия, запретив себе думать о Легаре.
     В полном молчании они вошли в комнату Поля.
     Взглянув на личико ребенка, Селия сразу поняла, в чем дело. Судя по симптомам, у него была дифтерия: сухой частый кашель, нитевидный пульс, характерная синюшность кожи. Несколько лет назад ей пришлось повидать немало больных дифтерией. Отец ходил на вызовы, а она его сопровождала. Болезнь была страшна тем, что в горле образовывалась пленка, которая могла перекрыть дыхательное горло, и тогда ребенок переставал дышать навсегда.
     Поль, мальчик лет пяти-шести, слабо кашлял и уже начал задыхаться. Селия с ужасом поняла, что ждать доктора Дассена они не могут. Она знала, что следует делать. Ей не раз приходилось видеть, как отец делает эту операцию. Но она не врач и может навредить, а не помочь.
     Дыхание у Поля стало прерывистым. Мадам Дюкесн испуганно всхлипнула:
     - О, доктор Волеран, умоляю вас, помогите моему мальчику...
     - Мадам, - сказала Селия, собрав все свое мужество. Надо было срочно принимать меры, иначе мальчик задохнется. - Принесите острый нож и кусочек полого внутри тростника... Совсем небольшой кусок, около двух дюймов длиной.
     Мадам Дюкесн посмотрела на нее округлившимися глазами и перевела взгляд на Жюстина. Он кивнул, и женщина выбежала из комнаты.
     Жюстин вгляделся в маленькое измученное личико ребенка.
     Селия налила в таз горячей воды.
     - Им следовало давно послать за доктором, - сказала она. - Надеюсь, он успеет приехать до того, как нам придется что-то делать.
     - Я знаю Дассена. - Жюстин снял припарку с груди мальчика. - Въедливый старикан. Он принимал нас с Филиппом. Правда, я сильно сомневаюсь, что он относит это событие к числу самых важных своих достижений.
     Селия бросила на него страдальческий взгляд:
     - Жюстин, я не смогу.
     - В таком случае скажи мне, что делать, и я сам сделаю то, что нужно.
     Немного помедлив, Селия решительно покачала головой:
     - Нет. Если бы мне удалось вспомнить, как именно мой отец...
     - Он совсем не дышит. - Жюстин приподнял мальчика. Ребенок был без сознания.
     Мозг Селии лихорадочно заработал. В комнату вбежала мадам Дюкесн, и Селия, взяв из ее рук нож и трубку, решительно сказала:
     - Доктору Волерану требуется полная тишина. Прошу вас, мадам, оставьте нас на несколько минут.
     - Да, конечно, но я бы хотела остаться и...
     - Всего на несколько минут, - повторила Селия и мягко выпроводила женщину из комнаты.
     Она вымыла руки, присела на краешек постели. Взяла нож. Рука немного дрожала. Селия боялась сделать надрез не в том месте, боялась перерезать вену. Господи, тогда ребенок истечет кровью!
     - Начинай, - спокойно сказал Жюстин.
     Селия прошептала молитву и сделала надрез. Вытек тоненький ручеек крови, и она вставила трубку. До боли закусив губу, Селия ждала. Послышался хлюпающий звук. Ребенок дышал!
     - Слава Богу, - с облегчением сказала она, вздрогнув всем телом.
     - Что дальше? - спросил Жюстин.
     - Трубка позволит ему дышать, пока не очистится горло. Через пару дней ее можно удалить. Отверстие быстро зарастет... при условии, что он выживет.
     В дверь постучали, послышался голос мадам Дюкесн:
     - Доктор Волеран? Приехал доктор Дассен.
     Дассен с медицинским саквояжем в руке вошел в комнату. Этот невысокий мужчина был личностью уважаемой и весьма незаурядной. Он носил старомодную одежду: бриджи до колен, цветастый жилет и сюртук с узкими плечами. Голову его украшал парик. Он перевел острый взгляд серых глаз с Селии на Жюстина. Тот не мигая смотрел на него.
     Искорка надежды, теплившаяся в глазах доктора, погасла, и он горестно вздохнул. Подойдя к постели, осмотрел Поля и одобрительно улыбнулся. Мальчик пришел в себя.
     - Все будет в порядке... Постарайся не разговаривать, сынок. - Дассен взглянул на Селию, на мадам Дюкесн. - Пока все идет хорошо. Доктор Волеран вовремя сделал операцию. Нельзя ли попросить дам оставить нас с доктором наедине? Нам нужно обсудить, как проводить лечение.
     Селия с неохотой подчинилась его просьбе и следом за мадам Дюкесн вышла из комнаты.
     Дассен открыл свой саквояж, покопал