берег и приказал прочесать остров, чтобы разыскать меня. Отец, несомненно, глаз с него не спускает.
     - И ты... ты хочешь, чтобы мы сидели здесь и ждали, когда они придут? Жюстин, как я могу сидеть и ждать, если... если, возможно, ты меня обнимаешь в последний раз и... Почему ты улыбаешься?
     Он склонился к ней:
     - У нас есть еще немного времени, чтобы побыть вместе. Лучше провести еще несколько минут с тобой и умереть завтра, чем прожить всю жизнь без тебя.
     - Может быть, тебе этого достаточно, - сказала она, - а мне нескольких минут не хватит! Он рассмеялся.
     - У нас есть надежда. Отец еще не получил окончательного ответа от губернатора Вильерэ. А ему и раньше удавалось добиваться невозможного. - Он подставил ей губы. - Поцелуй меня, - прошептал он, но она плотно сжала рот, стараясь не расплакаться. - Скажи, что любишь меня, - попросил он, прижавшись к ее щеке. - Больше мне ничего не нужно. Скажи.
     - Я люблю тебя.
     Как он может так целовать ее, подумалось Селии, когда они скоро потеряют все?
     Она вдруг в страхе подумала, что надо было уговорить его уехать с Огом. Они могли бы потом куда-нибудь бежать - ведь для них это единственная возможность быть вместе. Но он так крепко обнимал и целовал ее, что она утратила способность думать. Ни один из них не заметил, сколько времени прошло... Он заставил ее позабыть обо всем, кроме его теплых губ и ласковых рук. Наконец он оторвался от нее. К ним приближался отряд из шести военных моряков, вооруженных мушкетами со штыками.
     Жюстин медленно поднялся на ноги, помог встать Селии.
     Лейтенант Бенедикт выглядел весьма решительно и был взволнован. Можно было без труда догадаться: его самолюбие уязвлено тем, что Жюстину удалось провести его, выдав себя за Филиппа.
     - Капитан Грифон, - сказал он, - в ваших интересах не оказывать сопротивления при аресте.
     - Это не входит в мои намерения, - ответил Жюстин. Бенедикт взглянул на Селию:
     - Отойдите от арестованного, мадам Волеран.
     Селия не двинулась с места. Жюстин наклонился к ней и шепнул на ухо:
     - Я люблю тебя, иди же. - С этими словами он легонько подтолкнул ее.
     Она всхлипнула и отошла от него. Когда на Жюстина надевали наручники, она увидела перед собой высокого мужчину в черном плаще. Он стоял на фоне восходящего солнца, лучи которого ослепляли ее, мешая разглядеть лицо. Однако стоило ему заговорить, как Селия сразу узнала повелительный баритон Максимилиана Волерана. - Селия, упрямая глупышка...
     Селия бросилась к нему. Он укрыл ее своим плащом, по-отцовски обнял за плечи. Спросил, не ранена ли она, и она что-то ответила, но все ее внимание было сосредоточено на Жюстине. Она вздрогнула, увидев, как безжалостно моряки обращаются с его израненными руками.
     - Лейтенант Бенедикт, - надменно заметил Макс, - вынужден напомнить вам, что именно благодаря моему сыну вам удалось захватить этот проклятый остров.
     Жюстина увозили в Кабильдо, новоорлеанскую тюрьму. Когда его увели, Селия обернулась к свекру:
     - Вы должны помочь ему...
     - Глазам своим не верю, что ты здесь, - прервал ее Макс, решив сделать ей внушение. - Какое безрассудство с твоей стороны! Ты подвергла себя опасности, добавила хлопот Жюстину и бросила Филиппа, когда он в тебе особенно нуждается. Представляю себе, что творится из-за тебя дома! Лизетта, наверное, с ума сходит от беспокойства.
     Нетрудно было догадаться, что последнее обстоятельство было для него важнее всего.
     - Признаю, я была не права. Но разве теперь все это имеет значение? Я могу извиниться тысячу раз, но это никому не поможет, а прежде всего - Жюстину!
     Макс заглянул в ее несчастное заплаканное лицо и вздохнул:
     - Невестушка, так или иначе я помогу вызволить своего сына из этой дьявольской истории. В этом ты можешь быть уверена.
     Ей отчаянно хотелось верить ему.
     - А что вы собираетесь...
     - Тебе, Селия, лучше сейчас подумать о том, как решить другую проблему.
     - Другую проблему? - словно эхо повторила она.
     Какая может быть другая проблема? Все остальное меркло по сравнению с ужасной участью Жюстина, которого только что увели в тюрьму.
     - Мне кажется, ты кое о чем забываешь. Филипп ждет тебя дома, и тебе придется многое объяснить ему. Ты жена Филиппа, а не Жюстина. Ты должна серьезно подумать, стоят ли твои чувства к Жюстину того, чтобы ради них отказываться от жизни, к которой ты привыкла. Как бы ни относился к тебе Жюстин, он никогда не сможет дать тебе спокойную жизнь.
     - Я люблю его.
     - Возможно. Но не всегда бывает легко отличить любовь от... чувственности. - Макс отвел взгляд. Селия знала, что он никогда не завел бы такой разговор, если бы не считал его необходимым. - Для женщины, которая всегда жила тихо и спокойно, - продолжал он, - такой мужчина, как Жюстин, волнующий и запретный, может показаться весьма привлекательным. Но эта привлекательность с течением времени померкнет.
     Селия не сдавалась, карие глаза ее были полны решимости.
     - Само собой разумеется, я нахожу Жюстина привлекательным, - сказала она. - Но кроме этого, я люблю его. Я могу многое дать ему - дать то, в чем он нуждается, а Филипп нет.
     Выражение лица Макса смягчилось, на губах появилась удивленная улыбка.
     - Допустим. А что может предложить тебе Жюстин?
     - Все, - не раздумывая ответила она. - Я всегда считала себя самой заурядной женщиной, но когда я с ним...
     Селия помедлила, глядя на далекую точку на горизонте. Жюстин заставил ее почувствовать себя любимой и красивой, и ей захотелось делить с ним все - свое сердце, мысли и тело. И он так же свободно отдавал ей всего себя. Разве можно променять такое на какую-то спокойную, тихую жизнь?
     - Ладно, невестушка, - сказал Максимилиан, приняв решение. - Я не могу взять сторону одного сына против другого, а поэтому не стану твоим союзником. Но и препятствовать тебе не буду. Однако должен тебя предупредить: Филипп едва ли поддастся чьим-либо уговорам.
     Селия не ожидала, что будет так нервничать в ожидании предстоящей встречи с Филиппом. Она не знала, что почувствует, когда посмотрит ему в глаза или обнимет его. За последние несколько месяцев все так изменилось. Пока Филипп был в плену, ее жизнь продолжалась, а для него время остановилось.

***

     Когда они с Максом приехали на плантацию, Филипп спал. И за это Селия была бесконечно благодарна судьбе.
     Лизетта бранила и утешала ее одновременно. Сначала она настойчиво предлагала немедленно послать за доктором Дассеном, чтобы он ее осмотрел, но Селия упросила ее не делать этого.
     - Мне нужны только бинты и горячая ванна, - сказала она. - С этим справится и Ноэлайн.
     - Но твои бедные ручки! - воскликнула Лизетта, осматривая обожженные ладони, исцарапанные пальцы и обломанные ногти Селии.
     - Все заживет. Доктор Дассен не сможет сделать больше, чем Ноэлайн.
     - Доктор придет завтра к Филиппу, - сказала Лизетта. - Я настаиваю, чтобы ты позволила ему осмотреть себя.
     - Хорошо, - неохотно согласилась Селия. Она засыпала Лизетту вопросами о здоровье Филиппа, о его душевном состоянии.
     - Филипп измучен и очень похудел, - только и ответила та, - но он уже успел немного отдохнуть. Берта откармливает его, готовит его любимые блюда. Надеюсь, он скоро придет в себя и снова станет таким же, как прежде. Он подавлен, но доктор Дассен утверждает, что это нормально и скоро пройдет. Мы должны окружить его любовью.
     - Мне следовало встретить его, - виновато сказала Селия.
     Лизетта нахмурила бровки, чувствуя себя не менее виноватой, чем Селия.
     - Я хочу кое-что сказать тебе, Селия. Когда Филиппа привезли сюда, я... послала за Бриони Доил. Я подумала, что так будет лучше. Нужно было, чтобы кто-то был рядом с ним, а тебя здесь не оказалось и... Надеюсь, ты не будешь на меня сердиться?
     - Нет, нет, я...
     Селия замолчала, удивленная тем, что в ней шевельнулась ревность. Ей вспомнилось, как она увидела Бриони в саду с Жюстином. Значит, Филиппа, возвратившегося домой, встречала Бриони, она его целовала, она его успокаивала... "Я рада, что она смогла это сделать вместо меня", - подумала Селия, злясь на себя за невольную ревность.
     - Она... помогла ему? - спросила Селия.
     - Мне кажется, помогла, - ответила Лизетта. - Ей удалось его утешить.
     Селия чувствовала, что Лизетта больше ничего не скажет.
     - Отдохни перед встречей с Филиппом, - продолжала Лизетта.
     Селия, хотя и была измучена, покачала головой:
     - Нет, я приму ванну и переоденусь во флигеле, а потом вернусь сюда. Я хочу поскорее увидеться с ним.
     Приняв ванну, Селия послала за Ноэлиной. Та смазала своим целебным бальзамом ее глаза, руки, все порезы и ссадины. Она принесла неприятный на вкус, но очень полезный отвар для смягчения горла, и Селия выпила его до последней капли. "Позаботился ли кто-нибудь о Жюстине?" - подумала Селия. Макс наверняка постарается, чтобы в Кабильдо к его сыну прислали доктора. Она хотела пойти к Максу, напомнить, но Ноэлайн решительно удержала ее:
     - Месье Волеран никогда ни о чем не забывает. Сидите спокойно и дайте мне закончить свое дело.
     Она укоротила на несколько дюймов опаленные волосы Селии, потом перевязала голубой лентой.
     - Я все равно выгляжу ужасно, - печально сказала Селия, увидев в зеркале свое покрасневшее, опухшее лицо.
     - Месье Филипп не обратит на это внимания.
     Селия надела светло-голубое с кремовой отделкой платье с длинным рукавом и скромным декольте. Решив, что больше ничего нельзя сделать, Селия отправилась в главный дом. В гостиной она застала Лизетту.
     - Филипп проснулся?
     Лизетта покачала головой:
     - Должно быть, скоро проснется. Поднимись к нему.
     Селия тихо вошла в комнату Филиппа и уселась в кресло возле кровати. Ей казалось, что она выплакала уже все слезы, но при виде Филиппа глаза ее увлажнились. Ей вспомнилось, как Филипп впервые улыбнулся ей, когда пришел на семейный обед в их дом. Как он впервые поцеловал ее.
     Филипп был ее первой любовью, но теперь она понимала, что любила его как близкого друга. В их отношениях всегда присутствовала сдержанность, которая не прошла бы даже со временем. Она любила бы Филиппа, но никогда не смогла бы полюбить его так, как Жюстина.
     Его спокойное лицо было более мягкой, более тонкой копией чеканного лица Жюстина. Не в силах удержаться, Селия наклонилась над ним и прикоснулась кончиками пальцев к его щеке.
     - Филипп, - прошептала она, и он открыл глаза. Синева его глаз была мягкой и теплой в отличие от яркой, пронзительной синевы глаз ее любимого.
     Филипп сонно вздохнул и поморгал, глядя на нее. Поняв наконец, что она ему не снится, он приподнялся и сел в постели.
     - Селия?
     Она улыбнулась, подумав, что он сейчас протянет к ней руки, но он только смотрел на нее.
     - Все эти месяцы я думал, что тебя... нет в живых, - с запинкой сказал он, а она положила голову ему на плечо и заплакала.

Глава 14

     Всплакнув, Селия почувствовала себя с Филиппом свободнее, но ненадолго. Всплеск чувств не разрядил обстановку, и они разговаривали друг с другом настороженно и напряженно.
     Сидя на краешке его кровати, она пыталась объяснить ему, почему не встретила его дома, и рассказать обо всем, что произошло.
     - Что слышно о Жюстине? - спросил он.
     - Он убил Доминика Легара...
     - Это хорошо, - сказал Филипп каким-то неожиданно низким голосом.
     - Мне кажется, он здоров, если не считать нескольких незначительных ран. Но его забрали в тюрьму. Страшно подумать, что его ждет дальше. Его могут повесить...
     - Нет. Отец не допустит.
     Селия взглянула в спокойные синие глаза Филиппа, и ей захотелось поверить его словам. Когда-то она ему говорила, что у него ангельские глаза. Как ему удалось сохранить свою прежнюю мягкость после всего, что пришлось пережить?
     Лизетта сбрила ему бороду и подстригла волосы, открыв безупречные контуры лица. Когда Селия, глядя на него, узнавала черты Жюстина, она начинала нервничать. По мнению большинства окружающих, Филипп был красивее брата. Черты его лица были правильны, отличались тонкостью, а взгляд был добрым и открытым. На его губах нельзя было представить себе язвительную усмешку Жюстина, глаза не вспыхивали злобой или страстью. А Жюстин напоминал чем-то волка-одиночку, которого невозможно приручить.
     - Филипп, - тихо сказала Селия, - ты не расскажешь мне об этих страшных месяцах?
     Она чувствовала, что должна спросить об этом. Может быть, если она поймет, что нужна ему, в ней проснутся прежние чувства.
     Но Филипп покачал головой.
     - Не могу, - хрипло сказал он. - Мне не хочется говорить об этом.
     И он стал расспрашивать о том, как ей жилось в Новом Орлеане. Селия начала было рассказывать, что пережила, узнав о его смерти, но увидела, что он заскучал. Лихорадочно придумывая, чем бы его развлечь, она вспомнила несколько забавных эпизодов из своей жизни на плантации.
     Потом повисло неловкое молчание.
     Селия удивлялась: о чем же они могли подолгу разговаривать во Франции или писать друг другу? Ведь раньше ей было совсем не трудно поддерживать с ним разговор! Сама не заметив, когда это случилось, она пересела с кровати на стул. Взяв его руку в свою, она нежно ее пожала, но Филипп поморщился, почувствовав на ее ладони остатки целебной мази.
     - Фу! - сказал он и отнял руку. - Почему у тебя такие скользкие руки?
     Селия слегка покраснела.
     - Извини, я поранила руки, когда... Ноэлайн смазала их мазью.
     - Не испачкай простыни.
     Жюстин никогда не обратил бы внимания ни на мазь на руках, ни на простыни. Он рассмешил бы ее, сказал бы, что она тяжело ранена, а потом осыпал бы поцелуями... Селия постаралась прогнать из головы предательские мысли.
     Филипп снова откинулся на подушки, и улыбка на его лице увяла.
     - Я устал, - тихо сказал он.
     - Отдохни, я оставлю тебя. Может быть, завтра у тебя прибавится сил, и мы поболтаем.
     Филипп печально взглянул на нее:
     - Да, нам надо кое о чем поговорить.
     - Тогда до завтра, - сказала Селия и, наклонившись, поцеловала его в щеку. - Спокойной ночи, Филипп.

***

     В полном смятении Селия спустилась вниз и, не попрощавшись ни с кем, ушла в свой флигель. Ей хотелось побыть одной. Ей не верилось, что Филипп намеренно проявляет к ней холодность. Наверное, он тоже не знал, как говорить с ней. Если бы знать, что он хочет и чего ожидает от нее, ей было бы проще!
     Погруженная в свои мысли, Селия медленно шла по дорожке, ведущей к флигелю. Даже если они с Жюстином никогда не будут вместе, она все равно расторгнет брак с Филиппом. У Филиппа есть Бриони. А она... она не сможет жить с мужем, который будет напоминать ей Жюстина. Селии не хотелось, чтобы Филипп считал, что она его бросает. Лучше, если он тоже пожелает расстаться с ней.
     Быстро темнело, и Селия решила сделать еще один круг по дорожкам сада. От усталости у нее все болело, но она знала, что ложиться спать рано. Она слишком возбуждена и не уснет.
     Селия села на каменную скамью. Налетел прохладный ветерок, и она вздрогнула. Она уже не боялась темноты, как раньше... Единственное, чего она боялась, - это потерять Жюстина.
     Она долго сидела, глядя на безоблачное вечернее небо, на котором высыпали звезды. Сонно зевнув, наконец встала и хотела было идти во флигель, но ее внимание привлек какой-то негромкий звук, раздавшийся неподалеку. Она с любопытством заглянула за живую изгородь и торопливо отпрянула назад, увидев Филиппа. Но что он здесь делает? Она возмущенно нахмурилась. Филипп обнимал женщину! Ничего себе! Значит, несмотря на холод, он явился на тайное свидание с Бриони! А ведь совсем недавно чувствовал себя таким слабым, что не мог разговаривать с ней!
     Подглядывая сквозь просвет в изгороди, Селия увидела, как он отбросил капюшон с волос Бриони и наклонился, чтобы поцеловать ее - долгим, страстным поцелуем. Селию он никогда так не целовал! Бриони что-то сказала ему, он тихо рассмеялся и обнял девушку.
     Селию обидело то, как он разговаривает с ней: казалось, ему не терпится многое рассказать ей, а времени не хватает. "А мне пришлось буквально клещами вытягивать из него каждое слово", - обиженно вспомнила Селия. Сложив на груди руки, она наблюдала за ними, как ни странно, чувствуя себя обманутой женой. Вот было бы здорово выскочить сейчас из кустов и крикнуть, что их тайна раскрыта! С другой стороны...
     В свете звезд было хорошо видно лицо Филиппа. Селию поразила происшедшая в нем перемена. Не было мрачного подавленного взгляда, глаза его искрились. Бриони кончиками пальцев прикоснулась к его лицу, и он поцеловал ее ладонь. Селию тронула их нежность друг к другу.
     Неожиданно она улыбнулась. О, да это все упрощает! Филипп становится другим с Бриони, потому что влюблен в нее. Несомненно, он сам захочет расторгнуть брак. Возможно даже, он первым заговорит об этом, и она убедит его, что это самое разумное решение. Селия облегченно вздохнула и крадучись удалилась, пока влюбленные не заметили, что за ними наблюдают.

***

     Утром Максимилиан уехал в тюрьму, а Селия осталась ждать вестей вместе с Лизеттой и детьми. Ее одолевала тревога: а вдруг с Жюстином в тюрьме жестоко обращаются? Однажды ее провезли в экипаже мимо Ка-бильдо, когда там находился в заточении особо опасный преступник. Тогда на площади, куда выходили окна тюремной камеры, собралась толпа разъяренных горожан, которые выкрикивали оскорбления и швыряли в окна отбросы. Весть об аресте печально известного пирата Грифона, несомненно, уже распространилась по городу. А что, если в этот самый момент разъяренная толпа так же беснуется и требует крови Жюстина?
     Эвелина и Анжелина играли в куклы, а Лизетта, как всегда, занималась рукоделием. Обожженные руки Селии были пока непригодны для какой-либо работы, она сидела с Рафом на коленях и читала газету на английском языке. Время от времени она произносила вслух какое-нибудь слово, чтобы проверить, правильно ли понимает его смысл, и Лизетта переводила ей всю фразу на французский язык. Стрелки на позолоченных каминных часах двигались мучительно медленно. Наконец прибыл Максимилиан.
     - Любимый! - воскликнула Лизетта, вскакивая с места. Макс обнял ее и поцеловал.
     Селия не могла подняться, потому что на ее плече спал Раф, но она не сводила глаз с Макса.
     - Макс, немедленно рассказывай нам все по порядку, - потребовала Лизетта, снимая с него пальто и усаживая в кресло.
     Макс уселся, вытянул длинные ноги. Судя по всему, он был весьма доволен собой.
     - Сегодня вечером я встречаюсь с губернатором Вильерэ. Мне сказали, что помощь, оказанная Жюстином, заставила Вильерэ рассмотреть вопрос о его помиловании.
     Селия, не выдержав, вскочила с места, так крепко прижав малыша к себе, что он проснулся и захныкал.
     - Боже мой, я боюсь даже надеяться! - сказала она, судорожно вздыхая.
     Лизетта осыпала Макса поцелуями и похвалами. Эвелина и Анжелина, хотя и не понимали причины веселого возбуждения взрослых, тоже бросились к нему, радостно хохоча, и на какое-то мгновение Макс совершенно исчез в вихре рыжих волос.
     Раф, которого так невежливо разбудили, не пожелал успокоиться, пока его не взяла на руки Лизетта. Рассерженно сопя, малыш положил голову ей на плечо и засунул в рот кулачок. Селия заставила себя снова сесть на диван. - Как себя чувствует Жюстин? - спросила она, подавшись вперед.
     - Он здоров. Его осмотрел доктор. К счастью, оказалось, что ребра у него не сломаны. По моему настоянию Жюстину принесли горячую воду, выдали свежую одежду. - Макс усмехнулся. - По правде говоря, я бы предпочел, чтобы с ним поменьше носились.
     - Поменьше носились? - в недоумении повторила Селия.
     Макс печально покачал головой:
     - Именно так. Я был поражен реакцией общества на арест Жюстина.
     - Что вы имеете в виду?
     - Судя по всему, в Новом Орлеане Жюстина считают отважным морским волком. Романтической фигурой. В кофейнях и на городской