евел насмешливый взгляд на нее:
     - Что-то вдруг стало подозрительно тихо, тебе не кажется?
     Лизетта в шутку нахмурилась:
     - Максимилиан Волеран, твои сыновья становятся почти такими же невозможными, как ты сам!
     Макс самодовольно ухмыльнулся:
     - Малышка, ведь ты не захотела бы, чтобы я стал другим?

***

     Как только закрылась дверь, Жюстин схватил Селию в объятия и поцеловал. Селия неохотно сопротивлялась, все еще возмущенная тем, что он слишком поспешно сделал выводы. Он сжал ее крепче, жадно целуя, и она сдалась.
     - Никогда больше не смей целоваться с другим мужчиной у меня на глазах, - пробормотал он, уткнувшись лицом в ее волосы. - Пусть даже это будет дряхлый старик. Я не могу этого вынести.
     - Ревнивый дурашка... - приговаривала она, едва переводя дыхание.
     Он прижал ее к себе.
     - Я люблю тебя, - нетерпеливо сказал он, расстегивая пуговицы на ее платье с высоким воротом. Вытащил гребень из ее волос, и они стекли по спине, словно светлые воды реки. - Ты красива... Как ты красива...
     - Только не здесь, - прошептала она, - а вдруг кто-нибудь войдет?
     - Мне все равно. Ты мне нужна сейчас.
     Он отыскал ее рот, и она тихонько застонала.
     - У тебя не было времени даже подумать обо мне, - задыхаясь, сказала она, - когда столько женщин стремились облегчить участь бедного узника. А еще это вино...
     - Я заставил каждого в Кабильдо пить за твою красоту.
     Она рассмеялась, уткнувшись ему в плечо.
     - Ты теперь действительно свободен?
     - Весь в твоем распоряжении. - Он поцеловал ее в глаза. - Я, конечно, не подарок. И большинство умудренных опытом людей сказали бы тебе, что ты сильно рискуешь, связывая со мной свою жизнь.
     - Что же я должна им ответить? Он крепко прижал ее к себе.
     - Скажи им, что я не могу без тебя жить.
     Он уложил ее на кушетку, и Селия оплела его руками, покрывая поцелуями, впитывая запах и вкус его кожи.
     От его ритмичных движений тело ее на несколько дюймов продвинулось по скользкому шелку кушетки. Жюстин ухватился за Селию покрепче, но тут соскользнуло с кушетки его колено, и они оба чуть не скатились на пол. Жюстин поискал, за что бы уцепиться, но, ничего не найдя на шелковой обивке, выругался. Маленькая подушка, украшенная кисточками, упала на лицо Селии, и та начала задыхаться от смеха.
     - Очень рад, что тебя это забавляет, - сердито сказал он и, подняв подушку, с размаху швырнул ее через всю комнату.
     - Еще как забавляет! - сказала Селия, обнимая его. - А что еще нам остается делать, если не смеяться?
     Расстроенный Жюстин усмехнулся:
     - Держись за меня, мое сердечко. Мы найдем выход.
     Он подтянул ее, спустил одну ногу на пол, ухватился над ее головой за подлокотник кушетки и начал медленно, ритмично двигаться. Полузакрыв глаза, Селия крепко обнимала его.
     Потом они лежали на кушетке в объятиях друг друга. Жюстин поигрывал ее золотистыми локонами, Селия задумчиво обводила кончиками пальцев его плоский сосок.
     - На расторжение брака потребуется некоторое время, - сонным голоском сказала она. - Нужно получить кое-какие бумаги из Франции и обратиться за разрешением...
     - Не имеет значения, сколько времени это займет, лишь бы все было сделано как следует.
     - До тех пор нам всем будет нелегко жить под одной крышей.
     Жюстин покачал головой:
     - Нет, любовь моя, я буду жить в городе.
     - Но...
     - Я не могу жить под одной крышей ни с Филиппом, ни с остальными Волеранами, - решительно заявил он. - Они будут наблюдать за нами, а меня такое пристальное внимание сведет с ума.
     - Но как же мы с тобой будем видеться? - с испугом воскликнула она.
     Он улыбнулся и погладил ее стройную спину.
     - Не беспокойся, я начну официально ухаживать за тобой с серьезными намерениями. Мы будем видеться ежедневно. И что-нибудь придумаем, чтобы тайно встречаться наедине. Возможно, тебе это даже покажется романтичным...
     - Нет, мне покажутся утомительными тайные свидания, потому что я хочу быть с тобой все время.
     - Скоро так и будет. - Его тихий смех прозвучал рядом с ее ухом. - И не вздумай отвертеться от этого, сердечко мое.

Эпилог

Марсель

     Селия лениво брела по пляжу, наслаждаясь теплым ветерком и ласковым солнцем. Перед ней, насколько мог охватить глаз, простирались бирюзовые воды Средиземного моря. Позади нее виднелась вилла с небольшим двориком, затененным пальмами. Небольшой пляж был укрыт от посторонних взглядов, и Селия, подняв юбку, забрела в воду, наслаждаясь ощущением ласковых волн, омывающих ее ноги. Неподалеку кричали чайки, устроившие шумную ссору из-за мелкой рыбешки.
     Марсель был самым очаровательным городом во Франции, с ним не могли сравниться ни Париж, ни славившаяся роскошными замками провинция Турень. Марсель, процветающий и оживленный порт, сочетал в себе черты крупного города и небольших рыбацких поселков. Селия легла на песок, стала смотреть на блестящую воду. Марсель ей никогда не наскучит, и она надеялась, что Жюстин захочет задержаться здесь хотя бы еще на несколько месяцев. Но даже если не захочет, это не имело значения, потому что она, грешница, будет счастлива с ним везде, куда бы их ни забросила судьба.
     Они поженились сразу же, как только был расторгнут ее брак с Филиппом, и по настоянию Жюстина столь же поспешно уехали из Нового Орлеана. Он нервничал, злился и не скрывал своего нетерпения. Хотя он помирился с семьей, сама плантация напоминала ему о достойных сожаления поступках и некоторых неприятных эпизодах его жизни. Он жаждал начать жизнь с чистой страницы. Свадьба Филиппа и Бриони Дойл состоялась всего через несколько дней после их отъезда, и Селия сожалела, что не смогла на ней присутствовать. Однако она не могла не согласиться с Жюстином, уверявшим, что присутствие Филиппа на их свадьбе вносило какую-то тревожную нотку. Лучше уж пусть на свадебной церемонии Бриони ничто не напоминает о неудачном браке Филиппа с Селией.
     Расставание с Волеранами было нелегким. Селия и Лизетта плакали, а Макс самым бессовестным образом не пожелал скрыть, что ему очень не хочется их отпускать. Был один неловкий момент, когда Филипп и Жюстин, прощаясь, не расцеловались по креольскому обычаю, а обменялись рукопожатием, как это принято у американцев. Тот факт, что Селия теперь принадлежит Жюстину, был бы всегда источником напряженности в отношениях между братьями, но Селия твердо верила, что время - лучший лекарь.
     Филипп осторожно обнял Селию и, отстранившись, посмотрел ей в лицо с печальной улыбкой. Она улыбнулась ему в ответ. Каждый из них был рад повороту в своей жизни, но им обоим никогда не забыть, что они когда-то много значили друг для друга.
     За несколько месяцев, прошедших после свадьбы, Жюстин изменился. В нем не было больше цинизма, агрессивности, он стал чаще смеяться и шутить. Сначала он ревниво оберегал Селию, как будто бесценное сокровище, которое у него могут в любой момент украсть. Теперь он стал спокойнее, был уверен в ее любви, и между ними установилось взаимное доверие.
     Первым испытанием их брака на прочность стала поездка во Францию. В первую ночь на борту судна Жюстин, вернувшись в каюту, с тревогой увидел, что Селия бледна и испуганна. Она спрятала голову у него на груди, как зверушка, пытающаяся укрыться от невидимого хищника.
     - Дорогая, скажи, что с тобой? Ты не заболела? Что-нибудь случилось?
     Лишь несколько минут спустя ей удалось объяснить, что доносившиеся с палубы звуки вызывают у нее воспоминания об ужасе, пережитом во время нападения Легара. Она понимала, что такое едва ли может повториться снова, но не могла подавить в себе предчувствие неминуемой беды.
     Жюстин нежно успокаивал ее:
     - Малышка, на этот фрегат пираты никогда не польстятся. Уж я-то знаю. На его борту нет дорогостоящих грузов, как на "Золотой звезде". У него малая осадка, а значит, большая скорость - нет, пираты на него не позарятся. А конструкция надводной части корпуса судна предусматривает узкую палубу, так что его непросто взять на абордаж. К тому же оно вооружено 28-фунтовыми пушками и...
     Он продолжал говорить, но Селия не понимала значения слов, ее успокаивало звучание его голоса. Ее не интересовали доводы в пользу безопасности пассажиров на борту судна. Просто она не могла не вспомнить, как в прошлый раз так же пересекала океан с молодым мужем и Филипп так же убедительно уверял ее, что на борту судна они в полной безопасности. Ее тревога несколько поутихла, но не исчезла совсем. Иногда, когда она слышала скрип судна или какой-нибудь неожиданный звук, сердце сжималось от ужаса.
     Ей не нравилось море, но она старалась скрыть это от Жюстина. Он любил море, ветер и даже шторм. Оттого что ей приходилось подавлять свой страх, Селия стала раздражительной и язвительной.
     Жюстин проявил поразительное терпение. Он провел ее по судну и объяснил, как все работает - от насоса с цепным приводом до парусов. После этого если даже она и не начала испытывать наслаждение от путешествия, по крайней мере оно стало для нее менее неприятным.
     Когда они прибыли в Гавр, все снова складывалось замечательно. Стояло лето, и Франция была прекрасна. Над головой было ясное небо и сияло солнце. Селия волновалась перед встречей с отцом, братьями и сестрами. Она написала им письма, в которых все подробно описала. Филипп жив, но замужем она теперь за его братом. Судя по ответным письмам, родные не одобрили ее.
     И теперь, представив Жюстина семейству Веритэ, Селия забавлялась, наблюдая за их реакцией. Ее шумное семейство вначале немного растерялось. Она, конечно, не могла не признать, что Жюстин, даже одетый в самую элегантную одежду, все-таки смутно напоминал... пирата. Впрочем, все Веритэ отличались прагматичностью. Они не признавали неразгаданных загадок и вопросов, оставленных без ответов. Обычно им хватало четверти часа, чтобы разложить на составные части любую загадочную личность. Но глаза Жюстина, цветом синее, чем море или небо, казалось, смеялись над их бестактным любопытством.
     Ко времени их отъезда из Парижа сестры Селии смотрели на Жюстина влюбленными глазами, а братья повторяли своим приятелям рассказы о его приключениях. Только отца оказалось не так-то просто убедить в достоинствах нового мужа. Однако после долгого разговора с Жюстином с глазу на глаз он хотя и продолжал относиться к нему сдержанно, тем не менее перестал выказывать явное неодобрение. Селия с грустью подумала, что ее отцу никто не сможет заменить зятя-доктора, тем более такого, которого он сам познакомил со своей дочерью.
     Как только Жюстин высказал желание побывать на верфях в марсельском порту, они сразу же выехали из Парижа. Они жили в этом портовом городе уже восемь недель, и с каждым днем им все больше и больше нравилось здесь. Последние несколько дней Жюстин по утрам уезжал в город и на расспросы Селии отвечал уклончиво. Она чувствовала, что он что-то затевает, и гадала, что бы это могло быть.
     На лицо упала тень, и Селия с улыбкой открыла глаза. Рядом с ней стоял Жюстин - босой, в брюках и полурасстегнутой сорочке. Ветерок шевелил темно-каштановые волосы. Опустившись на песок рядом с Селией, он скользнул по ней одобрительным взглядом.
     - Ты похожа на маленькую булочку, - пробормотал он, - такую теплую, золотистую и очень аппетитную. Не откусить ли мне кусочек, как ты думаешь?
     Презрев все правила приличия, Селия не раз выходила прогуляться в платье с коротким рукавом, без перчаток, шляпки и зонтика, украшенного оборочкой, и ее молочно-белая кожа приобрела на солнце золотистый оттенок, а и без того светлые волосы выгорели добела. Мода того времени требовала, чтобы женщины укрывались от солнца, но Селия пренебрегла условностями. Лишь бы Жюстину это нравилось.
     Сочетание блестящих выгоревших волос и золотистой кожи было очень красиво. Когда Жюстин заходил с ней в кафе на открытом воздухе в центре города, мужчины забывали о том, куда держали путь, и подходили к их столику, чтобы полюбоваться красоткой. Французы ценили женскую красоту не меньше, чем хорошее вино, и считали себя знатоками и того, и другого.
     Он положил руку ей на грудь. Селия запротестовала:
     - Перестань, а вдруг кто-нибудь увидит?!
     - На пляже ни души, - возразил он, целуя ее шею. - А если кто-нибудь появится, то это наверняка будет француз, а француз сделает вид, что не заметил нас. Французы все прощают любовникам.
     - Но мы не любовники, а супружеская пара и... - Она задрожала от удовольствия, почувствовав его руку на своей груди. - Жюстин... - слабея, пробормотала она.
     - Ну ладно, ладно. Уважу твою стыдливость, дорогая. Пока... - Он посадил ее между колен.
     - Чур, не распускать руки, - предупредила Селия.
     - Попытаюсь. Бедняжечка моя, застенчивая женщина, которая вышла замуж за похотливого волчищу...
     - А в последнее время еще и заброшенная женщина, - добавила она.
     - Ага, наконец-то! А я-то думал, через сколько дней ты заметишь мои утренние отлучки. Прошла почти неделя. Ты невероятно терпелива!
     - Ну и?..
     Жюстин улыбнулся, поглядывая на волну, набегавшую на берег почти у их ног. Он ответил на вопрос вопросом:
     - Тебе ведь нравится Марсель, а?
     - Еще бы! Здесь чудесно, и люди такие милые.
     - Я тут подумал... не захочется ли тебе пожить здесь какое-то время?
     Селия такого не ожидала. Конечно, ей очень хотелось остаться здесь. Однако она давно для себя решила, что если ему нравится кочевать, то она будет следовать за ним. Наверное, его отлучки по утрам были как-то с этим связаны... Наверное, он заскучал на одном месте и его потянуло в дорогу... Если она в ответ на его вопрос выскажет желание поселиться здесь, он, конечно, останется.
     - И все же, наверное, стоит поехать куда-нибудь еще, - сказала Селия.
     Жюстин заволновался:
     - А я подумал, что неплохо было бы на некоторое время осесть на одном месте...
     - Осесть? - Селия повернулась и, стоя на коленях, заглянула ему в лицо. - Любовь моя, тебе за всю твою жизнь ни разу не приходила в голову подобная мысль! Я понимаю: ты предлагаешь осесть, потому что тебе кажется, будто мне это нужно. Но по правде говоря, мой дом там, где ты, так что совсем не обязательно...
     Его удивленный взгляд сменился широкой довольной улыбкой.
     - Пойми, я никогда не хотел жить на одном месте, потому что мне не с кем было жить! Но если тебе не нравятся здесь, мы подыщем что-нибудь другое.
     - Разве ты не заскучаешь, оставаясь на одном месте?
     - По правде говоря, по утрам я бывал на верфи. Мне захотелось построить шхуну. Я даже представляю себе ее: изящная, с острым носом, она будет рассекать волны, как птица воздух. - Его глаза горели энтузиазмом. - Конечно, это может показаться блажью. Но я уже нашел людей, которые готовы приступить к работе на здешней верфи, в Марселе. К тому же мне не терпится потратить часть моего нажитого не праведным путем состояния.
     - Шхуна... - произнесла она мечтательно. - А как насчет всех тех экзотических мест, где ты мечтал побывать?
     Жюстин серьезно взглянул на нее.
     - Они будут ждать нас в любое время, когда у нас появится желание туда отправиться. А сейчас я созрел для того, чтобы обзавестись домом, Селия. Я хочу где-нибудь обосноваться вместе с тобой и... - он окинул взглядом ее стройную фигурку, - и хочу обзавестись детьми, - тихо добавил он. - Создать нашу с тобой семью.
     - Я тоже, - сказала Селия с нервным смешком, почувствовав, что сердце у нее защемило от любви к нему. - Но боюсь, как бы вы не задохнулись, месье, если сразу погрузитесь в домашние заботы.
     - Я знаю, что мне нужно. - Он приподнял одну бровь, на щеке появилась ямочка. - Разве ты не веришь мне, сердечко мое?
     - Верю, - с готовностью откликнулась Селия, обнимая его за шею.
     Довольный Жюстин рассмеялся и повалил ее на теплый, ласковый песок.
     - Значит, ты согласна остаться? - Он крепко поцеловал ее. - Ах ты, моя отважная женушка... Я заставлю тебя радоваться тому, что ты рискнула связать свою жизнь со мной.
     - Уже... - прошептала она, откидывая назад пряди темно-каштановых волос, упавшие на его лицо. - Уже заставил.




   Лиза КЛЕЙПАС
   ОТКРОВЕННЫЕ ПРИЗНАНИЯ

Перевод с английского У.В. Сапциной. OCR by Rina




Анонс

     Отважный и хладнокровный лондонский сыщик, не знающий ни любви, ни сострадания, - такая молва шла о Нике Джентри. И женой этою человека согласилась стать невинная Шарлотта Ховард? Увы, да! Ведь только так может она избежать брака с богатым стариком, к которому принуждают ее родители...
     Однако, пусть и не сразу. Шарлотта угадывает под внешней грубостью и цинизмом Ника совсем другого человека - благородного джентльмена и пылкого, страстного возлюбленного, способного дарить женщине неземное блаженство...

     Посвящается моей свекрови Айрите Эллис - за любовь, щедрость, понимание и умение всякий раз радовать меня.
     С любовью от признательной невестки - Л. К.

Пролог

Лондон, 1839 год

     В свои двадцать четыре года Ник Джентри еще ни разу не бывал в публичном доме. Он проклинал себя за ледяной пот, когда его сжигало желание и леденил ужас. Этот момент он отдалял уже несколько лет, пока наконец не обессилел под бременем плотского вожделения. Потребность в женщине пересилила страх.
     Мысленно подстегивая себя, Ник поднялся на крыльцо красного кирпичного особняка миссис Брэдшоу - шикарного заведения для состоятельных клиентов. Всем известно, что ночь с одной из девиц миссис Брэдшоу стоит целое состояние, поскольку все они самые вышколенные блудницы Лондона.
     Ник смог бы заплатить любую цену, какую понадобится. Ремесло частного сыщика приносило неплохие доходы, вдобавок он кое-что скопил, получая свою долю в преступном мире. При этом он приобрел почти скандальную славу: его боялись обитатели воровских притонов и недолюбливали сыщики с Боу-стрит, считая бесчестным конкурентом. Полицейские ищейки не ошибались: щепетильность была ему чужда. Принципы только вредят делу, поэтому Ник в них не нуждался.
     Из окон доносилась музыка, за стеклами Ник видел элегантно одетых джентльменов и дам, словно явившихся сюда с великосветского приема. Но он знал, что на самом деле это проститутки со своими клиентами. Как все это далеко от трущоб близ Флит-Дич, где грязные толстухи ублажают мужчин в темных переулках за пару шиллингов!
     Расправив плечи, Ник взялся за начищенный медный дверной молоток в форме львиной головы и громко постучал в дверь. Выглянувший дворецкий с непроницаемым лицом осведомился, что нужно здесь Нику.
     А разве не ясно? Ник раздраженно нахмурился:
     - Мне нужна женщина.
     - Боюсь, миссис Брэдшоу не принимает в такой поздний час новых клиентов, сэр...
     - Скажите ей, что пришел Ник Джентри. - Ник засунул руки поглубже в карманы и смерил дворецкого угрюмым взглядом.
     Услышав известное всему Лондону имя, дворецкий испуганно вытаращил глаза, распахнул дверь и учтиво поклонился:
     - Слушаюсь, сэр. Будьте любезны подождать в холле, я доложу о вас миссис Брэдшоу.
     В холле пахло духами и табачным дымом. Глубоко вздохнув, Ник окинул взглядом мраморный пол и высокие белые пилястры. Единственным украшением холла служила картина с нагой женщиной, которая любовалась собой в овальное зеркало, небрежно положив тонкую руку на собственное бедро. Как зачарованный Ник засмотрелся на картину в тяжелой золотой раме. Отражение женщины в зеркале было слегка размытым, треугольник между ног нанесен смелыми мазками. Ник чувствовал себя так, словно ему набили живот холодным свинцом. Через холл торопливо прошел слуга в черных бриджах, с подносом, уставленным бокалами, и Ник поспешно отвел взгляд от картины.
     Он постоянно помнил, что за его спиной находится дверь и что он в любую секунду может молча повернуться и уйти. Но он и без того слишком долго праздновал труса. Что бы ни случилось сегодня ночью, он пойдет до конца. Сжав кулаки в карманах, он уставился в отполированный белый пол с причудливым серым мраморным рисунком, в ко