знадежный идеалист.
     Грант усмехнулся:
     - Придется преподать вам урок, миледи, чтобы отучить бросаться оскорблениями. - И, запрокинув ее голову, он прижался к ее губам в страстном поцелуе.

***

     Погрузившись в записи, связанные с проводимым им расследованием, Грант едва расслышал стук в дверь его кабинета на Боу-стрит.
     - Да, - буркнул он, недовольный, что его отрывают от срочных дел.
     Дверь скрипнула, и в образовавшуюся щель заглянула миссис Добсон.
     - Сэр Грант, к вам посетитель.
     В ответ он сердито поморщился:
     - Я же предупреждал, что не намерен никого принимать, пока не состоится завтрашнее заседание...
     - Да, сэр, но... это леди Морган.
     Хмурое выражение вмиг исчезло с лица Гранта. Виктория была редкой гостьей на Боу-стрит, что вполне устраивало Моргана, не желавшего, чтобы его жена лишний раз сталкивалась с отбросами общества. Вместе с тем увидеть ее в неурочный час было чрезвычайно приятно.
     - Ради Бога, не заставляйте ее ждать, - сказал он. - Пусть войдет.
     Экономка улыбнулась и распахнула дверь, пропустив Викторию. Ее стройная фигура была облачена в бледно-розовое муслиновое платье с высоким воротом и длинными рукавами, отделанными темно-розовыми лентами. Спереди лиф платья украшала шелковая шнуровка, подчеркивавшая ее обворожительные округлости. Поднявшись со стула, Грант подождал, когда миссис Добсон закроет за собой дверь, а затем заключил жену в объятия и завладел ее губами в страстном поцелуе.
     - То, что надо, - вымолвил он, оторвавшись от ее губ. - Легкомысленная красотка, чтобы развеять мою скуку.
     - Надеюсь, я не отрываю тебя от важных дел, - виновато произнесла Виктория.
     - У меня нет дел важнее тебя. - Он потерся носом о нежную шею, играя ленточкой на вороте платья. - Что привело вас на Боу-стрит, миледи? Вы намерены подать жалобу или заявить о преступлении?
     Она рассмеялась:
     - Не совсем.
     - Значит, вы хотите дать показания или, возможно, располагаете ценной информацией?
     - В определенном смысле.
     Он опустился на стул и притянул ее к себе на колени, лукаво поблескивая зелеными глазами.
     - Я жду чистосердечного признания, миледи.
     - Грант, пожалуйста, - запротестовала она, ерзая у него на коленях и смущенно поглядывая на дверь. - Сюда могут войти. Что они подумают?
     Его рука скользнула ей под юбки и смело двинулась к колену.
     - Что я молодожен, неравнодушный к собственной жене.
     - Грант, - взмолилась она, залившись румянцем, и Грант рассмеялся, сжалившись над ней.
     - А я-то думал, что лишил тебя всякой стыдливости, - сказал он, сжимая ее колено. - Ладно, постараюсь сдержаться. Итак, чем я обязан твоему визиту?
     Обвив руками его шею, Виктория серьезно посмотрела на него.
     - Я бы не стала тебя беспокоить, но... Я посылала за доктором Линли сегодня.
     - Линли, - настороженно повторил Грант. Виктория кивнула.
     - Видишь ли, я неважно чувствовала себя в последнее время, но, чтобы не тревожить тебя понапрасну, ничего не говорила... - Она осеклась, поморщившись, когда он с силой стиснул ее ногу. - Грант! - воскликнула она, растерянно уставившись на мужа.
     Сердце его внезапно отчаянно забилось, и он не сразу заговорил, охваченный дурными предчувствиями.
     - Виктория, - произнес он надтреснутым голосом, - ты больна?
     - О дорогой, нет... Конечно, нет, просто... - Виктория замялась. - Я беременна, - объявила она, успокаивающе поглаживая его грудь рукой в перчатке. - Беспокоиться совершенно не о чем. У нас будет ребенок.
     Гранта затопила волна облегчения. Теснее притянув к себе жену, он зарылся лицом в ее мятую грудь и перевел дух.
     - Боже, Виктория, - вымолвил он.
     Она нервно засмеялась, сжав в ладонях его голову:
     - Как ты относишься к прибавлению семейства?
     - Как к чуду. - Грант повернулся и прижал ухо к ее сердцу. Вслушиваясь в частое ровное биение, он тихо и счастливо улыбался.
     - Довольно распространенное чудо, - заметила Виктория с улыбкой. - Это случается каждый день во множестве семей.
     - Но не в моей. - Несколько отстранившись от жены,
     Грант уставился на ее стройное тело, представив, как вскоре увеличится ее живот.
     - Как ты себя чувствуешь? - обеспокоенно спросил он.
     Виктория погладила его по щеке.
     - Сгораю от нетерпения, - ответила она. - Не могу дождаться того дня, когда буду держать ребенка на руках.

***

     Случилось так, однако, что младенец появился в доме Моргана намного раньше, чем ожидалось. Примерно через месяц после того сообщения Виктории о беременности Грант наслаждался тихим ужином с женой, как вдруг миссис Баттонс нарушила их уединение. На лице экономки застыло странное, почти комическое выражение, словно она никак не могла прийти в себя от шока.
     - Леди Морган, - неловко начала она, - вам пришла... э... посылка... из Италии.
     - В такой час? - Виктория обменялась с мужем недоуменным взглядом. - Наверное, это подарок от моей сестры, - предположила она. - Как чудесно. Вот уже несколько месяцев, как от нее нет известий. Там есть сопроводительное письмо, миссис Баттонс?
     - Да, но...
     - Принесите, пожалуйста, письмо сюда, а посылку оставьте в гостиной. Мы откроем ее после ужина.
     Прежде чем экономка успела ответить, Виктория услышала тонкий пронзительный писк, похожий на мяуканье кошки... или на детский плач.
     Грант поднялся из-за стола, вытирая губы салфеткой.
     - Не думаю, что эта посылка согласится ждать в гостиной, - пробормотал он и, обойдя застывшую в дверях экономку, решительно вышел из комнаты.
     - Ребенок? - спросила пораженная Виктория, встретившись взглядом с миссис Баттонс. Экономка утвердительно кивнула:
     - Да, миледи. Прислан из Италии с кормилицей, которая ни слова не понимает по-английски.
     - О Боже! - Виктория бросилась вслед за мужем.
     В холле толпились слуги, с изумлением разглядывая темноволосую девушку в крестьянском платье, поверх которого был надет серый передник из грубой ткани. Она судорожно сжимала в руках орущий сверток и, казалось, была готова расплакаться сама.
     - Синьора, - воскликнула она при виде Виктории, разразившись потоком иностранных слов.
     Виктория успокаивающим жестом положила руку ей на плечо.
     - Все в порядке, - сказала она, надеясь, что кормилица поймет хотя бы интонацию, если не слова. - Спасибо, что благополучно доставили ребенка. Вы, должно быть, устали и проголодались. - Она взглянула на миссис Баттонс, которая тотчас отправила одну из горничных приготовить комнату для кормилицы. Указав на плачущего младенца, Виктория ласково улыбнулась девушке. - Можно? - спросила она.
     С явным облегчением та тут же вручила ей сверток. Неловко взяв ребенка, Виктория уставилась на крошечное, красное личико, обрамленное рыженькими волосиками, перевязанными бантом. Не могло быть никаких сомнений, что это дитя Вивьен.
     - О, моя прелесть, - проворковала Виктория. - Сладенькая, драгоценная крошка...
     - Дай-ка его мне, - деловито произнес Грант, стоя за ее спиной. - Головка болтается.
     Уступив ему девочку, Виктория взяла письмо из рук кормилицы. Оно было написано рукой Вивьен и адресовано ей. Нахмурившись, Виктория сломала печать и прочитала письмо вслух:
     - "Милая Виктория, как и обещала, отправляю тебе ребенка, поскольку сейчас я слишком занята, чтобы уделить ему необходимое внимание. Если тебе это не совсем удобно, найди кого-нибудь, кто позаботится об Изабелле. Я возмещу все расходы, когда вернусь в Англию. Моя любовь всегда с тобой... Вивьен".
     Повернувшись к Гранту, Виктория увидела, что ребенок затих, уставившись круглыми немигающими глазами в смуглое лицо мужа. Малюсенькая ручка крепко сжала его палец. Девочка казалась ужасно маленькой на фоне широкой груди Гранта и, судя по всему, прекрасно чувствовала себя в его надежных руках.
     - Не знала, что ты умеешь обращаться с детьми, - заметила Виктория, наблюдая за ними с удивленной улыбкой. Баюкая ребенка, Грант тихо сказал:
     - Не умею я с ними обращаться. Просто у меня свой подход к рыжеволосым девицам.
     - Могу поручиться за это. - Все еще хмурясь, Виктория погладила яркий хохолок на голове младенца. - Бедная Изабелла, - промолвила она.
     - Вивьен приедет за девочкой? - спросил Грант, не сводя глаз с ребенка.
     - Трудно сказать наверняка, но... - Виктория замолчала и посмотрела на мужа, обнаружив, что не в силах приукрасить правду. - Нет, - тихо сказала она. - Вряд ли она захочет, чтобы ребенок напоминал ей о прошлом... к тому же она никогда не стремилась стать матерью. Не думаю, что она когда-нибудь заберет девочку.
     - Как же тогда быть?
     - Ты не станешь возражать, если наша семья увеличится чуть раньше срока? - нерешительно спросила Виктория.
     Грант с трудом поверил, что ему предлагают стать отцом незаконнорожденного ребенка Вивьен Дюваль. Она не нравилась ему раньше и вряд ли понравится в будущем. Но, глядя на маленькое личико, он не находил в нем ничего от Вивьен. Это трогательное, невинное дитя вызывало в нем инстинктивное желание защитить.
     - Никто лучше нас не позаботится о ней, - вымолвил он, обращаясь скорее к себе, чем к Виктории.
     Жена придвинулась к нему, обвив рукой его талию.
     - Пожалуй, - с улыбкой согласилась она. - О, Грант... я нисколько не сомневалась, что ты согласишься. - Она привстала на цыпочки и поцеловала его. - Знаешь, ты ни разу не разочаровал меня.
     Грант приготовился возразить, но, заглянув в сияющие голубые глаза, преисполнился такой любовью, что не смог произнести ни слова.
     - Ни разу, - повторила Виктория, не спуская с него глаз. - Мне нравится в тебе все, до единой черточки.
     - Именно поэтому, миледи, - мягко отозвался он, - я и женился на вас.



90


91





МУЖЧИНА НА ОДНУ НОЧЬ

Лиза КЛЕЙПАС
Перевод с английского Т.А. Перцевой. OCR and Spellcheck: Екатерина






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


     Моему брату Каю.
     За его неизменные любовь, поддержку и понимание. И за то, что ты всегда оказывался рядом, когда я в тебе нуждалась.
     Мне так повезло быть твоей сестрой.
     Л.К.

Пролог

Лондон
Ноябрь 1836 года

     - У вас есть какие-то определенные пожелания, мисс Брайерз? Предпочитаете блондинов или брюнетов? Рост высокий или средний? Англичанин или иностранец?
     Мадам была на удивление деловита, словно они обсуждали меню для званого ужина, а не мужчину, которого покупали на один-единственный вечер.
     Аманда неловко поеживалась. Вопросы были столь откровенны, что ее лицо пылало огнем, а щеки как-то странно покалывало. Интересно, испытывают нечто подобное и мужчины, впервые посещающие бордель? К счастью, именно это заведение оказалось перворазрядным, дела здесь велись с достаточной долей осмотрительности, мадам была тактична, а обстановка выбрана с куда большим вкусом, чем предполагала Аманда: ни откровенно шокирующих картин, ни непристойных гравюр, ни красных занавесок, ни шатающихся повсюду проституток или клиентов. Дом миссис Брадшо отличался спокойной неброской роскошью: стены, обтянутые темно-зеленым дамастом, уединенная приемная, обставленная превосходными образчиками мебели Хепплуайта. Рядом с софой в стиле ампир с украшениями в виде позолоченных дельфинов, стоял небольшой столик с мраморной столешницей.
     Потянувшись за позолоченным карандашиком и крошечной записной книжкой, лежавшими на краю столика, Джемма Брадшо выжидательно уставилась на клиентку.
     - У меня нет никаких особенных предпочтений, - пробормотала сгоравшая от стыда, но преисполненная решимости Аманда. - Я вполне доверяю вашему вкусу. Выберите сами и пришлите в мой день рождения, вечером, через неделю начиная от сегодняшнего дня.
     Это заявление, неизвестно по какой причине, искренне развеселило миссис Брадшо.
     - Хотите сделать себе подарок? Что за прекрасная мысль!
     Ее угловатое лицо осветилось задумчивой улыбкой. Красивой или хотя бы хорошенькой назвать мадам было трудно, зато она могла похвастаться идеальной кожей, густыми рыжими волосами, высоким ростом и роскошной фигурой.
     - Мисс Брайерз, могу я спросить: вы девственница?
     - Зачем вам это? - насторожилась Аманда. Красновато-коричневая, идеально выщипанная бровь мадам Брадшо изумленно вскинулась.
     - Если вы и в самом деле готовы довериться моему суждению, мисс Брайерз, я должна знать все интимные детали. Не часто женщина, подобная вам, приходит в мое заведение.
     - В таком случае...
     Аманда набрала в грудь побольше воздуха и затараторила. Куда девались обычные рассудительность и здравый смысл, которыми она всегда гордилась?
     - Я старая дева, миссис Брадшо. Через неделю мне исполнится тридцать. И д-да, я все еще д-девица. - Она с трудом выплюнула ненавистное слово и отважно продолжала:
     - Но это еще не значит, что я должна остаться таковой. Я выбрала именно вас, поскольку все утверждают, будто вы способны выполнить любую просьбу клиента. Я знаю, как вы, должно быть, удивились, увидев у себя такую, как я, но...
     - Дорогая, - тихо засмеялась мадам, - то время, когда я еще могла чему-то удивляться, давным-давно миновало. Поверьте, я достаточно хорошо понимаю ваше затруднительное положение и сумею найти вполне приемлемое решение этой проблемы. Но скажите... есть ли у вас какие-то пожелания относительно возраста и внешности? Определенные симпатии и антипатии?
     - Хотелось бы, чтобы мужчина был молод, но не моложе меня. И не слишком стар. Необязательно, чтобы он был красавцем, но и уроды мне неприятны. Да! - неожиданно воскликнула Аманда. - Он должен быть опрятным. Опрятность - мое главное условие.
     Карандашик быстро забегал по странице.
     - Не вижу никаких сложностей, - заметила миссис Брадшо. В глубине ее больших темных глаз блеснуло что-то, подозрительно напоминавшее смех.
     - Кроме того, я настаиваю на соблюдении полной секретности, - резко бросила Аманда. - Если кто-то узнает, что я наделала...
     - Дорогая, - перебила миссис Брадшо, поудобнее усаживаясь на софе, как по-вашему, что стало бы с моим бизнесом, если бы тайны моих клиентов стали достоянием гласности? Ко мне, если угодно знать, обращаются люди из самых высоких кругов общества, включая и членов парламента, и богатейших лордов, и светских дам. Не беспокойтесь, мисс Брайерз.
     Спасибо, - выдохнула Аманда, переполненная одновременно облегчением, ужасом и неотвязным предчувствием беды. Отчего ей чудится, что она совершила величайшую в своей жизни ошибку?

Глава 1

     Аманда с первого взгляда распознала в стоящем на пороге человеке мужчину-проститутку. С того момента, когда она грубо, как беглого каторжника, втолкнула его в прихожую, он в ошеломленном молчании смотрел на нее. Очевидно, для более интеллектуальных занятий у него попросту не хватало мозгов. Но вряд ли на избранном им поприще требуется особый ум!
     - Скорее, - прошептала она, беспокойно цепляясь за его мускулистую руку и захлопывая входную дверь. - Как по-вашему, кто-то вас видел? Мне в голову не пришло, что вам взбредет вот так, запросто постучать у входной двери! Разве людей вашей профессии не учат элементарной осторожности?
     - Моей... профессии? - озадаченно повторил он.
     Теперь, надежно укрывшись от любопытных глаз, Аманда позволила себе более тщательно изучить его. Несмотря на явное тупоумие, он был на редкость привлекателен. Нет, пожалуй, прекрасен... если только подобный эпитет применим к столь неоспоримо мужественному созданию. Настоящий великан, стройный, с плечами, едва умещавшимися в дверном проеме! Черные блестящие волосы аккуратно под-
     Стрижены, смуглое лицо с прямым длинным носом и чувственным ртом чисто выбрито.
     И в довершение всего на нее смотрели поразительно синие глаза совершенно небывалого оттенка. Аманда видела нечто подобное только в соседней лавке, где один умелец продавал чернила из растения индигоноска и медного купороса, которые кипятил на огне несколько дней, пока смесь не приобретала синий цвет, такой темный и глубокий, что его скорее можно было принять за фиолетовый. И все же в этих глазах в помине не было того ангельского выражения, которое обычно отождествляют с такой краской. На Аманду был устремлен проницательный, испытующий взгляд человека, рано познавшего весьма неприятные стороны жизни, с какими ей самой ни разу не довелось столкнуться.
     Легко можно было понять, почему женщины готовы платить за право побыть в его обществе. Сама мысль о том, чтобы получить в свое полное распоряжение этот великолепный образчик мужского пола, была неодолимой. Настоящее искушение.
     Аманда устыдилась своей тайной тяги к нему, того попеременно жаркого и ледяного озноба, который сотрясал ее тело, красных пятен, горевших на скулах.
     Она смирилась со своей участью достойной старой девы... и даже сумела убедить себя, что в незамужнем существовании есть немало своих прелестей, что в таком возрасте желания уже не должны одолевать женщину. Она смирилась умом, но не сердцем.
     В те времена, когда двадцать девять лет для женщины считались едва ли не старостью, тридцать - знаменовали рубеж, за которым простиралась унылая пустыня одиночества.
     "Предводительница обезьян" - вот как называли таких женщин. Ах, если бы только она могла смириться с судьбой!
     Аманда вынудила себя смотреть не мигая в эти поразительно синие глаза.
     - Буду с вами откровенной, мистер... нет, ваше имя мне знать необязательно, поскольку знакомство наше продлится недолго. Видите ли, я успела поразмышлять над своим поспешным решением и... и дело в том, что я передумала. Пожалуйста, не примите это как личное оскорбление. Это не имеет ничего общего ни с вами, ни с вашей внешностью, и я непременно постараюсь все объяснить вашей хозяйке, миссис Брадшо. Вы привлекательны и очень пунктуальны, и нисколько не сомневаюсь, весьма искусны в... в избранном вами ремесле. Во всем виновата я. Все мы ошибаемся, и я не исключение. Иногда мои ошибки нельзя исправить, но они бывают и небольшими...
     - Погодите, - перебил он, протестующе поднимая руки и не сводя глаз с ее раскрасневшегося лица. - И помолчите немного.
     За всю взрослую жизнь никто не посмел затыкать ей рот подобным образом. Изумленно хлопнув ресницами, Аманда честно попыталась перекрыть поток слов, угрожавший сорваться с губ. Незнакомец скрестил руки на мускулистой груди и прислонился к двери. Свет лампы в крохотной прихожей ее модного лондонского дома отбрасывал таинственные тени от его длинных ресниц на классически высокие скулы.
     Аманда невольно подумала, что у миссис Брадшо превосходный вкус. Присланный ей мужчина выглядел поразительно ухоженным и процветающим, о чем говорили не только внешность, но и одежда: модная, прекрасного покроя, но неброская: черный сюртук, брюки цвета маренго и черные, отполированные до немыслимого блеска туфли. Крахмальная белая рубашка казалась снежно-белой на фоне золотисто-коричневой кожи, а серый шелковый галстук был повязан простым, но безупречным узлом. Если бы до этого дня Аманде пришлось описывать свой идеал, она набросала бы портрет светлокожего, тонкокостного блондина. Теперь же она была вынуждена полностью пересмотреть свое мнение. Ни один светловолосый Аполлон не мог и близко сравниться с этим грубовато-красивым великаном.
     - Вы мисс Аманда Брайерз, - выговорил он наконец. - Романистка.
     - Да, я пишу романы, - с вымученным терпением ответила она. - А вы джентльмен, которого миссис Брадшо прислала по моему требованию, не так ли?
     - Похоже, что так.
     - Так вот, примите мои извинения, мистер... нет, не говорите ничего. Как я уже объясняла, каждый может сделать ошибку, поэтому вы должны уйти. Я, естественно, заплачу вам за беспокойство, хотя ваши услуги больше не требуются, поскольку вина целиком лежит на мне. Только назовите свою обычную таксу, и мы немедленно уладим дело.
     Он все еще смотрел на нее, и выражение лица постепенно менялось: озадаченность уступила место заинтересованности, а синие глаза засверкали таким дьявольским