слезы его падали на льняные простыни. -
Вернись ко мне.
   Ночью он проснулся от звука открываемого замка.
   Сонно моргая, Рэнд посмотрел в сторону двери  и  увидел,  что  кто-то
проволокой, просунутой в щель, пытается приподнять щеколду. Он  бесшумно
встал  и  прислонился  спиной  к  стене.  В  это  мгновение  дверь  тихо
отворилась, и тонкая темная  фигура  скользнула  в  комнату.  Подойдя  к
Розали, незнакомец стал нащупывать ее пульс.
   В порыве гнева Рэнд в два прыжка настиг незнакомца, схватил его сзади
за шею и, рванув на себя, попытался сдавить ему горло.
   - Я думаю, -  зло  проговорил  Рэнд,  -  что  сначала  не  мешало  бы
представиться.
   Незнакомец, однако, сумел высвободиться из железных объятий  Рэнда  и
нанес ему сильный удар в грудь.
   Рэнд с проклятиями  вновь  бросился  на  врага,  радуясь  возможности
сразиться с олицетворением всех последних  несчастий.  Он  снова  сцепил
руки вокруг шеи незнакомца.
   - Бог свидетель, - злорадно улыбаясь, бормотал он, - если ты один  из
тех, кто сделал это с ней, твоя голова полетит  сейчас,  как  пробка  из
бутылки.
   Торжество Рэнда, однако, было преждевременным.  Резкая  боль  обожгла
его правый бок. В руках незнакомца тускло блеснуло лезвие ножа.
   Пытаясь увернуться, Рэнд отступил назад и уперся в стену.  Незнакомец
снова с силой ударил его.
   Очнувшись через несколько минут, Рэнд обнаружил, что  сидит  на  полу
спиной к стене. Незнакомец исчез, не тронув Розали, по-прежнему лежавшую
на постели. Вздрогнув, Рэнд встал и прижал ладонь к кровоточащей ране.
   В соседней комнате послышался шорох, и в дверях показалась Мирель  со
свечой в руке. Платье ее было помято, словно она впопыхах надевала его.
   - Месье, вы звали... - начала было она,  но  по  мере  того  как  она
вглядывалась, глаза ее расширялись от удивления.
   Подбежав к Рэнду, Мирель подняла свечу,  чтобы  осмотреть  его  рану.
Рэнд мрачно улыбнулся при виде ее  испуганного  личика.  Огромные  карие
глаза Мирель были так темны, что казались черными.
   - Мы принимали здесь  незваного  гостя,  -  пробормотал  он  и  вдруг
покачнулся.
   - Месье, пожалуйста, сядьте, - попросила Мирель, ставя подсвечник  на
пол. - Я промою вам рану, а потом врач...
   - Не надо врача, - резко прервал ее Рэнд, вытянувшись в кресле.
   Если случившееся  получит  огласку,  это  может  иметь  нежелательные
последствия и осложнить ситуацию.
   - Это всего лишь царапина.
   - Но вам нужно...
   - Обещай, что ты будешь держать язык  за  зубами,  -  потребовал  он,
чувствуя нарастающую боль. - Или я найду способ...
   - Да, месье, - торопливо заверила его Мирель.
   Она быстро принесла таз с водой и груду бинтов.
   - Прошу вас, расстегните рубашку.
   Рэнд с сомнением посмотрел на хрупкое создание, не решаясь  спросить,
не заденет ли это ее  девичью  скромность.  Мирель,  словно  поняв  его,
нахмурилась.
   - Я не упаду в обморок, месье, - тихо проговорила она.
   Рэнд улыбнулся и с  трудом  начал  снимать  разорванную,  пропитанную
кровью рубаху. На широкой груди его играли блики неяркой свечи.
   - Возможно, тебе будет неловко смотреть на  это,  -  пробормотал  он,
сморщившись от боли, когда  Мирель  приложила  мокрый  холодный  бинт  к
рваной ране.
   - Хотите что-нибудь выпить, месье? Есть виски, и...
   - Нет.
   Помолчав, Мирель осторожно спросила:
   - Кто-то хотел ограбить вас?
   Рэнд кивнул.
   - Именно ограбить и избавить от меня мадемуазель.
   Мирель  удивленно  подняла  брови,  но   удержалась   от   дальнейших
расспросов. Приподняв повязку, она взглянула на рану.
   Рэнд удивился ее деловитости и спокойствию; вряд ли она так уж  часто
видела кровь.., или полуобнаженного мужчину. Он хотел было  спросить  ее
об этом, но раздумал.
   - Перед тем как наложить повязку, я схожу за мазью, - сказала она.
   - Если  ты  только  обмолвишься  о  случившемся,  -  многозначительно
напомнил ей Рэнд, - то пожалеешь об этом.
   Глаза его светились в темноте, как две  золотые  монета!,  лицо  было
усталым и осунувшимся.
   - Обещаю вам молчать, - серьезно ответила Мирель и  быстро  вышла  из
комнаты.
   Прошло два дня Рана действительно оказалась неглубокой и  заживала  с
чудесной быстротой, так  что  Рэнд  вскоре  совсем  забыл  о  ней.  Сидя
бессонными ночами возле Розали, он смотрел  на  ее  изящные  неподвижные
черты, думал только о ней, не видя и не понимая больше ничего. Если б не
Мирель, он бы совсем забыл о необходимости принимать пищу.
   Сон его  был  призрачен,  за  исключением  коротких  периодов,  когда
усталость брала верх. Большую часть времени Рэнд бодрствовал и ждал.
   На третий день, как только взошло солнце, Мирель подошла к  нему.  Ее
темные глаза были полны сострадания.
   - Месье, - тихо спросила она. - Не желаете ли чего-нибудь?
   Рэнд посмотрел на нее отсутствующим взглядом.
   - Так вы можете заболеть, - продолжала она, сжимая свои тонкие  руки.
- Может, вы хотите погулять., или принять ванну?
   - Да, пожалуй. Распорядись, чтобы приготовили ванну.
   - Месье.., вы не должны обеспокоить мадемуазель  своим  видом,  когда
она проснется. Вам необходимы отдых и еда.
   - Когда она проснется, - задумчиво повторил он и печально  улыбнулся.
- Мирель, ты думаешь, она проснется?
   Желая подбодрить его, но боясь сказать не правду, она  начала  что-то
говорить и вдруг замолчала, беспомощно опустив руки Рэнд вздохнул.
   - Если бы ты видела ее глаза... -  рассеянно  проговорил  он.  -  Это
самый темный оттенок голубого цвета, какой можно себе вообразить.  Ночью
они сияют, как сапфиры. Эти глаза никогда не лгут. Мирель, в  них  можно
прочитать все ее мысли.
   - Это, наверное, не очень удобно для нее? - спросила  Мирель,  слегка
наклонив голову. Она почти привыкла  к  Рэнду  и  уже  не  боялась  его:
человек, который с такой нежностью заботится о  другом,  не  может  быть
страшен.
   - Для нее - нет, но зато очень удобно для меня.
   Впервые открыто улыбнувшись ему, Мирель быстро вышла из комнаты.
   Рэнд тихо подошел к постели Розали и сел на край.
   - Милый цветок, - прошептал он, и страдание исказило его  лицо.  -  Я
никогда не думал, что женщина может иметь такую власть надо мной. Но ты,
похоже, сломила меня. Не оставляй меня здесь одного!
   Рэнду показалось вдруг, что ресницы Розали дрогнули.
   Сердце его забилось сильнее. И тут  веки  девушки  приоткрылись.  Она
вздохнула.
   Рэнд склонился к ней, бормоча что-то, тихонько касаясь  ее  дрожащими
пальцами. Восковая бледность Розали исчезла. Жизнь наполнила  ее  кровь,
она проснулась и, вздохнув, открыла глаза.
   - Все хорошо, - сказал Рэнд, поправляя подушку. - Все будет хорошо, -
повторил он.
   Через минуту появилась Мирель с небольшим подносом  в  руках.  Она  с
удивлением посмотрела на Рэнда. Странная умиротворенность  появилась  на
его лице, усталости как не бывало.
   - Она проснулась, - сказал он, и Мирель радостно улыбнулась.
   - О, как хорошо! Я так рада, я так.. - Она не находила слов,  а  Рэнд
вдруг наклонился к ней и благодарно поцеловал в щеку.
   - Не нужно кофе. Принеси лучше бульон и свежей воды.  И  поскорее,  -
сказал он, и Мирель снова вышла.
   Поцелуй  Рэнда  взволновал  ее.  Какой  удивительный   человек!   Он,
казалось, был лишен тех качеств, которые  Мирель  считала  обязательными
недостатками аристократов.
   Рэнд был необычен и непредсказуем. Он  смотрел  на  мадемуазель  так,
словно ради нее одной по утрам всходит солнце. Он  любит  ее,  а  Мирель
была достаточно взрослой, чтобы оценить подлинное чувство.

***

   Розали отпила глоток воды и вернула стакан Мирель.
   Лицо ее оставалось бледным. Она беспомощно откинулась на подушки.
   - Я думаю, сегодня вы еще не сможете  встать,  -  сказала  Мирель,  в
голосе ее звучала деловитость, несколько комичная в  устах  столь  юного
создания.
   - Да, вы правы, - ответила Розали, устало закрывая глаза. Бесконечная
слабость томила ее странно отяжелевшее тело. Сил пока хватало только  на
сон.
   - Тебе нужно поесть, - услышала Розали голос Рэнда.
   - Нет.
   Если он будет и дальше так же неумолимо и  бесстрастно  потчевать  ее
супом, она этого не вынесет.
   - Все, больше никаких супов и бульонов!
   - Может,  ты  хочешь  чего-нибудь  другого?  -  спросил  Рэнд,  теряя
терпение.
   Розали молчала, чувствуя, что любая пища ей отвратительна.
   Рэнд повернулся к Мирель.
   - Пожалуй, яйцо и поджаренный хлеб... -  начал  было  он,  но  Розали
капризно перебила его:
   - Хватит говорить обо мне так, словно меня здесь нет!
   Сам ешь, тебе это нужно больше, чем мне!
   Рэнд действительно исхудал за последнее время; загар  его  посветлел,
лицо осунулось.
   Внезапно он нахмурился, почувствовав себя словно в тюрьме,  где  даже
воздух пропитан болезнью.  Несколько  дней  Розали  была  безучастна  ко
всему. Она даже не интересовалась, что с ней случилось. Рэнд же отчаянно
тосковал по прежней Розали, он жаждал обнимать ее,  целовать,  смеяться.
Но перед ним была только тень женщины, о которой он мечтал.
   И вот некогда самый независимый  и  самоуверенный  холостяк  Лондона,
Рэнд впервые в жизни чувствовал себя одиноким. И хотя внешне он старался
выглядеть спокойным и уверенным, внутри у него все протестовало.
   - Мне нужно есть? - угрожающе  проговорил  он  и,  быстро  подойдя  к
умывальнику, взял с полки маленькое зеркало. -  Я  по  крайней  мере  не
выгляжу как скелет! Ты что, хочешь голодом довести себя до могилы? Чтобы
я почувствовал себя еще более виноватым? Посмотри на себя!
   Он поднес зеркало к Розали, и она, затаив дыхание, посмотрела на свое
отражение впервые после болезни.
   Белое как мел лицо. Темные круги под  глазами,  волосы  туго  стянуты
лентой, из-под которой не выбивался ни  один  локон.  Живыми  оставались
только глаза, пугающе большие и синие.
   - Забери это и оставь меня одну, - тихо проговорила она, и  вдруг  ее
охватил гнев. - Я не выношу тебя! - закричала  она.  -  Ты  подавил  мою
волю, ты бесчувственный, я не могу.., я не...
   Она посмотрела в непроницаемое лицо Рэнда и  разрыдалась.  Он  бросил
зеркало на пол и, сев на край постели, осторожно привлек к себе  Розали,
обнимая ее, как маленького ребенка.
   Тело ее сотрясалось от  рыданий.  Гнев  Рэнда  мгновенно  улетучился,
когда он почувствовал, как его рубашка намокает от горячих слез Розали.
   - Успокойся, Рози, я не хочу, чтобы ты плакала, - тихо бормотал он. -
Пожалуйста, не убивай себя из-за своего собственного упрямства.  Я  хочу
заботиться о тебе, petile, а это значит, я не  позволю  тебе  умереть  с
голоду.
   Она продолжала плакать,  и  сердце  его  вздрагивало  при  каждом  ее
всхлипе. Рэнд давно сбросил прежнюю пугающую  маску  холодного  и  злого
незнакомца; теперь он был само обаяние и нежность.
   Беда оказалась заразительной. Все это время Мирель смотрела на Розали
большими удивленными глазами, пытаясь  скрыть  слезы,  туманившие  взор.
Подобно несчастному, наказанному взрослыми ребенку, она  стояла  в  углу
комнаты, плача вместе с Розали. Потрясло ли  ее  состояние  Розали,  или
вырвались наружу невыплаканные слезы какого-то давнего несчастья, но так
или иначе рыдания ее были безутешны.
   - Мирель, почему ты плачешь? О черт! - бормотал Рэнд.  Он  был  почти
готов рассмеяться от абсурдности своего положения -  сидеть  взаперти  в
тесной комнате рядом с двумя плачущими молодыми особами.
   "Что же предпринять?" - лихорадочно думал он. Ясно, что оставаться  в
гостинице  больше  нельзя.   Во-первых,   Розали   по-прежнему   грозила
опасность,  так  как  недоброжелатели  знали,  где  она  находится,   и,
во-вторых, по городу разгуливала эпидемия лихорадки, косившая истощенных
и слабых. Кроме всего прочего, Рэнд ненавидел это место и  хотел  уехать
отсюда как можно скорее.
   Город давил на него, громады домов заслоняли небо,  непрестанный  шум
утомлял и напрягал нервы.
   Ему вдруг страстно захотелось бежать, спрятаться, укрыться в надежном
убежище родного знакомого дома. Схожее чувство заставляло  когда-то  его
предков бежать от волнений внешнего мира и искать приют под крышей замка
д'Анжу.
   Тень сомнения закралась было в его сердце, но он  постарался  убедить
себя в  правильности  вы"  бора.  Древний  замок,  могучий  и  надежный,
находился  в  самом  центре  обширных  родовых  владений,   по   которым
невозможно было проехать незамеченным. Уют и роскошь наполняли  его,  и,
кроме того, на природе Розали выздоровеет окончательно.
   Вкусная свежая пища, тенистые сады для медленных  прогулок  и  полный
покой, не нарушаемый даже визитами благодарных  арендаторов,  занятых  в
эту пору сбором урожая.
   - Мы не можем здесь больше оставаться, - сказал наконец он, и  Розали
кивнула, тихонько всхлипывая у него на плече. Она  все  еще  чувствовала
себя раздраженной и ослабевшей. Рэнд прильнул к ее губам,  обняв  Розали
нежно и крепко. И ей стало легче от этого проявления нежности.
   - Мирель, хватит прятаться в  углу!  Во  втором  ящике  комода  лежат
носовые платки. Возьми два - для Розали и для себя.
   Розали невольно улыбнулась, слушая Рэнда,  а  он  бесцеремонно  вытер
чистым белым платком ее нос.
   - Завтра утром мы выезжаем в Бретань, в мой замок.
   Там тихо и повсюду чудные пейзажи. Я хочу, чтобы все вещи мадемуазель
были готовы сегодня вечером.
   Горничная кивнула, вытирая платком лицо.
   - А как же Мирель? - спросила Розали. - Неужели она останется здесь?
   Рэнд задумчиво посмотрел на девушку,  в  тревожном  ожидании  стоящую
перед ним. В темных глазах ее была надежда.
   - Ты сможешь быть камеристкой мадемуазель? - спросил он.  -  Помогать
ей одеваться и выполнять все ее приказания без лишних слов?
   Мирель живо кивнула,  -  Я  даже  выучу  английский  язык,  если  это
необходимо!
   - Эта жертва будет высоко оценена, - улыбнулся Рэнд.
   - Значит, она поедет с нами? - спросила Розали.
   Сердце Рэнда забилось сильнее, наконец-то  он  услышал  неравнодушную
нотку в ее голосе. Конечно, Мирель едет с ними! О чем говорить, ведь  он
достал бы для Розали даже луну с неба!
   Улыбнувшись, он многозначительно посмотрел на Мирель.
   - Только если она из  тех,  кто  умеет  держать  слово,  -  загадочно
ответил он, К несказанному удивлению Розали, Рэнд  и  Мирель  обменялись
заговорщическими взглядами.
   Чтобы не волновать понапрасну Розали, Рэнд решил ничего  не  говорить
ей о незнакомце, проникшем ночью в их комнату,  и  о  схватке,  стоившей
Рэнду ранения. Что же касалось отравления, Рэнд объяснил Розали, что это
было  дело  рук  незадачливых  грабителей,  намеревавшихся  отравить   и
ограбить их, пока они спали. Это был обычный трюк ночных  взломщиков,  и
Розали, поверив объяснениям Рэнда, больше  ни  о  чем  не  спрашивала  -
Слушаюсь, месье, - кивнула головой горничная.
   - Тогда ступай готовиться. Мы отъезжаем завтра утром.
   Вскрикнув от радости, Мирель выскочила из комнаты.
   - Спасибо. - Розали, с благодарностью посмотрела на Рэнда. -  Но  что
все это..
   - Постарайся сейчас уснуть, - прервал он. -  Тебе  нужно  отдыхать  и
есть, как крестьянской девушке, до тех пор, пока все  наряды  не  станут
тебе малы.
   Розали улыбнулась.
   - Тебе нравятся полные женщины? - спросила она.
   Рэнд покачал головой.
   - Нет, но мне нравилось, как ты выглядела  прежде,  -  ответил  он  и
снова вытер ей нос.
   Последние слезы высохли на щеках Розали, и она приникла к Рэнду,  ища
покоя  и  утешения.  Она  прикоснулась  мягкой  щекой  к  его  небритому
подбородку и  почувствовала  вдруг,  как  объятия  его  разжались  и  он
отстранился.
   Розали внимательно  посмотрела  на  Рэнда,  но  лицо  его  оставалось
совершенно  спокойным.  С  тех  пор  как  она  очнулась   от   глубокого
болезненного сна, отношение Рэнда к ней можно  было  назвать  дружеским,
нежным, добрым, но не более. Быть может, он находил ее непривлекательной
после болезни или просто потерял к ней интерес, поняв, что не испытает с
ней ничего нового?
   В смущении Розали опустила ресницы.
   - Ты хочешь ехать в замок? Я знаю, ты не любишь...
   - Мы не останемся здесь и дня, - ответил Рэнд. - Я устал от  гостиниц
и постоялых дворов. Я забыл, что можно  жить  больше  чем  в  одной-двух
комнатах, и я уже давно не ездил верхом.
   - А как же твои деловые встречи?
   - Здесь останется мой управляющий, и в случае необходимости  я  смогу
связаться с ним.
   - А твои дела в Париже?
   - Они подождут.
   - А Брамм...
   - Он тоже подождет.
   - Рэнд.., когда мы поедем назад, в Англию? - прошептала она, закрывая
глаза.
   - Когда я найду это возможным, - резко и  твердо  ответил  он,  и  ей
стало ясно, что дальнейшие расспросы бесполезны.
   Перспектива возвращения в Лондон не привлекала Рэнда, ведь здесь,  во
Франции, Розали оставалась рядом с ним; а что ждало их в Лондоне?

Глава 10

   Прошу, скажи мне "да" иль "нет".
   Если ты меня не хочешь, то скажи мне это,
   И я не останусь здесь, не буду ждать
   Ни хмурости, ни ласки от тебя.
   Но если хочешь ты меня, скажи.
   Тогда я - твой, я только твой!
   Томас Шипмэн

   - Я никогда не видела такой красоты, такого покоя, - сказала  Розали,
глядя из окна экипажа на синий простор Луары. - Я читала  когда-то,  что
она неистовая, бурная.
   Она наклонилась ближе к окну, чтобы лучше видеть меняющиеся пейзажи.
   - Луара разная, - ответил Рэнд. Солнце падало  на  его  лицо,  отчего
глаза его казались золотистыми. - В Нанте она, как и Сена, полна судов и
пароходов, в Орлеане послушно течет неглубоким  медленным  потоком.  Но,
как только ты поверишь, что она покорная и тихая,  вот  тут-то  Луара  и
забурлит!
   Рэнд улыбнулся.
   - Непредсказуемая, как женщина, - добавил он.
   - Непостоянная, как мужчина,  -  тут  же  поправила  его  Розали,  не
понимая, шутит он или говорит серьезно.
   Он засмеялся, радуясь, что она становится прежней, и продолжал шутить
и играть с ней, словно с маленьким котенком.
   Мирель, сидя напротив них, тоже смотрела в окно.
   - Да, - сказала она, -  Луара  непредсказуема.  Когда  она  затопляет
виноградники и долины, крестьяне считают это Божьей  карой.  А  ближе  к
океану она становится большой, глубокой. Мне это не очень нравится. А  в
Турине Луара тиха, безмятежна...
   Мирель вдруг замолчала, заметив, что Рэнд внимательно смотрит на нее.
   - Мирель, - медленно проговорил он. - Ты слишком много путешествовала
для простой горничной.
   - Мы с Гильомом ездили по всей Франции, -  смущенно  произнесла  она,
опуская глаза.
   Розали вдруг почувствовала сострадание и жалость к девушке. Она  сама
хорошо знала, что такое одиночество. У Мирель не было родителей, которые
бы пожалели и позаботились о ней.
   О брате она сказала только, что он нашел новую работу и уехал. И  как
ни старались Розали и Рэнд узнать что-нибудь еще, Мирель упрямо молчала.
   Что-то загадочное было во всем этом. Ее умение читать  и  писать,  ее
сообразительность - все это было удивительно для девушки ее  возраста  и
происхождения и возбуждало любопытство.
   - Мирель, откуда ты родом? - спросила Розали.
   Девушка покачала головой.
   - Я не знаю, и Гильом сказал, что не помнит. Когда-то  мы  целый  год
провели в Турине, так что можно сказать, что я из Турина.
   - А что вы делали там? - снова спросила Розали, с улыбкой глядя,  как
Мирель неопределенно пожимает плечами.
   - Все, мадемуазель. Я все умею делать. - Мирель улыбнулась  им  обоим
улыбкой  счастливого,  довольного  жизнью  человека  и  снова  принялась
смотреть в окно.
   - Я и не сомневалась в этом,  -  тихо  сказала  Розали  Рэнду,  и  он
согласно кивнул.
   - Она нравится мне, если ты довольна ею, любовь моя.
   Слова эти были сказаны им машинально, почти случайно,  но  они  нашли
отклик в восприимчивой душе  Розали.  "Любовь  моя"...  Однажды  он  уже
обращался к ней так в порыве страсти, слова эти  проникали  в  нее,  как
нежнейшая ласка, и она  тихонько  устроилась,  положа