ящиках стола лежали ключи, квитанции, различные
документы и небольшие сейфы, а также то, что рассчитывал  найти  Жюстин.
Он быстро подошел к столу и  начал  шарить  в  нем,  перебирая  пальцами
содержимое каждого ящика.
   Жюстин воспользовался шпилькой, которую утащил из комнаты Ирэн, чтобы
отпереть небольшую серую шкатулку с документами. Она открылась с громким
щелчком. Юноша настороженно посмотрел через плечо, прежде чем  заглянуть
внутрь. Там были какие-то квитанции и  письмо.  Нераспечатанное  письмо.
Глаза Жюстина победно сверкнули. Он осторожно сунул письмо под  рубашку,
закрыл коробку и положил ее на прежнее место.  Мстительный  пыл  охватил
его лицо и шею.
   - Этого вполне достаточно, - прошептал он, -  чтобы  свести  с  тобой
счеты, папочка.

***

   Лизетта проспала до ужина. Ирэн,  заглянувшая  к  ней,  не  стала  ее
будить. Когда девушка проснулась, в комнате было уже темно и  прохладно.
Лизетта почувствовала себя лучше, однако была по-прежнему вялой, веки ее
распухли.  Огорченная,  она  надела  светло-желтое  платье  и  вышла  из
спальни.  В  холле  послышались  сзади  чьи-то   легкие   шага.   Быстро
обернувшись, Лизетта ощутила чье-то присутствие, но не смогла разглядеть
в полумраке, кто это. Она нахмурилась и направилась вниз по лестнице.
   - О, наконец-то ты проснулась, - послышался радостный голос Ирэн. - Я
решила, что лучше, если ты  выспишься  как  следует.  Ты,  должно  быть,
проголодалась? - Ирэн взяла Лизетту за руку и ласково пожала ее. - Мы  с
мальчиками уже поели. Макс только что прибыл и сейчас ужинает. Ты можешь
присоединиться к нему.
   Мысль о еде вызвала у Лизетты тошноту.
   - Нет, благодарю, -  с  трудом  произнесла  она.  -  Мне  не  хочется
ужинать.
   - Но ты должна чего-нибудь поесть, - возразила Ирэн, подталкивая ее в
столовую. - У нас на ужин очень вкусный суп из стручков бамии, паломета,
фаршированная крабами, горячие рисовые пирожки...
   - О, не могу, - возразила Лизетта слабым голосом.
   - Ты должна поесть. Ты слишком худенькая, моя дорогая.

***

   Когда они вошли в столовую, Лизетта увидела отражение Макса в зеркале
с золотой оправой над каминной полкой. Он сидел за столом, и свет  лампы
блестел на его черных волосах.
   - Добрый вечер, мадемуазель, - приветствовал  ее  Макс.  Он  встал  с
подчеркнутой галантностью и помог ей сесть на стул. - Ирэн говорит,  что
ты проспала сегодня очень долго. - Он бросил на нее оценивающий  взгляд.
- Ты хорошо себя чувствуешь?
   - Да, вполне. Только не хочется есть. - Лизетта посмотрела на стоящую
перед ним тарелку с едой - вид, который обычно вызывал у нее аппетит.
   Ирэн поцокала языком.
   - Присмотри, чтобы она  чего-нибудь  поела,  Максимилиан.  Я  буду  в
соседней комнате с рукоделием.
   Лизетта улыбнулась вслед пожилой женщине, когда та вышла.
   - У вашей матери очень сильная воля, месье.
   - Это так, - согласился Макс и отломил кусочек хлеба.  В  его  глазах
блеснули веселые искорки. - Ирэн не успокоится, пока ты не  прибавишь  в
весе.
   - Мне нравится быть такой, какая я есть, - ответила Лизетта,  поднося
к губам стакан воды и сделав глоток. Девушка едва не задохнулась,  когда
его взгляд, как ей показалось, нахально скользнул от  ее  лица  ниже,  к
горлу и груди. Он не  выразил  никаких  эмоций  от  увиденного.  Лизетта
вызывающе смотрела на смуглое лицо  Макса,  пока  его  глаза  с  густыми
ресницами не  встретились  с  ее  глазами.  Уголок  его  рта  насмешливо
приподнялся.  -  Мадам  Волеран  сказала  мне,  что  вы  встречались   с
губернатором Клейборном, - произнесла она небрежным тоном.
   Выражение его лица не изменилось.
   - Да, - ответил он, откусывая белыми зубами золотистую корочку хлеба.
   - Зачем ему понадобилась эта встреча? - спросила Лизетта.
   - Его администрация в тяжелом положении.  Он  пытается  противостоять
врагам, которые стараются его сбросить.
   - Кто его враги? Креолы?
   Макс покачал головой:
   - Нет, не  креолы.  Эмигранты  из  Франции,  Санто-Доминго,  а  также
небольшая, но  крикливая  группа  американцев.  -  К  ним  следовало  бы
добавить сторонников бывшего вице-президента Соединенных  Штатов  Аарона
Бэра, который в настоящее время находится в Натчезе. Ходили  слухи,  что
Бэр прибыл туда с целью прощупать возможность вовлечь людей в заговор  и
завладеть территорией Нового Орлеана. Естественно, Клейборн мешал ему.
   - Почему они являются его врагами? - спросила  Лизетта.  -  Чего  они
хотят?
   - Они хотят  дискредитировать  Клейборна  и  отделить  территорию  от
союза.  К  сожалению,  губернатор  слишком  молод  и   неопытен,   чтобы
противостоять им.
   - Вы, месье, один из тех, кто хочет, чтобы Луизиана  получила  статус
штата?
   Макс удивленно изогнул бровь.
   - Я так полагаю,  -  ответил  он.  -  Когда  Америка  завладела  этой
территорией два  года  назад,  я  был  предан  Клейборну.  К  сожалению,
американцы не выполнили своего обещания принять Луизиану в союз.
   - Но почему?
   -  Они  заявили,  что  наше  население  еще  не  готово  к   принятию
гражданства Соединенных Штатов.
   - Не понимаю, почему... - начала Лизетта  и  замолчала,  почувствовав
головокружение. Она закрыла глаза,  и,  когда  снова  открыла  их,  Макс
пристально смотрел на нее, как кот, подкрадывающийся к маленькой птичке.
- Я... я очень устала, месье, - пробормотала она, отодвигая стул. - И не
могу больше оставаться здесь. С вашего позволения...
   - Конечно. - Он  помог  ей  встать  и  усмехнулся,  когда  она  резко
отшатнулась от его  прикосновения.  -  Мне  кажется  странным,  дорогая,
почему моя близость так беспокоит тебя.
   Она покраснела от его насмешливой улыбки.
   - Не понимаю, что вы имеете в виду, - сказала она. - И не вижу в этом
ничего смешного.
   - А ты кажешься мне очень забавной, - ответил Макс.
   Он был самым несносным мужчиной, какого она когда-либо встречала.  Он
относился к ней с явным презрением, как, впрочем, и ко  всем  остальным.
Если бы она могла поставить  его  на  место!  Лизетта  бросила  на  него
взгляд,  полный  неприязни,  и  отвернулась.  Затем  поспешно  вышла  из
комнаты. Выходя, она услышала его смех. С каждым шагом, разделявшим  их,
ей становилось все спокойнее.
   Чтобы подняться по лестнице, ей  потребовались  почти  все  ее  силы.
Приблизившись к своей комнате, Лизетта потрогала лицо, чувствуя,  что  с
ней не все ладно. Кожа ее увлажнилась. Может быть,  следует  сказать  об
этом Ирэн? Впрочем, возможно, ничего  страшного,  а  Лизетта  не  хотела
понапрасну беспокоить пожилую женщину. И не только это. Ей  не  хотелось
выслушивать замечания Максимилиана, будто  бы  она  симулирует  болезнь,
чтобы добиться сочувствия! Она решила снова лечь в  постель,  уверенная,
что к утру будет чувствовать себя гораздо лучше.
   У  двери  она  увидела  белый  бумажный  прямоугольник.   Лизетта   с
любопытством наклонилась и подняла  его,  держась  за  косяк,  чтобы  не
упасть. Ей показалось, что кто-то наблюдает за ней. Она обернулась, но в
коридоре  никого  не  оказалось.  Облизав   пересохшие   губы,   Лизетта
посмотрела на предмет  в  своей  руке.  Сердце  ее  замерло,  когда  она
увидела, что это было.
   - Письмо, - прошептала она,  внезапно  почувствовав,  что  ей  больно
дышать. Конверт задрожал  в  ее  руках.  Это  было  ее  письмо  к  Мари,
нераспечатанное и неотправленное! Что это  означает?  Макс  не  отправил
его. Но почему? Какую цель преследовал он? О Боже... Она ведь знала, что
ему нельзя доверять, но у нее не было выхода!
   Изумление Лизетты сменилось гневом, и, несмотря на тяжесть в  животе,
она повернула назад. Шаг за шагом она подошла к лестнице. Боль в спине и
в голове усилилась. Она должна сейчас же увидеть  Волерана  и  заставить
его объясниться! Она должна немедленно  узнать  его  замыслы!  Дрожа  от
ярости, Лизетта ухватилась влажной рукой за перила и начала  бесконечный
спуск по лестнице. На полпути она увидела Макса, выходящего из столовой.
   - Месье Волеран! - крикнула она, резко  остановившись.  -  Вы  должны
сейчас же объясниться!
   Он равнодушно взглянул на нее:
   - В чем, мадемуазель?
   Она подняла кверху письмо.
   - Почему оно не отправлено? Что вы задумали?
   Глаза Макса сузились.
   - Что это?
   Лизетта почувствовала, что бледнеет от злости.
   - Мое  письмо  к  Мари!  Вы  держали  его  у  себя  и  не  собирались
отправлять! - Ее внимание отвлек резкий звон в ушах.  -  Не  понимаю,  -
сказала она, пытаясь неловко отступить, когда  он  стал  подниматься  по
лестнице. - Не было никакой причины... Зачем вы сделали  это?  Зачем?  -
Она с трудом передвигала ноги и едва не споткнулась. - Не  подходите  ко
мне!
   Лицо Макса было необычайно спокойным,  однако  что-то  в  его  глазах
пугало ее.
   - Как ты получила его?
   - Не важно. Скажите... почему... - задыхаясь проговорила  Лизетта,  с
трудом подняв руку и бросив ему письмо. Оно не долетело до него и  упало
на ступеньки. - Я хочу назад к моему отчиму... Лучше  быть  с  Сажессом,
ч...чем оставаться здесь лишнюю минуту. Я ухожу от вас!
   - Нет, - холодно сказал он. -  У  меня  есть  план  для  тебя,  и  ты
останешься здесь.
   - Я ненавижу вас, - прошептала она,  закрывая  глаза.  -  Ненавижу...
чего вы хотите? - Лизетта приложила руку к голове, пытаясь  унять  боль.
Только бы она прекратилась. Надо успокоиться,  чтобы  иметь  возможность
ясно мыслить.
   Внезапно выражение лица Макса изменилось.
   - Лизетта, - прошептал он и обхватил ее за талию,  чтобы  поддержать.
Его невероятно проницательные глаза неотрывно смотрели на нее.
   Она пугливо попыталась вырваться.
   - Нет... не прикасайтесь ко мне.
   Его рука скользнула по ее спине.
   - Позволь помочь тебе подняться наверх.
   - Нет...
   Однако, попытавшись освободиться от него, Лизетта споткнулась и упала
в его объятия. Ее голова склонилась  ему  на  плечо,  а  руки  безвольно
повисли.
   - Макс? - послышался голос Ирэн, которая вышла из  гостиной,  услышав
возню. В то же самое  время  позади  нее  появилась  Ноэлайн.  -  Что-то
неладное? Что случилось, дорогой?
   Он не удостоил ее взглядом.
   - Пошлите за врачом, - коротко сказал он и поднял Лизетту, взяв ее на
руки. Ее тело оказалось неожиданно легким и слабым.
   Лизетта стонала от боли и протестовала, когда Макс понес  ее  наверх.
Горячие слезы выступили в уголках ее глаз.  Находиться  в  его  объятиях
было невыносимо. Она из последних сил попыталась заставить его отпустить
ее.
   - Я могу идти сама,  -  всхлипывая,  сказала  Лизетта.  -  Я  могу...
пустите меня...
   - Успокойся, - тихо сказал он. - Не сопротивляйся.
   Путешествие до ее комнаты заняло всего несколько секунд,  но  Лизетте
оно казалось вечностью. Ее щека по-прежнему лежала  на  плече  Макса,  и
слезы намочили его рубашку. Она  чувствовала  жар  и  тошноту,  а  также
отвратительное головокружение. Единственной опорой  была  широкая  грудь
Макса, к которой она прижималась. В таком состоянии Лизетта забыла,  как
сильно ненавидела его, и была благодарна, чувствуя биение его  сердца  и
ощущая крепкие руки, поддерживающие ее ноющую спину.
   На какое-то мгновение ей показалось,  что  она  начинает  чувствовать
себя лучше. Макс положил девушку на кровать, и комната закружилась перед
ее глазами. Она проваливалась в душный мрак,  никто  и  ничто  не  могло
удержать ее. Лизетта машинально вытянула руки, пытаясь  спастись.  Следы
слез на ее лице уже высохли, и до ее ушей  донеслись  звуки  незнакомого
голоса. Она не могла  понять,  что  говорил  незнакомец.  Ласковая  рука
убрала волосы с ее пылающего лба.
   - Помогите мне, - прошептала она, полагая, что он может  защитить  ее
от Волеранов, и не зная, что это был Макс.
   Лизетта порывисто повернулась,  чтобы  избежать  обжигающего  облака,
которое опускалось на нее. Незнакомец по-прежнему находился рядом с ней,
расплываясь в огненно-белом пламени. Она пыталась что-то объяснить  ему,
а он, казалось, понимал ее неистовое бормотание.
   - Все в порядке, - шептал он. - Все в порядке.
   Ноэлайн, последовавшая в комнату за Максом, заглянула через его плечо
и сложила руки, качая головой.
   - Желтая лихорадка, - сказала она. - Доктор может  не  потребоваться.
Болезнь протекает очень быстро. Сегодня человек кажется здоровым,  а  на
следующий день умирает.  -  Она  с  жалостью  посмотрела  на  страдающую
девушку, как будто быстрая кончина была неотвратимой.
   Макс угрожающе посмотрел на экономку, однако сказал ровным голосом:
   - Принеси кувшин с холодной водой  и  того  порошка,  что  мы  давали
близнецам, когда они болели.
   - Каломель и ялапу, месье?
   - Принеси побыстрее, - проворчал он, и Ноэлайн тотчас удалилась.
   Макс взглянул на Лизетту,  которая  что-то  бессвязно  бормотала.  Он
осторожно отцепил ее руки от своей рубашки, и,  хотя  его  прикосновения
были очень нежными, лицо исказила  мрачная  гримаса.  На  губах  застыли
проклятия.
   Ирэн поднялась вслед за Максом и, увидев его, поняла, что он зол.  Но
почему? Она была озадачена. Может быть, из сострадания  к  девушке?  Или
потому, что болезнь Лизетты помешает осуществлению его цели? Она  решила
проверить.
   - Ее смерть, конечно, нарушит твои планы, сын мой, - произнесла мать.
   - Она не умрет.
   Ирэн печально посмотрела на  Лизетту.  Болезнь  слишком  быстро  и  с
большой силой сразила ее. Девушка уже потеряла сознание.
   - Есть вещи, неподвластные нам...
   - Нет, - прервал ее Макс. - Я не хочу слышать об  этом.  И  перестань
говорить такие вещи при ней.
   - Но, Макс, она же ничего не воспринимает...
   - Она слышит все. Я не хочу ее расстраивать. - Он встал с  постели  и
добавил:
   - Оставляю ее пока на твое попечение. Когда прибудет врач, скажи ему,
чтобы он ничего не делал без моего  разрешения.  Я  не  хочу,  чтобы  он
пускал ей кровь.
   Ирэн кивнула, вспомнив, как они едва не потеряли  Жюстина,  когда  он
заболел лихорадкой и ему обильно пускали кровь. Как и  Макс,  она  очень
сомневалась в эффективности этой процедуры. Ее собственная мать  умерла,
ослабев от чрезмерного кровопускания.
   Макс вышел из комнаты, не взглянув на  Лизетту.  Ирэн  проводила  его
взглядом, так и не догадываясь, о чем он думал. Это очень  огорчило  ее.
Мать, которая не знает, что творится в душе сына! Других ее детей  легко
понять. Бернар иногда тоже проявляет  характер,  но  никогда  не  бывает
таким бесчувственным, как Макс. Младший, Александр, больше всех похож на
нее - такой же добродушный и уравновешенный.  Но  Макс,  безжалостный  и
замкнутый, порой кажется ей каким-то дьявольским отродьем, как некоторые
называют его.

***

   Ирэн и Ноэлайн по очереди  сидели  с  Лизеттой  первые  сорок  восемь
часов.  Ирэн  проявляла  большое  терпение,  которое   требовалось   при
ухаживании за больной желтой лихорадкой. Спина ее болела оттого, что  ей
приходилось часто наклоняться и смачивать лицо Лизетты  холодной  водой.
Сильные приступы рвоты, бред  и  ночные  кошмары,  едкий  запах  уксуса,
которым они смачивали ее, - все было противным и изнуряющим.
   Макс часто спрашивал о состоянии  девушки,  но  правила  приличия  не
позволяли ему самому заходить к ней в комнату. Он никуда  не  отлучался,
все время находясь поблизости, в библиотеке, и занимаясь книгами  счетов
и документами за своим письменным столом.
   Жюстину он не сказал ни слова, заставив его мучиться и  ждать,  когда
придет возмездие. Хотя вопрос этот он не выяснял и не выслушивал никаких
признаний, Макс подозревал, что именно Жюстин замешан в деле с  письмом,
зная способность своего сына создавать неприятности.  Мальчик  крадучись
бродил по дому, избегая встреч с отцом и братом, в  то  время  как  Ирэн
была занята, ухаживая за Лизеттой, и не беспокоилась о нем.
   В те часы, когда взрослые были так или иначе заняты, близнецы  обычно
пользовались случаем, чтобы пошататься,  сбежав  от  уроков  с  домашним
учителем, посплетничать с приятелями или похулиганить в  городе.  Однако
сейчас они были  необычайно  послушными.  Жюстин  страдал  от  угрызений
совести, чувствуя свою вину, а Филипп  искренне  переживал  за  девушку.
Казалось, весь  дом  погрузился  в  уныние,  и  тишину  нарушали  только
бессвязные крики бредившей Лизетты.
   На этот раз Керсэны уехали от Волерана не сомневаясь, что Лизетта  на
самом деле  тяжело  больна.  Делфайн  разрешили  навестить  больную,  но
девушка не узнала ее. Они удалились подавленными, и Гаспар  оставил  при
себе все угрозы и подозрения, которые намеревался высказать.
   - Какая ужасная ирония судьбы, - сказала позднее Ирэн Максу,  -  твоя
ложь стала правдой.
   Макс пожал плечами.
   - Она со мной, а не с Этьеном Сажессом. И это главное.
   - Ты хочешь сказать, что тебе не важно, больна она или  нет?  Неужели
тебя не волнует, что она страдает? Что может умереть?
   - Она не умрет, -  ответил  он  ледяным  голосом.  Расстроенная  Ирэн
оставила его, чувствуя, что бесполезно укорять сына за бессердечность.
   Раздосадованный болезнью Лизетты, Жюстин ворчал по поводу  пребывания
в доме больной гостьи.
   - Я хочу, чтобы все это так или иначе кончилось, - мрачно заявил  он.
- Мне надоело, что все ходят на цыпочках, раздражают ее крики и то,  что
весь дом провонял уксусом.
   - Это продлится недолго, - заметил Филипп. - Я  слышал,  как  бабушка
говорила, что Лизетта может умереть со дня на день.
   Они застыли, услышав слабый  крик  наверху.  Внезапно  из  библиотеки
выскочил Макс и промчался мимо них, не сказав ни слова. Он  поднялся  по
лестнице, шагая через две ступеньки. Близнецы удивленно посмотрели  друг
на друга.
   - Ты думаешь, он беспокоится о  ней?  -  спросил  Филипп.  Юное  лицо
Жюстина застыло в презрительной гримасе.
   - Его беспокоит только то, что  она  может  умереть,  прежде  чем  он
воспользуется ею в своих целях.
   - Что? Что ты имеешь в виду?
   - Дурак, неужели ты думаешь, что он заботится  о  ней?  Ему  на  всех
наплевать.
   Обеспокоенный тем, что брат что-то скрывает от него,  Филипп  схватил
его за рукав:
   - Жюстин, что тебе известно?
   Жюстин раздраженно высвободил свою руку:
   - Не скажу. Ты попытаешься защищать его.

***

   Ирэн тщетно старалась успокоить девушку, которая металась в бреду.
   - Бедняжка, - сокрушалась Ирэн, видя, как ослабли Лизетта.  Но  ничто
не приносило успокоения. Ничего нельзя было  сделать.  Ирэн  в  отчаянии
откинулась на спинку стула,  стоящего  рядом  с  кроватью,  наблюдая  за
беспокойными метаниями девушки.
   - Нет... не позволяйте ему... о, пожалуйста... кто-нибудь, остановите
его... - Ее тонкий голос то возвышался, то замирал.
   Ирэн устало протянула руку к губке  и  тазику,  надеясь  снизить  жар
холодной  водой.  Она  удивленно  обернулась,  когда  в  темной  комнате
появился Макс.
   - Макс?! - воскликнула она. - Зачем ты здесь? Чего ты хочешь?
   Он ничего не ответил, откинув тонкий полог балдахина и присев на край
кровати. Его темная голова склонилась над корчащейся девушкой.
   - М... Макс, - заикаясь произнесла Ирэн,  -  тебе  нельзя  находиться
здесь. Это неприлично. Ты должен уйти!
   Макс откинул  простыни  с  полуголого  тела  Лизетты,  убрал  с  лица
спутанные волосы и поднял ее на руки.
   - Макс! - воскликнула Ирэн, едва не задохнувшись от возмущения.
   Он не ответил ей,  сосредоточив  всю  силу  своей  воли  на  хрупкой,
дрожащей фигурке, прижавшейся к его груди.
   - Ш-ш-ш-ш,  -  прошептал  он,  приложив  губы  к  виску  Лизетты,  и,
поддерживая ладонью ее голову, начал ласково укачивать ее. -  Не  бойся.
Теперь ты в безопасности. Ш-ш-ш-ш. Никто не причинит тебе вреда.
   Девушка инстинктивно прижалась к нему.
   - ...Он там... я вижу... не позволяйте ему приближаться... нет...
   Макс приподнял ее повыше  и  протянул  руку  за  влажной  губкой.  Он
приложил ее к лицу и груди Лизетты,  отжимая  так,  чтобы  вода  смочила
кожу.
   - Не беспокойся, я не позволю ему приблизиться, - прошептал он. - Я с
тобо