у с Раднором.
     - Лорд Раднор - невероятно богатый и знатный человек, - продолжала миссис Ховард. - Он блестяще образован и благороден. И если бы не эгоизм моей дочери и не ваше вмешательство, Шарлотта уже была бы его женой.
     - Вы кое-что упустили, - возразил Ник. - Например, то, что Раднор на тридцать лет старше Лотти и что он выжил из ума.
     - Не правда! - На щеках миссис Ховард вспыхнули два ярких пятна.
     Ради Лотти Ник сдержал внезапную вспышку ярости. Жена представилась ему робким, беззащитным ребенком, запертым вдвоем с похотливым стариком - с разрешения этой бессердечной женщины. Он мысленно поклялся больше никогда не оставлять Лотти одну и смерил миссис Ховард презрительным взглядом.
     - И вы не находите ничего странного в маниакальной страсти Раднора к восьмилетней девочке? - осведомился он.
     - Аристократам позволено иметь маленькие прихоти, мистер Джентри. Эксцентричность у них в крови. Но вам, конечно, этого не понять.
     - Куда уж мне! - съязвил Ник. - А поведение лорда Раднора трудно назвать разумным. Из-за его, как вы выразились, "прихотей" он растерял почти всех друзей и знакомых. Он не бывает в свете, почти все время торчит дома, прячась от солнечного света. Все его помыслы лишь об одном: превратить беззащитную девочку в идеальную женщину, которая не посмеет без его позволения и шагу ступить. Прежде чем винить Лотти за побег, ответьте-ка честно и откровенно на вопрос: вы сами согласились бы стать женой такого человека?
     От необходимости отвечать миссис Ховард избавило внезапное появление младшей сестры Лотти - Элли, хорошенькой шестнадцатилетней девушки со свежими полными щечками, густыми ресницами и голубыми глазами. Ее волосы были темнее, чем у Лотти, - не белокурые, а светло-русые, формы - значительно пышнее. Остановившись в дверях, Элли ахнула и с радостным криком бросилась обнимать блудную сестру.
     - Лотти! - Сестры слились в объятиях. - Лотти, ты вернулась! Ох, как я скучала по тебе... каждый день думала о тебе, боялась...
     - Элли, а я скучала по тебе еще сильнее, - всхлипнула Лотти. - Я не смела писать тебе, а мне так хотелось! Целую комнату можно оклеить письмами, которые я тебе писала, а потом рвала...
     - Элли, ступай к себе, - перебила ее мать.
     Но девушка не услышала ее - или услышала, но предпочла пренебречь приказом.
     - Какая ты красивая! - восторженно воскликнула Элли. - Я так и думала! Я знала... - Она вдруг заметила стоящего рядом Ника. - Это и есть твой муж? - с жадным любопытством прошептала она, и Ник усмехнулся.
     На лице Лотти появилось странное выражение. Ник пытался понять, готова ли она представить его как мужа. Лотти не стыдилась его, но и особого энтузиазма не проявляла.
     - Мистер Джентри, кажется, вы знакомы с моей сестрой, - наконец произнесла Лотти.
     - Мисс Элли, - Ник поклонился, - рад снова видеть вас. Девушка вспыхнула, присела и снова повернулась к Лотти.
     - Вы будете жить в Лондоне? - принялась расспрашивать она. - А можно мне как-нибудь приехать к вам? Я так мечтаю...
     - Элли! - многозначительно повторила миссис Ховард. - Ступай к себе сейчас же. Довольно глупостей.
     - Да, мама. - Девушка еще раз обняла Лотти, что-то прошептала ей на ухо - видимо, вопрос, на который Лотти ответила успокаивающим шепотом и кивком. Догадавшись, что это еще одна просьба о приглашении в гости, Ник подавил улыбку. Похоже, Лотти не единственное своевольное дитя в семействе Ховард.
     Робко взглянув на Ника, Элли тяжело вздохнула и покинула гостиную.
     Ободренная радушным приемом сестры, Лотти обратила на мать умоляющий взгляд:
     - Мама, мне надо так много сказать тебе...
     - Боюсь, продолжать этот разговор бессмысленно, - с достоинством прервала ее мать. - Ты сделала свой выбор, мы с отцом - тоже. Наш договор с лордом Раднором заключен слишком давно, чтобы нарушать его. Мы выполним свои обязательства перед ним, Шарлотта, даже без твоей помощи.
     Лотти растерянно уставилась на нее:
     - Но каким образом, мама?
     - Это уже не твоя забота.
     - Но я не понимаю... - начала Лотти, и Ник счел своим долгом вмешаться, буравя взглядом миссис Ховард. Он научился вести переговоры с матерыми преступниками и утомленными судьями, с виновными, невинными и хитрецами. И он не собирался тушеваться перед собственной тещей.
     - Миссис Ховард, насколько я понимаю, вы желали дочери другого мужа. - Он обаятельно улыбнулся, помня, что его улыбка покорила немало женщин. - Бог свидетель, меня есть в чем упрекнуть. Но дело в том, что я готов стать более щедрым благодетелем, нежели Раднор. - Он многозначительно обвел взглядом убогую комнату. - Вы могли бы заново отделать дом и обставить его по своему вкусу. Я согласен платить за обучение детей и вывозить Элли в свет, отправить вас путешествовать или на лето к морю. Назовите любое свое желание - и я его исполню.
     На лице женщины отразилось недоверие.
     - Но почему?
     - Чтобы порадовать жену, - без запинки ответил Ник. Лотти уставилась на него изумленными глазами. Ник небрежно поправил ее воротничок, думая, что все равно не рассчитается с ней за все, что она ему подарила.
     Увы, этот интимный жест только ожесточил миссис Ховард.
     - От вас нам ничего не нужно, мистер Джентри.
     - Насколько я понимаю, вы в долгу перед Раднором, - настаивал Ник, уже не стесняясь в выражениях. - Я все улажу. Я уже предложил ему вернуть деньги, потраченные на образование Лотти, и готов взять на себя другие финансовые обязательства.
     - Вы не в состоянии выполнить эти обещания, - отрезала миссис Ховард. - И даже если бы могли, я все равно скажу вам "нет". Прошу вас покинуть мой дом, мистер Джентри: продолжать этот разговор я решительно отказываюсь.
     Ник испытующе вгляделся в ее глаза, надеясь заметить отчаяние - а может, чувство неловкости или вины. Чутье подсказывало ему: миссис Ховард что-то скрывает.
     - Мы навестим вас снова, - пообещал он, - когда дома будет мистер Ховард.
     - От него вы услышите то же, что и от меня. Ник пропустил эти слова мимо ушей.
     - Всего хорошего, миссис Ховард. Надеюсь, мы и в следующий раз застанем вас в добром здравии.
     Лотти вцепилась в рукав пальто мужа, стараясь овладеть собой.
     - До свидания, мама, - хрипло пробормотала она и вышла.
     Ник бережно подсадил ее в карету и оглянулся на заброшенный сад. В одном из окон верхнего этажа появилось круглое личико Элли. Она грустно помахала сестре, подперла подбородок ладонью и вздохнула. Дверца экипажа захлопнулась.
     Карета тронулась с места, лошади вскоре перешли на рысь. Лотти откинулась на бархатную спинку сиденья, ее глаза были закрыты, губы дрожали. Под длинными ресницами блестели непролитые слезы.
     - С моей стороны было ужасно глупо надеяться на радушный прием, - попыталась пошутить она, но у нее из горла вырвался всхлип.
     Ник сидел рядом, встревоженный и беспомощный, напрягаясь всем телом. Слезы жены повергли его в панику. К счастью для него, Лотти вскоре успокоилась и осторожно вытерла глаза перчаткой.
     - От моего предложения они могли отказаться лишь по одной причине, - рассудил вслух Ник, - если они до сих пор получают деньги от Раднора.
     Лотти отрицательно покачала головой:
     - Но этого не может быть! Ведь я уже замужем за вами.
     - У них есть еще какой-нибудь источник дохода?
     - Насколько мне известно, ни единого. Возможно, дядя дает им понемногу в долг. Но он и сам стеснен в средствах.
     Перебирая в уме различные объяснения, Ник устроился в углу, устремив невидящий взгляд в окно.
     - Ник... вы действительно предложили лорду Раднору вернуть деньги, потраченные на мое обучение?
     - Да.
     Как ни странно, Лотти не стала спрашивать, почему он сделал это, только аккуратно расправила юбки и одернула рукава, прикрывая запястья. Свернутые перчатки она положила рядом на сиденье. Полуприкрыв глаза, Ник наблюдал за ней. Когда все уже было поправлено и разглажено, Лотти повернулась к нему.
     - Что же дальше? - спросила она, будто готовясь к новым трудностям.
     Ник задумался, ощутил тяжесть в груди и увидел решимость на лице жены. События последних дней она выдержала со стойкостью и отвагой, удивительными у столь юной девушки. Несомненно, с любой другой на месте Лотти давно случилась бы истерика. Нику вдруг страстно захотелось увидеть ее спокойной и беспечной.
     - Миссис Джентри, - заговорил он, придвигаясь ближе, - почему бы нам не потратить на развлечения денек-другой?
     - На развлечения? - повторила она, словно слышала это слово впервые. - Простите, но сейчас я не в состоянии развлечь вас...
     Ник улыбнулся и положил ладонь ей на колено.
     - Вы живете в самой удивительной столице мира, - назидательно объяснил он, - с полным сил молодым мужем, у которого полным-полно вредных привычек. - Он поцеловал Лотти в мочку уха, заставив ее вздрогнуть. - Поверь, Лотти, в Лондоне можно славно повеселиться.
     Лотти подумала, что после ледяного приема матери ее вряд ли удастся развеселить. Но уже вечером Ник так решительно взялся за дело, что у нее просто не осталось времени на мрачные мысли.
     Первым делом Ник повез молодую жену в театральный кабачок, посетители которого устраивали музыкальные вечера и комические спектакли. Кабачок "Вестрис", расположенный в "Ковент-Гардене" и названный в честь некогда популярного итальянского танцовщика и балетмейстера, был излюбленным местом встреч театральной публики, любопытных аристократов и всевозможной пестрой публики. В зале было грязно и накурено, Лотти с трудом отрывала от липкого пола подошвы туфель. Она с опаской переступила порог незнакомого заведения, твердо зная, что молодой женщине дозволено появляться в подобных местах не иначе как в сопровождении мужа, да и то изредка. Завсегдатаи кабачка сразу же принялись шумно приветствовать Ника, многие из них выглядели как настоящие головорезы. После краткого ритуала хлопков по спине и обмена дружескими шутками Ник усадил Лотти за отдельный стол. Им подали бифштекс с картофелем, бутылку портвейна и две кружки с жидкостью, которую Ник назвал крепким пойлом.
     Лотти никогда не случалось есть в присутствии посторонних, она чувствовала себя очень скованно, но все-таки попыталась расправиться с бифштексом, которого хватило бы на семью из четырех человек.
     - Что это? - спросила она, боязливо взяв кружку и глядя на высокую темную пену.
     - Эль, - объяснил Ник, положив руку на спинку ее стула. - Попробуй.
     Лотти послушно глотнула напитка с насыщенным вкусом пшеницы и тут же с отвращением скривилась. Расхохотавшись, Ник заказал пробегающей мимо официантке пунш. Зал кабачка быстро наполнялся, посетители громко стучали кружками по видавшим виды дощатым столам, официантки суетливо сновали с кувшинами пива.
     На сцене в глубине зала стройная женщина в мужской одежде и тучный джентльмен с лихими усами, переодетый деревенской простушкой, исполняли комические куплеты. При каждом движении джентльмена его громадный живот лениво колыхался. "Ухажер" повел свою "подружку" по залу, в изысканных выражениях воспевая ее красоту, а посетители покатывались со смеху. Представление было настолько нелепым, что не могло не вызывать хохот. Сидя рядом с мужем над пуншем, Лотти безуспешно пыталась подавить смешки.
     За этим номером последовали другие - почти непристойные песни и танцы, смешные стихи, даже акробатический этюд и выступление жонглера. Время было уже позднее, в зале кабачка царил уютный полумрак, где несколько пар украдкой целовались и предавались ласкам. Лотти понимала, что ей следовало бы ужасаться увиденному, но от пунша ее клонило в сон. Внезапно она обнаружила, что сидит у Ника на коленях и не падает только потому, что он крепко обнимает ее.
     - О Господи! - ахнула она, увидев, что ее кружка пуста. - Неужели все это выпила я?
     Ник забрал у нее кружку и поставил на стол.
     - Боюсь, да.
     - Только с тобой я могла за один вечер забыть все, чему меня столько лет учили в Мейдстоуне, - упрекнула Лотти, и Ник усмехнулся.
     Он перевел взгляд на ее губы, обвел пальцем подбородок.
     - Ты уже безнадежно испорчена? Нет? Тогда едем домой, завершим начатое.
     Лотти, которой стало неловко и почему-то очень жарко, захихикала и последовала за ним к двери.
     - Пол такой неровный! - пожаловалась она, крепко прижимаясь к мужу.
     - Пол тут ни при чем, милая, - виноваты твои ноги. Задумавшись, Лотти перевела взгляд на собственные ноги:
     - Мне их подменили.
     Ник покачал головой, его глаза искрились от смеха.
     - Видно, ты не привыкла к джину. Давай я понесу тебя.
     - Нет, при людях не надо, - запротестовала Лотти, но Ник уже подхватил ее на руки и понес на улицу. Едва завидев их, лакей бросился открывать дверцу ждущей кареты.
     - Если бы ты плюхнулась прямо в грязь, это было бы гораздо смешнее, - заметил Ник.
     - До такого состояния я еще не дошла, - возразила Лотти, но с довольным вздохом прильнула к его сильной груди. Слабый мускусный аромат кожи Ника смешивался с запахом крахмала от воротничка, и Лотти решила, что сочетание получилось невероятно соблазнительным.
     Ник остановился, повернув голову, и задел выбритой щекой щеку Лотти.
     - Что это ты там делаешь?
     - Нюхаю тебя, - смущенно призналась Лотти. - Ты так приятно пахнешь! Я заметила это еще при первой встрече, когда ты стащил меня со стены.
     Ник рассмеялся:
     - Ты хочешь сказать - когда я спас тебя от смерти?
     Завороженная его шероховатой кожей, Лотти прикоснулась губами к подбородку. Ник с трудом сглотнул, прикусил губу. Впервые за все время Лотти сама дотронулась до него, и он мгновенно воспламенился. Ник стоял, крепко держа жену, и его грудь высоко поднималась от вздохов. Заметив, что ей без труда удалось распалить мужа, Лотти ослабила узел его галстука и поцеловала его в шею.
     - Лотти, не надо.
     Он задела ногтем неровную кожу, оставив на ней тонкую белую полоску.
     - Лотти... - снова повторил Ник, но все слова вылетели у него из головы, когда Лотти поцеловала его в ухо, а потом осторожно прикусила мочку.
     Лакей уже спускал раскладную подножку экипажа. Сохраняя на лице маску непроницаемости, Ник усадил Лотти в карету и сел рядом.
     Едва за ними закрылась дверца, он посадил ее к себе на колени и принялся впопыхах расстегивать ее платье. Лотти перебирала его густые блестящие волосы. Ник расшнуровал верх ее корсета, высвободил одну грудь и жадно накинулся на нежный сосок. Дразнящие движения заставили Лотти со стоном выгнуть спину. Руки Ника настойчиво пробивались к ней под шуршащие юбки, искали в панталонах разрез. Его ладонь оказалась слишком широкой, чтобы протиснуться в этот разрез, и он разорвал шов - с легкостью и пылом, от которых Лотти сладострастно вздрогнула. Беспомощным движением она раздвинула колени, и у нее все поплыло перед глазами, едва в нее протиснулся длинный палец. Сидя на коленях Ника, с его ладонью между ног, Лотти чувствовала сильнейшее возбуждение.
     У Ника вырвался стон, он посадил ее повыше, на самую выпуклость под брюками.
     - Ты такая влажная... Лотти, я больше не могу... Сядь повыше, а ноги... да, вот так...
     Она охотно повернулась к нему лицом, села поудобнее и чуть не задохнулась, когда он погрузился в нее, взявшись за бедра. Восхитительно огромный и твердый, он крепко держал ее, проникая все глубже от каждого толчка кареты. Лотти нетерпеливо потерлась о него холмиком и ощутила, как откуда-то снизу исходят волны жара. Ладонь Ника переместилась ей на спину.
     От сильного рывка кареты ощущения стали неописуемыми, и Лотти невольно вскрикнула.
     - У нас мало времени, - напомнила она срывающимся голосом. - До дома слишком близко...
     Ник в отчаянии застонал.
     - В следующий раз я прикажу кучеру провезти нас в объезд, через весь Лондон... дважды. - Он принялся дразнить ее твердую бусинку кругообразными движениями большого пальца, надавливая на нее все сильнее, пока Лотти не всхлипнула, ошеломленная неожиданной лаской. Приподнявшись над сиденьем, Ник с ворчанием уткнулся лицом в ее шею и быстро достиг сокрушительной кульминации.
     Соединенные под множеством слоев ткани, они тяжело дышали, мало-помалу приходя в себя.
     - Слишком мало, - наконец проворчал Ник, подхватывая ладонью ее упругие ягодицы и прижимая ее к себе. - Я не прочь продолжить.
     Лотти поняла сокровенный смысл этих слов. Их потребность друг в друге была не просто физическим влечением. Лотти уже обнаружила, что быть вместе - это не просто спать в одной постели и предаваться любви. Но до сих пор она даже не подозревала, что Ник тоже знает об этом. Неужели он боится признаться в своих чувствах?

Глава 11

     Лондон так разительно отличался от безмятежного Гэмпшира, что порой Лотти казалось, будто она попала в другую страну. У нее за окном столица - мир высокой моды и бесконечных развлечений, резких контрастов нищеты и роскоши, шикарных лавок и соседствующих с ними притонов и трущоб. За воротами Темпл-Бар начинался Сити, исторический и деловой центр города, а к западу от него раскинулись сады, аллеи, концертные залы и лавки, заваленные самым неожиданным товаром.
     На второй неделе супружеской жизни Ник нашел удовольствие в том, чтобы всячески баловать Лотти, словно капризного ребенка. Он возил ее в кондитерскую на Беркли-сквер и угощал мороженым из каштанового пюре с засахаренными вишнями. На Бонд-стрит Ник накупил для жены самой разной французской пудры, десяток флаконов туалетной воды, несколько дюжин пар вышитых шелковых чулок. Лотти тщетно уговаривала его не тратить целое состояние на белые перчатки и платки и наотрез отказалась от розовых шелковых туфелек с золотыми кисточками, которые стоили больше, чем месячная плата за обучение в Мейдстоуне. Но Ник пропускал ее возражения мимо ушей и продолжал скупать все, что привлекало его взгляд. В последнюю очередь они заехали в чайный магазин, где Ник заказал полдюжины экзотических сортов чая в расписных банках с загадочными названиями "Ружейный порох", "Конгу" и "Сушонг".
     Вообразив, какую гору коробок и свертков сегодня доставят посыльные в дом на Беттертон-стрит, Лотти ужаснулась и принялась уговаривать Ника образумиться.
     - Больше мне ничего не нужно, - твердила она, - ноги моей больше не будет ни в одной лавке! Для такого расточительства нет никаких причин.
     - Напротив - есть, - возразил Ник, помогая жене сесть в карету, заваленную сверточками и коробочками.
     - Вот как? Какие?
     Ник расцвел обаятельной улыбкой. Вряд ли он пытался купить ее благосклонность - Лотти и без того охотно отзывалась на его ласки. Может быть, он просто хотел вызвать у нее чувство признательности? Но зачем?
     Жизнь с Ником Джентри оказалась загадочным чередованием минут прекрасной близости и воспоминаний о том, что в остальном они совершенно чужие люди. Лотти не понимала, зачем Ник каждую ночь покидает ее спальню, не позволяя себе засыпать рядом с ней. Но на фоне согласия, царившего между ними, эта странность выглядела безобидно. Ник отклонял робкие попытки уговорить его остаться, объяснял, что предпочитает спать один и что так им будет гораздо удобнее.
     Лотти вскоре выяснила, что с Ником не стоит заводить разговоры на некоторые темы, от которых он вспыхивает, как порох от искры. Она больше не пыталась расспрашивать его о детстве и о тех временах, когда он носил другое имя. Когда Ник злился, он не кричал и не швырял в нее чем попало, но словно каменел, уходил из дома и возвращался лишь поздно ночью. Еще Лотти узнала, что Ник ненавидит беспомощность, предпочитая всецело распоряжаться своей жизнью. Он считал, что настоящий мужчина обязан уметь пить, не пьянея, - и при этом иногда злоупотреблял спиртным. Даже такой доступной роскоши, как сон, он не любил предаваться слишком часто, поскольку не желал надолго терять бдительность. Как и объясняла Софи, Ник не допускал никаких проявлений слабости и упрямо уверял, что не чувствует боли.
     - Но почему? - недоуменно допытывалась Лотти у Софи, отправляясь с ней на примерку или за