одно слово каким-то образом потянуло за собой другое, пока он не выложил Аманде все секреты, которые ревниво таил от окружающих. Даже Фретуэлл и Стаббинс,его ближайшие друзья, не знали подробностей. Он приготовился к холодному отчуждению или осуждению Амавды... все это он мог вынести: недаром сарказм и юмор были его любимыми способами обороны. Чем-то вроде защитных барьеров, которые он воздвигал между собой и остальными людьми. Но ее неожиданная поддержка и понимание выбили его из колеи. Он никак не мог заставить себя отступить от нее, хотя момент неловкости и без того длился слишком долго.
     Он полюбил ее силу, прямой и честный подход к жизни, полное отсутствие плаксивой сентиментальности. Ему внезапно открылось, что женщина, подобная Аманде, - именно та, что ему нужна. Ее не смутят ни его чудовищные амбиции, ни душевное смятение, которое терзало его едва ли не с детства. Она питает трогательную уверенность в своих способностях уменьшить любую проблему до разумных пропорций.
     - Джек, - мягко окликнула она, - останьтесь еще ненадолго. Пойдемте в гостиную, выпьем вина, поговорим...
     Он зарылся лицом в ее волосы, туда, где из тугого узла выбивалась масса мятежных завитков.
     - Не боитесь быть со мной наедине в гостиной? Вспомните, что случилось в последний раз. Она мгновенно взъерошилась.
     - Уж поверьте, я прекрасно смогу справиться с вами и без посторонней помощи.
     Ее самоуверенность восхитила Джека. Чуть отстранившись, он взял в ладони ее круглое лицо, всем телом прижал Аманду к стене и обхватил ее скрытые янтарным бархатом ноги своими. В ясных серых глазах мелькнуло удивление. Щеки зарумянились. Кожа у нее была безупречно белой, а такого соблазнительного ротика, мягкого и розового, он еще не встречал. Правда, эти пухлые губки слишком часто были плотно сжаты в ее обычной манере, что немного портило впечатление.
     - Вам никогда не следует говорить подобные вещи мужчине, - посоветовал он. - Сразу возникает желание доказать вашу не правоту.
     Он любил ерошить ей перышки, возможность, которую имели немногие мужчины. Она нерешительно засмеялась, все еще краснея, и, похоже, не смогла собраться с мыслями, чтобы продумать достойный ответ. Джек осторожно провел подушечками пальцев по ее шелковистым, прохладным щекам. Хотелось согреть ее, наполнить живым огнем.
     Он опустил голову и припал губами к мочке уха, чуть прикусывая мягкую плоть.
     - Аманда... я рассказал вам это... вовсе не с целью вызвать сочувствие. Просто пытаюсь заставить вас понять, что я за человек. Не благородный. Беспринципный.
     - Я никогда и не считала вас иным, - съехидничала она, и он невольно рассмеялся, ощутив губами, как она вздрогнула. - Джек...
     Она плотнее прижалась к нему щекой, наслаждаясь гладкостью его чисто выбритого подбородка.
     - Вы словно предостерегаете меня от себя самого, хотя никак не могу сообразить почему.
     - Не можете?
     Джек отстранился и мрачно уставился на нее. Буйное желание затмевало в нем рассудок. Ее серебристые глаза были широко раскрыты и столь же прекрасны, как весенний дождь. Он мог бы вечно смотреть в них.
     - Потому что хочу вас.
     Он вынудил шевелиться свой непослушный язык и говорил, преодолевая откуда-то взявшийся комок в горле.
     - Потому что вам больше не следует приглашать меня к ужину. А когда увидите меня, лучше бегите со всех ног в противоположном направлении. Вы совсем такая, как ваши героини: добрая, высокоморальная женщина, которая связалась с дурной компанией.
     - И нахожу эту дурную компанию весьма интересной. Она ничуть не выглядела испуганной и, кажется, совершенно не брала в расчет все, что он пытался ей сказать.
     - А может, я просто изучаю вас с целью вывести в своем новом романе! - выпалила она и, к его вящей растерянности, обняла его и поцеловала в уголок губ.
     - Ну вот... видите? Я не боюсь вас.
     Ее мягкие губы опалили его. И он потерял голову. С таким же успехом Джек мог бы пытаться остановить вращение Земли. Куда-то исчезли все соображения осторожности, все препоны. Нагнувшись, он завладел ее ртом, целуя с исступленной страстью. Она казалась сочной и сладкой, как летняя земляника, а маленькая, но пышная фигура словно была создана для его объятий. Полные нежные холмики прижались к его груди. Он проник языком в теплую пещерку рта, исследуя каждый уголок, стараясь действовать осторожно, хотя внутри все ярче разгоралось пламя. Он жаждал сорвать с нее бархатное платье, упиться вкусом кожи, кончиков грудей, изгиба живота, буйных завитков между бедрами. Хотел совратить ее сотнями различных способов, шокировать, измотать так, чтобы она в изнеможении уснула на его плече.
     Он слепо шарил по спине, пока не отыскал округлости ягодиц, и крепко стиснул, прижимая свои чресла к ее неподатливому лону. Ее юбки ослабляли ощущения, складки тяжелой ткани препятствовали той интимной близости, на которую он рассчитывал.
     Они поцеловались еще крепче, продлевая сладкую пытку, пока донельзя возбужденная Аманда не застонала тоненько и жалобно. Джек не помнил, как сумел отстраниться и поднять голову. Тяжело дыша, он снова привлек Аманду к своему измученному желанием телу.
     - Довольно... или я возьму тебя прямо сейчас.
     Он не видел ее лица, но слышал прерывистое дыхание и чувствовал усилия держаться спокойно, несмотря на дрожь во всем теле. Джек неуклюже погладил ее по волосам. Сверкающие рыжевато-каштановые волосы казались под его ладонью языками огня.
     Прошло немало времени, прежде чем Джек заставил себя заговорить.
     - Теперь вы видите, почему приглашать меня в гостиную было не такой уж хорошей идеей?
     - Вероятно, вы правы, - дрожащим голосом прошептала она.
     Джек бережно отстранил ее, хотя каждый нерв в его теле протестующе вопил.
     - Я не должен был приходить сюда сегодня. Много раз обещал себе держаться от вас подальше, но не могу...
     Тихое рычание вырвалось из его горла при мысли о том, что он едва не пустился в очередную исповедь. Что стряслось с ним, обычно крайне скрытным и не любящим откровенничать о себе? Почему у него рот не закрывается в ее присутствии?
     - Прощайте, - резко бросил он, глядя в раскрасневшееся лицо Аманды и качая головой. Интересно, черт возьми, куда девалось его самообладание?
     - Погодите, - попросила Аманда, вцепившись в его рукав. Он смотрел на ее маленькую руку и боролся с безумным порывом схватить ее, провести по своей разгоряченной груди, напрягшемуся животу и заставить взять ноющую, набухшую плоть.
     - Когда я снова увижу вас? - спросила она. После долгого молчания он угрюмо спросил:
     - Какие у вас планы на праздник? До Рождества осталось менее двух недель. Аманда опустила взгляд и принялась хлопотливо поправлять пояс.
     - Намереваюсь, как обычно, поехать в Виндзор, провести несколько дней с сестрами и их семьями. Я единственная, кто помнит фамильный рецепт пунша с пылающим бренди, и моя сестра Хелен всегда просит его приготовить. Не говоря уже о сливовом пироге...
     - Проведите Рождество со мной.
     - С вами? - растерянно протянула она. - Где?
     - Каждый год я устраиваю рождественскую вечеринку для друзей и коллег в своем доме, - медленно продолжал Джек. - Это... - Он осекся, не в силах понять, о чем она думает. - Собственно говоря, это настоящий сумасшедший дом. Пьянство, веселье, шутки и смех до упаду, а шум такой, что можно оглохнуть. И к тому времени как удается найти чистую тарелку, еда обычно успевает остыть. Более того, вы вряд ли встретите там знакомые лица...
     - Я приеду.
     - Приедете? - поражение ахнул Джек. - А как же ваши племянники и племянницы и пунш с пылающим бренди? С каждой секундой в Аманде нарастала уверенность.
     - Я напишу рецепт и пошлю сестре. Что же касается детей... они вряд ли заметят мое отсутствие. Джек тупо кивнул.
     - Если захотите передумать... - начал он, но Аманда решительно тряхнула головой.
     - Нет-нет, мне это прекрасно подходит. Как приятно хоть раз не слушать детские вопли, перебранки сестер, а кроме того, я ненавижу этот изматывающий душу путь в Виндзор и обратно. Для разнообразия совсем неплохо провести Рождество с новыми знакомыми, - объявила она, подталкивая его к выходу, словно боясь, что он передумает и возьмет назад свое приглашение.
     - Поскольку вы, мистер Девлин, выразили желание уйти, не стану вас задерживать. Доброй ночи.
     Она позвонила горничной, велела принести пальто Джека, и тот оказался на улице, не успев сообразить, что, собственно, произошло.
     Выйдя на посыпанное песком, продуваемое всеми ветрами крыльцо, Джек пожал плечами, сунул руки в карманы и медленно направился к ожидавшему экипажу.
     - Какого черта я это сделал? - пробормотал он себе под нос, пораженный до глубины души неожиданным окончанием вечера. Он всего лишь хотел провести часок-другой в обществе Аманды Брайерз, а получилось, что пригласил ее на Рождество!
     Джек ступил на подножку и скованно уселся, не касаясь спинки и зажав руки коленями. Он был выбит из равновесия, чувствовал неминуемую угрозу: его уютный, размеренный мир в одночасье изменился до неузнаваемости. Что-то происходило в нем самом, и это крайне ему не нравилось.
     Очевидно, маленькая старая дева сумела разбить тщательно спланированную оборону. Он хотел добиваться ее так же сильно, как покинуть, и больше никогда не видеть, но ни то ни другое не представлялось возможным. Хуже всего, что Аманда была респектабельной дамой, которая не пойдет на легкую интрижку или тайный роман. Она будет стремиться завладеть сердцем человека, которого полюбит, потому что слишком горда и сильна духом, чтобы согласиться на меньшее. А его окаменевшее сердце не дано растопить ни ей, ни какой другой женщине.

Глава 8 

     Веселимся и поем,
     Вам приносим радость в дом.
     С Рождеством веселым всех,
     Пусть звенит наш громкий смех.
     Вам желаем счастья мы,
     Света, ласки и любви.

     Аманда улыбнулась, но тут же вздрогнула от холода. Стоя на пороге, она вместе со Сьюки, Чарлзом и Вайолет слушала детей, распевающих под окнами рождественские гимны. Небольшая компания мальчиков и девочек мужественно пыталась вести мелодию и выговаривать слова сквозь складки теплых вязаных шарфов, которыми были обложены едва ли не по уши. Из-под низко надвинутых шапок виднелись только кончики покрасневших носов и белые облачка пара.
     Наконец они закончили петь, протянув последнюю ноту как можно дольше, и Аманда со слугами дружно захлопали в ладоши.
     - Возьми, - сказала Аманда, протягивая монетку самому высокому. - Сколько еще домов вы собираетесь сегодня обойти?
     - Найдем еще один, мисс, а потом пойдем домой, к рождественскому ужину, - ответил мальчик с сильным акцентом кокни.
     Аманда улыбнулась детям, энергично притоптывавшим ногами, чтобы хоть немного согреть онемевшие пальцы. Многие бедные семьи посылали своих отпрысков петь гимны в ночь перед Рождеством, чтобы заработать немного денег и накормить голодные рты.
     - Тогда вот тебе, - сказала она, выуживая из кармана еще одну монету. - Бери, и бегите домой. Сегодня слишком холодно, чтобы долго гулять по улицам. Не то простудитесь.
     - Спасибо, мисс, - восторженно выпалил мальчишка. Ему вторил хор приятелей. - Счастливого Рождества, мисс.
     Дети поспешно умчались, словно боясь, что она передумает и отберет подарок.
     - Мисс Аманда, не следует так разбрасываться деньгами, - попеняла Сьюки, следуя за ней в дом и закрывая дверь. - Ничего с этими оборвышами не случится, если попоют еще немного.
     Аманда рассмеялась и плотнее закуталась в вязаную шаль.
     - Не ворчи, Сьюки. Сегодня Рождество. Лучше давай собираться. Карета мистера Девлина скоро прибудет.
     После отъезда Аманды слуги намеревались тоже разойтись и провести Рождество с друзьями и родственниками. Назавтра, в день рождественских подарков, названный так потому, что люди побогаче обычно раздавали небольшое денежное вознаграждение и коробки с поношенной одеждой челяди, почтальонам, бедным и все такое, Аманда вместе со всеми домочадцами намеревалась на неделю отправиться в Виндзор, к сестре Софии. Разумеется, она с удовольствием увидится с родственниками, но до чего же хорошо провести сегодняшний день в Лондоне. Хоть новый год будет чем-то отличаться от предыдущих. Она положительно злорадствовала, представляя, как родня удивится ее отсутствию. Аманда так и слышала сетования сварливой двоюродной бабушки: "Как, Аманда не приедет? Но она всегда приезжает на Рождество, ведь своей семьи у нее нет! И кто же сделает нам пунш с бренди?"
     А Аманда будет ужинать и танцевать у Джека Девлина и, может, даже позволит ему поймать себя под омелой.
     - Что же, мистер Девлин, - пробормотала она, сгорая от счастливого предвкушения, - посмотрим, что принесет нам обоим это Рождество.
     После долгой восхитительно горячей ванны Аманда накинула халат, села в спальне у огня и стала расчесывать волосы, пока они не высохли и не превратились в массу красновато-каштановых завитков. Только потом она ловко скрутила волосы в узел, а по бокам выпустила несколько прядей.
     Сьюки помогла ей надеть платье из изумрудно-зеленого шелка в рубчик, отделанного по подолу двумя рядами гофрированных бархатных лент. Длинные бархатные рукава были схвачены у запястий браслетами из нефритовых бусин, а квадратный низкий вырез открывал соблазнительную ложбинку между грудей. Опасаясь холода, она накинула на плечи темно-красную шаль с бахромой. В ушах переливались длинные серьги во фламандском стиле в виде золотых капелек. Изучая свое отражение в зеркале, Аманда улыбнулась от удовольствия, сознавая, что никогда еще не выглядела лучше. И не было нужды щипать щеки, и без того розовые от возбуждения. Чуточку пудры на нос, мазок духов за уши, и она полностью готова!
     Подойдя к окну, Аманда пригубила остывшего чая и попыталась вернуть на место куда-то покатившееся при виде подъехавшего экипажа сердце.
     - До чего же глупо в мои годы чувствовать себя Золушкой, - сухо сказала она себе, но душа замирала и все ждала чего-то.
     Так и не успокоившись, она поспешила вниз.
     Когда лакей подсадил ее в карету, где уже ждали ножная грелка и меховая полость, Аманда заметила на сиденье обернутый яркой бумагой подарок и нерешительно коснулась пышного банта. За ленту была заткнута маленькая карточка. Невольная улыбка коснулась губ Аманды, когда в глаза бросились короткие строчки:
     "Хотя это не настолько возбуждает, как мемуары мадам Б., все же, может, вам понравится. С Рождеством...
     Д. Девлин".
     Пока экипаж катился по заснеженным мостовым, Аманда развернула подарок и восхищенно качнула головой. Книга... маленькая и очень старая, в древнем кожаном переплете, с пожелтевшими ломкими страницами. Аманда открыла титульный лист.
     - "Путешествия в некоторые отдаленные страны мира, - прочла она вслух. - Сочинение в четырех частях, написанное Лемюэлем Гулливером"...
     - "Путешествия Гулливера"! - восторженно воскликнула она.
     Как-то Аманда призналась Девлину, что этот "анонимный" роман Джонатана Свифта, ирландского священника и сатирика, был одной из ее любимых детских историй. А она держала в руках издание Мотта, 1726 года, самое первое и очень редкое.
     Аманда вдруг поняла, что для нее этот небольшой томик дороже всех королевских сокровищ. Она, разумеется, не должна принимать таких дорогих подарков, но не находила в себе сил отказаться.
     Карета уже подъезжала к модному кварталу около Сент-Джеймс-парка. Хотя Аманда раньше не бывала в доме Джека, тем не менее много слышала о нем от Оскара Фретуэлла. Девлин купил особняк у бывшего дипломата, много лет занимавшего пост английского посланника во Франции, который, выйдя в отставку, решил провести последние годы жизни на континенте и поэтому продал свои английские владения.
     Дома в этом квартале, как правило, принадлежали холостякам, и поэтому окружающая атмосфера казалась чисто мужской. Правда, было здесь немало модных и дорогих лавок. Деловые люди редко селились в этой части города, поскольку самые богатые предпочитали строить дома к югу от реки или в Блумсбери. Однако в жилах Девлина текла кровь аристократа, и, может, именно она, вместе с огромным богатством, делала его присутствие более приемлемым для соседей.
     Вдоль улицы вытянулся длинный ряд карет, из которых выходили люди, направлявшиеся в великолепный особняк. Аманда, взглянув в замерзшее окно, изумленно приоткрыла рот.
     Дом был не только красив, но и величествен. Выстроенный в георгианском стиле, из красного кирпича с массивными белыми колоннами и фронтоном по фасаду, он так и сверкал стеклами огромных окон. По обеим сторонам росла аккуратно подстриженная изгородь из тиса и бука, а за ней виднелись купы молодых деревьев, под которыми раскинулись ковры живых белых цикламенов.
     Этим домом могла бы гордиться самая высокородная персона!
     Воображение Аманды разыгралось. Ожидая, пока карета подъедет к крыльцу, она представляла Джека Девлина школьником, мечтающим о жизни за мрачными стенами Начфорд-Хита. Верил ли он, что когда-нибудь станет жить в подобном месте? Какие эмоции управляли им на долгом, трудном подъеме на самый верх? И главное, сможет ли он когда-нибудь найти покой, забыть о бесконечных амбициях, или они по-прежнему будут безжалостно подгонять его до самой смерти?
     Девлин - незаурядная личность. Он лишен способности успокоиться, расслабиться, остановиться на достигнутом, радоваться собственным достижениям. Ничего не скажешь, он самый загадочный, самый поразительный человек из всех ее знакомых. И она нисколько не сомневалась, что он опасен.
     "Но я не какая-то мечтательная наивная школьница, - сказала себе Аманда, находя утешение в здравом смысле. - Я женщина, которая не питает иллюзий насчет Джека Девлина, и никакой опасности нет, пока я сама не позволю себе совершить какую-то глупость".
     Например, влюбиться в него. Нет! Ее сердце тревожно сжалось при одной этой мысли. Она не любила его и не хотела любить. Довольно и того, что ей весело в его обществе. Придется постоянно напоминать себе, что Девлин - не тот мужчина, которого женщина хотела бы видеть своим постоянным спутником.
     Карета остановилась, и лакей поспешил помочь Аманде выйти. Она взяла его под руку, чтобы не поскользнуться на покрытом льдом и посыпанном песком крыльце, ведущем к двойным входным дверям. Из дома доносились музыка, смех и обрывки разговоров. По перилам и карнизам были развешаны гирлянды остролиста и омелы, перевязанные алыми бархатными лентами.
     Пряный аромат зелени и цветов смешивался с аппетитными запахами из столовой.
     Гостей было куда больше, чем предполагала Аманда: не менее двухсот человек. Пока дети играли в отдельной гостиной, специально отведенной для них, взрослые переходили из одного парадного помещения в другое. По дому разносились веселые мелодии.
     У Аманды стало теплее на душе, когда Джек нашел ее. Он был неотразимо элегантен, в черном фраке и жилете цвета маренго, облегавшем сильный торс. Однако никакой модный костюм не мог скрыть пиратской натуры. Он был слишком дерзок и расчетлив, чтобы одурачить окружающих и заставить принять себя за джентльмена.
     - Мисс Брайерз, - тихо приветствовал он, сжимая ее руки и окидывая откровенно одобрительным взглядом, - вы похожи на рождественского ангела!
     Аманде польстило его сравнение.
     - Спасибо за чудесную книгу, - засмеялась она. - Я буду ее беречь. Но боюсь, у меня ничего для вас нет.
     - Видеть вас в этом декольтированном туалете... лучшего подарка мне не нужно.
     Аманда нахмурилась и поспешно огляделась, желая убедиться, что рядом никого нет.
     - Тише... вдруг кто-нибудь услышит!
     - Посчитают, что я вас вожделею, - вполголоса пробормотал он. - И будут правы.
     - Вожделеете? - с деланным равнодушием повторила она, хотя в душе восторгалась направлением, которое приняла беседа. - Боже, как поэтично!
     - Честно признаюсь, я не обладаю вашим талантом пространно описывать душераздирающие сцены похоти и сладострастия, - ухмыльнулс