к-то поздно ночью он стоял на корме, глядя на широкий  пенный  след
корабля. Беззвездное небо было затянуто облаками, более темными на  фоне
общего светящегося мрака, мерный  шум  волн  убаюкивал,  успокаивал.  Он
вспомнил ту ночь, когда держал Тасю в  объятиях  и  они  слушали  музыку
леса. Один из тех высоких и прекрасных моментов, доступных лишь  истинно
любящим... И вдруг Люк с такой силой ощутил  ее  присутствие,  что  даже
обернулся, словно ожидая увидеть ее рядом. Он опустил глаза  на  золотой
перстень ее отца и услышал нежный перелив ее голоса... На нем  написано:
"Любовь - чаша золотая, погнешь, но не сломаешь".
   И свой ответ: У нас с тобой все будет хорошо.
   Пальцы сами собой сжались в кулак.
   - Я иду за тобой. - Его хриплый голос слился с воем ветра. - Я  скоро
найду тебя, Тася.
 
Глава 10 
 
Санкт-Петербург, Россия 
 
   Как только были брошены якоря и корабль пришвартовался в гавани,  Люк
с Биддлом поспешили сойти на берег.
   Люк сразу направился к дороге, ведущей в город.  Биддл  с  чемоданами
следовал за ним. Им пришлось пройти через рынок, находящийся недалеко от
гавани. Вид этого рынка их  поразил.  Люк  ничего  подобного  раньше  не
видел.  Стены,  двери,  прилавки  были  выкрашены  в  яркие  цвета,  что
придавало всему какой-то веселый, ярмарочный вид.
   На торговцах были длинные красные или синие  рубахи,  на  женщинах  -
цветастые платки. Казалось, все вокруг пели.
   Продавцы  нараспев  хвалили  свои  товары,  прохожие  мурлыкали   или
напевали на ходу... У Люка это вызвало неприятное чувство, что  на  него
все  смотрят  с  удивлением,  как  смотрели  бы  на  обычного  человека,
оказавшегося среди певцов на сцене во время оперы.
 
*** 
 
   Он не мог отделаться от запаха рыбы, казалось, этим запахом пропитано
все вокруг: море, рыбачьи шхуны на Неве, а особенно рынок.  Здесь  можно
было увидеть в корзинах семгу и лосося, щук, угрей,  окуней  и  огромных
севрюг, переложенных тающим льдом.  До  полудюжины  разных  сортов  икры
красовалось в широких бочонках. Мелкую  полупрозрачную  рыбку  продавали
вразвес. Ее уносили мешками и  ведрами.  От  жары  рыба  издавала  такое
зловоние, что порядочная английская кошка, отвернув нос, обошла бы  этот
рынок стороной.
   - Снетки-с, - объяснил с наглой ухмылкой один  из  торговцев,  увидев
явное отвращение на лице Люка.
   Суматоха и пестрота Санкт-Петербурга были  такими,  как  и  в  других
больших городах, но только здесь все было ярче и  суетливее.  На  улицах
было полно спешащих куда-то пешеходов и  экипажей.  По  реке  и  каналам
сновали лодки, маленькие и большие.  Среди  домов  стояли  храмы,  и  не
только православные, звон колоколов вразнобой несся над городом.
   Через десять минут Люк перестал даже пытаться понять  окружающее.  Он
не собирался надолго оставаться в Санкт-Петербурге и  поэтому  не  хотел
узнавать о нем больше того, что уже знал. Все, что  ему  было  нужно,  -
вернуть жену и никогда после этого не видеть Россию.
   Однако перед Биддлом не стояли такие цели. Он отправился в  Россию  с
зонтом, крепко зажатым под мышкой, и с путеводителем по России, изданным
в Лондоне. Они миновали рыночную площадь, прошли вдоль цветочного  ряда,
где продавались самые экзотические цветы. К ним подошел разносчик, через
плечо у него висел кожаный короб с толстыми ломтями  имбирной  коврижки,
со стаканами и кувшином, полным коричневой жидкости, которую  он  назвал
"квас". Увидев кивок Люка, Биддл купил два стакана  жидкости  и  немного
этого темного кекса. Квас оказался похожим по вкусу на слабенькое ржаное
пиво, подслащенное медом.
   "Странно, но не противно", - подумал Люк, допивая стакан.
   Его  заинтересовала  внешность  русских.  В  большинстве   они   были
светловолосыми и голубоглазыми, с правильными  чертами  лица,  однако  у
многих была более экзотическая восточная внешность: широкоскулые лица  и
красивые раскосые глаза. Тасины черты были сплавом того и  другого,  что
придавало ее красоте тонкую  изысканность.  При  мысли  о  жене  у  него
сжалось горло, а в груди заклокотала мучительная ярость,  не  покидавшая
его с того момента, когда он узнал, что Тася похищена.
   - Сэр? - нервно обратился к  нему  Биддл,  явно  испуганный  свирепым
выражением его лица. - Вам не понравился напиток?
   - В резиденцию английского посла,  во  дворец  Куркова,  -  с  трудом
выговорил Люк.
   - Одну секунду, милорд. - Биддл храбро  вышел  на  мостовую  и  начал
махать зонтом. - Я попытаюсь нанять экипаж. В путеводителе сказано,  что
они называются как-то вроде  "дрожки",  а  еще  сказано,  что  не  стоит
волноваться, если кучер станет разговаривать с лошадью.  Они  здесь  все
разговаривают со своими лошадьми.
   Наняв крохотную открытую  коляску,  они  велели  кучеру  везти  их  в
английское посольство. Как и предсказал Биддл,  возница  разговаривал  с
лошадью, называя ее Осипом. Экипаж мчался по городу с бешеной скоростью,
как, впрочем, и  остальные  экипажи.  Кучер  часто  вскрикивал  "пади!",
предупреждая пешеходов о своем приближении. Они чуть не  задавили  двоих
прохожих, переходивших дорогу. Русские ездили чрезвычайно лихо, будь они
в прекрасных лакированных каретах или в скрипучих тарантасах.
   Санкт-Петербург был городом камня, воды и мостов.
   Даже Люк, настроенный  ненавидеть  все  в  этой  стране,  должен  был
признать,  что  город  прекрасен.  Биддл,  тут  же   открыв   британский
путеводитель, прочитал, что Санкт-Петербург был  основан  сто  пятьдесят
лет назад Петром Великим, который хотел  принести  западную  культуру  в
Россию.  Петр  великолепно  в  этом  преуспел.  Некоторые  части  города
казались более европейскими, чем сама Европа.
   Экипаж проезжал мимо  поразительно  роскошных  дворцов,  стоявших  на
гранитных набережных. Всюду были львы из камня,  бронзы  и  железа.  Они
охраняли мосты и здания, пугая прохожих застывшей яростью своих морд.
   Резиденция  английского  посла,  лорда  Сиднея  Брамуэлла,   была   в
красивейшем дворце Куркова  на  восточной  стороне  Невского  проспекта,
центральной улицы города. Когда экипаж остановился. Люк вышел и оказался
перед дворцом, построенным в классическом стиле, с фронтоном и  высокими
белыми  колоннами.  Люк  поднялся   по   широким   мраморным   ступеням,
предоставив Биддлу заплатить кучеру и заниматься чемоданами.  Два  дюжих
казака в алых рубахах и высоких черных сапогах охраняли вход во дворец.
   - Я пришел повидать лорда Брамуэлла, - коротко сказал Люк.
   Казаки посовещались. Один из  них  на  ломаном  английском  с  наглым
угрожающим видом ответил:
   - Это невозможно.
   - Почему?
   - Лорд Брамуэлл дает  обед  в  честь  губернатора.  Приходите  позже.
Завтра. А может, через неделю.
   Люк насмешливо посмотрел на Биддла:
   - Ты слышал? Мы опоздали на обед. - С этими словами он  повернулся  и
послал кулак в живот казака, так что тот согнулся пополам. Второй  удар,
сверху по шее, швырнул наглеца на ступеньку, где он  и  остался  лежать.
Другой страж двинулся было на подмогу, но, ахнув, застыл на месте, когда
Люк взмахнул левой рукой.  Люк  улыбнулся  с  тихой  угрозой.  прекрасно
понимая, какое впечатление производит вид стального крючка вместо руки.
   - Подходи, подходи, - вежливо пригласил он.
   Казак покачал головой, не отрывая глаз от крючка, затем  попятился  и
сошел с лестницы.
   - Сэр, я вас таким никогда не видел, - пробормотал Биддл, с  тревогой
глядя на Люка.
   - Ты и раньше видел, как я дрался.
   - Да, но никогда вы не делали это с таким удовольствием...
   - У, еще только вхожу во вкус, - буркнул Люк и открыл парадную дверь.
   Повсюду во дворце можно было  увидеть  вьющиеся  растения,  магнолии,
орхидеи. Великолепные паркетные полы были выложены  удивительным  узором
из дерева различных цветов,  что  делало  паркет  похожим  на  восточный
ковер. Слуги в ливреях стояли по углам неподвижно, как статуи.  Ни  один
из них даже глаз не поднял, чтобы взглянуть на проходивших.
   - Где лорд Брамуэлл? - спросил Люк одного из них.
   Когда ответа не последовало, он повторил нетерпеливо:
   - Брамуэлл!
   Слуга робко показал пальцем  в  сторону  одного  из  ярко  освещенных
залов.
   - Сэр, - раздался  за  его  спиной  встревоженный  голос  Биддла.  Он
ненавидел скандалы, а сейчас чувствовал,  что  это  неминуемо.  -  Может
быть, мне подождать с чемоданами в холле?
   - Да, оставайся здесь, - ответил Люк, отправляясь на поиски Брамуэлла
в банкетный зал.
   Биддл с явным облегчением отступил к вестибюлю:
   - Благодарю вас, милорд!
   Зал окаймляли колонны, покрытые золотом и  полудрагоценными  камнями.
Французская речь доносилась из распахнутых  двойных  дверей,  выложенных
узором  из  золотых  пластинок  и  лазурита.  Нежные   звуки   струнного
инструмента, цитры или какого-то ей подобного, служили музыкальным фоном
для мужских и женских голосов. Люк вошел в банкетный зал, где за длинным
золоченым столом сидело по крайней мере  человек  двести  -  иностранные
дипломаты и их жены.
   Одетые  в  бархат  с  золотым  шитьем  слуги  разливали   охлажденное
шампанское, но, увидев Люка, замерли  от  неожиданности  с  бутылками  в
руках. Стол ломился от различных мясных яств,  холодных  салатов,  дичи,
пирогов, икры. Многое на этом столе было  непривычно  глазу  иностранца:
изящнейшие эмалевые сосуды с горчицей  и  солью,  гигантские  серебряные
чаши с маринованными грибами и солеными огурцами. Украшением  стола  был
большой жареный павлин с широко расправленным веером перьев,  сверкающих
золотом и отливающих зеленоватой синевой.
   Знатные гости  замолчали,  пораженные  нежданным  вторжением.  Музыка
стихла.
   Люк  узнал  посольские  отличия  и  ордена  Дании,  Польши,  Австрии,
Франции, Германии, Швеции. Во главе стола сидел почетный гость  -  худой
седовласый  человек  с  аристократическим  лицом  и  темными   раскосыми
"татарскими" глазами. На его мундире с  золотым  шитьем  было  множество
орденов и медалей.
   Заметив по правую руку от  него  английского  посла,  Люк  решительно
подошел к нему.
   - Лорд Брамуэлл? - спросил он, и взоры всех гостей обратились к нему.
   Посол, пухлый розовощекий  мужчина  с  несколько  свинячьим  лицом  и
глубокосидящими  быстрыми  глазками  под  редкими  бесцветными  бровями,
надменно выпрямился:
   - Я Брамуэлл. Ваше вторжение весьма непристойно...
   - Мне нужно поговорить с вами.
   Дежурившие солдаты приблизились  к  Люку,  готовые  схватить  его  по
первому знаку. Обернувшись, он остановил их угрожающим взглядом.
   - Нет-нет, все в порядке. - Лорд Брамуэлл поднял  короткопялую  руку,
повелительным жестом останавливая  солдат.  -  Этому  человеку  пришлось
очень постараться, чтобы увидеть меня. Мы дадим ему возможность сказать,
что ему нужно. Несмотря на бесцеремонность, у него вид джентльмена.
   Люк представился:
   - Лорд Стоукхерст.
   Брамуэлл задумчиво посмотрел на него:
   - Стоукхерст...  Стоукхерст...  Если  не  ошибаюсь,  вы  и  есть  муж
несчастной Анастасии Ивановны Каптеревой?
   Шепот пробежал по залу.
   - Да, это я, - мрачно подтвердил Люк. - Я  приехал  обсудить  с  вами
положение моей жены. Если бы мы могли поговорить без...
   - Нет-нет... В этом нет нужды. -  Брамуэлл  снисходительно  улыбнулся
Люку и бросил взгляд на гостей, как бы призывая  их  оценить,  насколько
трудна его задача - убедить безумца. - К сожалению, лорд  Стоукхерст,  я
ничего не могу поделать. Как я знаю, уже назначен день, когда приговор о
повешении вашей жены будет приведен в исполнение.
   Люк ожидал, что русское правительство будет действовать быстро, но не
настолько... Услышав произнесенные будничным  голосом  слова  "повешение
вашей жены", он чуть не потерял рассудок. Ему  еле  удалось  сдержаться,
чтобы не наброситься на посла и не растерзать его. Каким-то  образом  он
смог сказать холодно и ровно:
   - У меня с собой перечень официальных  действий,  которые  вы  должны
предпринять в отношении моей жены. В вашей власти отложить казнь.
   - Нет, лорд Стоукхерст, не могу. Во-первых, я  не  намерен  рисковать
своим именем и положением, защищая женщину сомнительной репутации. Кроме
того, у меня нет права  действовать  без  указаний  моего  министерского
начальства в Лондоне. А теперь, будьте любезны, покиньте наше  собрание.
- Брамуэлл самодовольно улыбнулся, снова поворачиваясь к своей  тарелке,
явно удовлетворенный тем, как он показал свою власть.
   Очень бережно  Люк  взял  со  стола  блюдо  с  изысканно  разложенным
кушаньем, с удовольствием вдохнул его аромат и швырнул на  пол.  Дорогое
севрское блюдо упало с оглушительным звоном, осколки бесценного  фарфора
и все, что было на блюде, полетели в разные стороны.
   В зале наступила  тишина.  Никто  не  осмеливался  ни  двинуться,  ни
заговорить. Люк сунул руку во внутренний карман сюртука:
   - Хм, мне помнится... А, да. Вот они. -  Он  швырнул  на  стол  перед
Брамуэллом пачку свернутых документов. Несколько  гостей  подскочили  на
месте от  неожиданности.  -  Вот  бумаги  из  Лондона,  из  министерства
иностранных дел, с подробными распоряжениями касательно  дипломатических
действий, которые вы должны предпринять по этому вопросу. И если  вы  не
убедите своих русских коллег, что возможен  неприятнейший  международный
скандал, - блестящий изгиб крючка скользнул по плечу Брамуэлла,  -  моей
выдержки тоже может не хватить. - И мягко добавил:
   - Мы ведь не хотим этого?
   Посол поспешно согласился.
   - - Я сделаю все зависящее от меня, чтобы  вам  помочь,  -  торопливо
пообещал он.
   -  Хорошо,  -  улыбнулся  ему  Люк.  -  А  теперь  мне  бы   хотелось
побеседовать с вами с глазу на глаз.
   - Разумеется, милорд.  -  Брамуэлл  вышел  из-за  стола  и  попытался
принять   вид   благодушного   хозяина.   -   Прошу   всех..,   и   ваше
высокопревосходительство.., продолжать в мое отсутствие.
   Граф Щуровский величественно кивнул. В  полной  тишине  взволнованный
посол покинул зал вместе с  большим  мрачным  англичанином.  Лишь  после
этого гости принялись возбужденно переговариваться.
 
*** 
 
   Люк последовал за Брамуэллом в  маленькую  уединенную  гостиную.  Они
закрыли за собой застекленную дверь.
   - Я думаю, что у вас много вопросов, - сказал  посол,  окидывая  Люка
взглядом, в котором смешались страх и неприязнь.
   - Сначала только один. Где, черт возьми, моя жена?
   - Я все вам объясню. Общество настроено против нее, угрозы  поступают
со всех сторон. Поэтому держать ее  в  государственной  тюрьме  было  бы
слишком рискованно. И потом, конечно, принимая во внимание ее предыдущий
побег...
   - Где она? - прорычал Люк.
   - Один зна.., знатный петербуржец любезно  согласился  держать  ее  в
заключении   в   собственном   дворце,   а   государство    предоставило
соответствующую охрану.
   - Знатный петербуржец? - Люк смотрел на посла с явным  недоверием.  -
Ангеловский! - хрипло произнес он. И после краткого кивка  Брамуэлла  не
мог сдержать взрыва ярости:
   - Проклятие, продажные холуи..,  ублюдки!..  Они  отдали  ее  в  руки
Ангеловского! Чего ждать еще? Не собираются ли  они  часом  принять  его
любезнейшее   предложение   совершить   казнь,   чтобы   не   затруднять
правительство? Это цивилизованная  страна  или  какое-то  средневековье?
Клянусь Богом, я скоро здесь убью кого-нибудь...
   - Милорд, пожалуйста, успокойтесь!  -  воскликнул  посол,  пятясь  от
него. - Я за это не отвечаю!
   В синих глазах Люка сверкал сатанинский гнев.
   - Если вы не сделаете все, что в вашей  власти..,  и,  более  того..,
все, чтобы вызволить мою жену из этой проклятой истории, я вас  сотру  в
порошок, растопчу в пыль...
   - Лорд Стоукхерст, уверяю вас... - начал было Брамуэлл,  но  Люк  уже
выходил из комнаты быстрым шагом, так что Брамуэлл едва поспевал за ним.
   В холле Люк чуть не налетел на двоих мужчин. В одном из них,  высоком
и седом, он узнал почетного гостя, сидевшего во главе стола. Его молодой
спутник в безупречно сшитом гвардейском мундире явно был адъютантом.
   - Граф Щуровский, - с беспокойством сказал Брамуэлл. - Я надеюсь, что
вы извините нас за то, что прием был прерван.
   Раскосые глаза Щуровского впились в Люка.
   - Я хотел увидеть этого англичанина.
   Люк молчал, хотя все в нем напряглось от вызывающего тона, каким  это
было произнесено. Один Бог знает, зачем этому  высокопоставленному  лицу
понадобилось увидеть его.
   Этот человек с темными жесткими глазами вызывал у Люка  инстинктивную
неприязнь.
   Пока  двое  мужчин  пристально  разглядывали  друг  друга,   адъютант
довольно дерзко проговорил:
   - Что за странная история! Убит  князь  Михаил  Ангеловский,  молодая
женщина, ответственная за это, "умирает" в  тюрьме,  а  через  несколько
месяцев ее привозят обратно  в  Россию  вполне  живой,  а  теперь  здесь
появляется муж-англичанин и хочет снова увезти ее в Англию.
   - Вам это не удастся! - визгливым голосом обратился Щуровский к Люку.
- Я заявляю от имени правительства: за смерть Ангеловского кто-то должен
понести наказание. Искупительная жертва должна быть принесена.
   - Но это не будет моя жена, - тихо и твердо отчеканил Люк. - И  не  в
этой жизни.
   Прежде чем  граф  успел  ответить,  Люк  покинул  посольство  и,  как
надвигающийся шторм, поспешил ко дворцу Ангеловских.
 
*** 
 
   Дворец Ангеловских был еще великолепнее, чем у Куркова. Всюду  царила
варварская роскошь: золотые накладки  на  дверях,  серебряные  полосы  с
гравировкой на оконных наличниках, золотые с драгоценными  камнями  рамы
картин Гейнсборо и Ван-Дейка, люстры из хрусталя и эмали, походившие  на
свисающие с потолка букеты цветов. Люк изумился этой  роскоши.  Королева
Англии жила куда проще и охранялась не так  строго.  Гвардейцы,  казаки,
черкесы толпились всюду: в вестибюле вдоль стен, на мраморной лестнице и
около каждой двери.
   К  удивлению  Люка,  требование  провести  его  к  Ангеловскому  было
выполнено быстро и без всяких разговоров.  Биддл  остался  в  вестибюле,
чему он очень обрадовался, а Люка повели вниз,  в  курительную  комнату.
Воздух в ней был сизым  от  табачного  дыма.  Стены  украшала  коллекция
холодного оружия - от античных мечей и  рапир  до  славянских  секир  со
злобно   изогнутыми   лезвиями.   Посередине   комнаты   стоял   круглый
"поворотный" стол,  заставленный  графинами  с  различными  алкогольными
напитками. Несколько офицеров и штатских вольно расположились в  комнате
- кто сидел, кто стоял. Они  курили,  болтали  и  при  появлении  нового
человека все, как по приказу, уставились на него.
   Один из  молодых  людей  шагнул  вперед.  Он  сказал  несколько  слов
по-русски, но, видя, что Люк его не  понимает,  перешел  на  английский,
произнося слова с легким акцентом:
   - Что угодно?
   Это, несомненно, был Николай Ангеловский. Он был моложе,  чем  ожидал
Люк, - немного больше  двадцати.  Люк  убедился  в  справедливости  слов
Алисии  Эшборн  -  экзотическая  мужественная  красота,  грация   тигра,
желто-золотые глаза поражали. Никого Люк так не хотел убить,  как  этого
русского  красавца.  Жажда  крови  вспыхнула  в  нем,  но  ему   удалось
сдержаться.
   - Я хочу видеть свою жену, - с трудом произнес Люк.
   На мгновение Ангеловский ошеломленно замер и пристально посмотрел  на
Люка:
   - Стоукхерст? Я, признаюсь, думал, что вы старик. -  Уголок  его  рта
приподнялся в нагловатой усмешке. - Добро пожаловать в Россию, кузен!
   Люк молчал, стиснув зубы так крепко, что свело челюсть.
   Заметив это легкое движение лицевых мускулов, Николай принял  его  за
страх и усмехнулся прямо в неподвижное лицо Люка.
   - Вы зря потратили время. Посетители к  заключенной  не  допускаются.
Примите мой совет: возвращайтесь в Англию и найдите себе новую жену.
   Он  был  застигнут  врасплох,  когда  Люк,  прыгнув  с   молниеносной
быстротой, прижал его к стене, рыча,  как  бешеный  волк.  Острый  конец
стального крючка слегка вонзился  Никол