голову всякими глупостями.
   Ты можешь представить Карра в Африке,  ищущего  девушку,  которую  он
никогда не видел!
   - Возможно,  ему  это  необходимо.  Ты  понимаешь,  какое  это  имеет
значение для него теперь? Тайна смерти его брата открыта.  Книги  больше
не интересуют его. У него почти нет друзей. Он получил свободу и  должен
ею пользоваться. Ему просто необходимо уехать.
   - Но здесь есть больше полезных дел, к, которым он мог  бы  приложить
свои силы, - сказал Алек, поднял на руки Миру и понес в спальню.
   - Я согласна с тобой, -  ответила  Мира,  обнимая  егоза  шею.  -  Но
никакие твои доводы не сравнятся с романтикой поиска загадочной  девушки
в пустыне, или я не права?
   - Да, ты права. - Алека развеселили ее слова.
   - Ты хочешь и дальше продолжать  обсуждение  этой  темы  в  ближайшие
несколько часов или у тебя есть другие  предложения,  как  нам  провести
остаток ночи?
   - У меня есть несколько идей,  -  сказал  Алек  и,  посадив  Миру  на
постель, сел рядом. - Но есть одна проблема.
   - Какая?
   - Эта ночь слишком коротка для осуществления моих идей.
   - Эта ночь не последняя. У нас впереди целая вечность.
   - Мне даже вечности мало.
   - О, мы преодолеем и это препятствие, - ответила  она  и  улыбнулась,
когда он наклонился, чтобы поцеловать ее.



   Лиза КЛЕЙПАС
   ОБЪЯТИЯ НЕЗНАКОМЦА

Перевод с английского В.И.Матвеева


Анонс

   Красавица Лизетта Керсэн была горда, как  истинная  креолка,  слишком
горда, чтобы согласиться  на  брак  с  мужчиной,  которою  ненавидела  и
презирала. Она предпочла покровительство мрачного Максимилиана Волерана,
о бешеном нраве и  темном  прошлом  которого  ходили  пугающие  легенды.
Максимилиан внушает  девушке  ужас,  однако  брак  с  этим  таинственным
человеком оказался ее последней надеждой на спасение  Могла  ли  Лизетта
предположить, что вскоре ее страх превратится в  пылкую,  всепоглощающую
страсть?

Пролог

Натчез, 1805 год

   - Завтра мы уезжаем в Новый Орлеан! - Гаспар бросил  холодный  взгляд
черных глаз на пустые дорожные сундуки, придвинутые к стене. - Почему ты
до сих пор не уложила свои вещи?
   Лизетта резко обернулась на окрик. Длинные рыжие волосы упали  ей  на
плечи.
   - Как вы осмелились войти в мою спальню! - негодующе воскликнула она.
Лизетта считала недопустимым, чтобы мужчина вторгался в комнату девушки,
даже если он и является ее отчимом. - Уходите! Сейчас же уходите!
   Не обращая внимания на протесты падчерицы, Гаспар быстро  приблизился
к ней и в порыве ярости схватил за руки, до боли стиснув их.  Небольшого
роста, он обладал недюжинной силой и был невероятно вспыльчив.
   -  Глупая,  упрямая  девчонка!  -  Лицо  его  сделалось  красным   от
напряжения. - Пустые сундуки не отсрочат путешествия. Мы можем поехать и
без твоего приданого. Ты отправишься со мной в Новый Орлеан и,  нравится
тебе или нет, выйдешь замуж за Этьена Сажесса как миленькая. И ничто  не
помешает этому.
   - Я не вещь, которую можно выгодно продать, - тихо  сказала  Лизетта.
Она боялась Гаспара, и не без  основания.  Но  на  этот  раз  не  хотела
уступать. - Вы уже поимели выгоду от того,  что  выдали  мою  сестру  за
человека, которого она не любила, и теперь хотите то же самое сделать со
мной!
   Старшая сестра Лизетты Жаклин не хотела выходить  замуж  за  богатого
вдовца, который был втрое старше невесты. Теперь она смирилась со  своим
положением, но о счастье ей пришлось забыть. Гаспар, устроивший свадьбу,
был хорошо вознагражден за услугу.
   - По-моему, у тебя нет никаких разумных  доводов,  чтобы  противиться
браку с Этьеном Сажессом, - сказал Гаспар очень  спокойным  и  уверенным
тоном. - Он хорошего происхождения, красив, богат...
   - Вы прекрасно знаете, что этот человек  просто  зверь!  -  возразила
Лизетта, пытаясь освободиться от  цепких  рук  Гаспара,  причинявших  ей
боль. - К тому же законченный пьяница и  хвастун.  Вы  слышали,  как  он
хвастался тем, что убил на дуэлях нескольких молодых  людей,  и  видели,
как нагло этот господин обращался со мной и  даже  с  мамой.  А  что  он
позволил себе в саду! Он ужасно невоспитан и груб...
   - Ты выйдешь замуж за Сажесса, - процедил Гаспар сквозь  зубы.  -  Ты
сделаешь это ради своей семьи.
   - Но мои чувства...
   - Твои чувства никого не интересуют!
   - Пожалуйста, - умоляюще прошептала Лизетта, - найдутся  другие,  кто
предложит мне руку и сердце, если вы только позволите.  В  Натчезе  есть
много благородных, порядочных мужчин...
   - Никто не обладает таким богатством и влиянием, как Сажесс. Это  мое
дело решать, что лучше для тебя, и я...
   - Нет, это не ваше дело, - возмутилась Лизетта. - Вы мне не отец.  Вы
всего лишь пиявка, присосавшаяся к нашей семье и готовая пить  кровь  до
конца, пока не останется ни капли!
   Гаспар пристально смотрел на девушку. Он не верил своим ушам.
   - Не могу понять, как вам удалось обмануть маму и  жениться  на  ней!
Наверное, она была слишком убита горем после смерти  отца  и  не  сумела
вовремя разглядеть, что вы собой представляете на самом деле.  Мы  могли
бы спокойно жить на деньги, оставленные нам отцом, но вы все  промотали.
И теперь Жаклин и я должны до конца жизни расплачиваться из-за...
   Гаспар резко выпустил девушку, оттолкнув ее к стене. Лизетта смотрела
на него, широко раскрыв свои карие глаза. Никогда прежде она  не  видела
отчима в таком состоянии. Казалось, он был готов убить ее.
   - Гаспар? - послышался боязливый голосок  пухлой,  жеманной  тетушки.
Делфайн  относилась  к  категории  неудачливых  женщин.  Она  не  сумела
подцепить себе мужа в  ранние  годы  и  теперь  превратилась  в  дуэнью,
сопровождающую повсюду  свою  племянницу.  -  Гаспар,  -  снова  пропела
Делфайн, с трудом вползая в комнату. Ее круглое лицо блестело от пота. -
Если Лизетта позволит, я прослежу за тем, чтобы упаковали ее приданое.
   - Нет, не надо, - проговорила Лизетта. Колени  ее  дрожали  при  виде
искаженного злобой лица Гаспара. - Я никуда не еду.  И  ни  за  кого  не
выхожу замуж. Я не...
   Она замолчала на  полуслове,  так  как  Гаспар  ударил  ее  по  лицу.
Ошеломленная Лизетта поднесла руку к  щеке.  В  глазах  отчима  читалась
откровенная  ненависть.  Делфайн  тихо  покинула   комнату,   не   желая
участвовать в этой сцене.
   - Я не выйду замуж! - выкрикнула Лизетта. - Я не...
   Гаспар снова занес кулак. Девушка инстинктивно  отклонилась,  и  удар
пришелся  по  уху.  Лизетта  зашаталась.  Она  закрыла  лицо  руками   и
потребовала, чтобы он немедленно прекратил ее бить. Но его уже ничто  не
могло остановить. Девушка попыталась укрыться  в  углу  спальни.  Гаспар
последовал за ней. Тяжелые удары продолжали сыпаться на  плечи  и  спину
Лизетты. Девушка с пронзительным криком упала на колени. Никто не посмел
вмешаться  -  ни  слуги,  ни  Делфайн,  ни  даже  мать.  Она  находилась
неподалеку в своей комнате. Вдруг побои прекратились. Лизетта  осторожно
убрала руки, закрывавшие голову, и повернула лицо. Гаспар стоял над  ней
со все еще сжатыми кулаками  и  тяжело  дышал.  Судорожно  глотнув,  она
ощутила вкус крови. Затем села. Тело ее ужасно  болело.  Она  попыталась
встать, но снова упала.
   - Теперь ты знаешь,  что  значит  противоречить  мне,  -  пробормотал
Гаспар.  -  Каждый  раз,  когда  посмеешь  бросить  мне  вызов,   будешь
награждена вот этим. - И он поднес к ее лицу сжатый кулак. - Поняла?
   - Да. - Лизетта закрыла глаза.
   Лишь бы все поскорее кончилось. Лишь бы  кончилось...  Боль  и  обида
душили девушку. Она больше  не  будет  ни  говорить,  ни  делать  ничего
такого, чтобы подобное повторилось.
   Лизетта слышала презрительное фырканье  Гаспара,  когда  тот  уходил.
Затем  в  комнату  нерешительно  вошла  тетя  Делфайн.  Племянница  была
уверена, что Делфайн не любит Гаспара, однако считает,  что  девушка  не
должна перечить ему.
   -  Полагаешь,  я  заслужила  такое  наказание,  -  хрипло  произнесла
Лизетта. - Я знаю, что ты думаешь. Прежде всего Гаспар -  глава  дома...
единственный мужчина. Его решения должны приниматься беспрекословно.  Не
так ли?
   - Счастье, что он не поступил еще  хуже,  -  сказала  Делфайн.  В  ее
голосе одновременно звучали жалость и самодовольство. - Не ожидала,  что
ты так воспримешь все это, Лизетта. - Она с трудом наклонилась  и  взяла
племянницу за руки. - Позволь помочь тебе...
   - Отойди от меня, - прошептала Лизетта, освобождаясь от нее.  В  этот
момент ее обида и унижение стали еще более невыносимы.
   - Ты должна покориться судьбе и не  противиться  ему,  -  проговорила
Делфайн. - Может быть, брак с Этьеном Сажессом не  так  ужасен,  как  ты
предполагаешь.
   - Ты ведь сама не веришь в то, что говоришь!
   - Господь решает за нас, и, видимо, такова его воля. Ты должна  стать
женой этого человека... - Делфайн пожала плечами.
   - В данном случае решает не Господь. - Лизетта посмотрела на дверь. -
Это делает Гаспар.
   Отказавшись от помощи тетушки, она шаг за шагом добралась до кровати.
Тяжело дыша сквозь стиснутые зубы, Лизетта забралась на нее.
   - Лизетта? - Делфайн  с  тревогой  суетилась  возле.  -  Может  быть,
принести холодной воды, чтобы ты умылась...
   -  Не  трогай  меня.  Я...  я  хочу  видеть  Жаклин.  Пошли  за  ней.
Пожалуйста.
   - Но муж не отпустит ее...
   - Позови, - настаивала Лизетта, опустив голову на парчовое покрывало.
- Скажи, я очень нуждаюсь в ней.
   Когда Делфайн вышла,  в  комнате  стало  как-то  неестественно  тихо.
Затишье после бури! Незаметно Лизетта погрузилась в глубокий сон.

***

   Девушка проспала несколько часов. Когда она  проснулась,  солнце  уже
село и комната погрузилась в сумрак. Рядом сидела Жаклин.
   Когда-то присутствие сестры помогало Лизетте преодолеть все горести и
печали, Жаклин успокаивала ее одной близостью.
   Но прежней Жаклин уже  не  было.  Возле  Лизетты  сидела  сдержанная,
замкнутая женщина с бесстрастным выражением глаз. Ее рыжие волосы, точно
такого же оттенка, как у Лизетты, были  модно  уложены,  лицо  тщательно
припудрено. А ведь ей только двадцать два года.
   - Жаклин... - Голос Лизетты дрогнул,  и  она  вытянула  тонкую  руку,
лежащую на покрывале. Ухоженная рука сестры не шевельнулась.
   - О, Лизетта, - устало произнесла Жаклин. - Неужели дошло до этого?
   - Он... он хочет выдать меня замуж за плантатора из Нового Орлеана...
Человека, которого я презираю...
   - Да, за Этьена Сажесса, - последовал сухой ответ. - Я знала об  этом
еще до того, как Сажесс прибыл в Натчез.
   - Знала? - Лизетта изумленно посмотрела на сестру. - Почему же ты  не
предупредила меня о планах Гаспара?
   - Я слышала, что Сажесс - неплохая партия. Если Гаспар намерен выдать
тебя за него, сделай, как он хочет. По крайней  мере  ты  избавишься  от
всего этого.
   - Не могу... ты не знаешь, что он за человек, не знаешь...
   - Уверена, Сажесс ничем  не  отличается  от  других  мужчин,  -  сухо
сказала Жаклин. - Замужество не очень обременительное дело, Лизетта.  Не
сравнить с твоей жизнью здесь. Ты станешь хозяйкой в собственном доме, и
тебе не придется испытывать постоянную опеку мамы.  После  того  как  ты
родишь ребенка или двух, муж  не  станет  слишком  часто  посещать  тебя
ночью.  К  тому  же,  занятый  своими  делами,  он  не  будет   чересчур
претенциозен и придирчив к тебе.
   - Но я хочу большего, - сказала  Лизетта  слабым  голосом.  Глаза  ее
наполнились слезами.
   - К сожалению, другого не существует, - вздохнула Жаклин. - То, о чем
мы мечтали раньше, - глупость, самообман. Это были только детские  игры.
Сожалею, что не могу  ничем  помочь.  Мне  кажется,  тебе  больше  нужна
правда, чем банальные слова утешения.  -  Она  наклонилась  и  коснулась
плеча Лизетты. Девушка вздрогнула от боли,  и  Жаклин  поджала  губы.  -
Надеюсь, теперь ты будешь умнее и не станешь распускать язык. Неужели ты
не можешь хотя бы притвориться послушной?
   - Могу, - сказала Лизетта, осторожно прикоснувшись к распухшей губе.
   - А теперь я хочу навестить маму. Как она себя  чувствовала  на  этой
неделе?
   - Хуже, чем обычно. Врач сказал... -  Лизетта  замялась  и  прижалась
щекой к матрацу, ее глаза сосредоточились на полоске узорчатой  ткани  в
изголовье кровати. Как и прочие украшения в доме, она  была  потертой  и
обтрепанной по краям. - Теперь мама  не  может  вставать,  -  с  горечью
сообщила она. - Годы болезни и  затворничества  в  своей  комнате  очень
ослабили ее. - Лизетта нахмурилась и добавила:
   - Если бы не Гаспар, она  была  бы  здорова.  Каждый  раз,  когда  он
начинает кричать, мама принимает очередную дозу снотворного, приказывает
закрыть шторы и спит целыми днями. Зачем она вышла замуж за него?
   Жаклин задумчиво покачала головой.
   - Может быть, боялась остаться одинокой.
   - Но почему за него?
   Горькая улыбка тронула губы старшей сестры.
   - Возможно, посчитала Гаспара более надежным, чем наш отец.
   - Более надежным? Что ты имеешь в виду?
   - Отец был  слишком  красив  и  вспыльчив.  Можешь  себе  представить
чувства мамы, когда ей сообщили, что ее  муж  погиб  на  дуэли,  защищая
честь другой женщины, которая из борделя на берегу реки?
   - Что? - Лизетта медленно привстала  и  содрогнулась.  Она  была  еще
очень юной в то время, когда их отец Люсьен погиб. И хотя она много  раз
спрашивала, никто так и не рассказал ей о причине его гибели.
   - Вот таким человеком был наш отец, - сказала Жаклин. - В отличие  от
него Гаспара не назовешь красивым. И он очень труслив, чтобы скрестить с
кем-нибудь шпаги. К тому же его больше  привлекает  игра  в  карты,  чем
женщины. К несчастью, мама не предполагала, как быстро он спустит все ее
денежки. - Жаклин встала и расправила юбки. - Пойду навещу ее.  Она  уже
знает, что произошло между тобой и Гаспаром?
   Лизетта печально улыбнулась, подумав  о  том,  что  вряд  ли  в  доме
найдется хоть один человек, который не услышал бы шум битвы.
   - Думаю, да.
   - Тогда я уверена, что она очень расстроена. Ну  ладно,  может  быть,
когда и ты наконец покинешь  этот  дом,  в  нем  воцарится  спокойствие.
Надеюсь, ты сделаешь это ради мамы.
   Когда Жаклин ушла, Лизетта посмотрела ей вслед  и  начала  потихоньку
подниматься с кровати. Все ее мышцы болели. Даже дышать было тяжело.
   - И все-таки, - пробормотала она, - я ожидала большего сочувствия.
   Господи, неужели все сказанное Жаклин - правда и ей лучше стать женой
Сажесса, чем оставаться здесь?  Остается  только  надеяться,  что  Этьен
Сажесс не такой противный, как она думает.

Глава 1

Новый Орлеан

   Казалось, Максимилиан Волеран намеренно держит в  страхе  большинство
горожан и в то же время как будто не ведает, какое беспокойство вызывает
у окружающих. Высокий,  ширококостный,  он  ступал  тихо  и  мягко,  как
пантера, идя по улице так, будто вокруг никого нет.  Он  был  замкнут  и
чрезвычайно устрашающ, хотя не имел привычки искать с кем-то ссоры.  Его
смертоносная  шпага  и  способность  проявлять  редкий  сарказм   хорошо
известны всем в Новом Орлеане. Волеран был красив как дьявол, с  черными
волосами и густыми темными бровями.  Черты  его  лица  были  суровыми  и
безупречными, рот жестким и чувственным, а  карие  глаза  -  удивительно
светлыми, так что казались золотистыми.
   Стоит  ему  появиться  на  улице,  как  торговцы,  обычно   наперебой
предлагающие уголь, пальмовые листья, соломенные метлы и фрукты,  тотчас
смолкают в тишине и уступают ему дорогу.  В  городе  поговаривали:  если
кто-нибудь заглянет в глаза Волерану, на  него  тут  же  падет  страшное
проклятие.
   Две  креолки  стояли  у  окна  одного  из  многочисленных  магазинов,
выстроившихся вдоль улиц, и выглядывали наружу.
   - Смотри, смотри, это он, - прошептала одна из них, в  то  время  как
другая дрожала от ужаса.
   Стайка маленьких мальчишек прекратила играть на  деревянном  тротуаре
для пешеходов и перебежала  на  другую  сторону  немощеной  улицы.  Дети
подговаривали друг друга забросать камнями высокую фигуру  в  отдалении,
но никто не осмелился, опасаясь, что гигант поймает их и оторвет головы.
Ребята постарше незаметно наблюдали за Волераном, словно  волчата  -  за
вожаком стаи.
   - Когда-нибудь, - проворчал один из мальчишек, -  я  стану  тем,  кто
наконец возьмет верх над Волераном на дуэли.
   Остальные засмеялись, но втайне каждый мечтал  о  том  же  самом.  За
последние десять лет Волеран участвовал почти в тридцати  дуэлях.  Число
соперников, которых он убил, разумеется, было преувеличено,  но  правдой
оставалось то, что его никто никогда не мог  победить.  Возможно,  через
пять или десять лет его рука ослабеет и реакция несколько притупится, но
сегодня он был лучшим дуэлянтом, и вызов, брошенный им, означал смерть.
   - Волеран! Волеран, постой!
   Услышав, что его  зовут,  Максимилиан  взглянул  на  дверь  магазина,
откуда раздался крик,  и  остановился.  Это  был  Жак  Клеман,  человек,
участвовавший в качестве секунданта во многих  его  дуэлях.  Максимилиан
вопросительно поднял черную бровь, не удостоив приятеля приветствием.
   Клеман слегка улыбнулся. Макс -  так  называли  Волерана  в  семье  и
близкие знакомые - не любил пустых разговоров и общепринятых  церемоний,
так ценимых другими креолами. Неприветливость являлась серьезным изъяном
в  его  характере,  но,  по  правде  говоря,  это  был  наименьший   его
недостаток.
   - Я жду свою сестру Генриетту,  -  сообщил  Клеман,  прислонившись  к
стене галантерейного магазинчика в тени висячей галереи. - Где ты был? В
порту?
   Макс кивнул:
   - Сегодня  утром  прибыл  новый  груз.  -  Никогда  не  полагаясь  на
помощников, он лично наблюдал за перевозкой тканей, пряностей, предметов
роскоши с самого большого фрегата на один из своих складов.
   Жак весело посмотрел на него.
   - В связи с тем что сейчас американцы  устремились  в  Новый  Орлеан,
твои дела должны процветать.
   Макс пожал плечами.
   - Удивляюсь, -  пробормотал  Жак,  -  зачем  тебе  проводить  столько
времени таким образом, если богатство твоей семьи уже и так... велико.
   Макс раздраженно огляделся вокруг.
   - Да потому что это интересует меня. - Тон его свидетельствовал,  что
разговор закончен. - Извини, Жак, я должен...
   В этот момент из магазина вышла Генриетта Клеман, и Макс  со  вздохом
замолчал. С его стороны было бы не по-джентльменски уйти, не обратив  на
нее внимания.
   - Жак, - сказала Генриетта с приятной улыбкой, -  я  хочу  приобрести
прелестную шляпку, коричневую с зеленым, с  перьями...  -  Она  замерла,
узнав приятеля брата.
   - Мадемуазель Клеман, - мрачно приветствовал ее Макс, коснувшись края
своей плантаторской шляпы. Сестра Жака, как все прочие  молодые  женщины
Нового Орлеана,  боялась  Волерана.  Казалось,  от  него  можно  ожидать
какой-нибудь непристойности или неприличной выходки.
   Генриетта в замешательстве покраснела, прижавшись к  старшему  брату.
Макс не  стал  разуверять  ее  и  успокаивать  шутливыми  замечаниями  и
добродушными улыбками. Он снова перевел свое внимание на Жака, как будто
девушки для него вовсе не существовало.
   - Генриетта, - сказал Жак,  покровительственно  отстраняя  сестру,  -
почему бы тебе не вернуться в магазин и не выбрать какую-нибудь  мелочь,
например, новый веер или перчатки? Я скоро присоединюсь к тебе.
   Девушка  тотчас  послушалась  его,  с  облегчением  оставив  общество
Максимилиана Волерана.
   Жак повернулся к Максу:
   - Ты слышал недавние новости, касающиеся Этьена Сажесса?
   Макс, собравшись уже уходить, остановился.
   - Нет.
   Радость Жака от того, что он может поделиться  последними  сплетнями,
быстро угасла. При упоминании  имени  Са-жесса  глаза  Макса  постепенно
суживались.  Казалось,  приятель  превращается   в   хищника,   готового
наброситься на свою жертву.
   - К нему из Натчеза приехала невеста, - продолжал Жак.  -  Через  две
недели они должны пожениться. Я слышал,  девушка  необычайно  пр