нотки, он пристально посмотрел на нее:
   - Хантер предпочитал леди Карлайсл. Но женился на  тебе,  потому  что  ты
была достаточно молода, чтобы родить ему детей. И она оказалась бесплодной.
   - Бедный Хантер!.. - прошептала она.
   - Верно, бедняга - и глупец к тому же, - согласился он. - Он был  слишком
туп, чтобы сообразить, как ему повезло. Я  прочитал  твои  письма  и  понял,
какая ты женщина. Я отлично  понимал,  чем  он  пренебрег.  Он  с  легкостью
отказался от жизни, о которой я мечтал, какую заслуживал. - Его  глаза  были
полузакрыты. - Я забрал миниатюру и оставил ее у себя. Я постоянно  думал  о
тебе: что ты делаешь.., как принимаешь ванну, расчесываешь волосы, навещаешь
своих деревенских друзей, сидишь с книгой,  смеешься..,  плачешь.  Ты  стала
моим наваждением.
   - Ты встречался с моим мужем лично? - спросила  Лара.  Долгую  минуту  он
молчал.
   - Нет.
   - Лжешь, - мягко сказала она. - Расскажи  мне,  что  произошло  на  самом
деле?
   Он смотрел на Лару, такую прелестную и непреклонную. Ожесточение  придало
суровость ее облику, и он покорился ее  нежной  силе.  Больше  он  не  желал
таиться,  окаменевшая  душа  его  дала  трещину  и   раскрылась.   Тщательно
оберегаемые секреты рвались наружу. Он сделал несколько шагов и  очутился  у
стены, прижавшись лбом к ее прохладному шелку.
   - Это было в марте, во время празднеств... Холи и Дхулети,  как  называют
их индийцы. Фестиваль красок. Повсюду вспыхивали фейерверки, город  ликовал,
отмечая торжества. Ни для кого не было секретом,  что  Хоуксворт  устраивает
самый грандиозный прием в Калькутте... - Он говорил с  отсутствующим  видом,
словно забыл о присутствии Лары.
   Перед дворцом Хоуксворта безумствовала и  веселилась  толпа.  С  крыш  на
головы людей сыпался  цветной  порошок;  девушки,  вооружившись  бамбуковыми
трубочками,  разбрызгивали  ароматизированную  воду,  серебряную  и  красную
краски; юноши, вырядившись в сари и  наложив  на  лица  грим,  танцевали  на
улицах.
   Огромный особняк Хоуксворта, гордо высившийся  на  зеленом  берегу  реки,
заполонили  люди.  Выстроенный  в  классическом  стиле,   дом   был   покрыт
штукатуркой цвета слоновой кости, гладкой и блестящей, как  мрамор,  изящная
колоннада украшала фасад.
   С ухающим в груди сердцем он вошел в здание и затерялся среди веселящейся
публики.  Повсюду  колыхалось  море  европейских  лиц,  заляпанных   цветной
краской, почти неотличимых  друг  от  друга,  с  остекленевшими  от  выпивки
глазами  и  липкими  от  сластей  и   засахаренных   фруктов   щеками.   Его
темно-красный ситцевый балахон  с  капюшоном  ничем  не  выделялся  на  фоне
разноцветных одеяний остальных гостей.  От  окружавшей  роскоши  захватывало
дух. Ярко освещенные бесчисленными  люстрами  и  канделябрами  комнаты  были
сплошь увешаны венецианскими зеркалами и картинами, среди которых  он  узнал
творения Тициана.
   Он бродил по  комнатам,  уклоняясь  от  назойливых  приставаний  хмельных
женщин,  зараженных  сладострастным  настроем   толпы.   Несмотря   на   его
бесцеремонное обращение  и  откровенную  грубость,  они  только  хихикали  и
устремлялись на поиски другой добычи.
   Если в толпе и  попадались  трезвые  лица,  то  это  были  слуги-индийцы,
сновавшие с подносами, полными еды  и  выпивки,  которые  незамедлительно  и
жадно поглощались. Когда он поинтересовался у одного из слуг, где может быть
Хоуксворт, тот лишь неопределенно  пожал  плечами,  бросив  на  него  пустой
взгляд. Осматривая украдкой дом, он  оказался  рядом  с  библиотекой.  Через
полуоткрытую дверь виднелись шкафы  красного  дерева  с  мраморными  бюстами
наверху и узенькая лесенка с резными перилами.
   Услышав приглушенные голоса, он  приблизился  к  двери.  Раздались  тихий
смех,  вздохи,  низкий  стон..,  звуки,  не  оставлявшие  никаких   сомнений
относительно того, чем там занимались. Нахмурившись, он отпрянул от двери  и
слился с темнотой. Вскоре все стихло, и хорошенькая брюнетка  выпорхнула  из
комнаты. Раскрасневшись, она с улыбкой на губах оправила  шуршащие  шелковые
юбки цвета граната и подтянула повыше низкий вырез платья, прикрывая  грудь.
Удовлетворенная своим видом, она поспешила прочь, не заметив темную фигуру в
углу.
   Он бесшумно шагнул в комнату и  увидел  высокого  широкоплечего  мужчину,
который, стоя вполоборота к нему, застегивал брюки. У него был выразительный
профиль, орлиный нос, тяжеловатый  подбородок,  густая  прядь  темных  волос
падала на высокий лоб. Это был Хоуксворт.
   Подойдя к монументальному письменному столу  с  обтянутой  зеленой  кожей
столешницей, Хоуксворт  поднял  бокал  с  янтарной  жидкостью.  Почувствовав
чье-то  присутствие,  он  обернулся  и  в  упор  посмотрел   на   нежданного
посетителя.
   - Проклятие! - воскликнул он, явно пораженный. - Как вы смеете красться у
меня за спиной? Извольте объясниться!
   - Прошу прощения, -  ответил  незваный  гость,  с  трудом  обретя  голос.
Откинув капюшон, он стоял перед Хоуксвортом, не в силах оторвать  взгляд  от
лица, удивительно похожего на его собственное.
   Их несомненное сходство не осталось незамеченным и для Хоуксворта.
   - Господи Иисусе!.. - пробормотал Хантер, отставив бокал и подходя ближе.
   Две пары темных глаз уставились друг на друга. Некоторые отличия  все  же
существовали... Хоуксворт был темнее, массивнее,  у  него  был  холеный  вид
человека, принадлежащего к высшим сословиям общества. Но, увидев их  вместе,
никто бы не усомнился, что они состоят в близком родстве.
   - Кто, к дьяволу, вы такой? - рявкнул Хоуксворт.
   - Ваш единокровный брат, - тихо ответил посетитель, наблюдая  за  сложной
гаммой чувств на лице собеседника.
   - Боже мой! - пробормотал Хоуксворт и снова схватил  стакан.  Осушив  его
залпом, он с побагровевшим лицом принялся разглядывать незнакомца. - Шалости
моего папаши, - хрипло протянул Хантер. - Он как-то  раз  упомянул  о  тебе,
хотя и не мог сказать ничего определенного.
   - Я вырос в семье миссионеров в Нандагаре...
   - Я и гроша ломаного не  дам  за  историю  твоей  жизни!  -  перебил  его
Хоуксворт,  злобно  ощетинившись   от   вполне   очевидных   подозрений.   -
Догадываюсь, зачем ты сюда явился. Мне и без тебя хватает гнусных попрошаек,
цепляющихся за полы моего сюртука. Тебе  нужны  деньги?  -  Он  нагнулся  и,
пошарив в ящике стола, извлек небольшую шкатулку. Сунув в нее руку,  он,  не
глядя, вытащил горсть монет и швырнул их  незнакомцу.  -  Бери  и  убирайся!
Больше ты от меня ничего не получишь.
   - Мне не нужны деньги. - Униженный и рассерженный,  он  неподвижно  стоял
среди рассыпавшихся монет.
   - Что же тебе нужно в таком случае? - требовательно спросил Хоуксворт.
   Он не мог ответить, просто молчал, как жалкий идиот,  чувствуя,  как  все
вопросы об отце и прошлом умирают в его душе.
   Хоуксворт, казалось, прочитал его мысли.
   - На что ты рассчитывал, заявившись сюда? - презрительно осведомился  он.
- Что я брошусь тебе на шею,  приветствуя  возвращение  заблудшей  овцы?  Ты
никому не нужен. Тебе нет места  в  нашей  семье!  Не  думал,  что  придется
объяснять  тебе  это,  поскольку  ты  знаешь,  каким  образом  мои  родители
выставили тебя из Англии. Ты был ошибкой, и от тебя избавились.
   Слушая язвительные слова, он не мог не думать о несправедливости  судьбы.
Почему этот самодовольный  болван  родился  лордом  и  владельцем  поместья?
Хоуксворту были дарованы семья, земля, титул, состояние, прелестная  молодая
жена,  и  все  это  он  ценил  так  низко,  что  покинул  Англию,  повинуясь
собственному легкомыслию и безответственности. Тогда как его брат, рожденный
вне закона, не имел ничего.
   Он прекрасно понимал причины враждебности Хоуксворта. Тот привык  считать
себя единственным сыном, не  важно  -  законнорожденным  или  нет.  Побочное
отродье не принесло бы семье ничего, кроме неловкости и сплетен.
   - Я пришел совсем не затем, чтобы требовать от тебя чего бы то ни было, -
тихо проговорил брат, прерывая высокомерную тираду Хоуксворта.  -  Я  просто
хотел тебя увидеть.
   Эти слова нисколько не смягчили взбешенного хозяина дома.
   - В таком случае ты достиг своей цели. А теперь убирайся, пока цел, иначе
я за себя не ручаюсь!
   Он покинул дворец Хоуксворта, не  прикоснувшись  ни  к  одной  из  монет,
валявшихся на полу, получая некое удовлетворение в том, что  миниатюра  леди
Хоуксворт все еще у него. Он сохранит для себя эту крошечную частичку  жизни
своего брата.
   - ..Я продолжил свою деятельность  под  командованием  капитана  Тайлера,
пока не услышал, что корабль, на котором плыл Хоуксворт, потерпел  крушение,
- невыразительным тоном проговорил он. - Хантер умер, и я  понял,  что  все,
чем он владел - чего я так желал, - может стать моим. Я  решил  сделать  все
возможное, чтобы получить тебя, хотя бы на время.
   - И ты занял его место, надеясь доказать, что ты  лучше  его?  -  сказала
Лара.
   - Нет, я... - Он помедлил, заставляя себя быть искренним. -  Вначале  так
оно и было, - признал он.  -  Но  я  полюбил  тебя..,  и  вскоре  это  стало
единственным, что имело значение.
   - Ты даже не задумался о последствиях своих поступков,  -  упрекнула  его
Лара, пылая гневом. - Ты уничтожил всякую  возможность  того,  что  я  снова
доверюсь кому-нибудь! Ты присвоил жизнь другого  человека,  безмерно  обидел
меня, а теперь тебе грозит виселица. Стоило оно того?
   Он бросил на нее взгляд, опаливший ее  душу,  полный  тоски  и  страстной
любви.
   - Да.
   - Ты неисправимый эгоист! - выкрикнула Лара, губы ее дрожали.
   - Ради тебя я готов быть кем угодно. Я буду лгать, воровать,  умолять,  я
мог бы убить ради тебя. Я не сожалею о том, как прожил эти последние месяцы.
Без них моя жизнь не имела бы никакого смысла.
   - А  как  насчет  моей  жизни?  -  задохнулась  Лара.  -  Как  ты  можешь
утверждать, что я тебе небезразлична, если ты только тем  и  занимался,  что
лгал и использовал меня? Ты сделал из  меня  самую  большую  дурочку,  какую
только видел свет!
   - Ты совсем не дурочка, Лара. Я просто помог делу,  убедив  тебя,  что  я
Хантер. Я знал, что ты закроешь глаза на любые  сомнения,  если  поверишь  в
меня, - и ты поверила.
   - Все было фальшью, - сказала она. Слезы потоком хлынули из  ее  глаз.  -
Все, что ты говорил мне, каждый твой поцелуй.., все было ложью.
   -  Нет,  -  глухо  возразил  он,  невольно  сделав  движение  к  ней,  но
спохватился, видя, как она сжалась.
   - Я даже не знаю твоего  имени.  О,  и  зачем  только  тебе  понадобилось
притворяться Хантером?
   - Разве мог я получить тебя иным путем? - почти простонал  он.  Для  него
было жестокой пыткой видеть, как она плачет, и не быть в  состоянии  утешить
ее. - Если бы я с самого начала рассказал тебе правду, ты позволила  бы  мне
хотя бы приблизиться к тебе?
   Лара долго молчала.
   - Нет, - вымолвила она наконец.
   Он кивнул, получив подтверждение тому, что всегда знал.
   - Я не стану лгать ради тебя, - обреченно  сказала  Лара  после  минутной
задумчивости. - Я не смогу прожить остаток жизни...
   - Нет, - пробормотал он. - Я этого и не  ждал.  Тело  Лары  напряглось  и
оцепенело, когда он направился к ней. Он двигался осторожно,  словно  боялся
спугнуть ее резким движением. Остановившись на расстоянии вытянутой руки  от
нее, он опустился на корточки.
   -  Мне  никогда  не  надоест  смотреть  на  тебя,  -  дрогнувшим  голосом
проговорил он. - В твои зеленые глаза. На твое милое лицо... - Он взирал  на
нее с мучительной тоской и неукротимым желанием,  обжигая  ее  темным  огнем
своих глаз. - Лара, есть нечто, что ты должна понять. Эти несколько  месяцев
с тобой.., время, которое мы провели вместе.., стоит  того,  чтобы  умереть.
Если это все, что мне было суждено в жизни,  этого  достаточно.  Поэтому  не
важно, что ты скажешь завтра и что будет со мной.
   Лара не могла говорить.  Она  чувствовала,  что  должна  уйти,  пока  еще
владеет собой. Резко поднявшись, она с опущенной головой двинулась к  двери.
Ей показалось, что он окликнул ее, но она  не  остановилась,  сознавая,  что
больше не в силах сдерживать свое отчаяние.

***

   Ожидавшая ее Софи устремила проницательный взгляд  на  помертвевшее  лицо
Лары.
   - Ты любишь его, - просто сказала она, обвив рукой ее плечи.
   Вместе они поднялись по лестнице.
   - Простите меня. Вы должны презирать меня:  ведь  я  так  и  не  полюбила
человека, имевшего на это законное право.
   Рассудительная Софи не нашла нужным согласиться с Парой:
   - С какой стати мне тебя презирать? Я совсем не уверена, что мой сын имел
право на твою любовь. Разве  он  приложил  хотя  бы  немного  усилий,  чтобы
завоевать тебя?
   - Нет, но...
   - Конечно, нет. Хантер был слишком увлечен леди Карлайсл, хотя Бог знает,
что он нашел в этом мужеподобном создании? Он с ума сходил  по  ней,  вот  и
надо было на ней жениться. К сожалению, именно я посоветовала  ему  жениться
на тебе, не расставаясь при этом с ней. Я заверила его,  что  таким  образом
все останутся довольны. Пора признать, что я ошиблась. Я надеялась, что твое
очарование со временем подействует  на  Хантера  и  под  твоим  влиянием  он
изменится к лучшему.
   - Что ж, этого не произошло, - сказала Лара.
   Хотя она не собиралась шутить, графиня сухо рассмеялась:
   - Пожалуй. - Она вздохнула, лицо ее приняло  серьезное  выражение,  когда
они подошли к малой гостиной. - Мой бедный сын!.. - проговорила она.  -  Мне
прекрасно известно, что он не был тебе хорошим мужем. Ему не хватало чувства
ответственности. Возможно, причина в том, что мы избаловали его, все слишком
легко ему досталось. Хантеру следовало бы испытать кое-какие трудности,  что
и формирует характер мужчины. Но я любила его до безумия. Он  был  для  меня
всем. Боюсь, я поощряла его эгоизм.
   Несмотря на соблазн согласиться с Софи,  Лара  хранила  молчание.  Как  в
прежние времена, они сели рядышком, и Лара потерла усталые глаза.
   -  Ты  уже  решила,  что  будешь  делать  завтра?  -  решительным   тоном
осведомилась графиня.
   - Разве у меня есть выбор? Я обязана сказать правду.
   - Чепуха!
   - Что? - слабым голосом переспросила Лара.
   -  Я  никогда  не  понимала,  почему   честность   считается   величайшей
добродетелью. Есть более важные вещи, чем правда. Ошеломленная Лара  глядела
на нее во все глаза:
   - Простите, но то, что вы сказали, очень странно.
   - Вот как? У тебя всегда были слишком  строгие  принципы,  Лара.  Неужели
тебе безразлично, что станет с теми, чья  судьба  зависит  от  исхода  этого
дела? И разве твоя собственная судьба не имеет значения?
   - Вы говорите так, словно не возражаете, чтобы чужой человек занял  место
вашего сына? - недоверчиво спросила Лара.
   - Моего сына больше нет, - сказала графиня. - Мне остается  лишь  оценить
положение вещей и найти  наилучший  выход.  Артур  и  его  жена  убедительно
доказали, что не способны сохранить наследство Хоуксвортов. Они пустятся  во
все тяжкие и рано или поздно опозорят титул. С другой стороны, законным  или
нет - этот молодой человек является отпрыском моего мужа и, как мне кажется,
весьма достойно справился с ролью Хоуксворта. С моей точки зрения, у него не
меньше прав на титул, чем у Артура. К тому же  он,  кажется,  завоевал  твою
привязанность. Много лет назад я причинила ему зло. Из-за меня ему  пришлось
начинать с самых низов, но он сумел стать незаурядным человеком. Разумеется,
я не одобряю сделанного им,  однако  думаю,  что  им  двигала  не  злоба,  а
отчаяние.
   - Вы хотите сказать, что намерены  оказать  ему  поддержку?  -  изумленно
воскликнула Лара.
   - Только если ты этого хочешь.  Потому  что  именно  тебе,  моя  дорогая,
придется жить с этой ложью всю оставшуюся жизнь.., вынашивать  его  детей  и
быть его женой во всех отношениях. Если ты захочешь принять его как мужа,  я
приму его как сына. Учти, если мы  сейчас  признаем  его  Хоуксвортом,  пути
назад не будет.
   - Разве этим вы не предадите настоящего Хантера?  -  прошептала  Лара.  -
Неужели вы позволите кому-либо занять место вашего сына?
   - Мои чувства к Хантеру касаются  только  меня,  и  никого  больше,  -  с
достоинством ответила графиня. - Вопрос в  том,  чего  желаешь  ты,  Лариса.
Спасешь ты этого человека или пошлешь его к дьяволу? Останется ли он  лордом
Хоуксвортом или титул перейдет к Артуру? Сегодня вечером ты  должна  принять
решение.
   Доводы свекрови поставили Лару в тупик. Она никак не  ожидала,  что  Софи
займет столь странную позицию. Все это противоречило здравому смыслу. Вместо
вполне понятного возмущения попыткой самозванца занять место  ее  сына  Софи
выразила готовность поддержать его и даже предложила скрыть обман.
   Среди сумятицы мыслей Лара  услышала  голос  Рейчел:  "Факты  не  так  уж
убедительны. Их можно оспорить". Вдобавок, кроме ранее известных, она должна
учесть и другие факты. Человек внизу.., кем бы он ни являлся.., был  добр  к
ней. Он сделал ее счастливой,  он  заботился  о  Джонни,  Рейчел,  о  каждом
обитателе поместья. Что бы он ни натворил в прошлом,  Лара  не  сомневалась,
что он хороший человек. И она любит его всей душой.
   - Но.., как можно любить человека, которого совсем не знаешь? -  спросила
она, обращаясь скорее к себе, чем к Софи. - И откуда мне знать, любит ли  он
меня? Капитан Тайлер назвал его хамелеоном. Я  совсем  не  уверена,  что  он
вообще способен быть  самим  собой.  Ему  придется  всегда  быть  настороже,
скрывать собственные мысли, чтобы никто не догадался, кто он на самом деле.
   - Мятущаяся душа, - сказала  графиня  с  улыбкой,  в  которой  сочетались
ирония, искренняя симпатия и намек на вызов, озадачивший Лару. - Что ж,  это
твой конек, не так ли?

Глава 20

   Зная, что капитана Тайлера вызвали в Лондон для дачи  показаний,  Лара  с
утра пораньше послала за ним. К ее великому облегчению, он сразу же  приехал
в их городской дом на Паркплене. Капитан явился в форме  -  красном  кителе,
расшитом спереди золотыми галунами, ослепительно белых лосинах  и  блестящих
черных сапогах. Талию его  перехватывал  широкий  пояс.  Придерживая  локтем
черную шляпу с плюмажем, он широким шагом вошел в гостиную и  склонился  над
ее рукой.
   - Леди Хоуксворт, - почтительно произнес капитан.
   - Спасибо, что откликнулись так быстро, - поблагодарила его Лара.
   - Надеюсь, что смогу быть вам полезен, миледи.
   - Я тоже, - со всей серьезностью проговорила Лара, усаживаясь  на  мягкий
бархатный стул и откидываясь на изогнутую  резную  спинку  красного  дерева.
Повинуясь ее жесту, капитан опустился на такой же стул рядом с ней.
   -  Как  я  понимаю,  вы  приехали  в  Лондон,   чтобы   предстать   перед
лордом-канцлером? - сказала она.
   - Да,  миледи.  -  Его  аккуратные  черные  усики  смущенно  дрогнули.  -
Позвольте еще раз принести извинения за то, что так  долго  скрывал  от  вас
правду, и за  огорчение,  которое  поневоле  причинил  вам  во  время  нашей
последней встречи. Я всегда буду сожалеть о своих действиях в  этом  деле  и
надеюсь, что когда-нибудь вы простите мне мое молчание...
   - Здесь не о чем сожалеть и нечего прощать! - пылко заверила его Лара.  -
Я вполне понимаю, что заставило вас молчать о Хоуксворте, и  в  определенном
смысле благодарна вам за это. Собственно говоря... -  Она  сделала  глубокий
вздох и посмотрела на него в упор. - Я хотела  встретиться  с  вами  сегодня
именно для того, чтобы попросить хранить молчание и дальше...
   Капитан Тайлер ничем не выразил своих чувств, если не считать  того,  что
его темные глаза на мгновение сощурились.
   - Понимаю, - медленно произнес он. - Вы просите меня лжесвидетельствовать
перед лордом-канцлером. Вы хотите, чтобы я отрицал, что мне известно,  будто
место лорда Хоуксворта занял другой человек.
   - Да, - прямо сказала Лара.
   - Могу я спросить почему?
   - После длительных  размышлений  я  пришла  к  выводу,  что  а  интересах
Кросслендов, включа