всегда была против внутрисемейных браков, я бы не  возражала
усилить нашу наследственность ветвью Перкинов. Ты видел Элизабет -  дочь
моей племянницы? Она стала такой красавицей...
   - Я не собираюсь жениться на  девушке  из  рода  Перкинов,  -  твердо
заявил Алек, - равно как и из рода Фолкнеров, ни на ком-либо другом,  за
кого, я уверен, вы меня прочите. - И сухо добавил:
   - Я не исключаю возможности, что так и останусь холостяком.
   - Глупость. Я хочу, чтобы ты женился, более того - как можно скорее.
   - У вас есть на то причины?
   - Тебе двадцать восемь лет, ты уже на три года  старше  своего  отца,
когда он женился на мне.
   - Но вы вышли замуж за моего отца, когда вам было двадцать девять,  -
виртуозно разыгрывая наивность, заметил Алек.
   - Ты провокатор. На этот раз тебе не удастся отвлечь мое внимание,  и
я скажу то, что собиралась сказать.
   - Я не смею препятствовать вам.
   - Последние несколько лет я  наблюдаю,  как  ты  переплываешь  каждый
новый сезон, так и не бросив якоря в тихой  семейной  гавани.  Я  видела
собственными глазами  особ,  на  которых  ты  обращаешь  свое  случайное
внимание. И скорее умру, чем назову одну из них своей снохой.
   Алек слегка закашлялся и удивленно посмотрел на мать:
   - Я вижу, вы решили говорить со мной весьма откровенно.
   - Ты слишком горд и самолюбив, чтобы ухаживать за  женщиной,  которая
подошла бы тебе, женщиной вроде меня.
   Эти златокудрые красотки, конечно, очень популярны.., ты, несомненно,
высоко ценишь их. Но сливки - слишком жирное и вредное кушанье. Надеюсь,
ты понимаешь, что я хочу сказать.
   - Вы, матушка, определили мой  идеал  женщины,  -  заявил  Алек  и  с
выражением вежливого интереса на лице ожидал продолжения.
   - Мне  не  нравится  тот  образ,  что  я  нарисовала.  Легкомысленное
создание - без сердца, без чувств. Ты морально подавишь  любую  из  них,
сам того не желая, и она станет неинтересна тебе.
   - Я ценю вашу материнскую заботу, - сказал Алек, улыбаясь, -  но  как
бы там ни было,  я  боюсь,  что  вы  никогда  не  будете  довольны  моим
выбором...
   - Я буду довольна, - перебила Джулиана,  -  когда  ты  выберешь  себе
женщину так же удачно, как выбираешь напитки и лошадей.
   Алек рассмеялся, откинувшись назад, и посмотрел на мать с беззаботной
улыбкой:
   - Ловлю вас на слове. В этот сезон вы должны найти кого-нибудь,  кто,
по вашему мнению, подходит мне. Хотя бы ради того,  чтобы  удовлетворить
мое любопытство - кто вызовет ваше одобрение. Только одно  условие:  это
не должна быть ни Перкин, ни  Фолкнер.  И  не  забудьте:  я  предпочитаю
блондинок.
   - Блондинок! - фыркнула Джулиана. - Все-таки мужчины - отвратительные
существа. Все, включая моих собственных сыновей.
 
*** 
 
   "Брайтон-Павильон" был похож на замок,  воздвигнутый  с  единственной
целью - воплотить в жизнь  представления  о  всевозможных  наслаждениях,
доступных человеку. Он был похож на многоголовое чудовище  -  соединение
разных экзотических архитектурных стилей, поражающих человеческий  взор.
Часть здания была построена в греческом, часть  в  египетском,  часть  в
китайском, а огромный центральный купол  -  в  турецком  стиле.  Он  был
спроектирован Джоном Нэшем и стоил баснословных денег,  все  это  только
для того, чтобы удовлетворить прихоть короля Георга.  Украшения  в  виде
пальмовых ветвей,  драконов  и  витых  колонн,  оформлявших  "Павильон",
вызвали  у  Миры  неприятное  чувство  подавленности   и   тревоги.   Ей
показалось, что они очутились  в  огромном  и  величественном  восточном
гареме.
   - Тебе понравится здесь, - уверяла Розали  с  сияющим  от  восхищения
лицом, когда, проходя по Китайской галерее, они разглядывали  зеленых  с
золотом драконов, свисавших к ним с потолка.
   - Да, - заметил Рэнд, сопровождая двух женщин, проходивших  Восточную
колоннаду; - ужасно безвкусно, нелюбопытно.
   - Здесь все время что-то происходит, - увлеченно продолжала Розали, -
благотворительные   аукционы,   ужины,    банкеты,    концерты,    балы,
театрализованные представления...
   - Я уже устала,  -  сказала  Мира,  но  она  улыбалась,  с  интересом
предвкушая все новое, что ей предстояло увидеть и услышать в "Павильоне"
в ближайшие дни.
   Они  остановились  перед  стеной,  украшенной  затейливым   восточным
орнаментом, - Здесь всегда звучит музыка, потому что король обожает ее -
у него есть оркестр, который играет каждое утро и вечер.
   - Я не могу дождаться, когда увижу его, - призналась Мира,  слышавшая
столько легенд о короле Георге, что не знала, чему можно верить, а что -
глупые выдумки.
   Полный и роскошно одетый, он был  известен  как  человек,  обладающий
самыми изящными во всей Англии манерами. По дороге из Уорвика в  Брайтон
Рэнд объяснил, что Георг IV приглашает в Брайтон только тех,  кто  может
быть полезен ему. Здесь находились многие государственные и политические
деятели. Мира знала, что в этом и состоит тайный интерес Розали, которая
надеялась встретить в "Павильоне" Джорджа  Канинга,  главу  Департамента
иностранных дел.
   Розали намеревалась поговорить с Канингом  по  поводу  предоставления
Брумелю должности во Франции, а Мира  была  готова  оказать  ей  в  этом
необходимую помощь.
   - Я бы хотел, чтобы вы обе вели себя крайне осмотрительно в эти  дни,
- попросил Рэнд.
   Розали и Мира удивленно переглянулись. Рэнд до сих пор не знал ни  об
их тайной встрече с Брумелем, ни о планах Розали поговорить с  Канингом.
Им стоило многих усилий сохранить этот секрет - Рэнд был далеко не глуп,
от него мало что могло укрыться.
   - Что  ты  имеешь  в  виду,  дорогой?  -  поинтересовалась  Розали  с
сердечной улыбкой.
   Прежде чем ответить, Рэнд долго и внимательно смотрел на жену:
   - Только то, что вкусы короля относительно женщин изменились.  Теперь
он проявляет интерес к молодым, привлекательным и жизнерадостным особам.
Его легко может привлечь одно только слово или улыбка любой  из  вас,  и
мне будет весьма  трудно  помочь  выбраться  вам  из  сложной  ситуации,
поскольку его самолюбие задеть очень легко, и он не  относится  к  числу
людей, склонных прощать обиды.
   - Мне это  известно,  -  взволнованно  заговорила  Розали,  -  и  ему
наверняка доставит удовольствие увидеть именно меня в неловкой ситуации,
поскольку он слышал сплетни обо мне и Брумеле. Он не простил моего отца,
даже когда тот прислал ему в подарок великолепную табакерку  и  прилагал
все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы вернуть его расположение. Король
мог разрешить моему отцу вернуться в Англию, но не сделал этого,  потому
что склонен осуждать Брумеля за...
   - Ш-ш-ш... - прошептал Рэнд, нежно касаясь ее шеи, - я знаю, дорогая.
   Он лучше всех понимал, что значил Брумель для Розали, и как легко она
расстраивалась, когда разговор заходил о нем.
   Глубоко вздохнув, успокоенная прикосновением мужа, Розали подняла  на
него свои голубые глаза.
   Растроганная, Мира отвела взгляд от этой сцены.  Временами  Розали  и
Рэнд, казалось, отключались от внешнего мира.
   В доли секунды они могли без слов понять мысли и чувства друг  друга,
не обращая внимания на то, что их окружают люди.  В  такие  минуты  Мира
чувствовала себя лишней.
   Мира услышала раздавшийся в дальней части зала звук чьих-то  шагов  -
уверенных и твердых. Она обернулась, и се сердце бешено забилось:  Алек.
Она приложила руку к груди, чувствуя, что от  волнения  побледнела.  Это
должен быть Алек!
   Она так тосковала без него, что ощутила, как сердце сжалось от боли и
радости при мысли о возможности вновь увидеть его. Это Алек или нет?  Он
был черноволосым, таким же высоким и широкоплечим, у него была такая  же
ослепительная улыбка,  но  когда  он  подошел  ближе.  Мира  в  смятении
увидела, что это не Алек. Мужчина был  моложе,  в  его  манере  говорить
присутствовало  меньше  уверенности  и  блеска,  а  его  глаза  были  не
серебристо-серыми, а зелеными.
   Увидев ее, он остановился и улыбнулся.
   - Кажется, я заблудился, - сказал он, с восхищением глядя на Миру.
   В смущении и замешательстве она не нашла, что ответить.
   - О... Карр  Фолкнер,  -  сказала  Розали,  подойдя.  -  Как  приятно
встретить вас здесь.
   - Леди Беркли, - ответил молодой человек, продолжая смотреть на Миру.
- Сегодня день приятных сюрпризов.
   Слегка подтолкнув Миру локтем, Розали представила их  друг  другу,  и
Мира позволила молодому человеку поцеловать свою холодную руку.
   "Карр Фолкнер", -  думала  она,  медленно  приходя  в  себя.  Если  в
"Павильоне" есть еще кто-то из  Фолкнеров,  она  молила  Бога,  чтобы  в
следующий раз не столкнуться столь  неожиданно  с  кем-нибудь,  кто  так
сильно похож на Алека. Как бы ни был привлекателен любой  из  Фолкнеров,
все они лишь жалкая пародия на Алека.
   - Он двоюродный брат герцога Стаффордширского, - зашептала Розали.  -
Может быть, ты забудешь самого герцога?..
   "Ты имеешь в виду того, с кем я тогда каталась на санях? -  поражение
думала Мира. - Того, в кого я влюбилась в дни охоты у Саквиля? Того, кто
знает мои тайны, того, кто был моим первым мужчиной? Да, я надеюсь,  что
смогу забыть его..."
 
Глава 10 
 
   - Мы должны быть очень осторожны, - сказала Розали, рассматривая свое
отражение в большом зеркале  -  бархатное  платье,  украшенное  дорогими
кружевами, было  великолепно.  Мэри,  служанка,  приехавшая  с  ними  из
Беркли-Холла, делала последние приготовления, поправляя подол ее платья.
- Сегодня я собираюсь найти  способ  поговорить  с  Канингом  по  поводу
Брумеля - возможно, во время танцев. Но мне потребуется твоя  помощь,  и
помни, это должно быть сделано в полной тайне. Любой намек на  необычное
поведение будет тут же замечен, очень многие здесь искушены в  подобного
рода интригах - это слишком подходящее окружение для того, чтобы раздуть
скандал.
   - Неудивительно, - ответила  Мира,  прикалывая  маленькую  шляпку  из
зеленого бархата, - ведь это маскарад.  Каждый,  скрывшись  под  маской,
хочет увидеть все, будучи сам неузнанным.
   - Нет, - ответила Розали, - от меня нельзя скрыться даже под маской -
всегда есть нити к разгадке. К примеру, короля  можно  будет  узнать  по
толстому животу, а блондинка рядом с ним - леди Конингем.
   Мира  уловила  яд  в  ее   тоне.   Непривычно   слышать   от   Розали
недипломатичные или злые слова о ком-нибудь, однако было заметно, что не
только король, но все его приближенные вызывали ее презрение.
   - Кто такая леди Конингем?
   - Его новая любовница. Он наградил ее титулом "леди Стюарт". Они  оба
притворяются, что она посвящена лишь в его хозяйственные дела, но  всем,
включая ее мужа, прекрасно известно, что она  делит  с  ним  королевское
ложе. - Розали с неприязнью  покачала  головой.  -  Мне  непонятно,  что
мужчины находят в подобных женщинах. Она  пустая,  глупая,  жадная,  она
поощряет короля во всех его дурных привычках.
   Он подрывает свое здоровье перееданием, а  потом  опиумом  и  хинином
лечит расстройство желудка...
   - Опиум, хинин! - воскликнула Мира, поморщившись. -  Порошок  галанги
помогает куда лучше, чем...
   - Пусть употребляет столько хинина, сколько ему нравится,  -  сказала
Розали, пожимая плечами. - Скоро он станет  настолько  толстым,  что  не
сможет двигаться.  Из-за  него  мой  отец  умирает  голодной  смертью  в
изгнании во Франции.
   Ты видела, какой он худой? Раньше он весил  восемьдесят  -  девяносто
килограммов, а во время нашей последней встречи в  нем  было  не  больше
шестидесяти!
   - Розали, - заметила Мира, - я бы посоветовала тебе говорить  потише,
когда ты упоминаешь Брумеля или короля.
   Розали внезапно рассмеялась:
   - Ты боишься, что меня повесят за государственную измену?
   - Хуже. Я боюсь, что лорд Беркли прослышит про наши приключения.
   При упоминании о муже у Розали округлились глаза.
   - Боже, я забыла, сколько времени! Дослушай мой план, пока не  пришел
Рэнд.  Когда  мне  удастся  улучить  несколько  минут  для  разговора  с
Канингом, я попрошу его дать Брумелю место в Кале, как посоветовал  лорд
Элвенли.
   - Но как ты  собираешься  сделать  это,  чтобы  твой  муж  ничего  не
заметил? Кроме того, все,  кто  увидит,  что  вы  с  Канингом  удалились
вдвоем, могут не правильно истолковать...
   - Именно поэтому мне нужна твоя помощь... - начала Розали, но в  этот
момент раздался тихий стук в дверь. - Это Рэнд, - в отчаянии  прошептала
Розали. - Впусти его, Мэри, - сказала она служанке, а Мира отвернулась к
зеркалу.
   - Мы, как обычно, опаздываем, - произнес он вместо приветствия, входя
в комнату и оглядывая наряд жены. Его красивое лицо расплылось в улыбке.
- Леди Беркли, вы, как всегда, неотразимы, - отметил он.
   Мира не могла сдержать улыбку, когда смотрела  на  Беркли.  Они  были
великолепной парой.
   Розали была в костюме Маргариты де  Валуа,  супруги  Генриха  IV.  Ее
великолепное платье из алого бархата  было  украшено  золотым  шитьем  и
жемчугом; оно плотно облегало стройную талию, а  пышная  юбка  ниспадала
широкими складками. Лиф платья имел глубокий вырез и  также  был  расшит
золотом и жемчугом, дорогие кружева элегантно обрамляли открытые  плечи.
Пышные  рукава  заканчивались  золотыми   лентами.   Розали,   кокетливо
улыбнувшись, раскрыла веер. Ее волосы были заколоты высоко  на  затылке,
аккуратно  уложенные  кудри  поддерживали  изящную  драгоценную  корону,
венчавшую ее голову.
   - Сегодня меня будет сопровождать самый элегантный в Англии  мужчина,
- сказала она, глядя на мужа.
   Рэнд, естественно, был одет в костюм Генриха IV; его крепкая  сильная
фигура была облечена  в  одежды  шестнадцатого  века  -  голубой,  шитый
золотом, камзол, шпоры на сапогах, голубая подвязка на левой ноге и  три
горностаевые  полосы  на  левом  рукаве.  Его  глаза,  пышные  волосы  и
загорелая кожа прекрасно гармонировали с роскошным костюмом.
   - Тебе не хватает только белоснежного коня, -  продолжала  Розали,  а
Беркли улыбнулся в ответ.
   - Все, чего мне не хватает,  -  это  моей  королевы,  -  ответил  он,
протягивая ей руку. -  Пойдем  на  бал,  пока  я  не  почувствовал  себя
расфуфыренным дураком.
   - Подожди, ты не оценил костюм Миры.
   Мира  слегка  покраснела.  По  требованию  Розали  она   повернулась,
демонстрируя свой наряд.
   - Служанка Марион, - одобрительно рассмеялся Рэнд. -  Великолепно!  Я
не могу представить лучшего костюма для лесной феи.
   - Мы беспокоились насчет длины юбки - это слишком смело, - критически
заметила Розали, но Рэнд отрицательно покачал головой.
   - Великолепно, - повторил он.
   Костюм служанки Марион отличался  дерзким  шармом,  который  так  шел
Мире. Платье было сшито из зеленого и коричневого бархата;  юбка  и  лиф
отделаны темной оборкой, маленькую шляпку, как у  Робин  Гуда,  украшало
перо.
   Юбка была короче обычной длины и доходила до верха мягких  коричневых
сапожек. В этом наряде, с ниспадающими темными волнами волос,  она  была
похожа на маленького эльфа.
   Мира нервно поправляла платье,  когда  они  спускались  вниз,  где  в
алтарях Бахуса, Аполлона, Венеры, Минервы  и  Марса  курился  фимиам.  В
"Павильоне" звучала музыка - оркестр играл веселые мелодии.  Король  еще
не появился, но все шептались, что он должен быть  в  турецком  костюме,
который кто-то заметил в алькове,  примыкающем  к  бальному  залу.  Мира
смотрела вокруг с удивлением и восторгом, восхищенная необычными, яркими
и нередко смелыми костюмами гостей. В то время как пожилые дамы и  вдовы
сидели по краям зала и наблюдали за  своими  подопечными,  молодые  леди
кружились  в  танце  с  волшебниками,  чудовищами,  сказочными  героями,
негодяями и мифологическими персонажами.
   Как только они вошли в зал, молодой человек в костюме  средневекового
рыцаря подошел к Мире. Это был Карр Фолкнер  в  железных  латах,  черных
облегающих штанах и грубых сапогах. Он обратил к ней приветливый  взгляд
темно-зеленых глаз из-под черных ресниц. Мира  улыбнулась  в  ответ,  ей
понравился его несколько грубоватый шарм. Было ясно, что  он  ожидал  ее
появления.
   - Мисс Жермен, - произнес он с полуулыбкой, так  сильно  напоминавшей
Алека, что у Миры перехватило дыхание. - Или мне изменяет память, или вы
сегодня еще более восхитительны, чем вчера.
   Мира улыбнулась и поймала обращенный к ней  взгляд  Розали,  которая,
казалось, была очень довольна очевидным вниманием Карра Фолкнера.
   Карр тоже посмотрел на Розали:
   - Пользуясь тем, что нас уже представили друг  другу  вчера,  я  хочу
пригласить мисс Жермен на первый танец.
   - Но только на один, - ответила Розали, в ее глазах блестели  огоньки
смеха. - Мисс Жермен должна знать, что более  чем  один  танец  с  одним
кавалером может скомпрометировать ее.
   - Но вы же не будете считать наши танцы, - обратился Карр к Мире.
   - Конечно, буду, - сказала Мира. - Я  не  могу  позволить  себе  быть
скомпрометированной на первом же балу сезона.
   Он рассмеялся и галантно предложил ей руку, и  Мира  позволила  Карру
увлечь  себя  на  середину  заполненного  танцующими  зала.  Когда   они
закружились в танце. Мира обнаружила, что он  прекрасно  танцует.  Через
минуту или две молчания Мира лукаво улыбнулась:
   - Мне нужно сказать что-нибудь, чтобы вызвать вас на разговор?
   - Нет.., нет... - ответил он, переводя дыхание. - Я просто.., немного
задумался.
   Мира бросила взгляд из-под ресниц и  улыбнулась.  Хотя  Карр  не  мог
знать этого, но его сходство с Алеком сильно интриговало ее.
   "Возможно, - думала она, - Алек мог быть таким несколько  лет  назад.
Чуть более уязвимый, более веселый и в то же время чуть-чуть неловкий, с
красивым лицом, с выражением свойственной молодости неопытности. Был  ли
Карр точной копией молодого Алека?"
   - Задумались? - повторила она,  беря  инициативу  в  разговоре.  -  О
чем-то или о ком-то?
   Карр только медленно покачал головой.
   - Какое разочарование, - сказала Мира,  продолжая  наступать.  -  Мне
казалось, вы задумались обо мне.
   Он рассмеялся, черные пряди волос упали ему на лоб, когда он наклонил
к ней голову. Несмотря на молодость, он был выше многих  мужчин  в  этом
зале и смотрел на нее сверху вниз:
   - Если бы я думал только о вас, мисс Жермен, мои ноги запутались  бы,
латы свалились на пол, а мне, пораженному вашей красотой, не  оставалось
бы ничего, как стоять и зачарованно смотреть на вас.
   - Вы были бы первым, кто поступил так, - уверила его Мира.
   - При всем моем уважении позвольте вам не поверить.
   Карр с трудом удерживался от того, чтобы не выражать свое  восхищение
с таким очевидным восторгом, что это могло бы выглядеть глупо.  Он  умел
держаться в рамках приличия. Это был уже второй его сезон в  Лондоне,  и
он считал себя более чем искушенным в искусстве флирта. Он  даже  считал
себя несколько циничным, хотя не настолько утомленным женским вниманием,
как Алек. Женщины... В их власти было заставить Карра  чувствовать  себя
неловким и смущенным. И вот когда он сумел, наконец, преодолеть  себя  и
свою застенчивость, эта хрупкая женщина, с которой он танцует,  быстрее,
чем за минуту, вернула все на прежнее место. Он был околдован ею,  более
того, он чувствовал оценивающие взгляды своих друзей, когда они  увидели
его танцующего. Такая ночь,  как  эта,  была  верхом  мечтаний  молодого
человека. Карр оставил все попытки поддержать разговор и просто старался
запомнить малейшие детали ее лица.
   Вполне довольная тем, что они продолжают танцевать в  молчании,  Мира
легко следовала за кавалером, положив  руку  на  покрытое  латами  плечо
Карра. С большим сожалением она обнаружила, что  вальс  закончился.  Она
медленно  шла  с  Карром  к  Беркли,  которые  разговаривали  с   Еленой
Прекрасной, Шекспиром и Генрихом VIII.
   - Вы прекрасно смотритесь, - прошептала Розали. - Он молод, очень мил
и красив. Веди игру осторожно.
   - Да, - прошептала в ответ Мира, не находя слов, чтобы объяснить, что
Карр только бы выиграл, е