Каковы ваши намерения, милорд?
     - Судя по всему, Джулия либо не желает, либо боится занять принадлежащее ей по праву место моей супруги. И видит Бог, я не виню ее! Мы совсем чужие. Хочу лишь убедиться, что она здорова и ни в чем не нуждается. Ну а потом поступлю так, как будет угодно ей.
     - А если она захочет остаться с вами и когда-нибудь принять титул герцогини?
     - В таком случае пусть скажет об этом сама, - мрачно пробурчал Дамон, неожиданно потеряв самообладание. - Позвольте мне лично услышать это из ее уст! Черт возьми, я имею право знать, чего она добивается, хотя бы для того, чтобы раз и навсегда прекратить поиски!
     Дамон мгновенно пожалел о своей несдержанности, испугавшись, что оскорбил это хрупкое создание.
     - Прошу прощения, - пробормотал он, но Ив отмахнулась, сочувственно и с неожиданным пониманием глядя на гостя.
     - Поверьте, лорд Савидж, больше всего на свете моя дочь стремится сама выбирать дорогу в жизни и, признаюсь, все эти годы ненавидела отца за то, как он поступил с ней. Уверена, что и вы испытываете то же самое.
     И неожиданно эмоции захлестнули Дамона словно прорвавший плотину поток. Во всем мире не было человека, которому он мог бы полностью довериться. Даже брату. Он стоически переносил собственные беды и неприятности, зная, что не сумеет переложить их на чьи-либо плечи. Но в этот момент потребность выговориться оказалась сильнее привычной замкнутости.
     Дамон нервно переплел пальцы.
     - Да, вы правы, - хрипло пробормотал он, отводя глаза. - Я понимаю, что пережила Джулия почему не может смириться с тем, что сотворили с нами лорд Харгейт и мой отец. И я, сознавая, что ваша дочь не причастна к этому гнусному деянию, все-таки винил ее за то, к чему она не имеет касательства. Много лет я ненавидел ее почти так же сильно, как отца, азартного игрока, беспутного мота, едва не доведшего нас до разорения. Пытался забыть о ее существовании. Но смерть матери и болезнь отца вынудили меня с головой уйти в семейные дела и на время забыть о своих. Однако Джулия всегда была в моих мыслях: я чувствовал себя не вправе любить кого-то, завести семью. Только выяснив с ней отношения, я мог считать себя свободным от всех обязательств.
     - Я и представить не могла, что вы оба так отнесетесь к этому браку, - прошептала Ив. - Как ни странно, но тогда этот поступок казался разумным. Две знатных семьи позаботились о том, чтобы у их детей была достойная супружеская жизнь. Я радовалась, зная, что будущее моей дочери обеспечено и что когда-нибудь у нее будут титул и состояние. Возможно, любая другая девушка была бы рада своей судьбе, но только не Джулия. К несчастью, мне не приходило в голову, что она уйдет из этого дома навсегда. У нее несгибаемая воля и поистине мужской характер.
     - На кого она похожа? - едва выговорил Дамон.
     - Ни на меня, ни на отца. Даже в детстве она полагалась лишь на собственные суждения и редко прислушивалась к нашим. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы она не была столь независима, - вряд ли это качество подобает женщине. Но в душе Джулия мечтательница, страстная натура и очень уязвима. И крайне непредсказуема.
     И тут Дамон, глядя на леди Харгейт, заметил, как среди белоснежных рюшей жабо что-то блеснуло. Женщина продолжала говорить, но ее голос заглушил безумный стук его сердца. Кровь шумела в ушах, доводя его едва ли не до потери сознания. Дамон опустил голову, чтобы скрыть свои мысли, но внезапное озарение чуть не лишило его рассудка. Единственное, на что он был способен сейчас, - не выдать себя.
     На леди Харгейт красовалась рубиновая брошь, подаренная им Джессике Уэнтуорт. Другой такой не было в целом мире, и Ив не могла получить драгоценность иным путем, кроме... Кроме как... от дочери... Джессики Уэнтуорт... Джулии Харгейт.

Глава 5

     Дамон едва удерживался, чтобы не смотреть на брошь. Он купил ее Джессике и с нежностью представлял, что иногда она будет носить изящную вещицу и, может быть, вспоминать о нем. Теперь многое стало понятным: ее отчужденность, нежелание встречаться, вечно отсутствующий муж... Радость при виде роз, подаренных ее матерью семье Савидж...
     В голове Дамона теснилось множество вопросов и весьма нелестных заключений. Губы его горько сжались. Почему Джулия с самого начала не призналась, кто она? Что за игру ведет? Ему казалось, что их влечет друг к другу, но, возможно, это не более чем иллюзия? В конце концов она актриса, причем талантливая, и скорее всего просто задумала влюбить его в себя, в душе смеясь над незадачливым мужем, задетая гордость и гнев заговорили в нем. У Дамона чесались руки добраться до Джулии и задать ей хорошую трепку за все, что она заставила его вынести. Три года бесплодных поисков, и все это время она скрывалась в самом людном месте - в театре! А он-то, глупец, представлял Джулию Харгейт нежной голубкой, упорхнувшей в поисках убежища от жестокого отца и насильно навязанного брака. Лицедейка, законченная притворщица, способная на любой обман!
     Неудивительно, что родные стыдились ее занятия! Неслыханно, чтобы богатая девушка из приличной семьи пошла на сцену!
     Друзья и знакомые, несомненно, посчитали бы, что имя Харгейтов опозорено! Однако в глубине души Дамон невольно восхищался смелостью Джулии. Только очень мужественный человек вынесет такое и начнет новую жизнь, полагаясь лишь на себя. Она принесла огромные жертвы и сильно рисковала, чтобы достичь цели. Как, должно быть, велики ее ненависть к поступку отца и желание ни от кого не зависеть!
     Все эти годы он испытывал те же чувства, но они пошли разными дорогами. Джулия отказалась от всего - от денег, положения в обществе, даже от имени. Дамон, со своей стороны, взвалил на себя ответственность за семью, полный решимости стать не только хозяином своей судьбы, но и властвовать
     Над окружающими.
     Слушая леди Харгейт, Дамон неожиданно ощутил к ней жалость. Она казалась доброй, но недалекой женщиной, не способной противостоять жестокому мужу и своевольной дочери.
     Ив вопросительно воззрилась на гостя, заметив, что выражение его лица почему-то изменилось.
     - Насколько я могу судить, Джулия не желает, чтобы ее отыскали, - с деланным спокойствием выдавил Дамон, - но все это слишком затянулось. У меня появились обязательства, о которых вам неизвестно. Необходимо принять важное решение и как можно скорее. Я очень долго ждал. Времени больше не осталось.
     Леди Харгейт смущенно вспыхнула под его пристальным взглядом.
     - Да, лорд Савидж. Я понимаю... Если мне удастся узнать адрес Джулии, я напишу и постараюсь убедить ее приехать.
     - Ты не сделаешь этого! - раздался чей-то громовой, резкий голос, прежде чем Дамон успел ответить. Подняв глаза, Маркиз увидел своего тестя, лорда Харгейта.
     - Эдвард! - воскликнула Ив, смертельно побледнев. - Я... не ожидала, что ты вернешься так рано.
     - Зато вовремя, - угрожающе прошипел тот. - Тебе не следовало принимать лорда Савиджа в мое отсутствие, дорогая.
     - Не могла же я отказать мужу Джулии... Не обращая внимания на слабые протесты жены, Эдвард Харгейт злобно уставился на Дамона. За последние два года отец Джулии сильно постарел, и густая грива волос отливала серебром. Паутина морщин не смягчила его худое лицо, наоборот, придала ему вид иссеченного дождем и снегом гранита. Глаза, маленькие и черные как маслины, почти скрывали нависающие мохнатые брови. Очевидно, этот высокий сухощавый человек был так же неумолимо требователен к себе, как к посторонним.
     - Чему обязан удовольствием вашего неожиданного визита? - саркастически осведомился он.
     - Полагаю, вам это известно, - коротко ответил Дамон.
     - Не стоило приезжать. По-моему, я достаточно ясно дал понять: от нас вы ничего не узнаете о Джулии.
     Дамон старался держать себя в руках, несмотря на бушевавшую в нем ярость. Как ему хотелось наброситься на этого самодовольного болвана и стереть с его лица снисходительную ухмылку! Очевидно, Харгейт ничуть не раскаивался в содеянном и думать не думал о тех, кого так больно ранил.
     - Вряд ли вы можете обвинить меня в создавшемся положении, - тихо процедил Дамон. - Я имею право знать, что случилось с Джулией.
     Собеседник хрипло расхохотался.
     - Боюсь, вам не захочется услышать о позоре, который она навлекла на наши головы: на себя и даже на вас, своего мужа. Делайте с ней все, что хотите, только не упоминайте в моем присутствии ее имени!
     - Эдвард, - умоляюще всхлипнула Ив, - не понимаю, почему ты так...
     - Это был ее выбор, не мой, - перебил он, казалось, ничуть не тронутый слезами бедной женщины.
     Джулия, оцепенев, точно приросла к полу. Инстинкт самосохранения подсказывал немедленно бежать, но она чувствовала себя ужасно беззащитной, словно проклятия отца могли испепелить ее на месте. Девушка по-прежнему боялась его. Но потребность увидеться с отцом, заставить признать свое существование побудила Джулию действовать. И девушка не помня себя распахнула дверь и вошла в гостиную.
     При виде дочери Ив в ужасе охнула. Лорд Савидж почти не переменился в лице, лишь стиснул зубы. Эдвард Харгейт застыл, словно громом пораженный.
     Джулия спокойно шагнула к матери и положила руку на ее узкое плечо. И хотя со стороны могло показаться, что девушка пытается поддержать Ив, на самом деле она черпала в прикосновении к ней утешение и силу. Ощущение хрупких косточек под ладонью и сознание, что именно отец виноват во всех несчастьях Ив, еще больше подогревали ярость Джулии.
     - Да как ты посмела переступить порог этого дома! - взорвался отец.
     - Поверь, исключительно из желания увидеть маму!
     - Так вы сговорились против меня, - завопил лорд Харгейт.
     Джулия молча смотрела на отца, отмечая, как он изменился. Жаль, конечно, зато ему в голову не придет заметить, что и она потеряла за это время девическую застенчивость и наивность и превратилась во взрослую женщину. Почему он не может дать ей отцовскую нежность, о которой Джулия всегда мечтала? Несколько добрых слов, похвала, ободрение могли бы необратимо изменить жизнь девушки. Как ей хотелось избавиться от потребности в отцовской любви, окончательно забыть о нем... Но что-то в душе упорно сопротивлялось, мешая навсегда похоронить последние надежды.
     Унизительные слезы обожгли глаза, но Джулия собрала всю волю, чтобы не заплакать перед этим почти чужим человеком.
     - Мне никогда не удавалось угодить тебе, - бросила она, глядя на отца. - Неудивительно, что в конце концов я оставила всякие попытки! В твоих глазах никто вовек не будет достоин уважения и доверия!
     - Хочешь сказать, что я слишком многого ожидал от тебя? - спросил отец, слегка приподняв густые брови. - Но я всего-навсего требовал послушания. По-моему, это ничтожно малая плата! Взамен я окружил тебя роскошью, дал образование, и. Господь свидетель, титулованного мужа.
     - А знаешь, почему я стала актрисой? Потому что все детство провела, мечтая, как ты когда-нибудь полюбишь меня, хотя бы немного проникнешься сочувствием! И постепенно притворство стало моей второй натурой, и я больше не смогла без него жить.
     - Не обвиняй меня в своих пороках! - прошипел Эдвард, обжигая Дамона уничтожающим взглядом. - Какая великолепная ирония судьбы в том, что вы двое так идеально подходите друг другу - неблагодарные, непочтительные дети! Ну так вот - отныне меня не интересует твоя судьба, а ты не смей вмешиваться в мою жизнь. Запрещаю и тебе, и твоему муженьку являться сюда!
     Дамон инстинктивно шагнул вперед, чтобы вмешаться в спор. Но едва он оказался рядом с Джулией, та, испуганно вскрикнув, отшатнулась. Беспомощная мольба в ее взгляде потрясла Дамона. В эту минуту он осознал, как хорошо понимает ее. Быть может, лучше, чем кто-либо иной. Джулия обладала тем же губительным сочетанием гордости и бесплодного желания, всегда терзавшим и его. Она хотела быть любимой, но боялась отдать сердце какому-нибудь обольстителю.
     Руки Дамона судорожно дернулись, В это мгновение он страстно жаждал обнять ее, увести отсюда, защитить. С губ рвались слова, которых он еще никогда не говорил пи одной женщине.
     "Пойдем со мной... Я позабочусь обо всем... Помогу тебе..."
     Но прежде чем он успел пошевелиться, Джулия повернулась и, сжав кулаки, выбежала прочь. После ее ухода в комнате повисло неестественное молчание. По виду лорда Харгейта можно было заключить, что происходящее ничуть его не тронуло.
     - При всех своих недостатках, - хладнокровно заметил он, - я не заслужил такой дочери!
     - Согласен, - ощерясь, процедил Дамон. - Она слишком хороша для вас.
     - Будьте любезны немедленно покинуть мой дом, - презрительно фыркнул Харгейт, и, взглядом предупредив жену, что еще разделается с ней устремился к двери.
     Савидж подошел к готовой вот-вот потерять сознание леди Харгейт и присел на корточки у eу кресла.
     - Может, позвать горничную? Или послать за врачом?
     Ив чуть заметно качнула головой.
     - Пожалуйста, - простонала она, - помогите Джулии. Девочка кажется такой непоколебимой, но в душе...
     - Знаю, - кивнул Дамон. - Даю слово, что не покину ее.
     - Как все это грустно, - вздохнула Ив. - Я всегда надеялась, что однажды вы обретете друг друга и тогда...
     - И что тогда? - переспросил маркиз, насупившись.
     Женщина печально улыбнулась.
     - И тогда поймете, что созданы быть вместе.
     Дамон едва сдержал сардоническую усмешку.
     - Идеальное решение, ничего не скажешь. Но боюсь, все не так-то просто.
     - Вы правы, - измученно прошептала Ив.
     Подгоняемая паникой (и в то же время испытывая невероятное облегчение), Джулия добралась до своего дома. Ей хотелось забраться в постель, залезть с головой под одеяло и забыться.
     Сбросив ротонду на руки своей горничной Саре, Джулия велела никого не принимать.
     - Я не желаю сегодня видеть ни одного человека, даже по самому неотложному делу.
     - Как будет угодно, миссис Уэнтуорт, - почтительно присела горничная, хорошо зная любовь хозяйки к одиночеству. - Помочь вам раздеться, мэм?
     - Не стоит. Я сама.
     Захватив бутылку вина и бокал, девушка поднялась по узкой лестнице в спальню.
     - Боже, что я натворила, - пробормотала она. Зачем ей понадобилось спорить с отцом? И чего она добилась? Теперь лорду Савиджу все известно. Сердится ли он на нее? Вероятно... Должно быть, посчитал, что она пытается выставить его на посмешище. А что, если маркиз решит мстить?
     Джулия пригубила вино. Пожалуй, пока им не стоит видеться. Пусть пройдет несколько дней, прежде чем они снова встретятся. К тому времени гнев Савиджа поостынет, и они, возможно, смогут спокойно поговорить.
     Механически переставляя ноги, как лунатик, Джулия наконец добралась до спальни, оклеенной обоями с зеленовато-розовыми узорами, в тон балдахину цвета весенней травы. Кроме кровати в комнате стояли лишь комод атласного дерева, туалетный столик и позолоченное кресло-качалка с обивкой бледно-палевого бархата. На стенах висели портреты актеров, гравюры с изображением сцен из спектаклей и забранный в рамку отрывок из пьесы Логана Скотта, написанный рукой автора.
     Девушка медленно обходила комнату, постепенно успокаиваясь при виде знакомых привычных предметов и безделушек. Здесь ничто не напоминало о прошлом. Только о спокойной, размеренной, скромной жизни Джессики Уэнтуорт. Если бы повернуть время вспять! Какой самоубийственный импульс подтолкнул ее предстать перед лордом Савиджем?
     Джулия вспомнила, как он посмотрел на нее, прежде чем она выбежала из гостиной матери. Его взгляд словно пронзал насквозь, и в ту минуту ей показалось, что Дамон проник в ее самые сокровенные мысли. С ним она беспомощна, как ребенок: все тайны раскрыты, барьеры разрушены.
     Усевшись за туалетный столик, Джулия несколькими глотками осушила бокал. Больше она не позволит себе думать о Савидже... Лучше постараться заснуть, ведь утром предстоит репетиция новой пьесы Логана! Нельзя, чтобы из-за душевных терзаний страдала работа!
     Девушка машинально разделась, оставив платье на полу, и накинула простой пеньюар из голубого муслина, завязывавшийся спереди атласными лентами. Слава Богу, наконец-то можно распустить волосы.
     Она вытащила шпильки, наспех пальцами расчесала растрепанные пепельные локоны и, захватив тетрадку с переписанной ролью, уже хотела лечь в постель, как вдруг тишину нарушил громкий стук. Джулия замерла и прислушалась. Снизу доносились приглушенные голоса, словно кто-то затеял спор в такое неурочное время. Тревожно вскрикнула горничная.
     Джулия отбросила тетрадь и выбежала из комнаты.
     - Сара, - взволнованно позвала она, поспешив к лестнице. - Сара, что случи...
     При виде происходящего девушка осеклась и застыла на верхней площадке. Передняя дверь была широко распахнута. Сара старалась помешать лорду Савиджу войти, по силы, естественно, были неравны. Маркиз уже успел переступить порог.
     Все связные мысли разом вылетели из головы Джулии. Скованная страхом, девушка зачарованно смотрела вниз, на зловещую темную фигуру незваного гостя. Неожиданно тот поднял голову, и глаза его недобро прищурились.
     - Миссис Уэнтуорт, - пролепетала растерянная Сара, - он... он сам ворвался... я не смогла его остановить...
     - Я приехал поговорить со своей женой, - грозно рявкнул Савидж, по-прежнему глядя на Джулию.
     - Ваша... - растерянно охнула Сара. - Значит, вы и есть мистер Уэнтуорт? Савидж мрачно нахмурился.
     - Нет, - язвительно заверил он, - я не мистер Уэнтуорт.
     Джулии каким-то образом удавалось пока сохранять спокойствие.
     - Немедленно покиньте этот дом, - твердо велела она. - Сегодня я не готова принять вас.
     - Жаль, но ничего не поделаешь, - бросил Савидж, устремившись наверх. - У меня было целых три года, чтобы подготовиться.
     Очевидно, он не оставит ее в покое. Значит, схватка неминуема.
     - Идите спать, Сара, - разрешила она перепуганной горничной. - Все в порядке, не волнуйтесь.
     - Да, мэм, - с сомнением промямлила Сара, глядя вслед грозному незнакомцу, но все же поспешила исчезнуть в своей комнате, по-видимому, решив, что разумнее всего будет не вмешиваться.
     Стоило Савиджу очутиться рядом, как Джулия надменно вскинула подбородок, отказываясь сдаться без боя.
     - Как вы смеете врываться сюда? прошипела она, кутаясь в пеньюар.
     - К чему вся эта ложь? Почему бы с самого начала не открыть правду?
     - А вы? Кто убеждал меня в том, что не женат?
     - Я не из тех, кто делится интимными секретами с едва знакомыми женщинами!
     - Кстати, об интимных секретах... Знает ли леди Аштон, что вы вовсе не холостяк?
     - Разумеется.
     - Насколько я понимаю, она требует, чтобы вы избавились от меня и женились на ней хотя бы ради ребенка? - вежливо осведомилась Джулия, с торжеством заметив, что Савидж не ожидал такого удара. Он изумленно вскинул брови, но тут же опомнился.
     - Откуда вы знаете об этом?
     - От нее самой. Мы встретились у модистки. Леди Аштон намекнула, чтобы я держалась от вас подальше... Но зря старалась. Вы последний мужчина на земле, с которым я хотела бы связать свою жизнь.
     - А кого бы предпочли? - издевательски процедил он. - Логана Скотта?
     - Кого угодно, лишь бы не вас!
     - Почему? - прошептал он, обдавая ее щеки жарким дыханием. - Потому что пугаю вас? Потому что ничего не можете поделать с собой и, как и я, умираете от желания?
     Джулия отпрянула, но тяжелые руки легли ей на плечи. Однако она почему-то сознавала, что в любой момент может освободиться, а он не станет удерживать ее. Но что-то останавливало девушку, та же пьянящая сила, которая не позволила ей отстраниться.
     - Не понимаю, что вы имеете в виду, - неубедительно защищалась она.
     - Вы, как и я, тоже почувствовали это в первое же мгновение нашей встречи.
     - Я прошу только об одном - оставьте меня в покое. - произнесла Джулия, но тут же охнула:
     Дамон рывком привлек ее к себе. Глаза его горели неистовым огнем, превращавшим серо-стальной цвет в расплавленное серебро.
     - О