о том, чтобы вы стали моей женой.
     - Но почему? - выдохнула она с недоумевающим смехом. - Я только что призналась, что жду незаконного младенца. Неужели вам это ничего не говорит о моем характере? Я не из тех женщин, которые годятся вам в жены!
     - Позвольте мне самому судить о вашем характере, который я нахожу таким же исключительным, как и раньше, - возразил он, улыбаясь в ее бледное лицо. - Окажите честь стать моей женой, Аманда. Вам нет нужды уезжать от родных и друзей. У нас будут прекрасная жизнь и прочный брак. Вам известно, как хорошо мы друг другу подходим. Я хочу вас... и этого ребенка тоже.
     - Но как вы можете принять чужое дитя как свое собственное?
     Возможно, много лет назад я не смог бы этого сделать. Но теперь, вступая в осень своей жизни, я многое понял. Вместе со зрелостью приходят новые взгляды на жизнь. Мне предложен шанс стать отцом, и, клянусь Богом, я его не упущу.
     Аманда на несколько минут лишилась дара речи.
     - Вы поражаете меня, Чарлз, - усмехнулась она наконец.
     - Скорее уж вы поражаете меня, - парировал он, расплываясь в улыбке. - И не слишком долго раздумывайте над моим предложением, тем более что оно вряд ли для вас лестно.
     - Если я соглашусь, - неуверенно пробормотала она, - вы признаете малыша своим?
     - Да, при одном условии. Сначала вы скажете Девлину правду. Совесть не позволяет мне лишить другого мужчину возможности признать собственное дитя. Если все, что вы говорите о нем, правда, вряд ли он доставит нам какие-то неприятности и даже будет рад избавиться от всякой ответственности за вас и ребенка. Но нельзя начинать супружескую жизнь со лжи.
     - У меня язык не повернется, - твердо сказала Аманда. Трудно представить, что он ответит! Что ее ждет? Угрюмая неприязнь или издевательские реплики? Гнев? Обвинения? Да она скорее пойдет на костер, чем явится к нему с известием о скором появлении на свет его ублюдка!
     - Аманда, - мягко настаивал Чарлз, - представьте, что в один прекрасный день все выйдет наружу! Нельзя же и дальше жить с этим страхом! Доверьтесь моему суждению... будет правильным и благородным известить его о ребенке. В конце концов вам нечего бояться Девлина.
     Она сокрушенно покачала Головой.
     - Я даже не пойму, так ли уж справедливо по отношению к вам и ко мне соглашаться на это брак, и уж конечно, далеко не уверена в том, стоит ли говорить обо всем Джеку. О, что же делать? Я привыкла считать себя мудрой и практичной, а теперь идеальный рассудительный характер, которым я так гордилась, оказался мифом, и...
     - Что делать, Аманда? - усмехнулся Чарлз. - Выбор прост: вы можете отправиться за границу и растить ребенка без отца. Или останетесь в Англии и выйдете замуж за человека, который уважает и любит вас.
     Аманда нерешительно потупилась. Что ни говори, а Чарлз несколькими словами сумел прояснить ситуацию. Странное чувство облегчения, смешанное с покорностью судьбе, вызвало слезы на глазах. Раньше она не подозревала в нем такой силы, таких высоких моральных принципов!
     - Не думала, что вы обладаете таким даром убеждения, Чарлз, - всхлипнула она, и он заулыбался.
     За четыре месяца, прошедших с первого выпуска "Ненастоящей леди", роман стал сенсацией. Шум и давка на Роу, того отрезка Патерностер-роу, что располагался к северу от собора Святого Павла, не унимались: книготорговцы-оптовики требовали одного: последних выпусков "Ненастоящей леди".
     Цифры продаж превышали самые оптимистические прогнозы Джека. Успех романа можно было отнести за счет необычайного таланта автора, интригующей двойственности моральных качеств героини и того факта, что Джек широко разрекламировал книгу, в том числе и во всех главных лондонских газетах.
     Теперь в магазины поступили сопутствующие товары: специально созданный одеколон с тем же названием, рубиново-алые перчатки, которые носила героиня, красные газовые шарфы, которые полагалось завязывать на шее или на тульях шляп. Самой популярной музыкой стал вальс "Ненастоящая леди", сочиненный поклонником романа.
     Джек твердил себе, что все идет прекрасно. И он, и Аманда получили целое состояние, и это еще далеко не конец. Нет никакого сомнения, что он сможет распродать большой тираж трехтомного издания. И Аманда, похоже, не возражает против написания нового романа с продолжением для его издательства.
     Джек давно перестал получать удовольствие от тех вещей, что прежде доставляли радость. Деньги больше его не волновали. Да и зачем они: тех, что есть, хватит на две жизни. Как самый крупный издатель и продавец книг в Лондоне, он приобрел такое влияние в сфере распределения книг других издателей, что мог получать огромные скидки за любую книгу, которую они просили разрекламировать или продать. И он без колебаний пользовался своими преимуществами, что делало его еще богаче, хотя любви конкурентов не прибавляло.
     Теперь его называли колоссом издательского мира - звание, которого он давно добивался. Но работа потеряла привлекательность и способность поглощать его мысли. Даже призраки прошлого уже не так его донимали. Дни влачились в унылой серой дымке. Его словно лишили всех эмоций, даже боли. О, если бы кто-то мог посоветовать, как избавиться от удушливой тоски, саваном окутавшей его!
     - Просто очередной приступ ennui, мальчик мой, - сардонически сообщил один из друзей-аристократов, подразумевая под этим общеизвестный термин высшего общества для обозначения перманентной скуки. - Что ж, тоже неплохо, подобное состояние нынче в моде. Без этого вряд ли можно считаться сколько-нибудь значительной личностью. Желаете облегчения? Поезжайте в клуб, пейте, играйте в карты, волочитесь за хорошенькими шлюшками. Или для перемены мест поезжайте на континент.
     Но Джек понимал, что все эти предложения не стоят выеденного яйца. Поэтому дни и ночи просиживал в тюрьме, именуемой кабинетом, и покорно вел деловые переговоры или тупо пялился на кипы документов, близнецов тех,
     Над которыми он работал в прошлом и позапрошлом месяцах. И нетерпеливо ждал новостей об Аманде Брайерз.
     Фретуэлл, как верный охотничий пес, выискивал и вынюхивал обрывки сведений... Аманду видели в Опере с Чарлзом Хартли... Аманда накануне посетила ресторан на открытом воздухе и при этом прекрасно выглядела...
     Джек жадно впитывал каждое слово, проклиная себя за то, что не может ее забыть. За то, что по-прежнему небезразличен к каждой детали ее жизни. И все же Аманда становилась единственной, кто мог пробудить его от летаргии, заставить сердце биться сильнее. Он, широко известный своей ненасытной энергией, теперь был способен интересоваться только ничем не примечательными развлечениями старой девы.
     Как-то утром, поняв, что слишком угнетен и не находит себе места, чтобы приняться за работу, Джек решил изнурять себя физическими упражнениями. Сотни бумаг ждали его подписи, но дело не двигалось. Поэтому он оставил груду нечитанных рукописей и контрактов и принялся носить коробки с только что переплетенными книгами к фургонам, которые переправляли товар на стоявшие у пристани суда.
     Он сбросил сюртук и работал в одной рубашке, поднимая ящики и коробки на плечо и спускаясь по длинной лестнице на первый этаж. Хотя грузчики сначала немного нервничали в присутствии хозяина, занятого столь низкой работой, но вскоре забыли обо всем и принялись наперегонки таскать тяжести.
     Оскару удалось найти Джека, когда тот уже успел совершить несколько путешествий с пятого этажа на первый.
     Девлин, - нетерпеливо позвал он. - Мистер Девлин, я...
     Бедняга осекся и широко открыл рот при виде Джека, поднимавшего ящики в фургон.
     - Девлин, могу я осведомиться, что все это значит? И к чему вам этим заниматься? Богу известно, у нас полно людей, специально нанятых для переноски и погрузки книг, и...
     - Я устал сидеть в чертовом кабинете, - коротко бросил Джек. - Хотелось размяться.
     - Для этого достаточно прогулки в парке, - фыркнул Фретуэлл. - Человек вашего положения не должен выполнять труд простолюдина.
     Джек слегка улыбнулся, вытирая рукавом повлажневший лоб. До чего же хорошо потеть, напрягать мышцы, делать что-то, требующее не раздумий, а всего лишь физических усилий!
     - Избавьте меня от лекций, Фретуэлл! Все равно от меня никакой пользы, и я предпочитаю сделать что-то полезное, чем шататься по парку. Итак, зачем я вам понадобился? Если вам нечего сообщить, возвращайтесь к себе. А мне нужно грузить ящики.
     - Видите ли...
     Управляющий, поколебавшись, окинул его испытующим взглядом.
     - К вам посетительница. Мисс Брайерз ждет в кабинете. Если хотите, я скажу, что вас нет...
     Не успел он договорить, как Джек уже мчался к лестнице.
     Аманда хочет видеть его! И это после того, как столько времени избегала!
     Невидимая рука стиснула сердце Джека, не давая дышать. Он честно пытался не перепрыгивать через ступеньки и идти, как обычно. Но когда поднялся на пятый этаж, дышал так, будто пробежал половину Лондона. До чего же досадно сознавать, что эта одышка не имеет ничего общего с физической усталостью! Он так стремится поскорее оказаться в одной комнате с Амандой, что пыхтит, как влюбленный юнец.
     Он было подумал сменить рубашку, умыться, найти сюртук и за это время успеть собраться с мыслями. Но решил, что не стоит. Не нужно заставлять Аманду ждать дольше, чем это необходимо.
     Пытаясь сделать невозмутимое лицо, он вошел в кабинет, оставил дверь слегка приоткрытой и немедленно обратил взор на Аманду, стоявшую у стола с аккуратно завернутым в газету свертком в руке. При виде Джека ее лицо исказилось странным выражением... он прочел в нем удовольствие и тревогу, прежде чем она успела скрыть замешательство за сияющей фальшивой улыбкой.
     - Мистер Девлин, - коротко приветствовала она, подходя к нему. - Я принесла выправленные главы последнего выпуска "Ненастоящей леди" и сюжет очередного романа с продолжением, если, разумеется, это вас интересует.
     - Интересует, и очень, - заплетающимся языком пробормотал он. - Здравствуй, Аманда. Ты прекрасно выглядишь.
     Банальная реплика оказалась бессильной выразить его реакцию на ее внешний вид. Она выглядела истинной леди, свежей и розовой, в новом, нарядном, белом с голубым туалете, с накрахмаленным белоснежным, галстуком-бантом, завязанным у горла и длинным рядом жемчужных пуговок по лифу. Ему вдруг показалось, что он различает нежный аромат лимона и едва заметное благоухание духов, мгновенно воспламенившие его чувства.
     Джеку хотелось рывком притянуть ее к своему жаркому, потному телу, раздавить в объятиях, целовать, мять, впитывать всем существом, запутаться пальцами в аккуратной прическе, вырвать с корнем жемчужные пуговки, чтобы царственные груди налитыми яблоками упади ему в ладони. Его пожирал неутолимый голод, словно он много дней не ел и неожиданно понял, как долго был лишен пищи. Безумный поток ощущений и эмоций, которых он столько времени не испытывал, кружил голову. Перед глазами все поплыло.
     - Спасибо. У меня все хорошо.
     Ее вымученная улыбка исчезла при взгляде на него, только серебристо-серые глаза горели странным огнем.
     - У тебя грязь на щеке, - пробормотала она и, выхватив из-за рукава чистый платок, потянулась к его лицу. Он не отстранился. Почти неуловимо поколебавшись, она принялась стирать грязь. Джек стоял неподвижно, только мышцы напряглись и казались высеченными из мрамора. Оттерев щеку, Аманда другой стороной платка промокнула пот на его лбу.
     - Да чем же, во имя Господа, ты занимался? - удивилась она.
     - Работал, - выдохнул Джек, сверхчеловеческим усилием воли удерживаясь, чтобы не стиснуть ее в объятиях. Слабая улыбка коснулась мягких губ.
     - Ты, как всегда, ничего не делаешь наполовину. Не способен вести размеренную жизнь.
     В голосе не было одобрения. В нем скорее звучало нечто вроде жалости. Она как бы смотрела на него с невообразимой высоты, куда ему не дано подняться. Джек зверски нахмурился и, взяв у нее сверток, бросил на стол. При этом он почти перегнулся через нее, намеренно вынуждая отступить, чтобы их тела не соприкоснулись. И с радостью заметил, что она покраснела и растерялась.
     - Могу я узнать, почему ты принесла мне это лично? - осведомился он.
     - Прости, может, ты предпочитал...
     - Вовсе нет, - проворчал он. - Просто хотел знать, нет ли у тебя особой причины навестить меня сегодня.
     - Собственно говоря, есть. Аманда неловко откашлялась.
     - Сегодня я буду на приеме, который дает мой адвокат, мистер Толбот. Насколько я знаю, ты тоже получил приглашение... он сказал, что в списке гостей есть и твое имя.
     Джек пожал плечами.
     - Скорее всего получил, но вряд ли пойду. Она вдруг сразу успокоилась.
     - Понятно. Что ж, может, и лучше, если ты узнаешь новости сейчас и от меня. В свете наших... Учитывая, что мы с тобой... не хочу, чтобы тебя застало врасплох известие...
     - Какое именно, Аманда? Румянец на щеках стал гуше.
     - Сегодня на приеме у мистера Толбота мы с Чарлзом Хартли объявим о нашей помолвке.
     Он ожидал этого. Ожидал. И все же был потрясен тем, как это на него подействовало. Словно внутри разверзлась зияющая пропасть, выплеснув боль и ярость. Рассудок подсказывал, что он не имеет права злиться, так откуда же этот гнев? Гнев на Аманду и Хартли, но больше всего на себя.
     Он изо всех сил старался не сорваться, стоять спокойно, хотя руки дрожали от настоятельной потребности хорошенько встряхнуть ее.
     - Он благородный человек, - оправдывалась она. - У нас много общего. Я буду счастлива с ним.
     - В этом я уверен, - буркнул он. Невидимая мантия хладнокровия окутала ее. Она гордо расправила плечи и выпрямилась.
     Надеюсь, наши отношения останутся прежними.
     Джек точно знал, что она имеет в виду. Они будут поддерживать видимость приятельских отношений, время от времени работать вместе, но кроме этого... Ничего. Словно не он взял ее невинность. Словно никогда не ласкал обнаженное тело. Не знал сладости ее лона.
     Джек резко мотнул подбородком.
     - Ты сказала Хартли о нас? - не выдержал он. И тут Аманда его удивила.
     - Он знает, - призналась она с сухой усмешкой. - Он очень великодушен. Истинный джентльмен.
     Во рту Джека стало горько. Интересно, а как бы он сам воспринял такое известие? Как джентльмен? Сомнительно. Да, ничего не скажешь, из них двоих Чарлз Хартли лучший.
     - Прекрасно, - коротко бросил он, желая уязвить ее. - Было бы очень жаль, запрети он нам и впредь сотрудничать: я ожидаю заработать горы денег на тебе и твоих книгах.
     Аманда чуть свела брови. Уголки губ опустились.
     - Разумеется. Не дай Бог, что-то встанет между тобой и твоими прибылями. Прощайте, мистер Девлин. Желаю доброго дня. А у меня много еще дел. Нужно готовиться к свадьбе.
     Она направилась к двери. Белые перья на маленькой голубой шляпке чуть тряслись на каждом шагу.
     Джек уже хотел было саркастически осведомиться, не пригласят ли и его на знаменательное событие. Но промолчал и молча смотрел ей вслед, не предложив проводить, как подобало бы джентльмену.
     Аманда сама остановилась на пороге и оглянулась. Ему вдруг показалось, что она сказала не все.
     - Джек... - начала она, озабоченно хмурясь и, похоже, не находя слов. Их взгляды скрестились. Встревоженные серые глаза смотрели в жесткие, непроницаемо синие.
     Амавда открыла рот, но тут же, решительно встряхнув головой, повернулась и покинула кабинет. Чувствуя, как пылают огнем голова, сердце и чресла. Джек поплелся к столу и рухнул в кресло. Пошарил в ящике в поисках стакана и никогда не пустеющего графина с виски и налил себе щедрую порцию.
     Сладковато-дымный запах наполнил ноздри, обжигающий поток смягчил горло и согрел желудок. Он осушил и вновь наполнил стакан. Может, Фретуэлл прав? У человека его положения есть немало дел и без того, чтобы таскать ящики с книгами. Да и вообще сегодня можно и не работать. Просто будет сидеть и пить, пока не истребит все чувства и мысли и не утопит в спиртном стоявший перед глазами образ обнаженной Аманды в постели с воспитанным учтивым Чарлзом Хартли.
     - Мистер Девлин, - робко пробормотал маячивший в дверях Оскар Фретуэлл. Глаза за стеклами очков сочувственно блестели.
     - Не хотелось беспокоить вас, но...
     - Я занят! - прорычал Джек.
     - Да, сэр. Но к вам еще один посетитель, мистер Френсис Тоуд. Вроде бы поверенный, душеприказчик, занимающийся распределением имущества вашего отца.
     Джек замер, немигающе глядя на управляющего. Распределение отцовского имущества. Для этого нет других причин, кроме одной...
     - Впустите его, - услышал он свой резкий голос.
     Обладатель столь неприятного имени в самом деле напоминал земноводное: маленький, тощий, лысый, с квадратной нижней челюстью и влажными черными глазами, казавшимися непропорционально большими на узком лице: Взгляд его светился умом и проницательностью, а сам он держался со спокойным достоинством человека, знающего свое дело, чем немедленно понравился Джеку.
     - Мистер Девлин! - воскликнул он с поклоном, подходя к Джеку и протягивая руку. - Спасибо, что согласились принять меня. Сожалею, что мы не встретились при более счастливых обстоятельствах. Я пришел сообщить вам печальные новости.
     - Граф мертв, - кивнул Джек, показывая поверенному на кресло. Это казалось единственным объяснением странного визита. Тоуд кивнул. Живые черные глаза светились вежливым сочувствием.
     - Да, мистер Девлин. Вчера вечером ваш отец отошел во сне.
     Глянув на графин с виски, он участливо добавил:
     - Похоже, вы уже знали.
     Джек коротко усмехнулся. Подумать только, что кто-то мог предположить, будто он заливает виски скорбь по усопшему отцу!
     - Нет, не знал.
     Последовала минута неловкого молчания.
     - Господи, до чего вы похожи на отца! - заметил поверенный, зачарованно изучая жесткое лицо Джека. - Вот уж действительно никто не усомнится в том, кто ваш истинный родитель!
     Джек угрюмо повертел стакан.
     - К сожалению.
     Поверенный, казалось, ничуть не удивился такой неприветливости. Граф, вне всякого сомнения, успел за долгую полную разнообразных и не всегда приятных событий жизнь приобрести немало врагов, включая озлобленных и оскорбленных побочных детей.
     - Мне известно о том, что между вами и графом., не было сердечных отношений.
     Джек слегка улыбнулся столь явной недооценке фактов, но промолчал.
     - Граф, - продолжал Тоуд, - счел нужным включить вас в завещание. Для человека ваших средств это всего лишь безделушка, так, небольшой сувенир, и вес же он высоко ценится семейством. Граф оставил вам поместье с небольшим особняком в Харфордшире. Настоящая драгоценность Построен вашим прапрадедом.
     - Какая честь! - съязвил Джек. Тоуд проигнорировал сарказм.
     - Ваши братья и сестры именно так и считают. Многие из них мечтали получить поместье, пока ваш батюшка был жив. Не стоит и упоминать о том, как велико оказалось их удивление, когда огласили завещание.
     "Прекрасно", - подумал Джек с чем-то вроде злобного удовлетворения. До чего же приятно насолить компании привилегированных снобов, предпочитавших не замечать незаконного брата. Как они, должно быть, ноют и брюзжат на несправедливость отца, отказавшего древнюю фамильную собственность какому-то ублюдку!
     - Ваш отец недавно велел написать дополнительное распоряжение к завещанию, - заметил Тоуд. - Возможно, вам будет интересно узнать, что он с большим интересом следил за вашими достижениями. Считал, что вы во многом на него похожи.
     - И вероятно, был прав, - бросил Джек, не скрывая отвращения к себе.
     Поверенный, слегка наклонив голову, задумчиво рассматривал его.
     - Граф был человеком непростым. У него было все, о чем только можно мечтать, и все же бедняге трагически не хватало одного - таланта стать счастливым.
     Джек резко вскинул голову, пораженный оборотом, который приняла беседа, и на несколько минут забыв о былых обидах.
     - А что, разве нужен какой-то особый талант, чтобы быть сча