бояться Савиджа, чем проявить слабость и безволие. Но любопытство оказалось сильнее... любопытство и опасное притяжение, возникшее между ними.
     - Сегодня вы превзошли себя, - сказал наконец маркиз.
     Джулия удивленно распахнула глаза.
     - Значит, вы смотрели спектакль? Я не видела вас в зале.
     - Должно быть, вы совершенно измучены.
     - Да, мне нелегко пришлось.
     Интересно, что он подумал, слушая обмен непристойностями между ней и Логаном Скоттом? Позабавили ли его соленые шутки или рассердили? Наверное, она чем-то выдала себя, потому что Дамон неожиданно подался вперед и пригвоздил ее к месту пристальным взглядом.
     - Что-то случилось?
     Решив, что ей нечего терять, Джулия поделилась своими мыслями.
     - Не мое дело судить вас за все, то происходит на сцене. Что ни говори, а вы сами выбрали эту стезю.
     - И у вас нет своего мнения? - лениво осведомилась она. - Например, когда мистер Скотт целовал меня или гонялся...
     - Мне это не понравилось, - выпалил маркиз и тут же раздраженно скривил губы, разозлившись на собственную несдержанность. - Вы со Скоттом были слишком убедительны!
     Джулия догадалась, что он так же удивлен столь бурным проявлением ревности, как и она сама. Встревоженная и одновременно польщенная, девушка вжалась в спинку сиденья.
     - Это всего-навсего пьеса.
     - Я видел много пьес и немало хороших актеров. Но вы... вы вели себя по-другому.
     Джулия расстроено опустила голову. Она, конечно, слышала сплетни о том, что их с Логаном считают любовниками, и немудрено - между ними существовало такое безмолвное понимание, что на сцене они были единым целым, заставляя зрителей своей безупречной игрой забыть обо всем на свете. Естественно, посторонние не видели никакой разницы между театральным представлением и реальностью. Однако эта редкостная гармония была лишь на подмостках. Джулия никогда не думала о Логане иначе, как о друге, наставнике, помощнике и партнере. В характере этого человека не было ничего, что вызывало бы прилив нежности, желание довериться, опереться о его руку и ждать в ответ искренних чувств. Яснее ясного, что для Логана театр всегда будет на первом месте и он любую женщину принесет в жертву своим двум богам - искусству и честолюбию.
     Возможно, они с Джулией достигали такого духовного слияния именно потому, что каждый сознавал собственную неспособность покориться другому. С ним Джулии не грозили душевная боль, сердечные муки, горечь разочарования. После того как опускался занавес, они мгновенно становились чужими.
     Повзрослев, Джулия неизменно пыталась найти удовлетворение в независимости, которую так высоко ценила. Если бы только она могла запретить себе добиваться большего, мечтать о встрече с мужчиной, который понимал бы ее, берег и лелеял, кому она могла бы отдать всю себя, без боязни и сомнений. Об этой заветной мечте не знал никто, более того, девушка стыдилась признаться в ней даже себе.
     Временами она ощущала, что словно разделена надвое - одна половина радовалась отрешенности от мира, другая жаждала любви и полного обладания, которых девушка была лишена. Отец, властный и холодный человек, кажется, никогда и никого не любил, мать всегда была слишком робкой, застенчивой, угнетаемой мужем, чтобы уделить дочери то внимание, которого она заслуживала. А штат слуг так часто менялся, что девочка не успевала ни к кому привязаться. И теперь она сама не знала, что лучше - желать или страшиться любви.
     Поняв, что ее невежливое молчание затянулось, Джулия настороженно уставилась на лорда Савиджа, раздумывая, уж не догадался ли тот о том, что она скрывает.
     - Мы почти приехали, - коротко бросил он, и девушке почему-то стало немного легче.
     Карета прокатилась по Аппер-Брук-стрит и свернула на длинную подъездную аллею, ведущую к массивному бело-кремовому особняку с красивыми колоннами в греческом стиле и широким портиком перед Парадным входом. От центрального здания отходили два изящных белых крыла с рядами сверкающих окон. Как отличался этот дом от того темного, мрачного жилища, в котором выросла Джулия!
     Савидж вышел первым, помог ей спуститься на землю и, взяв под руку, повел в дом. Джулия невольно отметила, что он старался подлаживаться к ее походке.
     Дверь открыл дворецкий и, учтиво поклонившись, взял у Джулии ротонду, а у маркиза - цилиндр и перчатки. Девушка была потрясена убранством холла и комнат, высокими потолками, изящными колоннами, изумительными мозаичными полами зеленого, голубого и янтарного цветов.
     - Как красиво! - прошептала она.
     - Да, - кивнул Савидж, не отрывая от нее глаз.
     - Прошу вас, пожалуйста, мне так хочется увидеть ваш дом, - совсем по-детски сказала Джулия.
     Маркиз охотно показал ей несколько самых красивых комнат и объяснил сюжет и историю каждой картины и расписной панели. Очевидно, члены семейства Савидж были настоящими знатоками искусств: потолки украшены живописными медальонами, изображавшими херувимчиков или мифологических персонажей, почти в каждом углу возвышались бесценные скульптуры. На стенах висели портреты кисти Ван Дейка и Рембрандта, пейзажи Гейнсборо, Марлоу и Ламберта.
     - Я могла бы бесконечно любоваться этим, - восторженно прошептала Джулия.
     - Жаль, что у меня нечасто бывает время просто так побродить по дому, - вздохнул Савидж.
     - Чем же вы так заняты, милорд? Бесчисленные деловые предприятия и финансы требуют вашего внимания?
     - Вы правы, - подтвердил Дамон, задумчиво рассматривая очередную картину Ван Дейка.
     Громкое урчание в пустом желудке мгновенно повергло девушку в глубочайшее смущение.
     - Боже, какой позор! Что вы обо мне подумаете! Но, говоря по правде, у меня с самого утра маковой росинки во рту не было.
     - Тогда к столу! - предложил маркиз, едва заметно улыбнувшись.
     - Да, я просто умираю от голода! Рука об руку они прошли через сверкающую анфиладу просторных комнат. И хотя девушка сознавала, что лучше бы выбрать для разговора более безопасную тему, все-таки не могла удержаться от искушения выведать у него еще что-нибудь.
     - Но вы, конечно, могли бы нанять управляющих и поверенных, которые занимались бы вашими делами, милорд.
     - Предпочитаю сам во все вникать.
     - Вероятно, не доверяете чужим людям, - заметила Джулия.
     - Не доверяю, - спокойно кивнул маркиз, - особенно когда на карту ставится благополучие моей семьи.
     Джулия, повернув голову, с легким удивлением всмотрелась в неумолимое лицо с точеными аристократическими чертами. Почему он так откровенен? Светские люди обычно делали вид, что деньги - предмет, не стоящий внимания. Их полагалось беззаботно швырять направо и налево, и говорить на эту тему считалось даже неприличным. Однако Савидж невозмутимо продолжал:
     - Мой отец настаивал на том, чтобы самолично управлять семейными поместьями, пока несколько лет назад не слег окончательно. Тогда ответственность легла на мои плечи, и я обнаружил, что Савиджи погрязли в долгах и находятся на грани разорения. Оказалось, что герцог проигрывал в карты огромные суммы, а если и делал иногда выгодные вложения, то лишь по чистой случайности.
     - С тех пор, кажется, ваши дела поправились. Герцог должен гордиться вами.
     - Отец никогда не признается, что был не прав, - пожал плечами маркиз. - Он считает себя непогрешимым.
     - Понимаю, - прошептала девушка. Но Савиджу и в голову не придет, что это не просто учтивость. Джулия всегда подозревала, что их отцы - два сапога пара. Подобно лорду Харгейту герцог Лидз пытался держать родных в ежовых рукавицах, а когда стало ясно, что страсть к игре и пренебрежение делами пагубно сказались на благосостоянии семьи, не задумываясь принес в жертву будущее сына и обменял его свободу на богатое приданое.
     По-видимому, лорд Савидж, так же как и она, когда-то решил, что больше им никто не посмеет помыкать. Джулия неожиданно прониклась сочувствием к товарищу по несчастью. Но муж, вероятно, из него получится неважный - жестокий, холодный, не питающий ни к кому доверия. Нет, такой супруг ей вряд ли подходит!
     Ужин оказался роскошным и таким изобильным, что можно было бы накормить дюжину гостей. Джулия сидела по правую руку от Савиджа за столом, уставленным узкими серебряными вазами, полными орхидей и оранжевых настурций. На первое было консоме из овощей и рулетики с лососиной под сливками с укропом. За ними последовал фазан, начиненный трюфелями и фундуком, и телячьи отбивные с соусом бордо. И хотя остальные блюда были не менее соблазнительными: пудинги, тарталетки, овощи и дичь, - Джулия, смеясь, запротестовала:
     - Это уже слишком! Я просто не смогу воздать всему должное!
     Савидж все-таки уговорил ее попробовать перепелиные яйца, фаршированные омарами и сливками. Решив немного отступить от правил, Джулия пила тонкие французские вина и наслаждалась трапезой. Маркиз оказался прекрасным собеседником, и разговор ни на секунду не прерывался.
     - Почему вы стали актрисой? - наконец полюбопытствовал он, пока слуги расставляли "горки" с пирожными и свежими фруктами.
     Джулия подняла за черенок крупную ягоду клубники.
     - Мечтала об этом с самого детства. Я покинула родительский дом в восемнадцать лет и с тех пор объездила всю Англию со странствующими актерами, а потом играла в театре на Странде, пока мистер Скотт, к счастью, не счел меня достойной играть в его труппе.
     - А семья одобряет ваше занятие?
     - Решительно не одобряет, - фыркнула. Джулия. - Родные требовали, чтобы я осталась... но только на определенных условиях, которые я нашла неприемлемыми.
     - Давно вы вышли замуж?
     - Я никогда и ни с кем не обсуждаю свое замужество, - нахмурилась Джулия.
     - Признаться, - усмехнулся маркиз, - я очень сомневаюсь, что ваш муж существует на самом деле.
     - Ошибаетесь, - заверила Джулия, пригубив вина и сгорая от желания бросить ему в лицо:
     "Да и ты вовсе не холостяк. Как насчет пропавшей жены?"
     - А что, если он когда-нибудь потребует от вас оставить театр?
     - В таком случае я посчитаю его самым отъявленным лицемером! - дерзко рассмеялась Джулия. - Ведь он тоже актер!
     И с трудом подавила улыбку, увидев, как загорелись глаза маркиза. Он, конечно, воспринял ее слова буквально! Однако в каком-то смысле это чистая правда. Лорд Савидж привык весьма искусно притворяться и слыл в обществе порядочным человеком, ухитрившись ловко скрыть свое прошлое.
     Дамон, по-видимому, хотел спросить еще что-то, но вдруг, прищурясь, пристально уставился на ее обнаженные плечи.
     - Что-то случилось, милорд? - недоумевающе осведомилась Джулия и не успела отшатнуться, как Савидж схватил ее за руку и поднес поближе канделябру. Господи, она совсем забыла, что Бетси подгримировала синяки и при ярком свете пятна выделяются!
     Джулия попыталась вырваться.
     - Н-ничего особенного, - сконфуженно бормотала она, заикаясь. - Э-это из-за сп-пектакля... в-видите ли...
     - Ни слова больше.
     Обернувшись к слуге, он отрывисто приказал взять мазь у экономки.
     Джулия потрясение наблюдала, как Савидж обмакивает краешек салфетки в бокал с водой и стирает грим. Синяк... еще один чуть выше локтя... на плече...
     Маркиз, едва прикасаясь, осторожно орудовал салфеткой. Джулии почему-то стало нестерпимо жарко; казалось, кожа горит огнем. Ни один мужчина еще не дотрагивался до нее с такой нежностью. Его лицо было так близко, что девушка видела пробивающуюся щетину и веер мохнатых ресниц. Дыхание Савиджа слегка отдавало сладким вином. Джулия прикусила губу от невыносимого желания пригладить копну темных волос, провести кончиками пальцев по изгибу уха, дерзкому разлету бровей. Наверное, она слишком много выпила! Голова кружилась, щеки раскраснелись, и хотя она твердила себе, что должна отстраниться, все же...
     Лакей вернулся, вручил хозяину маленькую склянку с мазью и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Они остались одни.
     - Поверьте, не стоит утруждать себя, - лепетала Джулия, но маркиз невозмутимо открыл крышку. По комнате поплыл сильный травяной запах. Лорд Савидж поднял на нее глаза, и девушка, впервые заметила в их глубинах крошечные голубые;, и зеленые искорки.
     - Скотт должен бережнее обращаться с вами, - хрипловато заметил он.
     - Он не виноват, - прошептала Джулия. - Просто у меня очень тонкая кожа.
     Не сводя с нее взгляда, Дамон зачерпнул немного мази и подался вперед, будто ожидая, что девушка начнет сопротивляться. Вежливый отказ уже вертелся у нее на языке, но губы застыли и не двигались. Дамон стал растирать ее руки и плечи мягкими круговыми движениями, так осторожно, словно Джулия была фарфоровой. Она почти не ощущала его касаний. И никогда не думала, что мужчина может быть столь заботлив.
     Все то время, пока милорд Савидж врачевал ее, Джулия сидела неподвижно, хотя в душе бушевала настоящая буря. Ей хотелось прильнуть к нему, положить эти горячие руки себе на грудь, отдаться его ласкам. Джулия затаила дыхание, пытаясь отогнать непрошеные чувства, но безумное желание, готовое вот-вот вырваться наружу, превратило ее соски в твердые камешки, натянувшие шелк платья. Она бессильна справиться с собой! Оставалось беспомощно ждать, пока он закончит накладывать мазь и отодвинется.
     - Надеюсь, это все? - спросил он, поднимая голову.
     - Нет, но вряд ли я решусь показать вам остальное, - насилу выговорила девушка. Маркиз шутливо вздохнул и отдал ей склянку:
     - Примите в дар от меня, миссис Уэнтуорт. Очевидно, вам понадобится немало мази, прежде чем "Укрощение строптивой" сойдет со сцены.
     - Спасибо, - выдохнула Джулия и, взяв перчатки, принялась обмахивать ими разгоряченное лицо. - Здесь очень душно.
     - В таком случае, может, прогуляемся по саду?
     Девушка благодарно кивнула. Они прошли через большие стеклянные двери и медленно побрели по мощеной тропинке. На улице было темно и
     Прохладно; свежий ветерок шевелил листья плодовых деревьев и шуршал ветвями живой изгороди.
     Они молча миновали густые заросли тиса и шеренгу слив. В центре сада возвышался большой фонтан с фигурками ангелочков. Джулия остановилась, чтобы полюбоваться скульптурами, и только сейчас увидела высокие кусты роз, высаженных по обеим сторонам дорожки. Знакомые бледно-розовые бутоны с невыразимо сладостным благоуханием!
     - "Слава лета", - пробормотала она. - Любимые цветы моей мамы. Она часами ухаживала за ними. Самые красивые и самые колючие, как мать их называла.
     Девушка наклонилась и жадно вдохнула пьянящий аромат.
     - Этот сорт весьма редок, особенно в Англии, - заметил он. - Давний подарок нашей семье от... - Дамон внезапно осекся, словно сообразив что-то, и настороженно уставился на Джулию. - От друга, - объяснил он. Зародившееся подозрение будто повисло в воздухе, мгновенно оборвав тонкую паутинку доверия, протянувшуюся между ними.
     Джулия задохнулась от ужаса. Попалась! Да еще так глупо! Если хорошенько подумать, она действительно не видела "Славу лета" нигде, кроме собственного сада! Вероятнее всего, именно мать подарила Савиджам черенки! Прежде чем окончательно слечь. Ив гордилась своим искусством выводить редкие разновидности роз и часто давала отростки соседям и знакомым. Что же теперь делать? Как неосторожно она проговорилась! Пожалуй, лучше будет поскорее сменить тему.
     С деланным безразличием девушка отвернулась от цветов.
     - А леди Аштон знает, с кем вы ужинали сегодня? - поинтересовалась она.
     - Леди Аштон?
     Маркиз, казалось, не сразу сообразил, о ком идет речь.
     - Ах она... Нет, я ничего не говорил.
     - Если она узнает, у вас будут неприятности?
     - Полин не имеет никаких прав на меня.
     - О да, я совсем забыла, вы же "понимаете" друг друга! - язвительно усмехнулась Джулия и тут же поморщилась - в шелковую туфельку попал камешек. Остановившись, она сняла туфлю и вытрясла острый осколок гравия. - По-видимому, леди Аштон надеется стать вашей женой, милорд?
     - Вы задаете весьма нескромные вопросы, миссис Уэнтуорт.
     - Уверена, что мечтает, - будто не слыша его, продолжала девушка. - Вы действительно завидный жених... не так ли?
     Вместо ответа Савидж взял у Джулии туфельку и, нагнувшись, принялся надевать на изящную ножку девушки.
     - Не имею ни малейшего желания жениться на леди Аштон, - буркнул он наконец. Джулия пошатнулась, схватилась за его плечо, чтобы не упасть, и, к своему удивлению, обнаружила, что сюртук лорда Савиджа не был подбит ватой. Тонкое сукно обтягивало мощные, твердые как железо мускулы.
     - Почему нет? - допытывалась она, любуясь игрой лунного света в его волосах. - Разве она не соответствует вашим высоким требованиям?
     Дыхание Джулии пресеклось, едва она почувствовала прикосновение теплых пальцев к своей щиколотке.
     - Мне бы хотелось жениться по любви, - глухо сказал он.
     У Джулии чуть не вырвался крик. Не может быть! Значит, под маской практичного, сдержанного аристократа кроется неисправимый романтик, лелеющий в сердце ту же мечту, что была украдена у нее.
     - Не ожидала от вас такой сентиментальности, милорд.
     - Чего же вы ожидали?
     - Брак по расчету и любовница на стороне.
     - Именно так и поступил мой отец. Правда, матушка, женщина здравомыслящая, наверняка это предвидела, но думаю, все равно в душе страдала и терзалась. Уже тогда я поклялся, что моя судьба будет другой.
     - К сожалению, это не всегда осуществимо.
     - Я добьюсь своего.
     Но как? Неужто собирается хлопотать о признании брака недействительным? Должен же маркиз избавиться от нее, прежде чем искать себе невесту... Разве что не остановится перед двоеженством.
     - Вы уверены, что найдете истинную любовь?
     - Нет, конечно. Остается лишь надеяться, - вздохнул Дамон и выпрямился. Он стоял совсем близко, но в темноте она не могла разглядеть его лица. Джулии следовало бы отпустить его плечи" но у нее возникло странное ощущение, что, разжав руки, она немедленно упадет и сейчас это ее единственная в мире опора.
     - Знаете, ведь мы уже встречались раньше, - мягко сказал он.
     Девушка испуганно встрепенулась.
     - Вы ошибаетесь.
     - Я никогда не забывал той ночи. - Он крепко держал ее за талию, любуясь встревоженным запрокинутым личиком. - Три года назад. В Уорикшире. На майском празднике. Я пришел, чтобы немного побродить по деревне и побыть среди людей. И увидел, как вы танцуете.
     - О, так это были вы, - ахнула Джулия. - Я не узнала...
     А она-то решила, что он имеет в виду их брак! Подумать только, незнакомец, который поцеловал ее тогда!
     Джулия опустила глаза, вспомнив, что его поцелуй еще много месяцев горел на губах. Невероятно!
     Неужели судьба снова свела их!
     - Но я спросила, помнится, не из Савиджей ли вы! К чему было отрицать? Почему сразу не сказали правду?
     - Не знал, как вы к этому отнесетесь, А вдруг посчитали бы, что я хочу воспользоваться своим положением?
     - Но вы... вы и без того насильно меня поцеловали!
     - Ничего не мог с собой поделать, - робко улыбнулся Дамон. - Я не встречал женщины прекраснее ни тогда, ни теперь.
     Джулия попыталась отстраниться, но маркиз не отпускал ее.
     - Чего вы от меня хотите? - растерянно пробормотала она..
     - Снова видеть вас.
     Девушка, зажмурясь, яростно затрясла головой.
     - Больше вам не купить ни одного вечера наедине со мной ни за какие деньги!
     - Почему? Ваш муж против?
     - Я уже сказала, что не желаю о нем говорить.
     - А я не позволю вам отказаться без объяснения причин!
     - Потому что связь между нами невозможна, а это все, что вы можете мне предложить, особенно если вспомнить, кто я и кто вы.
     Кровь бешено стучала в висках Джулии. Он был так близко... Ничего не стоит обнять его, прижаться к широкой груди... а ее и без того влечет к нему, как мотылька на огонь. Ей хотелось откинуть голову и почувствовать вкус его губ, прильнуть к нему. Такого почти непреодолимого искушения ей еще не доводилось испытывать... Вот оно - счастье, только протяни руку! Но поддат