площади без конца рассказывают истории о его подвигах, беззастенчиво смешивая быль с небылицами. Как бы смешно это ни звучало, но весь город, кажется, от него без ума.
     - Что значит "без ума"? - подозрительно спросила Селия.
     - Это означает, что возле Кабильдо стала лагерем огромная толпа его почитателей. К нему посетителей не пускают - кроме меня, разумеется, - но многие горожанки проявляют непрошеную заботу о его благополучии. Передают в тюрьму продукты и бутылки вина, большую часть которых Жюстин отдает своим тюремщикам и сокамерникам.
     - Какая глупость! - воскликнула Селия.
     - Это еще не все. Мне сегодня рассказали, что он, как утверждают, успел соблазнить трех женщин - одну за другой - на балу у Дюкеснов!
     Эвелина с любопытством взглянула на него:
     - Папа, что значит "соблазнить"?
     Лизетта, нахмурив брови, укоризненно взглянула на Макса.
     - Замолчи, Эви. Это плохое слово, хорошие девочки не должны его произносить.
     - Какая глупость! - повторила Селия, заливаясь краской.
     Жюстин принадлежит только ей. И нечего всяким безмозглым женщинам, вообразившим, что они влюблены в опасного пирата, превращать ее Жюстина в предмет обожания! А Жюстин, должно быть, наслаждается всеобщим вниманием! Он там, видимо, веселится вовсю, тогда как она извелась от беспокойства за него.
     - Он спрашивал обо мне? - не выдержав, выпалила Селия.
     Насмешливая ухмылка Макса пропала.
     - По правде говоря, - сказал он тихо, - ни о ком другом он и говорить не хотел.
     Возмущение Селии сразу же улетучилось, она опустила глаза, затосковав.
     - Что он говорил?
     - Большую часть сказанного, я уверен, он повторит тебе с глазу на глаз. Но мой сын, по-видимому, надеется, что, пока он находится в заключении, ты решишь все проблемы.
     - Вот как? - рассердилась вдруг Селия. - Он, наверное, думает, что это просто. Наверное, он ждет, что после пяти месяцев разлуки я просто подойду к Филиппу и скажу...
     Она замолчала, увидев в дверях Филиппа. Он был в длинном домашнем халате, темные волосы гладко зачесаны, синие глаза смотрели на нее.
     - Скажешь мне что? - мрачно спросил он.
     Селия утратила дар речи. Она покраснела и вдруг почувствовала, что в комнате все замолчали. И все смотрят на нее.
     Лизетта первая нарушила неловкое молчание.
     - Филипп, - тихо предложила она, - почему бы вам с Селией не пройти в малую гостиную? Вы оба еще не ели. Я прикажу Ноэлайн принести вам кофе. Там вы сможете поговорить спокойно, никто вам не помешает.
     Селия отхлебнула глоток сладкого черного кофе из тонкой фарфоровой чашечки, а Филипп разломил булочку и намазал кусок маслом. Она настороженно поглядывала на него, ожидая, когда он начнет разговор, но наконец, не выдержав затянувшегося молчания, заговорила сама.
     - Филипп, - сказала Селия, поставив чашку на блюдце, - нам нужно поговорить... о нашем браке.
     Тонкое лицо Филиппа отразило целый калейдоскоп эмоций: удивление, волнение и, наконец, решимость.
     - Я думал об этом. Все так непросто.
     - Понимаю, - согласилась Селия. - Едва ли можно назвать это простым вопросом.
     - В некотором смысле так и есть.
     Не вполне поняв его, Селия нахмурила брови.
     - Филипп, я знаю, тебе не хочется говорить о том, что произошло. Это причиняет тебе боль... но кое о чем я все-таки должна тебе рассказать.
     - О Жюстине? - с горечью спросил он.
     - Обо мне, Филипп... - Селия взяла его за руку. - В течение нескольких месяцев я считала, что тебя нет в живых. Я будто была заперта в тюремной камере. Я не страдала физически, но горе мое было так велико, что мне хотелось умереть.
     Филипп, не выпуская ее руки, задумчиво смотрел на нее.
     - Селия...
     - Мне казалось, что я уже никогда и ничему не смогу радоваться, - продолжала она. - Не буду смеяться, не буду счастлива. Я была уверена, что навсегда останусь одна и никогда больше не полюблю. А потом... я смирилась с твоей смертью, Филипп.
     - Но я не умер, - напряженно произнес он.
     - Да, только я-то об этом не знала. Потом сюда привезли Жюстина. Все мы думали, что он не проживет и до утра. Он был так не похож на тебя... циничный, грубый, вспыльчивый. Сначала я его терпеть не могла. Но я помогала выхаживать его и вскоре поняла, что для меня очень важно, чтобы он выжил. И неожиданно... - Селия замолчала и беспомощно взглянула на Филиппа. Он крепко держал ее за руку. - Неожиданно у меня появилась потребность быть с ним все время. Когда мы бывали вместе, я чувствовала прилив сил. Наверное, я понимала, что он полюбил меня. Я замечала это по тому, как он на меня смотрел, как разговаривал со мной... Я видела, что он борется со своим чувством, так же как и я, однако... - она вздохнула, - ни один из нас не сумел предотвратить то, что случилось.
     Филипп выпустил ее руку и резко встал, толкнув столик так, что кофе выплеснулся из чашек.
     - Ты позволила ему...
     Селия закусила губу, неуверенная в том, что он имеет право знать или даже спрашивать об этом. По закону Филипп был ее мужем. Она ему изменила. Но ведь она не знала, что он жив...
     Поняв, что ее затянувшееся молчание и есть ответ на вопрос, Филипп с трудом сдержал гнев и возмущение.
     Селия, напряженно выпрямившись, сидела на стуле, не глядя на него.
     - Этого следовало ожидать, - наконец произнес Филипп. - Жюстин уже к шестнадцати годам стал завзятым соблазнителем. А такая наивная девушка, как ты, была для него легкой добычей.
     Задетая его пренебрежительными словами, Селия встала и, глядя ему в глаза, решительно сказала:
     - Все произошло с моего полного согласия. Я хотела быть с ним, потому что полюбила его.
     - Ошибаешься, - с уверенностью сказал Филипп. - Ты слишком неопытна, чтобы понимать разницу между любовью и страстью.
     - А Бриони Дойл? Она тоже неопытна?
     Филипп остолбенел, словно она ударила его по лицу.
     - Что ты сказала?
     Сожалея о том, что не сумела сохранить хладнокровие, Селия заговорила спокойнее:
     - Мне известно о твоих отношениях с Бриони. Я знаю, это началось до того, как ты приехал во Францию и женился на мне. Знаю также, ты предпочел меня только потому, что считал: я больше подхожу тебе.
     - Это не...
     - Я видела тебя с ней вчера вечером в саду. - Она заметила, как краска заливает его щеки. - Ты любишь ее, Филипп. Ты будешь с ней так счастлив, как никогда не был бы со мной.
     Филипп подошел к окну и долго стоял, глядя на затянутое серыми облаками небо.
     - Однажды я сделал выбор между вами, - сказал он. - Я выбрал тебя, Селия, по многим причинам. Самая важная из них заключалась в том, что я любил тебя. И все еще люблю.
     - Но ты и ее любишь.
     - По-другому.
     Селия усмехнулась:
     - Не объяснишь ли мне, как ты любишь ее и как любишь меня?
     Она совсем не хотела, чтобы ее слова прозвучали язвительно, но Филипп уловил в них сарказм.
     - Раньше ты никогда так не разговаривала, - сказал он. - По-видимому, это влияние Жюстина, а? - Он отвернулся и прижался лицом к оконному стеклу. - Подойди сюда, - спокойно сказал он.
     Она подчинилась, но остановилась в двух футах от него. Он не протянул к ней руки, а просто стоял, напряженно вглядываясь в ее лицо.
     - Одно из многих различий между мной и моим братом, - сказал он, - заключается в том, как мы относимся к долгу и обязанностям.
     - Не хочешь ли ты сказать, что ты передо мной в долгу? Или что жить со мной - твоя обязанность?
     - Дослушай до конца, - решительно прервал ее Филипп. - Мы с тобой женаты, Селия. И ничто не изменит этого. Ты по-прежнему моя законная жена. Тебе не приходило в голову, что мы обязаны соблюдать клятву, которую дали друг другу? Помнишь: в горе и в радости?.. Обстоятельства изменили ход нашей жизни, но изначальные причины, побудившие нас вступить в брак, не исчезли. Мы с тобой во многом похожи. Мы сможем жить в мире и согласии друг с другом. - Он помолчал и торопливо добавил:
     - А поэтому я готов простить твою супружескую неверность и хочу, чтобы ты оставалась моей женой.
     Селия взглянула на него с удивлением. Разговор принимал совсем не такой оборот, как она ожидала.
     - Разве тебе не хочется большего, чем просто жизнь в мире и согласии? - спросила она. - Мне, например, хочется.
     - Ты думаешь, необузданная страстная любовь будет длиться вечно? Она быстро перегорит, Селия. Твои чувства к моему брату недолговечны. Сейчас они кажутся волшебными и удивительными, но очень скоро исчезнут без следа.
     - Откуда тебе знать?
     Лицо Филиппа напряглось и на какое-то мгновение стало очень похожим на лицо Жюстина.
     - Отец женился на моей матери, потому что она была соблазнительной женщиной, к которой он испытывал страстное влечение. Но когда пламя страсти начало угасать, оказалось, что у их брака нет прочного основания... и все закончилось супружеской изменой и трагедией. Мы с Жюстином долгие годы страдали от последствий этой ошибки.
     - Но это совсем не похоже на нас!
     - На мой взгляд, это одно и то же. Я люблю брата, Селия, но, как никто другой, знаю, что он за человек. У него никогда в жизни не было серьезной привязанности.
     Селия даже не пыталась разубедить его, потому что он был уверен в своей правоте. Но она верила в Жюстина и знала, как отчаянно он ее любит.
     - Филипп, - осторожно сказала она, - вы с ним братья! Естественно, у тебя возникло чувство соперничества...
     - Дело не в этом, - прервал он ее, - а в том, что я люблю тебя.
     - Ты мне тоже небезразличен, Филипп, - сказала Селия, искоса взглянув на него. - Но этого все же мало для того, чтобы я оставалась твоей женой! Правда заключается в том, что ты безумно влюблен в Бриони Дойл, только упрямство не позволяет тебе признаться в этом.
     - Я пытаюсь сделать так, как будет лучше для всех нас.
     - Не надо! - умоляюще воскликнула Селия. - Филипп, я знаю, как важно для тебя чувство долга и как ответственно ты относишься к своим обязанностям. Но если бы у тебя не было никаких обязательств и тебе предложили бы выбирать все, что хочешь?
     - Я сказал тебе, что я хочу.
     - Представь, что мы с тобой не связаны узами брака. И что ты абсолютно свободен выбирать то, что подсказывает сердце. Кого бы ты выбрал тогда?
     Филипп молчал с непроницаемым выражением лица.
     - Почему вчера ты встречался в саду с Бриони? - спросила Селия. - Потому что ты не мог противиться зову сердца. Тебя к ней тянет, ты любишь ее... и в глубине души хочешь верить, что это будет длиться вечно.
     Поняв, что он не ответит, Селия отошла. Надо набраться терпения.
     - Мне кажется, ты обманываешь самого себя, - тихо сказала она. - И мне кажется, что мы с тобой в глубине души хотим одного и того же, Филипп. С нами столько всего произошло... и никто из нас не может вернуться назад.
     - Не может, - согласился он, - но мы могли бы начать все сначала.
     Столкнувшись с таким упрямством, Селия беспомощно покачала головой. Им обоим необходимо было подумать.
     Больше в этот день Селия не видела Филиппа, хотя оставалась в главном доме. Ее настойчивость, наверное, утомила его, и он обедал в своей комнате. То ли отдыхал, то ли думал. Селия надеялась, что он думает.

***

     Наступил вечер, но не было никаких вестей от Макса, к этому времени уже побывавшего у губернатора. Селия в унынии сидела с Вестой на коленях в кабинете. Рыжая кошка громко мурлыкала, уминая лапками мягкий фиолетовый шелк платья Селии. Селии нравилась строгая элегантность кабинета, массивная мебель красного дерева и сочные желтые, алые и синие тона драпировок и обивки мебели.
     Кошка деликатно вылизала лапку и принялась за шкурку.
     - Знаешь, красавица, - тихо обратилась к Весте Селия, поглаживая ее, - я заметила, у тебя есть привычка бессердечно бросать изнывающего от страсти кота, как только он тебе наскучит, и переходить к другому ухажеру. Тебя не мучит совесть?
     - Из всех животных, - раздался с порога голос Филиппа, - у кошек меньше всего совести.
     При звуке его голоса Селия вздрогнула.
     - Филипп, не знала, что ты способен шпионить за мной.
     Он закусил губу, как делал это когда-то, если задумывался, потом улыбнулся ей.
     - Можно войти? - спросил он.
     Селия кивнула, не сводя с него настороженного взгляда. Его темные волосы были гладко зачесаны назад, на нем были красновато-коричневые брюки, синий пиджак и ботинки с пряжками. Ярким пятном выделялся белый, туго накрахмаленный галстук. Он выглядел как человек, только что сбросивший с плеч тяжелый груз.
     - Садись, - предложила Селия, указывая на место возле себя на банкетке.
     Раздосадованная непрошеным вторжением, Веста спрыгнула с ее колен.
     - Прости меня за несносное поведение сегодня утром. Ты была со мной всего лишь откровенна. Я понимаю, тебе это было нелегко.
     - Что правда, то правда, - тихо подтвердила Селия. Филипп смотрел на нее в упор, и была в его взгляде открытость, которой раньше она у него не замечала.
     - Я почувствовал - да и сейчас чувствую, - будто у меня отобрали что-то драгоценное. Я не виню ни тебя, ни Жюстина. Я знаю одно: до того как меня захватил в плен Легар, ты была моей и у нас с тобой было общее будущее. И я верю, мы были бы довольны жизнью.
     - Я тоже. Но, Филипп...
     - Подожди, - прервал ее он, - дай мне договорить. А теперь я понимаю: изменилась не только ты, но и я сам. То будущее, которое раньше я видел перед собой, больше невозможно. - Он взял ее за руку, и их пальцы сплелись. - С того дня, как мы расстались, я много месяцев прожил в кошмарном сне - без надежды, без чувств. Но когда я с Бриони, кошмар исчезает, я начинаю острее ощущать жизнь, я снова начинаю чувствовать.
     - Ты будешь счастлив с ней.
     Филипп опустил глаза, взглянув на их сплетенные пальцы.
     - Наверное, я действительно люблю ее, - сказал он.
     - Я это знаю. И она тебя любит. Разве обязательно мужу и жене иметь одинаковое происхождение, чтобы быть счастливыми в браке? По-моему, различия даже делают жизнь интереснее. - Она пожала его пальцы. - Иди к Бриони.
     Он взглянул на нее со своей очаровательной медлительной улыбкой:
     - Вот как? Ты мне приказываешь?
     - Да.
     - А что мне сказать ей, мадам?
     - Скажи, что обожаешь ее и хочешь жениться на ней, как только будет расторгнут наш брак.
     Улыбка сползла с его лица.
     - Селия, ты действительно этого хочешь?
     - Да!
     - Но если тебе потребуется моя помощь, если тебе будет нужно, чтобы я о тебе позаботился, ты всегда...
     - Нет, дорогой. - Она тихо рассмеялась. - Обо мне не беспокойся, Филипп... Меня не бросят и не обидят. Я не наскучу твоему брату по меньшей мере еще полсотни лет.
     - Ты говоришь это с такой уверенностью, - сказал он, скорее утверждая, чем спрашивая.
     - У меня нет ни малейшего сомнения, - прошептала Селия, так лучезарно улыбнувшись ему, что, поддавшись порыву, он поцеловал ее в губы. Это был поцелуй, которым могли бы обменяться брат и сестра.
     И вдруг Селия спиной ощутила чье-то присутствие в комнате. Она оглянулась и замерла: в дверях стоял Жюстин. Он был в широкой белой рубахе с распахнутым воротом, узких черных брюках и черных башмаках.
     Ей еще никогда не случалось видеть братьев вместе. Впечатление было ошеломляющим. Трудно поверить, что кто-то мог бы принять одного за другого, не понять, кто из них доктор, а кто - исправившийся пират. Один был мужчиной, которого любая мать захотела бы заполучить в мужья своей дочери, а от другого умоляли бы дочерей держаться подальше.
     Филипп выпустил руку Селии.
     - Значит, тебя помиловали, братец?
     - Да. Но боюсь, что после всего этого влияние отца сильно пошатнется. Ведь он заставил всех сильных мира сего, кто был чем-то ему обязан, заплатить свои долги. Теперь ему не к кому будет обратиться.
     - Жюстин, то, что ты сделал ради меня... - начал Филипп, но замолчал, как будто ему не хватило слов.
     Он шагнул к Жюстину и обнял его. Жюстин высвободился из рук брата и рассмеялся:
     - Труднее всего в этой истории мне было притворяться тобой! Нелегко выслушивать рассказы о недугах всех престарелых дам в Новом Орлеане.
     Филипп фыркнул:
     - Признаться, трудно представить себе, чтобы ты вежливо выслушал хоть кого-нибудь.
     Жюстин окинул брата оценивающим взглядом.
     - Ты хорошо выглядишь, Филипп. Я, наверное, больше всех рад видеть тебя живым и невредимым под крышей родного дома.
     - Спасибо. Этим я обязан только тебе.
     Синие глаза встретились с синими глазами: братья обменялись понимающим взглядом. Они долго были в разлуке, но ничто не могло разорвать существующую между ними связь.
     - Когда я услышал, что тебя нет в живых, - нахмурился Жюстин, - почувствовал, что у меня словно отняли мою половинку.
     - А мне хотелось своими руками убить тебя, когда я понял, что ты вымениваешь меня на себя.
     - Я не раздумывал ни минуты, - просто сказал Жюстин. - Сожалею лишь о том, что Легар не заплатил в десятикратном размере за все, что он сделал с тобой.
     - Мне нужно кое о чем поговорить с тобой, Жюстин.
     - Знаю, - спокойно сказал Жюстин. - Когда тебе будет угодно, братец.
     Селия встала и шагнула к ним.
     - Жюстин, я...
     - Вижу, вы с женой воссоединились, - сказал Жюстин Филиппу, не обращая на нее внимания. Он говорил холодным любезным тоном, будто поздравляя брата с выигрышем в карточной игре. - Прими мои поздравления.
     - По правде говоря...
     - Очевидно, я не вовремя вошел. Позвольте мне покинуть вас... и оставить праздновать воссоединение. Мы поговорим потом, Филипп. - И не успел никто сказать ни слова, как он вышел из библиотеки.
     - Жюстин! - крикнула ему вслед Селия, но никто не ответил. Она круто повернулась к Филиппу. - Он... он не правильно истолковал наш поцелуй! - воскликнула она. - Он не понял...
     - Если я что-либо понимаю правильно, - задумчиво сказал Филипп, - Жюстин ждет, что ты последуешь за ним. Наверное, лучше сделать это не мешкая. А я тем временем, - Филипп вдруг улыбнулся и стал похож на озорного мальчишку, - схожу, пожалуй, к мисс Бриони Доил.
     - Удачи, - сказала Селия.
     - И тебе тоже.
     Селия нагнала Жюстина уже у выхода.
     - Жюстин, подожди.
     Она прикоснулась к его локтю. Он круто повернулся и сверху вниз посмотрел на нее. В его глазах была уже не ледяная холодность - они метали молнии.
     - Жюстин, Филипп и я поговорили и...
     - Легар оказался прав в одном. Ты, видимо, действительно одинаково хорошо ладишь с любым из братьев Волеран.
     - Что? - Она удивленно взглянула на него. - Позволь мне объяснить...
     - Не трудись. Меня это не интересует.
     - Ты самый неразумный, безмозглый тупица...
     - Я не виню тебя. Филипп - надежный, респектабельный - словом, образцовый муж. А когда окажется, что он не удовлетворяет тебя в постели, можешь всегда прибежать ко мне.
     Она ударила его по щеке. Звук пощечины гулко разнесся в холле.
     - После всего, что я пережила, ты еще смеешь оскорблять меня!
     - Я не хотел тебя оскорбить...
     - Ты ревнивый дуралей...
     - Я просто восхищаюсь твоей способностью получать то, что хочешь.
     - Я пытаюсь сказать тебе, что мы с Филиппом решили расторгнуть брак!
     Их прервал глубокий баритон Макса:
     - Что за шум? - Он стоял вместе с Лизеттой у подножия лестницы. - Так ли уж необходимы эти крики и волнения?
     Взглянув на отца, Жюстин потащил Селию в гостиную и закрыл за собой дверь.
     Макс давился от смеха. Лизетта удивленно взглянула на него:
     - Любимый, почему ты так странно смеешься?
     Макс приподнял ее вверх на две ступеньки, так что они оказались лицом к лицу.
     - Я вспомнил о кушетке, которую ты недавно приказала обить этим скользким синим шелком, - сказал он, обнимая ее. - И подумал, что, может быть, им больше повезет на ней, чем нам.
     Она покраснела, потом ее светло-карие глаза округлились.
     - Макс, неужели ты думаешь, что они...
     Макс взглянул поверх ее плеча на плотно закрытую дверь и пер