- сказала Ирэн. - Он  не  злодей.  В
глубине души он по-прежнему остался мягким, любящим мальчиком, каким был
раньше. Я сама не верила в это, пока  ты  не  появилась  в  нашем  доме,
Лизетта. Я видела, как он относится к тебе.
   - Ко мне! - воскликнула  Лизетта.  -  Да  он  только  и  делает,  что
насмехается и издевается надо мной! Он откровенно презирает меня!
   Ирэн и Ноэлайн обменялись взглядами, чем окончательно сбили  с  толку
Лизетту. Что им такое известно, чего не знает она?
   - Мадам, - спросила она, - вы ведь не допустите, чтобы меня обидели в
этом доме, не так ли?
   - О, не думаю, что тебе следует бояться Макса.
   Лизетта недоверчиво посмотрела на нее:
   - А любая другая женщина  может  бояться  его?  Почему  же  я  должна
чувствовать себя в безопасности, а другие нет?
   Ирэн восприняла вопрос с некоторой растерянностью,  затем  решительно
ответила:
   - Мне кажется, Максимилиан проявляет особую заботу о  тебе,  дорогая.
Думаю, ты оказываешь на него положительное влияние.
   - Не знаю, почему вы так думаете! - воскликнула Лизетта. - Даже  если
это правда, то вовсе не означает, что он, испытывая раздражение ко  мне,
однажды не потеряет терпение и... о, как вы могли оставить  меня  здесь,
не рассказав сначала о его прошлом?
   Ирэн удивилась:
   - Всего минуту назад ты не хотела, чтобы я продолжала рассказ.
   - Знаю... но я... это все меняет. Я должна уйти от вас!
   - Теперь уже поздно, - невозмутимо заявила Ирэн. - И я больше  ничего
не буду рассказывать о Максимилиане, чтобы не пугать  тебя,  Лизетта.  Я
хотела только  помочь  тебе  понять  те  испытания,  через  которые  ему
пришлось пройти.
   - Мадам, могу я быть уверена, что вы  не  намереваетесь  вручить  мою
судьбу в руки месье Волерана?
   - Должна напомнить тебе, детка, ты сама вручила ему свою судьбу.

***

   Ирэн  не  могла  всех  принять,  но  была  довольна   многочисленными
визитерами, которые пришли к ней в четверг.  Со  всей  округи  собрались
родственники и подруги,  страстно  желающие  узнать  последние  наиболее
волнующие новости. Слухи о скандале  распространились  по  всему  Новому
Орлеану. Было очевидно, что дуэль неизбежна. Все знали, что  Максимилиан
Волеран,  в  сущности,  украл  из-под  носа  невесту  Этьена  Сажесса  и
обесчестил ее.
   - Эти слухи совершенно неверны, - спокойно заявила Ирэн собравшимся в
гостиной, передавая тарелки с пирожными и конфетами.  -  Неужели  кто-то
мог поверить, что мой сын  способен  обидеть  девушку,  находящуюся  под
крышей моего дома? Я присматриваю за ней, к тому же  она  тяжело  болела
лихорадкой! Я сама ухаживала за ней.
   Четыре седые головы в кружевных чепцах одновременно закивали. Клер  и
Николь  Лапу,  Мари-Тереза  Роберте  и  Флоретта  Гренет  были   давними
подругами Ирэн, поддерживающими ее в самые тяжелые моменты жизни. Даже в
те мрачные дни, когда  было  совершено  убийство  Корин  Керан,  они  не
переставали навещать свою подругу  и  никогда  не  помышляли  прекращать
дружбу с ней. Ирэн была мягкой и великодушной женщиной, и все считали ее
одной из самых изысканных леди. Другое дело ее сын...
   Тем не менее большинство креолов относились терпимо  к  Максимилиану.
Волераны являлись весьма уважаемым семейством уже несколько десятилетий.
Невзирая на позорное прошлое,  его  приглашали  на  все  важные  события
года... но не на  маленькие  семейные  торжества,  где  формировались  и
крепли истинные привязанности между людьми.
   - Мы все знаем, что ты никогда не допустишь нарушения правил приличия
в своем доме, Ирэн, - сказала  Кэтрин  Гозер,  молодая  мать  семейства,
которая дружила с одной из самых юных кузин Волеранов. -  Но  несчастная
девушка все-таки обесчещена. Ведь  она  провела  две  недели  под  одной
крышей с Максимилианом, который пользуется  в  городе  дурной  славой...
Никто не осуждает Этьена Сажесса за то, что он теперь отказался от нее.
   Все зашептались, протягивая чашки,  чтобы  в  них  налили  еще  кофе.
Пирожные на огромном блюде быстро убывали.
   - Дуэль уже назначена? - спросила Мари-Тереза.
   - Дуэль? - повторила Ирэн. - До этого момента никто ничего не говорил
о дуэли! В ней нет необходимости.
   - Ирэн, -  осторожно  сказала  Клер,  -  дуэль,  конечно,  состоится.
Сажессу ничего не остается делать. В противном случае  его  честь  будет
навсегда опорочена.
   - Да, все знают это, - добавила Флоретта,  изящно  вытирая  салфеткой
уголки рта. - Ирэн, как Максимилиану удалось заставить  девушку  принять
решение остаться здесь и не возвращаться к Сажессу?
   - Он ничего не предпринимал для этого, - искренне заявила Ирэн.
   Клер  и  Флоретта  понимающе  переглянулись.  Ясно,  что  Максимилиан
соблазнил девушку.  Или  запугал  ее.  Он,  красивый  дьявол,  -  ужасно
безнравственный человек!

***

   Уроженцу Виргинии Уильяму Чарлзу Коулу Клейборну было всего  двадцать
восемь   лет,   когда   президент   Джефферсон   назначил   его   первым
губернатором-американцем  Орлеанской  территории.   Помимо   настроенных
против него креолов возникла также коалиция жадных до денег  американцев
и  эмигрантов  из   Франции,   представлявшая   собой   большую   угрозу
администрации Клейборна.
   Среди тех, кого Клейборн  считал  опасным,  были  Эдвард  Ливингстон,
приехавший в Новый Орлеан  из  Нью-Йорка  в  поисках  удачи,  и  генерал
Уилкинсон - армейский офицер, вновь  назначенный  губернатор  территории
Верхней Луизианы. Оба в той или иной  степени  были  связаны  с  Аароном
Бэром,  который  поддерживал  их   стремление   возбудить   недовольство
Клейборном среди наиболее влиятельных граждан.
   Макс не сомневался  в  способности  Клейборна  держать  ситуацию  под
контролем. Будучи умным и решительным, он,  однако,  все  еще  продолжал
горевать о потере жены и единственной дочери  от  желтой  лихорадки  год
назад. Пресса безжалостно атаковала его, утверждая, что  он  -  азартный
игрок и негодяй, жестоко обращавшийся со своей женой до  ее  смерти.  Но
хуже всего было то, что внимание Клейборна постоянно отвлекалось от Бэра
разбоем пиратов, кишащих в бухте Баратария и реках южнее Нового Орлеана,
численность которых возрастала с каждым днем.
   - Проблема в том, - печально поведал Клейборн Максу, когда они сидели
в массивных креслах из красного дерева и обсуждали последние  события  в
городе, - что бандиты лучше знают болота, чем полицейские, к тому же они
лучше снабжены и организованы. Президент Джефферсон обещал прислать  мне
несколько канонерок, с помощью которых мы могли бы бороться с  пиратами,
но, боюсь, судна будут  в  непригодном  состоянии.  Кроме  того,  трудно
набрать подходящих людей.
   Макс иронически улыбнулся:
   - По-моему, большинство  креолов  вряд  ли  будет  довольно  жесткими
мерами, направленными против пиратства. Местные торговцы  поднимут  шум,
если вы зажмете свободную торговлю. Состояние многих уважаемых  семейств
основано на контрабанде. Здесь это не считается порочным занятием.
   - О! К одной из таких уважаемых семей относитесь и вы?
   Вопрос, заданный подозрительным тоном,  мог  бы  многих  поставить  в
затруднительное положение. Однако Макс только рассмеялся.
   - Я был бы удивлен, если бы мой отец не  сотрудничал  с  пиратами,  -
ответил он.
   Клейборн внимательно посмотрел на него, пораженный таким откровением.
   - И на чьей же вы стороне в том вопросе, Волеран?
   - Если  вы  спрашиваете,  имею  ли  я  дело  с  контрабандистами,  то
отвечу... -  Макс  сделал  паузу,  затянулся  тонкой  черной  сигарой  и
выпустил струю дыма. - В данный момент нет.
   Клейборн  был  поражен  наглостью  этого  человека.  Он  испытывал  и
раздражение, и восхищение одновременно.
   - Иногда я думаю, Волеран: считать вас своим другом или врагом?
   - Если бы я был вашим врагом, сэр, вам не пришлось бы  размышлять  на
эту тему.
   - Давайте поговорим о ваших врагах. Мои помощники рассказывали мне  о
соперничестве между вами и Этьеном Сажессом из-за  какой-то  женщины.  А
также ходят нелепые слухи о дуэли. Надеюсь, это просто сплетни?
   - Нет, все это правда.
   Лицо губернатора выразило удивление.
   - Вы же  не  настолько  вспыльчивы,  чтобы  драться  на  дуэли  из-за
женщины. В вашем-то возрасте!
   Макс удивленно приподнял бровь.
   - Мне всего тридцать пять, месье.  В  этом  возрасте  едва  ли  можно
говорить о немощи.
   - Я не это имел  в  виду,  однако...  -  Клейборн  испуганно  покачал
головой. - Впрочем, я не так давно знаю вас, Волеран, и считаю  разумным
человеком, а не взбалмошным юнцом, который  готов  пожертвовать  всем  в
порыве ревности. Дуэль из-за женщины? Я думал, вы выше этого.
   Губы Макса насмешливо скривились.
   - Я креол и никогда не пренебрегал честью драться из-за женщины.
   - Совсем не понимаю креолов, - сказал Клейборн, слегка нахмурившись и
вспомнив своего зятя, который был недавно убит на дуэли,  защищая  честь
его сестры.  -  Со  всеми  вашими  женщинами,  дуэлями  и  необузданными
темпераментами...
   - Скоро вы  поймете,  губернатор,  что  дуэль  является  неотъемлемой
частью жизни в Новом Орлеане. Однажды вы окажетесь перед  необходимостью
защитить таким образом свою честь.
   - Никогда!
   Как  и  многие  американцы  в  Новом  Орлеане,  Клейборн  не  понимал
склонности  креолов  драться  на  дуэли,   казалось,   из-за   пустяков.
Предпочтительным оружием были рапиры, и искусству фехтования  обучали  в
специальных учебных заведениях.  Сад  за  собором  полит  кровью  многих
храбрецов, пожертвовавших жизнью только для  того,  чтобы  отомстить  за
воображаемое неуважение. Порой единственное пренебрежительное слово  или
малейшее нарушение этикета становилось причиной вызова на дуэль.
   - Мой Бог, - продолжал Клейборн, - как вы позволили  вовлечь  себя  в
подобное, зная, что нужны мне?  Я  стараюсь  всячески  пресекать  вражду
среди жителей города, но если креолы испытывают ко мне неприязнь...
   - Креолы не испытывают к вам неприязни, - сухо прервал его Макс.
   - Нет? - Клейборн немного успокоился.
   - Они в большей степени безразличны к вам. Скорее,  вы  не  нравитесь
своим соотечественникам.
   - Знаю, черт побери!  -  Губернатор  мрачно  посмотрел  на  Макса.  -
Пожалуй, было бы лучше, если бы Сажесс победил на дуэли.
   Макс слегка улыбнулся:
   - Это маловероятно. Однако если мне не повезет  против  Сажесса,  мое
отсутствие все равно не решит ваших проблем.
   - Черт побери! Полковник Бэр в настоящее время находится в Натчезе  и
замышляет поднять мятеж в Луизиане, что приведет к опустошению бог знает
какой части континента. Он прибудет сюда через несколько  недель,  чтобы
убедиться  в  поддержке  своих  сторонников.  К  тому  времени,   весьма
вероятно, вы будете уже похоронены у подножия дерева, вместо того  чтобы
проверять  сообщения,  которые  я  получаю.  И  если  Бэру  удастся  его
авантюра,   ваше   имущество   будет   конфисковано,   богатство   семьи
разграблено, а  ваше  желание  увидеть  Луизиану  присоединенным  штатом
никогда не осуществится.
   В золотистых глазах Макса появился злой блеск.
   - Да, они разорят всю территорию, как  стая  хищных  птиц.  Никто  не
способен на такое опустошение земли и грабеж, как американцы.
   Клейборн пропустил это замечание мимо ушей.
   - Волеран, в дуэли нет особой необходимости.
   - Она нужна была мне в течение десяти лет.
   - Десяти лет? Но почему?
   - Я должен идти. Уверен, вы найдете кого-нибудь, готового помочь вам,
- сказал Макс, вставая и  протягивая  руку  для  короткого  рукопожатия,
которое американцы предпочитали обычаю креолов целоваться  в  обе  щеки.
Англосаксы были более щепетильными, замкнутыми и лицемерными.
   - Почему вы должны идти? - спросил Клейборн. -  Я  хотел  обсудить  с
вами еще кое-что.
   - Новости о моем пребывании здесь уже распространились по городу, и я
ожидаю получить вызов, возможно, даже у порога вашей резиденции. -  Макс
слегка поклонился. - Всегда к вашим услугам, губернатор.
   - А что, если завтра вы будете убиты?
   Макс мрачно улыбнулся:
   - Если вам нужен совет из преисподней, я окажу вам такую услугу.
   Клейборн рассмеялся:
   - Обещаете, что будете часто навещать меня?
   - Вы будете первым, кто встретится с привидением Волерана, -  заверил
его Макс, надевая свою широкополую шляпу на голову и направляясь быстрым
шагом из комнаты.
   Когда Макс  достиг  входной  двери  резиденции  губернатора,  к  нему
приблизилась небольшая  толпа  мужчин.  В  воздухе  царило  возбуждение.
Креолы оторвались от своих неспешных  повседневных  дел  и  взволнованно
обсуждали предстоящую дуэль Волерана.
   - Джентльмены, - медленно произнес он. - Позвольте мне  обойтись  без
вашей помощи.
   Один из мужчин вышел вперед, тяжело дыша, и уставился в смуглое  лицо
Макса. Внезапно он бросил перчатку ему в щеку.
   - Я вызываю вас от имени Этьена Сажесса, - сказал он. Макс улыбнулся,
отчего по спинам присутствующих пробежал холодок.
   - Вызов принимаю.
   - Назначьте секунданта, чтобы обсудить детали поединка.
   - В таких случаях мне помогает Жак Клеман. Договоритесь с ним.
   Клеман был опытным посредником, который уже дважды улаживал споры  до
того, как скрестились шпаги. Однако на этот раз Макс дал ему понять, что
переговоры не требуются. Дуэль будет  вестись  насмерть  на  рапирах  на
берегу  озера  Понт-чартрейн.  Там  было  довольно   уединенное   место,
подходящее для такого развлечения.
   - А врач? - спросил секундант. - Кого вы выбираете?..
   - Выберите его сами, - ответил Макс безразличным тоном, зная,  что  в
этой дуэли врач не потребуется.
   Взволнованные слухами, распространившимися по городу, Жюстин и Филипп
носились босиком по  дому,  изображая  дуэль  на  тросточках  и  метлах,
опрокидывая безделушки, когда задевали столы, бюро и полки. Никто из них
не сомневался, что их знаменитый и грозный отец одержит верх над Этьеном
Сажессом. Они хвастались перед своими друзьями: Максимилиан докажет, что
ему нет равных независимо от выбора оружия - пистолетов или шпаг.

***

   Ирэн заперлась в своей комнате, отчаянно молясь за  спасение  сына  и
прося прощения за его жестокость и греховное желание отомстить.  Лизетта
сидела в гостиной, ошеломленная и взволнованная, стараясь убедить  себя,
что ее не беспокоит то, что может случиться с  Максимилианом  Волераном.
Она смотрела в окно на туманное небо с переливчатыми облаками.  В  Новом
Орлеане влага в воздухе  никогда  до  конца  не  просыхала,  что  делало
сумерки такими великолепными.
   Где сейчас Максимилиан? Он появился днем, затем  ушел,  не  поужинав.
Ноэлайн хитро намекнула, что он у любовницы. Эта мысль вызвала у Лизетты
смешанное чувство.
   - Меня не волнует, будь у него хоть сотня женщин, - сказала она самой
себе, но слова прозвучали фальшиво.
   Она не могла мириться с тем, что в это самое время Макс  находится  у
любовницы. О чем  мужчина  может  говорить  с  женщиной,  зная,  что  на
следующий  день  его,  возможно,  убьют?  Лизетта  полуприкрыла   глаза,
представив женщину, лица  которой  не  видно,  ведущую  Макса,  призывно
покачивая бедрами и  держа  его  за  руку.  А  Макс  смотрит  на  нее  с
насмешливой улыбкой, затем наклоняет голову,  чтобы  поцеловать,  а  его
руки начинают расстегивать ее одежду. "Я должен провести  с  тобой  свою
последнюю ночь, - должно быть, шептал он ей. - Обними меня..." И женщина
прильнет к нему, откинув голову назад в  страстном  желании.  Неожиданно
Лизетте почудилось свое собственное лицо с приподнятым подбородком, а ее
руки обвивают его широкие плечи... Задыхаясь,  она  затрясла  головой  и
закрыла глаза от смущения.
   - О мой Бог, что я делаю? - прошептала она, сжимая голову руками, как
бы пытаясь прогнать безнравственные мысли. -  Как  я  могла,  как  могла
только подумать об этом...
   - Мадемуазель! - прервал ее размышления Филипп. Лизетта увидела,  что
он приближается к ней, а за ним медленной походкой,  очень  напоминающей
отца, следует Жюстин. - Чем вы так удручены?  -  Голубые  глаза  Филиппа
радостно засверкали. - Вы недовольны тем,  что  мой  отец  будет  завтра
драться на дуэли, чтобы защитить вашу честь?
   - Недовольна? - повторила она. - Как же я могу  быть  довольной?  Это
ведь ужасно!
   - Но это высший комплимент женщине.  Только  представьте  звон  шпаг,
кровь, и все это ради вас!
   - Эта дуэль не ради нее, - решительно  сказал  Жюстин,  глядя  своими
голубыми глазами в бледное лицо девушки. - Не так ли, Лизетта?
   - Да, - сказала она подавленно. - Это так.
   - Что? - Филипп выглядел озадаченным. - Все говорят, что дуэль  из-за
тебя.
   - Болван, - проворчал Жюстин и сел на софу рядом с Лизеттой, глядя на
нее с любопытством и, казалось,  понимая,  чего  она  боится.  -  Он  не
проиграет, будь уверена. Он никогда не проигрывает.
   Лизетта приподняла подбородок и заставила себя смотреть прямо в глаза
Жюстину.
   - То, что происходит с твоим отцом, меня не касается.
   - Неужели? Тогда почему ты ждешь его возвращения?
   - Ничего подобного!
   -  Нет,  ждешь.  И  будешь  ждать  весь  вечер.  Правда,  иногда   он
возвращается только под утро. Ты ведь знаешь, с кем он, не так ли?
   - Нет, и не хочу... - Голос Лизетты оборвался, и она покраснела. -  С
кем?
   Филипп сердито прервал брата:
   - Жюстин, не смей говорить ей такие вещи!
   - Он с Мириам, - сказал Жюстин улыбаясь. - Вот уже несколько лет  она
является любовницей отца. Но он не любит ее.
   Лизетта с трудом подавила в себе  желание  задать  Жюстину  несколько
вопросов. Ей не пристало слушать сплетни этого мальчишки.
   - Я больше ничего не хочу слушать, - сказала она, и Жюстин засмеялся.
   - Тебе очень хотелось бы узнать о нем побольше, - возразил он, - но я
не скажу.
   Внезапно сверху послышался женский крик:
   - Жюстин! Филипп! Что вы тут наделали! Немедленно идите сюда!
   Жюстин даже не подумал подняться с софы, и Филипп  беспокойно  дернул
его за рукав:
   - Пошли, Жюстин! Бабушка зовет нас!
   - Пойди и узнай, чего она хочет, - лениво произнес Жюстин.
   Голубые глаза Филиппа сузились.
   - Без тебя не пойду! - Он ждал, в то время  как  Ирэн  звала  их,  но
Жюстин продолжал молча сидеть не двигаясь.  Филипп  раздраженно  покинул
комнату.
   Лизетта  скрестила  руки  на  груди  и  презрительно  посмотрела   на
мальчика.
   - Ты хочешь сообщить мне еще какую-нибудь сплетню? - спросила она.
   - Я подумал, знаешь ли ты  о  том,  что  Максимилиан  сделал  с  моей
матерью, - медленно произнес Жюстин с улыбкой на губах.
   Он очень злой, этот мальчик,  подумала  Лизетта,  и  ей  вдруг  стало
почему-то жаль его. Как ужасно жить с такими  подозрениями  относительно
своего отца, как ужасно знать, что его мать изменяла мужу.
   - Не стоит говорить об  этом,  -  сказала  Лизетта.  -  Это  меня  не
касается.
   - Очень даже касается, - возразил Жюстин, понизив голос. - Ты  должна
знать, что мой отец собирается жениться на тебе.
   Из легких Лизетты со свистом вырвался воздух. Она смотрела  на  него,
как на сумасшедшего.
   - Не может быть!
   - Не будь дурочкой. Почему же в таком случае  бабушка  позволила  ему
скомпрометировать тебя, если она не была уверена, что  он  в  дальнейшем
поступит надлежащим образом?
   Лизетта задрожала.
   - Я не позволю. Не хочу ни за кого выходить замуж.
   Жюстин засмеялся:
   - Посмотрим. Мой отец всегда добивается того, чего хочет.
   - Он не хочет меня, - упорствовала Лизетта. - Ему нужна только месть.
Дуэль с месье Сажессом.
   Поднявшись с софы и поклонившись,  Жюстин  удовлетворенно  улыбнулся,
видя расстроенное лицо девушки.
   - Не пройдет и недели, как ты станешь мадам Волеран.  Если,  конечно,
его не убьют... Впрочем, он никогда не проигрывает.

***

   В комнате слышно было только  поскрипывание  пера  по  бумаге.  Этьен
Сажесс писал, склонившись за небольшим  письменным  столом.  Белый  лист
заполнялся строчками, а лицо над ним становилось все  более  красным  от
напряжения