ней теплые чувства.
   - Мне надо об этом подумать. - О чем?
   - Раздеваться мне или нет.
   - Хорошо.
   Эта его черта ей тоже нравилась. Несмотря на воинственность и  напор,
он умел отличать главное от второстепенного и, похоже, понимал, что  тут
ее торопить не следует.
   - И нам надо утрясти еще один момент.
   Она подозрительно посмотрела на него, потом вздохнула.
   - Мне нравится моя машина. У нее есть душа.
   - Так же, как и у множества психопатов, но это не повод держать таких
в доме. Значит, делаем так...
   - Кэл, пожалуйста, не сотрясай воздух очередной нотацией, потому  что
кончится все тем, что я вновь не впущу тебя  в  дом.  Я  попросила  тебя
помочь мне с машиной, ты отказался, я купила ее сама. Машина остается. И
твоя репутация нисколько не пострадает.  Подумай  об  этом.  Когда  люди
увидят меня за рулем  этой  развалюхи,  они  еще  раз  убедятся,  что  я
недостойна быть твоей женой.
   - Тут ты права. Те, кто меня  знает,  поймут,  что  женщина,  которая
ездит в такой развалюхе, долго в моем доме не задержится.
   - Я даже не хочу комментировать, как  это  характеризует  твою  шкалу
ценностей. - Со шкалой ценностей у него все в порядке,  подумала  Джейн.
Что надо корректировать, так это его принципы отбора женщин.
   Кэл улыбнулся, но  она  не  поддалась  его  обаянию.  Она  не  желала
отдавать победу.
   - Дай мне слово чести, что не тронешь мою машину. Не увезешь  ее  или
не вызовешь тягач, чтобы укатить ее со двора, когда меня не будет рядом.
Машина моя, и она остается. А чтобы мы окончательно поняли  друг  друга,
обещаю тебе: если ты хоть пальцем тронешь мой "эскорт", в этом доме тебе
больше не есть "Лаки чармс".
   - Снова вытащишь маршмэллоу?
   - Повторений я не люблю. Подумай лучше о крысином яде.
   - Такую кровожадную женщину я встречаю впервые.
   - Смерть будет медленной и болезненной. Не рекомендую.
   Он рассмеялся и вернулся в ванную. Закрыл дверь, чтобы тут  же  вновь
выглянуть из нее.
   - От этих споров у меня разыгрался аппетит. Может, поедим после того,
как я оденусь?
   - Хорошо.
   По-прежнему шел дождь, поэтому они никуда не  поехали,  ограничившись
супом в стаканах, салатом, сандвичами и чипсами. За  обедом  ей  удалось
вытянуть из него подробности его работы с неблагополучными  подростками.
Она узнала, что занимается он этим многие годы.  Помогает  найти  лучшие
исправительные центры, беседует с выпускниками,  решившими  после  школы
пойти  в  профессиональные  училища,  учреждает  межшкольные   общества,
лоббирует  в  законодательном  собрании  Иллинойса  программы,   несущие
школьникам знания  о  вреде  наркотиков  и  способствующие  сексуальному
образованию.
   Он отмахнулся от ее замечания, что далеко не все знаменитости  готовы
отдавать другим столько времени, не  ожидая  никакой  выгоды  для  себя.
"Кто-то должен это делать", - пробурчал он.
   Часы в холле пробили полночь, и разговор  постепенно  увял.  Возникла
неловкая  пауза,  чего  раньше  не  случалось.  Она  крутила  в  пальцах
недоеденный кусочек хлебной корочки. Он ерзал на стуле.  Весь  вечер  ей
было так хорошо, а сейчас она чувствовала себя не в своей тарелке.
   - Уже поздно, - наконец вырвалось у нее. - Думаю, мне пора  спать.  -
Поднимаясь, она взяла со стола тарелку.
   Он тоже встал, перехватил тарелку.
   - Ты сготовила обед. Я уберу со стола.
   Но он не направился к раковине. Наоборот, застыл, поедая ее голодными
глазами. Она слышала его  невысказанный  вопрос.  Сегодня,  Розибад?  Ты
готова отбросить притворство и сделать то, чего мы оба хотим?
   Если бы он потянулся к ней, она бы сдалась на милость победителя,  но
он не потянулся, и она поняла,  что  на  этот  раз  право  первого  шага
предоставлено ей. Его брови приподнялись, как бы спрашивая,  решится  ли
она.
   Паника охватила  ее.  Осознание  того,  что  она  влюблена,  коренным
образом все изменило. Она хотела, чтобы  секс  перестал  быть  для  него
главной целью.
   Могучий мозг, который  направлял  ее  жизнь,  отказывался  прийти  на
помощь, Джейн пребывала в полном смятении. Ее словно парализовало, и она
смогла выдавить из себя лишь вежливую улыбку.
   - Спасибо за чудесный вечер, Кэл. Завтра утром я первым делом  починю
ворота.
   Он молча смотрел на нее.
   Джейн  пыталась   придумать   фразу,   которая   снимет   нарастающее
напряжение, но в голову ничего не лезло. Он все смотрел.  Она  понимала,
что ее терзания не составляют для него тайны, но сам он вроде бы  ничего
такого не испытывал. С чего? Он же не разделял ее чувства. В отличие  от
нее он не влюбился, Она повернулась и ушла в отчаянии. Мозг убеждал  ее,
что она поступает правильно, сердце твердило, что она струсила.
   Кэл наблюдал, как она вышла за дверь, разочарование охватило его. Она
убегала, и он не мог понять почему. Этим вечером он  ни  к  чему  ее  не
подталкивал. Предоставил ей полную свободу, старался, чтобы разговор  не
уходил от нейтральных тем. Собственно, общение с Джейн  так  понравилось
ему, что он практически  забыл  о  сексе.  Практически,  но  не  совсем.
Любовные утехи, которым они  предавались  прошлой  ночью,  доставили  ей
наслаждение, он это точно знал, так почему же она отказывает им обоим  в
одной из главных жизненных радостей?
   Он отнес тарелки к раковине,  вымыл  их.  Разочарование  переросло  в
раздражение. С чего он подпускает ее так близко к своему сердцу?
   Злясь  на  себя,  он  поднялся  наверх,  в   свою   спальню,   словно
перенесенную из борделя, чернее тучи. Грянул гром, сотрясая  стекла.  Он
понял, что гроза усиливается. Сел на кровать, сдернул кроссовку.
   - Кэл?
   Он поднял голову, чтобы увидеть, как распахивается дверь ванной, но в
этот самый момент ослепительно вспыхнула молния, и тут же дом погрузился
в темноту.
   Проползли несколько секунд, и он услышал тихий смех.
   Скинул вторую кроссовку.
   - Мы остались без электричества. Почему это тебя позабавило?
   - Позабавило другое. Прямо-таки анекдот о хороших и плохих новостях.
   - Раз так, начни, пожалуйста, с хороших.
   - Они, знаешь ли, переплелись.
   - Не тяни резину.
   - Хорошо. Пожалуйста, только не злись, но... - Снова смешок. - Кэл..,
я голая.

Глава 16

Месяц спустя

   Кэл высунулся из ванной и заглянул в ее  спальню.  Его  глаза  весело
блестели.
   - Я принимаю душ. Хочешь присоединиться?
   Она  скользнула  взглядом  по  обнаженному  телу  с  литыми  мышцами,
подсвеченными утренним светом, и  с  трудом  подавила  желание  облизать
губы. - Может, в другой раз.
   - Ты даже не представляешь себе, чего лишаешься.
   - Думаю, что представляю.
   Тоскливая нотка, прозвучавшая в ее голосе, позабавила его.
   - Бедная маленькая Розибад. Ты действительно загнала себя в угол,  не
так ли?
   И с самодовольной усмешкой он исчез в ванной.
   Она показала язык  опустевшему  дверному  проему,  оперлась  щекой  о
согнутую в локте руку, подумала о той апрельской ночи, когда, подчиняясь
импульсивному  решению,  разделась  перед  ним.   Внезапное   отключение
электричества, случившееся как раз в тот момент, когда она вошла  в  его
спальню, отметило начало ночи удовольствий и  страсти,  которую  она  не
могла забыть. Джейн улыбнулась. В прошедший месяц такие ночи повторялись
куда как часто.
   Кэл умел возбудить ее, но и она оказалась способной ученицей, не  без
гордости подумала Джейн. Может, его сладострастность и  неприятие  любых
табу освободили ее от многих "нельзя". Она уже могла пойти на все..,  на
все.., кроме как показаться ему голой.
   Они словно вели многоходовую игру. Она приходила к нему только ночью,
при выключенном  свете  и  всегда  просыпалась  перед  рассветом,  чтобы
вернуться в свою комнату. Или уйти на его кровать, если они  засыпали  у
нее. Конечно, он мог включить свет или раздеть ее  днем,  когда  от  его
поцелуев у нее  подгибались  колени,  но  никогда  этого  не  делал.  Он
предпочитал честный поединок, не желал побеждать обманом,  его  устроила
бы только капитуляция.
   Поначалу ей казалось, что ее желание предаваться любви  в  темноте  -
один из приемов, разжигающих сексуальное влечение, но, по мере того  как
неделя проходила за неделей и она поняла, что все сильнее  влюбляется  в
него, что-то изменилось. Она начала волноваться: а как  он  отреагирует,
когда наконец-то увидит ее? Да, на здоровье она не жаловалась, но четыре
месяца беременности наложили свой отпечаток: талия увеличилась до  такой
степени, что она уже не могла перетянуть брючки ремешком. И уж  конечно,
не заправляла в них блузку. С растущим животом и  невпечатляющей  грудью
она не могла конкурировать с красавицами из его прошлого.
   Но не только недостатки внешности питали ее  упорство.  Вдруг  именно
эта тайна каждую ночь и заманивала его в ее постель? Тайна и  очарование
неведомого. Не потеряет ли он интерес к ней, утолив свое любопытство?
   Ей хотелось верить, что это  ерунда,  но  она  знала,  что  для  Кэла
главное - борьба. Будет  ли  он  наслаждаться  ее  компанией,  если  она
подчинится его воле? Вроде бы, за исключением матери и бабки, только она
не сгибалась перед ним.
   Джейн уже знала, что он - интеллигентный, добропорядочный  человек  с
щедрым сердцем. Но при этом всегда стремился брать верх над окружающими,
пусть в честной, но жесткой  борьбе.  И  быть  может,  именно  ее  отказ
подчиниться заставлял его искать общения с ней как в постели, так и  вне
ее.
   Она понимала, что  имеющееся  в  ее  распоряжении  время  таяло,  как
шагреневая кожа. С трусостью надо заканчивать. Пора ей  раздеться  перед
ним и узнать правду. Если она не нужна ему как личность, если  задача  у
него одна - покорить ее, дальнейшая совместная жизнь не  имеет  никакого
смысла. "Я должна как можно скорее с этим разобраться, - решила Джейн. -
Дальнейшая оттяжка равносильна безумию".
   Она поднялась с кровати, направилась  в  ванную.  Приняв  витамины  и
почистив зубы, вернулась в спальню, придерживая  рукой  растущий  живот,
подошла  к  окну,  выглянула  в  майское  утро.  Склон  зацвел:   кизил,
рододендроны,  пламенеющие  азалии,  горный  лавр.  Ее  первая  весна  в
Аппалачах  оказалась  еще  более  прекрасной,   чем   она   могла   себе
представить. Фиалки, триллиум, башмачки распустились  у  дома,  рядом  с
белыми кустами ежевики. Такого радостного,  красивого,  счастливого  мая
она еще не знала.
   Но опять же, и влюбилась она впервые.
   Джейн понимала уязвимость своей  позиции,  однако  и  в  глазах  Кэла
настороженность давно  уступила  место  смеху  и  нежности,  вот  она  и
уверовала, что он тоже влюбляется в нее. Два месяца назад такую идею она
бы восприняла как абсурд, но нынче не видела в этом ничего невозможного.
   Вроде бы у них было мало общего, но они без труда находили  темы  для
разговора или общие дела. По утрам, пока она  работала  за  компьютером,
Кэл встречался с людьми, выполнял взятые на себя  обязательства,  а  вот
вторую половину дня и вечера они обычно проводили вместе.
   Кэл докрасил дом Энни,  она  закончила  посадки.  Несколько  раз  они
ездили  в  Эшвилл,  обедали  в  лучших  ресторанах  города,  гуляли   по
Билтмор-Эстейт. Заглядывали и в  национальный  парк,  ходили  по  горным
тропам. Кэл показал  ей  Коннемару,  дом  Карла  Сэндберга  ,  где  у  нее
захватило  дух  от  великолепия  ландшафта,  а  он  сфотографировал  ее,
играющую с козами, которых по-прежнему держали в поместье.
   По молчаливой договоренности вместе они в Солвейшене  не  появлялись.
За покупками Джейн ездила одна. Иногда сталкивалась с Кевином, и  вдвоем
они шли на  ленч  в  "Петтикоут  Джанкшн  кафе",  где  она  игнорировала
враждебные взгляды горожан. К  счастью,  платья  свободного  покроя  еще
позволяли ей скрыть беременность.
   Она и Кэл продолжали  ссориться,  когда  он  пытался  утвердить  свою
власть, но ссорились уже беззлобно, во всяком  случае,  она  не  ощущала
холодной ярости, изливающейся на нее в первые недели.  Вместо  этого  он
криками отводил душу, а она не молчала  в  ответ,  дабы  не  лишать  его
удовольствия. По  правде  говоря,  словесные  баталии  нравились  ей  не
меньше, чем ему.
   Она услышала, как в душе перестала течь вода. Дабы не подвергать себя
дополнительному искушению, выждала несколько минут, пока он  вытрется  и
обмотает бедра полотенцем, потом постучала в приоткрытую  дверь  ванной,
вошла.
   Он стоял у раковины в черном полотенце, так низко сидящем на  бедрах,
что Джейн не могла взять в толк, почему оно  не  падает.  Размазывая  по
лицу пену для бритья, он покосился на ее вишневую ночную рубашку, как  у
Снупи .
   - Когда же в тебе проявится  хоть  капля  жалости,  профессор,  и  ты
перестанешь возбуждать меня своими сексуальными ночнушками.
   - Завтра утром надену костюм Винни-Пуха.
   - Какое счастье.
   Она улыбнулась, опустила крышку на туалетное сиденье, села.  Какое-то
время молча наблюдала, как он бреется, затем вернулась к  незаконченному
вчерашнему спору:
   - Кэл, объясни мне еще раз, почему  ты  не  хочешь  провести  немного
времени с Кевином.
   - Снова взялась за свое?
   - Я все-таки не понимаю, почему ты не можешь  потренировать  его.  Он
очень тебя уважает.
   - Он меня ненавидит.
   - Только потому, что хочет занять в этом мире более высокое место. Он
молод и талантлив, а ты стоишь у него на пути.
   Его мышцы напряглись. Кэлу не нравилось, что она общается с  Кевином,
но в этом вопросе они  заключили  перемирие,  поскольку  она  ясно  дала
понять, что воспринимает его  исключительно  как  друга,  а  Кэл  сказал
Кевину, что переломает ему руки, если тот  еще  раз  дотронется  до  его
жены.
   Он поднял голову, принялся за кожу под подбородком.
   - Он не так талантлив, как ему кажется. Рука у него хорошая,  в  этом
сомнений нет. Он быстр и агрессивен, но ему надо многому учиться,  чтобы
с лету читать оборонительные замыслы соперников.
   - Так почему тебе не научить его?
   - Как я уже тебе говорил, не вижу смысла  готовить  себе  конкурента.
Опять же, если он кого и послушается, так только не меня.
   - Это не правда. Почему он до сих пор болтается в Солвейшене?
   - Потому что спит с Салли Терриман.
   Джейн несколько раз видела Салли в  городе.  Ее  роскошные  формы  не
остались незамеченными, так что она не могла не  признать  логику  Кэла.
Однако она вела разговор к другому.
   - Он заиграл бы куда лучше, если бы ты поработал с ним, а ты  оставил
бы после себя достойную смену.
   - Смена мне еще долго не понадобится. - Он смыл с лица остатки пены.
   Джейн понимала, что ступила на тонкий  лед,  и  постаралась  проявить
предельную осторожность.
   - Тебе тридцать шесть, Кэл. Долго ты играть уже не сможешь.
   - Много ты понимаешь. - Он схватил маленькое полотенце, вытер лицо. -
Я в самом расцвете сил. Мне нет нужды уходить на покой.
   - Может, не сейчас, но в обозримом будущем.
   - Я смогу играть еще не один год.
   Она думала о плече, которое он потирал, полагая,  что  его  никто  не
видит,  об  установке  гидромассажа,  появившейся   в   ванной...   Нет,
относительно своего будущего он заблуждался.
   - А что ты собираешься  делать  после  того,  как  закончишь  играть?
Займешься бизнесом? Или станешь тренером?
   Спинные мышцы взбугрились.
   - Почему бы тебе, профессор, не сосредоточиться  на  t-кварках  и  не
предоставить мое будущее мне? - Он направился в спальню, на ходу  снимая
полотенце, достал из комода трусы. - Ты помнишь, что во второй  половине
дня я улетаю в Техас?
   Он переменил тему.
   - Ты что-то говорил про турнир по гольфу.
   - "Бобби Том Дэнтон инвитеншнл".
   - Он твой друг? - Она поднялась с унитаза,  прислонилась  к  дверному
косяку.
   - Дорогая, только не говори мне, что ты никогда не  слышала  о  Бобби
Томе Дэнтоне. Он самый знаменитый принимающий, который когда-либо  играл
в футбол.
   - Принимающий?
   - Ну да. Именно им бросают мяч куортербеки. Хочу  сказать  тебе,  что
день, когда ему вышибли колено и он навсегда покинул поле, стал одним из
самых черных дней профессионального футбола.
   - И чем он теперь занимается? Кэл достал брюки цвета хаки.
   - Главным образом доказывает всем и вся, как ему  сейчас  хорошо.  Он
живет в Теларозе, в Техасе,  с  женой  Грейси.  Недавно  у  них  родился
ребенок.  И  убеждает  всех,  что,  кроме  семьи   и   учрежденного   им
благотворительного фонда, ему ничего от жизни не нужно.
   - Может, так оно и есть.
   - Ты не знаешь Бобби Тома. С детства он  жил  лишь  для  того,  чтобы
играть в футбол.
   - Похоже, он делает важное дело.
   - "Дэнтон фаунденейшн"? -  Кэл  надел  темно-коричневую  тенниску.  -
Совершенно верно. Этот турнир по гольфу принесет никак не меньше двухсот
тысяч, которые будут потрачены на благотворительные  цели,  но,  с  моей
точки зрения, такие фонды могут создавать сотни людей, а  вот  в  умении
поймать мяч с Би Ти не может сравниться никто.
   Джейн полагала, что организовать работу благотворительного фонда куда
сложнее, чем ловить брошенный куортербеком мяч, но она знала, когда надо
прикусить язычок.
   - Вне футбольного  поля  тоже  есть  много  интересного.  Возьмем,  к
примеру, тебя. Ты можешь начать новую жизнь, пока еще молодой.
   - Мне нравится моя нынешняя жизнь.
   И прежде чем она успела что-то сказать, он подошел к ней, заключил  в
объятия  и  начал  целовать.  Она  почувствовала,   как   напрягся   его
"игрунчик", но  на  дворе  стоял  ясный  день,  поэтому  он  с  неохотой
отстранился.
   - Уже готова дать задний ход? Джейн вздохнула.
   - Почти.
   - Ты же знаешь, что я так легко не  сдамся.  Не  успокоюсь,  пока  не
раздену тебя при свете дня.
   - Знаю.
   - Может, даже заставлю пройтись вокруг дома. Она мрачно посмотрела на
него.
   - Меня это не удивит.
   - Разумеется, не в чем мать родила.
   - Ты очень великодушен.
   - Скорее всего позволю надеть туфельки на высоком каблуке.
   - Таких добряков надо еще поискать.
   Он вновь принялся целовать ее. Потом начал ласкать  груди.  И  вскоре
слышалось только их тяжелое дыхание. Только утром она сказала себе,  что
с играми надо кончать, и вот наступил решающий момент. Одной  рукой  она
взялась за подол ночнушки.
   Зазвонил телефон. Она тянула ночнушку все  выше,  продолжая  целовать
Кэла, но настойчивые звонки перебили настроение.
   Он застонал.
   - Почему не сработал этот чертов автоответчик? Она опустила подол.
   - Вчера приходили кореянки. Может, случайно поставили его  не  в  тот
режим.
   - Готов спорить, это отец. Он собирался позвонить мне этим утром. - С
неохотой он отпустил ее, на пару  мгновений  прижался  лбом  к  ее  лбу,
поцеловал в кончик носа.
   Джейн печально вздохнула. В кои веки она  решила  показать  ему  свое
раздобревшее тело, так зазвонил этот глупый телефон!  Чтобы  не  мешать,
она прошла в ванную, приняла душ, оделась. Потом спустилась на кухню.
   Кэл засовывал бумажник в карман брюк.
   - Звонил отец. Он и мама сегодня встречаются  за  ленчем  в  Эшвилле.
Надеюсь, он сумеет убедить ее положить конец этому безумию  и  вернуться
домой. Не могу поверить, что она так упряма.
   - В конфликте участвуют двое.
   - И один из них очень уж твердолоб.
   Она зареклась спорить с ним по этому поводу. Он  не  сомневался,  что
вина в том, что родители расстались,  лежит  на  матери:  из  дома  ушла
именно она,  и  никакие  доводы  Джейн  не  убеждали  его,  что  следует
взглянуть на происходящее и с позиции другой стороны.
   - Ты  знаешь,  что  ответила  мать  Этану,  когда  тот  предложил  ей
пасторский совет? Велела не совать нос в чужие дела.
   Джейн изогнула бровь.
   - Возможно, Этан в этом вопросе не лучший советчик.
   - Он - ее пастор!
   Она  с  трудом  подавила  желание  закатить  глаза.  И  вместо  этого
принялась терпеливо разъяснять очевидное:
   - Вы с Этаном - лица заинтересованные, так что  советоваться  с  вами
никак нельзя.
   - Да, наверное. - Он взял со стола ключи. - Просто  не  понимаю,  как