ятие, надо кончать с тем, что произошло между ними. Но еще с неделю
им придется спать в одной комнате, и ее доступность сведет  его  с  ума.
Что можно от  себя  ожидать?  Кроме  того,  прошлой  ночью  ему  в  Душу
закралось какое-то сочувствие к ней, когда  она  рассказала  эту  глупую
историю про бородавочника.
   Все равно, ему следует держать свои джинсы на застежке.
   Сейчас она собирается прицепиться к нему, как полоса  неудач,  ожидая
излияний, цветов и прочей ерунды, к чему у него нет ни  малейшей  охоты.
Этого  быть  не  должно,  особенно  теперь,  когда  перед  ним  замаячил
"Вайнетт", когда у дверей слышен стук Дня Всех Святых и когда он  сможет
выбирать из дюжины женщин, которые нравились ему намного больше. Все же,
хотя он не собирался говорить Франческе об этом, она была одной из самых
красивых среди всех  встреченных  им.  Тем  не  менее  он  понимал,  что
совершил ошибку, и подозревал, что пройдет довольно мало  времени  и  он
снова окажется с ней в постели.
   "А ведь ты и вправду сукин сын, а, Бодин?"
   Медведь выплыл из глубины подсознания Далли с сиянием вокруг  головы,
как у Христа. Проклятый Медведь!
   "Ты неудачник, старина, - шептал Медведь, растягивая  слова  в  своей
манере Среднего Запада. - Ты никчемная личность. Твой отец это знал, и я
знаю. И День Всех Святых наступает, так если ты забыл..."
   Далли нажал кулаком на кран холодной воды и заглушил продолжение.
   Но дела с Франческой шли нелегко, и на следующий день их отношения не
улучшились. Проезжая границу между Техасом и Луизианой, Далли  уловил  в
привычном шуме работающего мотора новый странный звук.
   - Что бы это могло значить? - спросил он у Скита. -  Трех  недель  не
прошло, как я настроил двигатель. Кроме того, похоже, что звук  идет  из
задней части машины. Ты слышишь?
   Скит погрузился в статью об Энн-Маргет в последнем выпуске  "Пипл"  и
пожал плечами:
   - Может быть, это выхлопная труба.
   Далли взглянул через плечо на Франческу:
   - Ты ничего не слышишь сзади, Френси? Такой странный скребущий шум?
   - Ничего, - быстро ответила Франческа.
   Наконец салон "Ривьеры" наполнился таким  громким  скребущим  звуком,
что Скит поднял голову:
   - Что это?
   Далли выругался.
   - Я знаю, что это. Черт побери, Френси! Ты что, взяла с  собой  этого
страшного одноглазого кота?
   - Ну что ты, Далли, не расстраивайся, - оправдывалась она. - Я  и  не
думала брать его с собой. Он просто пошел за  мной  к  машине,  и  я  не
смогла его выгнать.
   - Конечно, он пошел за  тобой!  -  завопил  Далли,  глядя  в  зеркало
заднего вида. - Ты же кормила его, правда? Я ведь говорил тебе не делать
этого, а ты кормила этого проклятого одноглазого кота!
   Франческа старалась объясниться:
   - Ну.., у него были такие торчащие ребра,  что  мне  просто  кусок  в
горло не лез, когда он был такой голодный.
   Скит хрюкнул с пассажирского сиденья,  и  Далли  резко  повернулся  к
нему:
   - Что ты нашел в этом смешного, скажи на милость?
   - Ничего, - ответил Скит, усмехаясь, - ничего.
   Далли  проехал  границу  штатов  и  рывком  распахнул   свою   дверь.
Повернувшись  направо,  он  оперся  о  заднее  сиденье  и  увидел  кота,
свернувшегося на полу рядом с пеностироловым холодильником.
   - Выкидывай его прямо сейчас, Френси!
   - Но его же собьет машиной, - возражала она, сама не вполне  понимая,
почему  этот  кот,  не  выразивший  ей  ни   малейшей   признательности,
заслуживает ее защиты. - Мы не можем оставить его на шоссе. Его  тут  же
убьют!
   - Найдет местечко получше! - парировал Далли. Она с укором  взглянула
на него. Далли оперся о сиденье и с размаху ударил  кота.  Зверь  выгнул
спину, зашипел и вонзил зубы в лодыжку Франчески.
   Она вскрикнула от боли и завопила на Далли:
   - Ну смотри, что ты сделал!
   Положив ногу на колено, она рассмотрела свою бедную лодыжку, а  потом
обрушилась на кота:
   - Тварь неблагодарная! Я надеюсь, он  выкинет  тебя  прямо  под  этот
чертов грейхаундовский автобус!
   Далли усмехнулся, его злость как рукой сняло. Мгновение  подумав,  он
захлопнул дверцу машины и взглянул на Скита:
   - Я полагаю, в конце концов мы можем оставить Френси ее кота. Было бы
бессердечно разбивать такую дружную компанию!
 
*** 
 
   Людям,  которые  любят  небольшие  города,  понравилось  бы  жить   в
Вайнетте, штат Техас. Сан-Антонио с его  огнями  большого  города  лежит
менее чем в двух часах  езды  к  юго-востоку,  если  водитель  не  будет
обращать особого внимания на гнусный предел скорости, который  бюрократы
из Вашингтона навязали  гражданам  Техаса.  Улицы  Вайнетта  тенисты  от
сумаха, а парк украшает мраморный фонтан с четырьмя бьющими струями.
   Люди здесь живут крепкие. Все они  -  ранчерос  и  фермеры,  отменной
честности,  и   уж   будьте   уверены,   что   городской   совет   будет
контролироваться достаточно консервативными демократами или  баптистами,
что убережет город от  правительственных  этнических  новшеств.  Одно  к
одному, и люди, поселившиеся в Вайнетте, старались остаться в нем.
   До того  как  мисс  Сибил  Чандлер  взялась  за  него,  этот  дом  на
Черри-стрит был еще одним кошмарным  образцом  викторианского  стиля.  В
первый же год она перекрасила унылый серый  дом,  и  он  засверкал,  как
имбирный  пряник,  всеми  оттенками  розового  и   лавандового   цветов,
заимствованных  с  пасхального  яйца.  Поперек  переднего  портика  были
подвешены папоротники в кашпо из  сделанного  ею  макраме.  Все  еще  не
удовлетворенная,  она,  поджав  свои  тонкие  учительские  губы  и  взяв
трафарет,  нарисовала  бледно-оранжевую  цепь  скачущих  зайцев   вокруг
оконных рам на фронтоне. Закончив работу, она  подписала  ее  небольшими
замысловатыми буквами около щели почтового ящика  на  двери.  Результаты
настолько ей понравились, что ниже появилась краткая характеристика:
   "Работа  мисс  Сибил  Чандлер,  школьной   учительницы   на   пенсии,
председательницы  общества   друзей   публичной   библиотеки   Вайнетта,
страстной почитательницы В.Б.Йетса, Э.Хемингуэя и прочих, бунтарки".
   Потом, сообразив, что все это  слишком  смахивает  на  эпитафию,  она
закрасила надпись еще одним зайцем, удовлетворившись первой строкой.
   Все же последнее слово, написанное на двери, застряло у нее в голове,
и даже сейчас она вспоминала о нем с удовольствием. Бунтарка. Как  дивно
звучит это слово! Было бы прелестно, если  бы  это  слово  действительно
было начертано на ее надгробном памятнике! Сначала ее  имя,  потом  даты
рождения  и  смерти  (будем  надеяться,  в  далеком  будущем),  а  потом
единственное слово - "Бунтарка".
   Вспоминая о великих бунтарях прошлого, описанных  в  литературе,  она
понимала, что вряд ли к ней применимо столь звучное слово. Во-первых, ее
бунт начался только двенадцать лет назад, когда  в  возрасте  пятидесяти
четырех лет она бросила работу учительницы в престижной бостонской школе
для девочек,  которой  занималась  тридцать  два  года,  упаковала  свои
пожитки и двинулась в Техас. Как ее подруги судили  и  рядили,  полагая,
что она потеряла разум, а заодно и солидную часть пенсии! Но мисс  Сибил
никого не слушала; ей до смерти надоела унылая предсказуемость ее жизни.
   Долетев из  Бостона  до  Сан-Антонио,  она  переоделась  в  туалетной
комнате, сняв плотный  шерстяной  костюм  с  худого,  высохшего  тела  и
распустив аккуратный узел волос с проседью.
   Надев впервые в своей жизни голубые  джинсы  и  пеструю  блузку,  она
вернулась на свое место и оставшуюся  часть  полета  восхищалась  своими
красными кожаными сапогами из телячьей кожи и читала Бети Фридан.
   Мисс Сибил выбрала Вайнетт, закрыв глаза и ткнув указательным пальцем
в карту Техаса. Школьный совет нанял ее, в глаза не видя,  на  основании
резюме,  польщенный,  что  столь  квалифицированная  учительница  желает
работать в их небольшой средней школе. Поэтому, когда  после  назначения
она  впервые  явилась  в  школу  в  цветастом   хлопковом   костюме,   с
трехдюймовыми серебряными  серьгами  и  в  своих  замечательных  красных
кожаных сапогах, первым  желанием  директора  было  уволить  ее  так  же
быстро, как и наняли. Директор  немного  успокоился,  когда  мисс  Сибил
пронзила его взглядом своих маленьких учительских глаз, заявив,  что  не
потерпит на уроках бездельников. Через неделю она начала преподавать,  а
через три недели ошеломила библиотечный  совет,  потребовав  возвращения
романа "Над пропастью во ржи", удаленного ранее из школьной библиотеки.
   Дж.Д.Сэлинджер вновь появился на библиотечных полках, выпускной класс
повысил свои оценки на устных экзаменах по английскому на сто пунктов по
сравнению с прошлогодним выпуском, а мисс Сибил  Чандлер  потеряла  свою
девственность  с  Б.Дж.Рендаллом,  владельцем  магазина   электробытовой
техники, который полагал, что она - лучшая женщина на свете.
   Все шло прекрасно, пока не умер Б.Дж. и в шестьдесят пять лет  ей  не
пришлось уйти в отставку  из  школы.  Она  бесцельно  бродила  по  своей
небольшой квартире; у нее сразу оказалось слишком много времени, слишком
мало денег и не о ком было заботиться. Как-то поздно вечером  она  вышла
из своей маленькой квартирки и отправилась в центр  города.  Именно  там
Далли и обнаружил ее сидящей в одной ночной рубашке в  разгар  грозы  на
обочине тротуара перед вывеской "Мейн и Элвуд".
   Мисс  Сибил  взглянула  на  часы,  положив  телефонную  трубку  после
еженедельного междугородного разговора с Холли Грейс, и внесла  латунную
лейку  в  гостиную  викторианско-пасхального   дома   Далли,   собираясь
ухаживать за растениями. Еще несколько часов - и ее мальчики будут дома.
Перешагнув через одного из псов Далли, она поставила лейку и присела  на
стул перед залитым солнцем окном, позволив памяти унести ее через  годы,
в зиму шестьдесят пятого года.
   Она только закончила проверять "Юлия Цезаря" в своем классе, где вела
коррективный курс английского  языка,  как  дверь  комнаты  открылась  и
ввалился долговязый молодой человек, которого она раньше не видела.  Она
тут же решила, что он слишком красив, и это не к добру, с его  небрежной
походкой и наглой физиономией. Он швырнул регистрационную карточку ей на
стол и, не ожидая приглашения, направился в конец класса, где  плюхнулся
на  свободное  место,  вытянув  длинные  ноги  через  проход.   Мальчики
внимательно  разглядывали  его,  девочки  хихикали  и  вытягивали   шеи,
стараясь рассмотреть его получше.
   Затем он откинулся на стул и заснул.
   Мисс Сибил ожидала благоприятного момента, пока не прозвенел  звонок,
и тогда подозвала его к своему столу. Он стоял перед ней,  засунув  один
палец в передний карман джинсов, с откровенно скучающим выражением.  Она
сверила  по  карточке  его  фамилию,  проверила  его  возраст  -   почти
шестнадцать лет - и сообщила ему о правилах поведения в классе:
   - Я не разрешаю опаздывать, жевать резинку  или  лодырничать.  Напиши
краткое описание своей жизни и завтра утром положи мне на стол.
   Далли с минуту изучал ее, а потом вынул палец из кармана джинсов.
   - А пошла бы ты на.., леди.
   Конечно, такое заявление заинтриговало ее, но прежде, чем учительница
смогла найти достойный ответ, парень небрежно  вышел  из  комнаты.  Мисс
Сибил глядела на пустой дверной проем, и в ее душе росло  волнение.  Она
видела проблеск ума в этих угрюмых голубых глазах! Удивительно! Она  тут
же поняла, что парня снедает нечто большее, чем просто наглость. Это  же
был другой бунтарь, похожий на нее!
   Ровно в семь тридцать вечера  того  же  дня  она  постучала  в  дверь
неказистого двухквартирного дома, и ей  открыл  человек,  значившийся  в
регистрационной карточке опекуном мальчика,  -  устрашающего  вида  тип,
которому не было и тридцати. Она представилась и  объяснила  суть  дела;
хозяин удрученно покачал головой.
   - Далли начал себя  плохо  вести,  -  сказал  он.  -  Мы  вместе  уже
несколько месяцев, и все шло нормально, но ребенку нужны  дом  и  семья.
Поэтому я ему сказал, что мы собираемся обосноваться хотя  бы  здесь,  в
Вайнетте. Я думал, что, может быть, он успокоится, если будет  регулярно
ходить в школу, но в первый же день Далли все испортил,  ударив  учителя
гимнастики.
   Мисс Сибил презрительно фыркнула.
   - Самый гнусный тип в школе. Далли правильно сделал. -  Она  услышала
позади себя какой-то шаркающий шум и поспешно исправилась:
   - Я, конечно, не одобряю насилие, но могу представить, что иногда оно
полностью оправданно.
   Затем она обернулась  и  сказала  долговязому,  слишком  симпатичному
мальчику, ссутулившемуся в дверном  проеме,  что  пришла  проверить  его
домашнее задание.
   - А что, если я скажу, что не сделал его? - усмехнулся мальчишка.
   - Думаю, ваш опекун будет возражать. - Она  посмотрела  на  Скита.  -
Скажите мне, мистер Купер, как вы относитесь к физическому насилию?
   - С этим у меня никогда не было проблем, - ответил Скит.
   - Как вы думаете, сможете справиться с Далласом,  если  он  не  будет
выполнять моих требований?
   - Трудно сказать. Я тяжелее его,  но  он  меня  выше.  И  если  Далли
слишком достанется, то он не сможет справиться с мальчишками в  сельском
гольф-клубе в эти выходные. В общем, я бы ответил - нет.
   Она не оставляла попыток:
   -  Ну  что  же,  тогда,  Даллас,  я  прошу  тебя  выполнять   задания
добровольно. Ради твоей бессмертной души.
   Он отрицательно покачал головой и сунул в рот зубочистку.
   Мисс Сибил была крайне разочарована, но скрыла свои чувства, роясь  в
принесенной с собой дорожной сумке.
   - Прекрасно. Я видела, как ты сегодня обменивался взглядами  с  юными
леди в классе, и мне  пришло  в  голову,  что  всякий,  кто  столь  явно
заинтересован в сексуальных  отношениях,  должен  прочитать  об  этом  у
одного из  величайших  писателей  мира.  Через  два  дня  я  рассчитываю
получить от тебя дельное сочинение.
   С этими словами  она  сунула  в  руки  Далли  книжку  "Любовник  леди
Чаттерлей" в бумажном переплете и выскочила из дома.
   Почти месяц она безжалостно ходила в эту небольшую  квартиру,  совала
упрямому ученику  запрещенные  книги  и  требовала,  чтобы  Скит  потуже
натягивал вожжи.
   - Вы не понимаете, - пожаловался вконец расстроенный Скит, - несмотря
на то что никто Далли не ждет, он - беглец, и  я  даже  не  являюсь  его
законным опекуном. Я бывший заключенный, и Далли подобрал меня в туалете
заправочной станции и позаботился обо мне, в отличие от всех прочих.
   -  Тем  не  менее,  -  отрезала  она,  -  вы   взрослый,   а   он   -
несовершеннолетний!
   Постепенно интеллект Далли стал  брать  верх  над  его  угрюмостью  и
дерзостью, хотя и позже он уверял, что она лишь надоедала ему со  своими
грязными книжонками. Мисс Сибил уговорила его вернуться в школу, взяла в
свой класс, где готовили к поступлению в колледж, и занималась  с  Далли
все время, когда он не играл в гольф. Благодаря ее  усилиям  он  окончил
школу с отличием и в восемнадцать лет  получил  приглашения  от  четырех
различных колледжей.
   Когда он уехал учиться в Техас, она, к огромному сожалению,  потеряла
его из виду, хотя они со Скитом и сделали Вайнетт своей  базой  и  Далли
приезжал навестить ее на  каникулах,  если  не  играл  в  гольф.  Однако
постепенно дела заставляли Далли проводить все больше времени  вдали  от
Вайнетта.  Как-то  они  не  виделись  целый  год.  В  своем  болезненном
состоянии она едва узнала Далли, когда тот нашел ее сидящей  в  грозу  в
ночной рубашке на тротуаре перед вывеской "Мейн и Элвуд".
 
*** 
 
   У Франчески сложилось впечатление,  что  Далли  живет  в  современной
квартире рядом с площадкой для гольфа,  а  не  в  викторианском  доме  с
башенкой, раскрашенном в  пастельные  тона,  как  имбирный  пряник.  Она
уставилась  на  окна  дома,  не  веря  глазам  своим,   пока   "Ривьера"
поворачивала за угол и въезжала в узкий проезд.
   - Там что - кролики?
   - Двести пятьдесят шесть штук, - ответил  Скит.  -  Двести  пятьдесят
семь, если считать того, что на  передней  двери.  Взгляни,  Далли,  эта
радуга на гараже - новая.
   - Она свернет свою  глупую  шею,  карабкаясь  по  этим  лестницам,  -
проворчал Далли. Затем он повернулся к Франческе:
   - А теперь следи за своими манерами. Понятно, Френси?  Никаких  твоих
модных штучек.
   Он разговаривал с ней так, как будто она  была  ребенком,  а  не  его
любовницей. Однако не успела она  отплатить  ему  той  же  монетой,  как
задняя дверь дома распахнулась и появилась пожилая  леди  неподражаемого
вида. Сзади развевались длинные седые волосы, собранные в конский хвост,
очки для чтения болтались на золотой цепи поверх  ярко-желтого  влажного
костюма. Она мчалась к ним, выкрикивая:
   - Даллас! О мой Далли! Скит! Боже мой!
   Далли выскочил из машины и схватил ее маленькое хрупкое тело  в  свои
медвежьи  объятия.  Потом  ее  заграбастал   Скит,   под   новую   серию
восторженных возгласов.
   Франческа выбралась с заднего сиденья и  с  любопытством  глядела  на
встречу. Далли сказал, что его мать умерла: кто же  тогда  эта  женщина?
Бабушка? Насколько ей известно, у Далли  не  было  родственников,  кроме
женщины по имени Холли Грейс.
   Неужели это Холли Грейс?  Почему-то  Франческа  сомневалась  в  этом.
Кроме того, она не  могла  себе  представить,  чтобы  эта  эксцентричная
пожилая леди встречалась в мотеле  с  каким-то  дилером  из  Талсы.  Кот
соскользнул  с  заднего  сиденья,  презрительно   оглядел   всех   своим
единственным зрячим глазом и исчез под ступеньками заднего входа.
   - А это кто, Далли? - спросила женщина, поворачиваясь к Франческе.  -
Прошу представить меня твоей подруге.
   - Это  Френси...  Франческа,  -  поправился  Далли.  -  Она  была  бы
любимицей старика Ф.Скотта, мисс Сибил, так что, если у вас будут с  ней
какие-нибудь затруднения, дайте мне знать.
   Франческа бросила на  него  сердитый  взгляд,  но  Далли  не  обратил
внимания и продолжил представление:
   - Мисс Сибил Чандлер... Франческа Дей.
   Ее  буравили  небольшие  карие  глаза,  и   у   Франчески   создалось
впечатление, что ее душа тщательно изучается.
   -  Здравствуйте,  -  ответила  она,  просто   чтобы   избавиться   от
замешательства. - Очень рада с вами познакомиться.
   Услышав ее акцент, мисс Сибил просияла и  сердечно  пожала  Франческе
руку:
   - Франческа, вы англичанка! Что за дивный сюрприз!  Не  обращайте  на
Далласа внимания. Он, конечно, и мертвого  очарует,  но  в  остальном  -
законченный негодяй. Вы читали Фицджеральда?
   Франческа видела кино "Великий Гетсби", но подозревала, что здесь это
не в счет.
   - Боюсь, что нет, - ответила она, - я мало читаю.
   Мисс Сибил неодобрительно хмыкнула:
   - Ну, мы это скоро исправим, не так ли? Вносите  чемоданы,  мальчики.
Даллас, ты жуешь резинку?
   - Да, мадам.
   - Пожалуйста, оставь ее снаружи вместе со шляпой!
   Когда пожилая женщина исчезла за дверью, Франческа хихикнула.
   Далли выплюнул жевательную резинку в заросли гортензии.
   - Погоди, увидишь еще не то... - зловеще пообещал он Франческе.
   Скит хмыкнул:
   - Похоже, на этот раз Френси примет удар  на  себя  и  облегчит  нашу
участь!
   Далли в ответ усмехнулся:
   - Представляю, как мисс Сибил потирает руки,  ожидая,  когда  до  нее
доберется. - Он взглянул на Франческу:
   - Ты поняла это, признаваясь, что не читала Фицджеральда?
   Франческа почувствовала себя так, будто созналась  в  серии  массовых
убийств.
   - Это же не преступление, Далли!
   - Здесь - что-то вроде этого, -  злорадно  усмехнулся  он.  -  Ладно,
давайте в дом.
   В доме на Черри-стрит были высокие потолки, тяжелые ореховые карнизы,
а комнаты заливало солнце. На старых Деревянных полах иногда встречались
выбоины, оштукатуренные стены кое-где потрескались, внутреннее убранство
свидетельствовало о полном отсутствии направляющей идеи. И  все  же  дом
сохранял своеобразное очарование. Обои в полоску соседствова