о сделала именно она?
   Кэл рассказал жене о том, что они нашли в "форде".
   Джейн слушала его, глаза ее становились все более испуганными, и  Кэл
к концу повествования снова проникся негодованием по отношению  к  вдове
Сноупс. Закончив, он нежно поцеловал  жене  кончики  пальцев  -  ему  не
нравилось, когда ее расстраивал кто-то, кроме него самого.
   - Но как я могла так в ней ошибаться? - недоумевала  Джейн.  -  Гейб,
должно быть, просто в трансе. И  все  же  у  меня  просто  в  голове  не
укладывается, что он мог засадить ее в камеру.
   У супругов Боннер не было секретов друг  от  друга,  и  Кэл  понимал:
теперь ему придется рассказать жене и о том, что в тюрьму Рэчел  посадил
не Гейб, а он сам, но он решил, что сделает это  после  того,  как  дети
улягутся спать. Он был почти уверен - его признание вызовет ссору, и  по
опыту знал, что в таких случаях лучшая защита для него - затащить жену в
спальню и поскорее раздеть.
   - Пойдем, дорогая, - сказал он. - Надо сменить Чипа, пока Рози совсем
его не замучила.
 
*** 
 
   Отделение  предварительного  заключения  при   городском   управлении
полиции было маленьким и не делилось  на  мужскую  и  женскую  половину.
Вопли какого-то пьянчуги эхом отражались от  голых  стен.  Меряя  шагами
тесную камеру, Рэчел изо всех сил боролась с  подступающей  паникой.  Ее
терзал страх за Эдварда, страх за себя. И еще она боялась, что  у  Гейба
снова наступит кризис, как после гибели  Черри  и  Джейми,  и  он  опять
пустится во все тяжкие.
   Гейб... Она давно уже ждала, что он вот-вот появится, но его  все  не
было, хотя он наверняка уже должен был вернуться.
   Если бы он надумал уехать куда-нибудь надолго, он наверняка заехал бы
попрощаться с братьями, а узнав от них о случившемся,  примчался,  чтобы
вызволить ее из тюрьмы.
   Впрочем, через какое-то время, может быть,  от  расстройства  или  от
того, что уже наступил вечер, а за ней никто не  приезжал.  Рэчел  стало
казаться, что добиться ее освобождения будет  не  так-то  просто.  Улики
против нее были весьма серьезными, и никто не мог поручиться за то,  что
Гейб ей поверит. Она по-прежнему никак не могла  понять,  каким  образом
украденные вещи и деньги могли оказаться в ее машине.
   Конечно, если бы Гейб любил ее, все было бы иначе.
   Но он ее не любил, и нельзя  было  исключать,  что  теперь  он  будет
думать о ней так же плохо, как и все остальные жители Солвейшн.
   Закусив губу, Рэчел стала  думать  об  Эдварде,  но  от  этих  мыслей
отчаяние ее лишь усилилось. Ее сын был ранимым ребенком, а  теперь  даже
то еще неокрепшее чувство защищенности,  которое  появилось  у  него  за
последние недели, наверняка снова разрушится. Ей хотелось надеяться, что
Кэл позаботится о мальчике, но теперь она уже ни в чем не была уверена.
   Изо  всех  сил  сопротивляясь  нахлынувшему  на  нее  страху,   Рэчел
размышляла, как могло случиться, что она оказалась в тюрьме? Чем  больше
она об этом думала, тем больше крепло в ней убеждение, что она бессильна
против  Кэла  Боннера.  У  него  были  деньги,  хорошая  репутация,   он
пользовался в городе уважением и потому мог добиться,  чтобы  ее  так  и
оставили гнить в камере, если бы пришел к  выводу,  что  это  пойдет  на
пользу его брату.
   Лязгнула входная дверь, и Рэчел вздрогнула и  замерла,  услышав,  что
кто-то вошел в разделяющий два ряда камер коридор. Она  ожидала  увидеть
Джейка Армстронга, который в эту ночь дежурил. Однако это был не  Джейк.
Прошло несколько секунд, прежде чем она узнала Расса Скаддера.
   Подойдя  к  решетке  ее  камеры,  он  остановился,  держа  в  пальцах
сигарету. Было около полуночи, посетителей  в  такой  час  в  тюрьму  не
пускали, и потому при виде Расса Рэчел почувствовала безотчетный страх.
   - Я попросил  Джейка,  чтобы  он  меня  впустил,  -  сказал  Скаддер,
стараясь не смотреть Рэчел в глаза. - Мы с ним.., давние приятели.
   - Что вам нужно? - спросила Рэчел, стараясь не выказывать страха. Она
убеждала себя, что камера надежно заперта, и тем не менее ей было не  по
себе.
   - Понимаете... - Расс прокашлялся и затянулся сигаретой.  -  Знаю,  я
перед вами в долгу, но для того, чтобы вас  выпустили  под  залог,  надо
внести большую сумму, а у меня как раз сейчас туговато с  деньгами.  Тот
чек, который вы дали Лизе, должен пойти в особый, целевой фонд.
   - Я знаю.
   Как сказать ему, что,  если  она  в  понедельник  утром  не  сядет  в
автобус, чек окажется недействительным? - думала Рэчел.
   - С вашей стороны было очень великодушно подарить нам эти деньги.
   Рэчел по-прежнему не понимала, что заставило Расса Скаддера навестить
ее в камере в такой неурочный час, и потому решила молчать.
   - Знаете, Эмили стало лучше. Лейкоцитов у  нее  заметно  поубавилось.
Никто этого не ожидал. - Скаддер наконец поднял глаза на Рэчел.  -  Мать
Лизы уверена, это вы ее вылечили.
   - Она заблуждается...
   - Понимаете, с тех пор, как вы у нас побывали, девочке с каждым  днем
становится лучше и лучше. "
   - Я очень рада. Но ко мне это не имеет никакого отношения.
   - Поначалу я тоже так думал. Но теперь я уже не так в этом уверен.  -
Расс наморщил лоб и снова нервно затянулся. - Улучшение наступило  очень
быстро, и врачи ничего не могут толком объяснить.  Сама  Эмили  говорит,
что вы закрыли глаза и потрогали ее, и при этом у вас были горячие руки.
   - Просто в комнате было жарко.
   - Наверное. И все-таки... - Скаддер бросил сигарету на пол и затоптал
окурок.  -  Знаете,  я  далеко  не  безгрешный  человек,  у  меня  много
недостатков. Моя дочурка... - Расс потер нос тыльной стороной  ладони  -
Я, наверное, неважный отец, но она для меня очень много значит, а вы  ей
помогли. - Он вытащил из кармана пачку сигарет и уставился на нее.  -  Я
уговорил Джейка пустить меня сюда,  поскольку  мне  хотелось,  чтобы  вы
знали: есть вещи, о которых я очень сожалею, и я  перед  вами  в  долгу.
Есть кто-нибудь, кто в состоянии вам помочь? Я  мог  бы  позвонить  этим
людям, только скажите.
   - У меня нет таких людей.
   - Если бы у меня были деньги... -  Скаддер  снова  сунул  сигареты  в
карман.
   - Ничего, все в порядке. Я вовсе не  жду,  что  вы  внесете  за  меня
залог.
   - Я правда сделал бы это, но...
   - Благодарю вас. Я очень рада, что у Эмили наступило улучшение,  Расс
скованно кивнул. У Рэчел было такое ощущение, что он  хочет  сказать  ей
что-то еще, но, поколебавшись немного, он направился  к  двери.  Однако,
дойдя до нее, он снова повернулся к Рэчел.
   - Мне нужно сказать вам  еще  кое-что.  -  Скаддер  опять  подошел  к
решетке камеры. - Я совершил пару поступков, за которые мне стыдно.
   И он рассказал Рэчел о том, как устроил сожжение креста  у  коттеджа,
как проколол шины ее автомобиля, как намалевал краской надпись на  стене
дома, в котором она жила, и как выкрал у нее кошелек.
   - Мне всегда нравился Дуэйн, и мне нравилась работа, которая  у  меня
была при храме. Это была самая лучшая работа, какая  у  меня  когда-либо
была, и с тех пор, как я ее потерял, вся моя жизнь пошла наперекосяк.  -
Скаддер в очередной раз достал  из  кармана  сигареты.  -  Я  проработал
несколько недель у Боннера в кинотеатре, но  потом  он  меня  уволил.  А
затем появились вы. Когда Боннер вас нанял, в голову мне полезли  всякие
мысли, и я вас возненавидел.
   Когда я делал вам пакости, мне  казалось,  что  я  еще  и  вроде  как
рассчитываюсь с вами за Дуэйна. Но так или иначе, то, что я сделал, было
несправедливо.
   Скаддер наконец зажег сигарету и жадно затянулся:
   - А кинотеатр тоже вы разгромили?
   - Нет. - Расс решительно покачал головой. - Нет. Я не знаю,  кто  это
сделал.
   - Тогда зачем вы рассказали мне все это?
   Скаддер пожал плечами.
   - Лизе и Фран теперь уже на меня наплевать. Но я все же  очень  люблю
мою маленькую дочурку и знаю, что я у вас в долгу.
   Если бы Расс сделал свое признание в иной ситуации, Рэчел пришла бы в
бешенство, но сейчас у нее было слишком мало сил, чтобы она  тратила  их
на Скаддера.
   - Ну хорошо. Вы мне все рассказали, и довольно.
   Скаддер, видно, и не ждал от Рэчел слов прощения,  и  потому  она  не
стала больше ничего говорить.
   Когда он ушел,  она  уселась  в  темноте  на  узкую  железную  койку,
подтянув колени к подбородку, и сердце ее затопило отчаяние. Несмотря на
ее плохую репутацию, несмотря на все  улики,  Гейб  все  же  должен  был
верить ей.
   Должен был.
 
*** 
 
   Прикроватные часы  с  циферблатом  на  жидких  кристаллах  показывали
половину пятого утра. Кэл посмотрел на прильнувшую к нему Джейн и понял,
что его разбудило чувство вины  и  беспокойство  за  Гейба.  Он  не  мог
понять, куда исчез брат.
   После того как они с Джейн уложили детей спать, Кэл съездил в коттедж
Энни, побывал даже в городском доме родителей, но Гейба нигде  не  было.
Кэл до сих пор так и не решился рассказать жене, что именно он  выдвинул
обвинения против Рэчел. Вечером, выдумывая предлог за предлогом,  он  не
стал этого делать главным образом  потому,  что  не  хотел  расстраивать
супругу. Потом они занялись любовью, а  после  заснули.  И  все  же  Кэл
понимал: он был не прав, скрыв от жены свою роль в истории  с  Рэчел,  и
решил, что не станет больше откладывать и расскажет  ей  обо  всем,  как
только она проснется.
   Разумеется, он знал: перед ним встанет нелегкая задача.
   У Джейн, кроме мужа, не было родственников, и потому ей  трудно  было
понять чувства, которые Кэл испытывал к своим братьям.  К  тому  же  она
недостаточно хорошо знала Гейба, чтобы понять, насколько он  уязвим.  Но
Кэл это знал и потому защищал брата с такой же страстью, с какой защищал
всех, кого любил.
   Он подумал о Рэчел, которая  в  это  время  сидела  одна  в  тюремной
камере, и решил, что она, наверное, тоже не спит и волнуется  за  своего
сына. Почему она не подумала о нем, прежде чем ополчиться на Гейба?
   Ему хотелось верить, что ее действия были  чисто  импульсивными,  что
Рэчел не осознавала, какие последствия ее  жестокость  может  иметь  для
Гейба - человека, который только-только начал возрождаться к жизни. Но в
любом  случае  это  не  могло  служить  для   нее   оправданием.   Рэчел
принадлежала к тому типу людей, которых заботят  только  их  собственные
проблемы и переживания, и теперь ей приходилось за  это  расплачиваться.
Удовлетворенный  тем,  что  благодаря   его   усилиям   восторжествовала
справедливость, Кэл наконец уснул.
   Через час он проснулся от ритмичных,  страшных  ударов  в  дверь,  от
которых, казалось, затрясся весь дом. Джейн тоже  привстала  на  кровати
рядом с ним.
   - Что это? - спросила она.
   - Оставайся здесь, - сказал Кэл и спрыгнул на пол.
   Накинув на голое тело халат, он выбежал из спальни и оросился вниз по
лестнице. Добежав до входной двери, он заглянул в глазок  и  вздохнул  с
облегчением, увидев Гейба.
   - Где тебя черти носили? - спросил он, распахнув дверь.
   Выглядел Гейб ужасно: усталое, изможденное лицо, покрасневшие  глаза,
щетина на щеках.
   - Я нигде не могу найти Рэчел, - сказал он.
   Кэл сделал шаг назад, чтобы дать Гейбу войти.
   - У тебя же есть ключ. Почему ты не отпер дверь сам?
   - Я забыл.  Мне  очень  нужно  с  тобой  поговорить.  -  Гейб  резким
движением запустил руку в волосы. - Ты не видел Рэчел? Она  должна  была
остаться на ночь в доме Кристи, но там никого нет. Я съездил в коттедж -
там тоже пусто. Господи, Кэл, она пропала, я не могу ее найти. Я  боюсь,
что она уехала.
   - Кэл, что случилось?
   Джейн спускалась по лестнице к братьям. На ней  была  розовая  ночная
рубашка с изображением персонажа  из  какого-то  мультфильма  на  груди.
Страсть,  которую  одна  из  наиболее  выдающихся  женщин-физиков   мира
испытывала к ночным рубашкам с  изображением  смешных  зверюшек,  всегда
вызывала у Кэла улыбку, но только не теперь. Ему хотелось избавить  жену
от необходимости обсуждать с Гейбом вопрос о местонахождении Рэчел.
   Когда Гейб бросился навстречу его супруге, Кэлу стало не по себе. Его
брат был всегда сдержан, даже медлителен: неторопливая походка, плавные,
размеренные жесты. Теперь все движения Гейба были резкими и суетливыми.
   - Я не могу найти Рэчел. Понимаете, я, как последний  дурак,  оставил
ее у кинотеатра, а сам уехал. И с тех пор я ее не видел.
   - Она в тюрьме, - сказала Джейн, в смущении глядя на Гейба.
   Гейб уставился на нее непонимающим взглядом.
   - В тюрьме? - тупо переспросил он.
   Джейн дотронулась до его руки. На лице жены Кэла  явственно  читалось
беспокойство и сочувствие.
   - Я что-то ничего не понимаю, - произнесла она. - Кэл рассказал  мне,
что Рэчел разнесла кинотеатр и  что  ее  посадили  в  тюрьму  по  твоему
обвинению.
   Шли секунды. Наконец Гейб и Джейн одновременно,  идеально  синхронным
движением повернули головы в сторону Кэла. Тот неловко переступал с ноги
на ногу.
   - Дорогая, я ведь вовсе не говорил, что это Гейб выдвинул против  нее
обвинения. Это ты так решила, а...
   Джейн прищурилась, и Кэл быстро перевел  взгляд  на  Гейба,  стараясь
говорить спокойно:
   - Гейб, это Рэчел устроила разгром в кинотеатре. Мне очень  жаль.  Мы
нашли украденные из кассы деньги и другие пропавшие вещи в ее "эскорте".
Я знал, что по приезде на место происшествия Оделла ты выдвинешь  против
нее официальные обвинения, но, поскольку тебя в кинотеатре не оказалось,
сделал это сам.
   - Так, значит, ты засадил Рэчел в тюрьму? - едва слышно спросил Гейб.
   -  Но  ведь  она  нарушила  закон,  -  сказал  Кэл,  стараясь,  чтобы
неприятная правда дошла до Гейба в максимально смягченном виде.
   В следующую секунду он уже летел через  весь  вестибюль.  Долетев  до
фонтана, он задел ногой его край и с  громким  всплеском  опрокинулся  в
воду.
   Глядя на взметнувшиеся в воздух  брызги,  Гейб  попытался  набрать  в
легкие воздух, но у него это получилось далеко не сразу. Он  решил,  что
как только ему удастся восстановить пресекшееся дыхание, он убьет своего
старшего брата.
   Кэл тем временем, борясь с облепившим его тело халатом, изо всех  сил
старался принять сидячее положение.
   - Она разгромила твой кинотеатр! - выкрикнул он. - Ей самое  место  в
тюрьме!
   Сорвавшись с места, Гейб бросился к фонтану, но прежде чем  он  успел
добежать до него, между ним и Кэлом встала Джейн.
   - Перестань, Гейб! Рэчел этим не поможешь!
   - Опять Рэчел, черт побери! - заорал Кэл, протирая глаза,  в  которые
попала вода. - Это Гейбу надо помогать, а не ей!
   Гейб мгновенно обогнул Джейн" и  ухватил  брата  за  ворот  намокшего
халата.
   - Это мой кинотеатр, сукин ты сын, а  не  твой!  И  у  тебя  не  было
никакого права делать то, что ты сделал!
   С этими словами Гейб снова швырнул Кэла  в  воду.  Внезапно  на  него
навалилась слабость. Все его тело  покрылось  испариной.  Рэчел  была  в
тюрьме, и виноват в этом был, конечно, Кэл. Но в случившемся была и его,
Гейба, вина, потому что он просто сбежал, оставив Рэчел одну.  В  первый
момент он не мог ни о чем думать: ему просто хотелось уехать куда  глаза
глядят.
   Повернувшись, Гейб бросился к выходу,  но  тут  же  замер  на  месте,
услышав негромкий, такой знакомый голос:
   - Гейб!
   Обернувшись, он увидел на верхней площадке лестницы Чипа в  футболке,
которую не так давно  купила  ему  Рэчел,  и  в  белых  хлопчатобумажных
трусиках. Светло-каштановые волосы мальчика сбились на макушке в смешной
хохолок. Лицо Эдварда блестело от слез.
   - Гейб, где моя мама? - шепотом спросил мальчик.
   Гейбу Боннеру показалось, что сейчас у него разорвется сердце. Прыгая
через две ступеньки, он взбежал по лестнице вверх и  подхватил  мальчика
на руки.
   - Все в порядке, парень, - сказал он. - Я как раз еду за ней.
   - Я хочу видеть маму, - сказал Эдвард, глядя ему прямо в глаза.
   - Я знаю, сынок. Я знаю.
   Гейб почувствовал, как тельце Эдварда сотрясла дрожь,  и  понял,  что
ребенок заплакал. Чтобы мальчик чувствовал себя хоть немного комфортнее,
он отнес его в гостевую комнату. Там не  оказалось  удобного  стула  или
кресла, поэтому Гейб уселся прямо на кровать и посадил малыша к себе  на
колени.
   Эдвард плакал совершенно беззвучно. По его щекам  просто  катились  и
катились слезы, а Гейб прижимал его к груди и поглаживал по голове.  Как
бы ни хотелось ему немедленно броситься на выручку  Рэчел,  он  понимал:
прежде всего необходимо было успокоить ребенка.
   - С моей мамой случилось что-то плохое? - тихонько спросил Эдвард.
   - Просто произошло недоразумение, очень досадное недоразумение.  Твоя
мама в безопасности, но я думаю, что ей может быть страшно, поэтому  мне
надо съездить за ней.
   - Мне тоже страшно.
   - Я знаю, сынок, но очень скоро я привезу тебе твою маму.
   - А она не умрет?
   Гейб прижался губами к макушке мальчика.
   - Нет, она не умрет. С ней все будет в порядке. Она просто  напугана,
вот и все. И наверное, она очень сердится.
   Твоя мама иногда бывает очень сердитой.
   Повозившись у него на коленях, Эдвард крепче прижался  к  нему.  Гейб
погладил локоток согнутой руки мальчика, и ему стало так хорошо, что  он
сам едва не расплакался.
   - А почему папа Рози сидел в фонтане?
   - Он.., поскользнулся.
   - Гейб!..
   - Что?
   Щекоча теплым дыханием щеку и ухо Гейба, Эдвард тихонько шепнул:
   - Я тебя прощаю.
   У Гейба защипало глаза. Чип слишком легко забывал  нанесенные  обиды.
Ребенку так отчаянно хотелось нормальной жизни, что он готов был на все.
Он готов был даже забыть о той неприязни, с которой к нему долгое  время
относился Гейб.
   - Не торопись с этим. Ударив тебя, я поступил очень нехорошо.  Может,
прежде чем меня прощать, ты еще раз все как следует обдумаешь?
   - Ладно.
   Гейб взял руку мальчика в свою и погладил его ладонь большим пальцем.
Эдвард опустил голову ему на грудь.
   - Я уже все обдумал, - прошептал он. - Я тебя прощаю.
   Гейб еще раз осторожно поцеловал его волосы, моргнул несколько раз, а
затем откинулся назад так, чтобы видеть маленькое личико Чипа.
   - А теперь мне надо отправляться за твоей мамой. Я знаю,  тебе  будет
страшно, пока она не вернется, поэтому почему бы  нам  не  пробраться  в
комнату Рози и не устроить тебе на полу постель  из  одеял  рядом  с  ее
кроваткой? Может, тебе там будет лучше?
   Чип кивнул, слез с колен Гейба и протянул руку.
   - А ты знаешь, когда я был маленьким, я спал в комнате Рози.
   - Да что ты говоришь? - улыбнулся Гейб, беря с кровати одеяло.
   - Я серьезно. Слушай, только  все  надо  делать  тихо,  чтобы  ее  не
разбудить.
   - Ну конечно.
   Зажав одеяло под мышкой, Гейб взял Чипа за руку, и они вместе вышли в
коридор.
   - Гейб.
   - Что?
   Мальчик остановился и снизу вверх посмотрел на Гейба  Боннера  широко
раскрытыми глазами.
   - Я бы очень хотел, чтобы Джейми тоже мог спать в комнате Рози.
   - И я, сынок, - прошептал Гейб. - И я.
   Чтобы вытащить Рэчел из тюрьмы, Гейб готов был разнести весь городок,
но, к счастью, когда он, припарковав машину около дома  Оделла  Хэтчера,
принялся дубасить в дверь, начальник полиции Солвейшн уже проснулся, так
что устраивать погром не потребовалось.
   В  семь  часов  утра  Гейб  уже  нетерпеливо  мерил  шагами  зал  для
посетителей городского отделения полиции.  Взгляд  его  был  прикован  к
металлической двери, которая вела в  ту  часть  здания,  где  находились
камеры предварительного заключения. Расхаживая взад-вперед, Гейб  думал,
что, как только ему представится такая возможность, он сделает из своего
старшего брата отбивную котлету.
   Тем не менее в глубине души он понимал, что пытается свалить на  Кэла
собственную вину: если бы он не уехал, а дождался Хэтчера, ничего бы  не
случилось.
   Бросив кинотеатр и Рэчел на произвол  судьбы,  он  уехал  за  границу
округа  и  оказался  на  стоянке  грузовиков,  где  всю  ночь   работала
закусочная. Там он и сидел, накачиваясь чудовищно крепким кофе и  борясь
с демонами, терзающими е