ьная   кокетка,   женщина,   созданная    исключительно    для
удовольствия мужчин.
   - Но ведь это так очевидно! - Он обнял девушку за талию,  его  пальцы
нежно поглаживали ее кожу. - Мы  не  нравимся  друг  другу.  Неужели  ты
хочешь заняться сексом с мужчиной, которому  ты  не  нравишься,  Френси?
Который утром не будет тебя уважать? А ведь этим все и кончится, если ты
будешь продолжать в том же духе.
   - Я больше не верю ни единому твоему слову. - К ней вернулась прежняя
уверенность в себе, наполнив приятным чувством. - Думаю, что я  нравлюсь
тебе больше, чем ты  хочешь  признать.  Думаю,  именно  поэтому  ты  так
старательно избегал меня  всю  прошлую  неделю,  именно  поэтому  ты  не
смотришь на меня.
   - Это не касается того, нравимся мы друг другу или  нет,  -  произнес
Далли низким хрипловатым голосом, поглаживая ее бедро  другой  рукой.  -
Это просто физическая близость.
   Его голова наклонилась, и Франческа почувствовала, что  он  готовится
ее поцеловать. Она выскользнула из его рук и обольстительно улыбнулась:
   -  Потерпи  всего  несколько  минут.  -  Отступив  от  него,  девушка
направилась в ванную.
   Войдя внутрь, Франческа прислонилась к  двери  и  глубоко  вздохнула,
пытаясь  совладать  с  волнением,  охватившим  ее  перед  тем,  что   ей
предстояло совершить. Это было то, что нужно. Это был ее шанс  привязать
к себе Далли, это должно гарантировать, что он не вышвырнет ее на улицу,
а будет продолжать кормить и заботиться о  ней.  Но  это  было  и  нечто
большее. Заставив Далли заняться с ней любовью,  она  снова  почувствует
себя прежней Франческой, так ей казалось в тот момент.
   Конечно, сейчас было бы неплохо иметь одну из ее  ночных  рубашек  от
Натори. И шампанское, и прекрасную спальню с балконом и видом  на  море.
Она взглянула на свое отражение в зеркале  и  подошла  к  нему  поближе.
Выглядела она ужасно. Волосы были  в  полном  беспорядке,  лицо  слишком
бледное. Ей нужна была другая одежда, другая косметика. Выдавив на палец
немного зубной пасты, она почистила зубы, чтобы  освежить  дыхание.  Как
Далли может  увидеть  ее  в  этих  жутких  дешевых  трусиках?  Дрожащими
пальцами Франческа расстегнула и  приспустила  джинсы.  У  нее  вырвался
слабый стон, когда она заметила красные рубчики на коже около пупка, где
пояс слишком сильно впивался в тело. Она не хотела, чтобы Далли видел ее
с этими рубцами. Пытаясь избавиться от  следов  пояса,  Франческа  стала
растирать их  пальцами,  но  кожа  от  этого  стала  еще  краснее.  Надо
выключить свет, решила она.
   Франческа быстро  сняла  майку  и  лифчик  и  обернулась  полотенцем.
Дыхание ее участилось. Стаскивая нейлоновые  трусики,  девушка  заметила
полоску пушистых волос ниже линии бикини, которую пропустила,  подбривая
ноги. Поставив ногу на сиденье унитаза, Франческа несколько раз  провела
лезвием бритвы Далли по компрометирующей полоске. Так, теперь лучше. Она
стала думать, чем еще можно  себя  улучшить.  Покрасив  губы,  Франческа
кусочком туалетной  бумаги  промокнула  излишек  помады,  чтобы  она  не
размазывалась,  когда  они  будут   целоваться.   Франческа   попыталась
поддержать  чувство  уверенности,  напомнив  себе,  что   целуется   она
действительно великолепно.
   Тем не менее оставалось какое-то ощущение вялости  и  бесформенности,
как будто внутри у нее что-то обмякло, словно старый воздушный шарик.  А
если она ему не понравится? Что, если у нее опять ничего  не  получится,
как не получилось ни с Эпаном Варианом, ни со скульптором  в  Марракеше?
Она вглядывалась в зеленые глаза своего отражения, как вдруг ее посетила
ужасная мысль. Вдруг она плохо  пахнет?  Франческа  взяла  с  туалетного
столика дезодорант, развела ноги и надушила место,  которое  внушало  ей
опасения.
   - Ну а теперь скажи мне, чем ты здесь, черт возьми, занимаешься?
   Обернувшись, она увидела  Далли,  который  стоял  в  дверном  проеме,
поддерживая одной рукой обернутое вокруг бедер полотенце. Сколько он уже
здесь стоит? Что он успел заметить? Франческа виновато выпрямилась.
   - Ничем. Я.., я ничего не делаю.
   Далли взглянул на флакон "Фам", который, словно тяжелая  гиря,  давил
на руку Франчески.
   - Интересно, в тебе есть что-нибудь настоящее?
   - Я.., я не понимаю, о чем ты.
   Он сделал шаг к ней.
   - Ты что, Френси, рекламируешь новый способ применения духов? Ты этим
занимаешься?  У  тебя  есть  голубые  джинсы  от  модельера,  туфли   от
модельера, чемоданы от модельера. Теперь у мисс Неженки  будет  пушистая
штучка от модельера.
   - Далли!
   - Ты являешься идеальным потребителем, дорогая, мечтой тех кто делает
рекламу.  Ты  не  собираешься  поставить  маленькие   золотые   инициалы
модельера на этом месте?
   - Это не смешно. - Франческа швырнула флакон  на  туалетную  полку  и
крепче сжала в руках полотенце. Лицо ее горело от стыда.
   Далли покачал головой  с  видом  такого  разочарования,  что  девушка
почувствовала себя обиженной.
   - Одевайся, Френси. Я говорил, что не буду делать этого, но  вынужден
изменить свое решение. Сегодня вечером я возьму тебя с собой.
   - И чем же я обязана столь великодушной смене  гнева  на  милость?  -
попыталась огрызнуться Франческа.
   Далли повернулся и вышел из ванной, так что последние его  слова  она
услышала, глядя ему в спину.
   - Все дело в том, дорогая, что если я как можно скорее не покажу тебе
кусок настоящей жизни, то, боюсь,  ты  можешь  навлечь  на  свою  голову
действительно серьезные неприятности.
 
Глава 12 
 
   Гриль-бар "Каджун" оказался гораздо лучше заведения "Блю Чокто", хотя
и не был тем местом, которое Франческа выбрала бы  для  выезда  в  свет.
Расположенный милях в десяти к югу от  Лейк-Чарльз,  он  стоял  рядом  с
двухполосным шоссе. В него вела  дверь-перегородка,  громыхавшая  всякий
раз, когда через нее кто-либо проходил; под потолком вращался  скрипучий
вентилятор с единственной погнутой лопастью. Стену позади  столика,  где
они сидели, украшали  прибитая  гвоздями  переливчатая  синяя  меч-рыба,
набор календарей и реклама хлеба Евангелины Мэйд. Салфетки на  столах  в
точности  соответствовали  описанию  Далли,  только  он  не   потрудился
упомянуть о зубчатых кромках и красной  надписи  "Божественная  страна",
оттиснутой под картой Луизианы.
   К столику подошла  симпатичная  кареглазая  официантка  в  джинсах  и
безрукавке с круглым вырезом. Она  оглядела  Франческу  с  любопытством,
смешанным с плохо скрываемой завистью, и повернулась к Далли:
   - Привет, Далли. Говорят, ты отстаешь от лидера только на один  удар.
Мои поздравления!
   - Спасибо, радость моя. На этой  неделе  с  полем  мне  действительно
повезло.
   - А где Скит? - полюбопытствовала она.
   Франческа вперила невинный  взгляд  в  сверкающую  стеклом  и  хромом
сахарницу, стоящую в центре стола.
   - У него что-то с животом, и он решил остаться в мотеле.
   Далли, холодно посмотрев на Франческу, спросил, что она будет есть.
   В ее голове пронесся целый хоровод восхитительных блюд -  консоме  из
омара, утиный паштет с фисташками, глазированные устрицы,  -  но  теперь
она была гораздо сообразительнее, чем пять дней назад.
   - А что ты порекомендуешь? - спросила Франческа.
   - Хороши сосиски под соусом, но лангусты будут получше.
   "Господи, что это такое - лангусты?"
   - Чудесно, пусть будут лангусты,  -  сказала  Франческа,  моля  Бога,
чтобы они не оказались пережаренными. - Ты не мог бы заказать к ним  еще
что-нибудь из зелени? А то как бы цингу не подхватить.
   - Как насчет пирога с хреном?
   Франческа посмотрела на него:
   - Это что, шутка?
   Ухмыльнувшись вместо ответа, он повернулся к официантке:
   - Мэри Энн, будь любезна, принеси  для  Френси  какой-нибудь  большой
салат и на гарнир помидоры покрупней, только пусть  их  порежут.  А  мне
жареную зубатку и немного  маринованных  пикулей  вроде  тех,  что  были
вчера.
   Едва официантка удалилась, как к их столику, выйдя из  бара,  подошли
двое холеных парней в спортивных брюках и рубашках поло. Из их разговора
сразу  стало  понятно,  что  это  профессиональные   игроки   в   гольф,
участвующие в  турнире  вместе  с  Далли  и  пришедшие  познакомиться  с
Франческой. Рассевшись по обе стороны  от  нее,  они  в  скором  времени
принялись щедро расточать ей комплименты и учить, как извлекать  сладкое
мясо из вареного лангуста,  принесенного  на  тяжелой  белой  деревянной
тарелке. Она так хохотала над их историями, так  бесстыдно  льстила  им,
что, не успев осушить и первого бокала пива, они стали совсем ручными  и
только что не ели из ее рук. Франческа чувствовала себя превосходно.
   Тем временем Далли за соседним столиком занялся  двумя  болельщицами,
работавшими, по их словам,  секретаршами  на  нефтехимическом  заводе  в
Лейк-Чарльз. Франческа украдкой наблюдала, как он, откинувшись  назад  и
балансируя на задних ножках стула, беседует с ними: флотская синяя кепка
сдвинута на макушку светловолосой головы,  бутылка  с  пивом  прижата  к
груди, по лицу то и дело расплывается все та же ленивая ухмылка в  ответ
на очередную непристойную шутку собеседниц.
   Несмотря на то что она и Далли были в разных компаниях,  у  Франчески
возникло ощущение, будто между  ними  установилась  некая  связь,  и  он
осознает ее присутствие точно так же, как и  она  его.  Или,  может,  ей
только хотелось, чтобы так было?
   Их столкновение в мотеле потрясло Франческу. Тогда, свернувшись в его
руках, Франческа  словно  преодолела  невидимый  барьер,  а  сейчас  уже
невозможно было ничего вернуть назад, даже если бы она была уверена, что
желает этого.
   Трое мускулистых рисоводов, которых Далли представил как Луиса,  Пэта
и Стоуни, пододвинув стулья, присоединились к ним. Стоуни,  не  в  силах
оторвать взгляда от Франчески, то и дело наполнял ее  стакан  из  бутыли
скверного шабли, которую специально для нее купил один из  игроков.  Она
беззастенчиво кокетничала, неотрывно глядя ему в глаза тем взглядом, что
способен поставить на колени  и  гораздо  более  искушенных  мужчин.  Он
вертелся на стуле и пытался вести себя так,  словно  прекрасные  женщины
флиртуют с ним каждый день.
   Мало-помалу разговоры за отдельными столиками стали затухать,  и  все
члены компании, сойдясь за одним  столом,  принялись  вспоминать  всякие
забавные истории.  Франческа  смеялась  анекдотам,  не  забывая  осушать
очередной стакан шабли. Ее окутал теплый туман, сотканный из алкоголя  и
ощущения полноты и радости жизни. Ей казалось, что и игроки в  гольф,  и
рисоводы, и даже  секретарши  с  нефтехимического  завода  -  ее  лучшие
Друзья.  Восхищение  мужчин  согревало  ее,  зависть  женщин   укрепляла
пошатнувшуюся было уверенность в себе,  а  присутствие  Далли  наполняло
энергией.  Он  так  насмешил  всех   рассказом   о   своем   неожиданном
столкновении с аллигатором на поле для  гольфа  во  Флориде,  что  и  ей
захотелось рассказать всем что-нибудь интересное.
   - И я знаю историю про животных, - заявила она, окинув  новых  друзей
сияющим взглядом. Все выжидательно уставились на нее.
   - Ох, дружище, - пробормотал рядом Далли.
   Франческа не обратила внимания.  Положив  руку  на  край  стола,  она
одарила компанию ослепительной загадочной улыбкой и начала:
   - Приятель моей матери как-то открыл около Найроби чудесный охотничий
домик. - Перехватив озадаченные взгляды, Франческа добавила:
   - Ну, Найроби... Это в Кении, Африка, одним словом. И  наша  компания
задумала  слетать  туда  на  одну-две  недели.  Это  классное  местечко!
Восхитительная   длинная   веранда   выходит   прямо   к    потрясающему
плавательному бассейну. И  подавали  там  лучшие  ромовые  пунши,  какие
только можно представить.
   Изящным жестом руки Франческа изобразила бассейн и поднос с  бокалами
пунша.
   - На другой день часть нашей компании, прихватив камеры,  набилась  в
один из "лендроверов" и покатила за город посниматься. После часа  езды,
когда водитель сделал крутой поворот - а ехал он на самом деле не так уж
и быстро, - прямо на нас выскакивает этот потешный бородавочник!  -  Для
пущего эффекта она выдержала паузу. - Ну вот,  послышался  глухой  удар,
"лендровер" столкнулся с несчастным созданием, и оно  упало  на  дорогу.
Конечно, мы все  повыскакивали  из  машины,  а  один  мужчина,  поистине
кошмарный француз-виолончелист по имени Рауль, - тут она закатила глаза,
чтобы всем стало ясно, что за тип был этот самый Рауль, - взял камеру  и
сфотографировал этого  бедненького  уродливого  бородавочника,  лежащего
посреди дороги. Даже не знаю, что моей матери взбрело в голову,  но  она
сказала Раулю: "Вот будет забавно, если сфотографировать бородавочника в
вашей куртке от Гуччи!" - При воспоминании об  этом  Франческа  залилась
смехом. - Разумеется, все решили, что это  и  впрямь  будет  забавно.  И
поскольку на бородавочнике не было крови и куртка не могла  испачкаться,
Рауль согласился. Ну вот, он и еще двое  мужчин  надели  куртку  на  это
животное. Понятно, оно ничего не чувствовало, и все просто  покатывались
со смеху при виде этого мертвого бедняжки бородавочника в такой шикарной
куртке.
   Постепенно до Франчески дошло, что вокруг  стола  воцарилась  мертвая
тишина, а с лиц  сидящих  за  столом  по-прежнему  не  сходит  выражение
легкого недоумения.  Отсутствие  реакции  преисполнило  ее  еще  большей
решимостью долбиться того, чтобы им понравилась эта  история,  чтобы  им
понравилась она сама. Голос Франчески зазвучал еще оживленнее,  а  жесты
стали еще живописнее.
   - И вот, стоим мы посреди дороги, глядя на это  несчастное  создание.
Как вдруг... - Она прикусила нижнюю губу и, выдержав паузу для  создания
зловещей атмосферы, продолжила рассказ:
   - Как раз когда Рауль наводил  камеру,  чтобы  сделать  снимок,  этот
бородавочник вскочил на ноги, встряхнулся и умчался в заросли!  -  Выдав
эту эффектную концовку, Франческа  торжествующе  засмеялась  и  склонила
голову в ожидании, что к ней присоединятся слушатели.
   Они вежливо улыбнулись.
   Когда до Франчески дошло, что аудитория не уловила сути,  смех  замер
на ее устах.
   - Вы что, не понимаете? - воскликнула она с ноткой  отчаяния.  -  Вот
сейчас где-то в Кении по заповеднику бегает этот бедный бородавочник,  а
на нем куртка от Гуччи!
   В конце концов в мертвой тишине послышался голос Далли:
   - Да, Френси, это действительно история.  А  не  хочешь  ли  со  мной
потанцевать?
   Не успела она запротестовать, как он не слишком деликатно ухватил  ее
своей ручищей и потянул к  небольшому  квадрату  линолеума,  выложенному
перед музыкальным автоматом. Задвигавшись в  такт  музыке,  Далли  мягко
сказал:
   - Запомни, Френси, общее правило жизни среди простых людей состоит  в
том, чтобы не кончать предложений словом "Гуччи".
   Франческа почувствовала страшную тяжесть  в  груди.  Она  так  хотела
понравиться этим людям, а вместо этого выставила себя полной дурой!  Она
рассказала историю, которую они  не  сочли  забавной,  историю,  которую
внезапно увидела их глазами, а увидев, поняла, что никогда впредь ей  не
следует привлекать общее внимание, рассказывая истории.
   Ее самообладание и до того держалось всего лишь на тонкой ниточке.  А
сейчас она и вовсе оборвалась.
   - Извини меня, - произнесла она голосом, который звучал хрипло даже в
ее   ушах,   и,   преодолев   лабиринт   столиков,    выскочила    через
дверь-перегородку на улицу. Свежий влажный ночной  аромат  смешивался  с
запахом дизельного топлива, креозота и пищи из кухни  позади  бара.  Она
споткнулась, чувствуя головокружение от выпитого  вина,  и  выпрямилась,
опершись  о  бок  грузовичка  с  забрызганными  грязью  протекторами   и
держателем ружей на заднем борту. Из  музыкального  автомата  доносились
звуки мелодии из "За закрытой дверью".
   Что с ней происходит? Франческа вспомнила, как хохотал  Ники,  слушая
историю про бородавочника, как Сисси Кавендиш утирала слезы платочком от
Найджела Макалистера. Ее охватила  тоска  по  дому.  Сегодня  она  вновь
попыталась дозвониться до Ники, но никто не  ответил,  даже  слуга.  Она
попробовала  представить  Ники  сидящим  в   гриль-баре   "Каджун",   но
безуспешно. Затем попыталась вообразить себя за хепплуайтовским столом в
гостиной Ники, увешанной  фамильными  изумрудами  Гвинвиков,  и  это  на
удивление легко  удалось.  Но  когда  Франческа  попробовала  разглядеть
другой конец стола, где должен был сидеть Ники, вместо него она  увидела
Далли Бодина. Далли с лицом кинозвезды сидел  в  своих  полинялых  синих
джинсах,  слишком  тесной  спортивной  майке  и   чувствовал   себя   за
принадлежавшим Ники Гвинвику столом восемнадцатого века, как  заправский
лорд.
   Дверь распахнулась, и в проеме показался Далли. Подойдя к  Франческе,
он протянул ей сумочку.
   - Привет, Френси, - тихо сказал он.
   - Привет, Далли. - Взяв у него сумочку, она посмотрела в ночное небо,
в котором сияли звезды.
   - Ты действительно здорово там выступила.
   Франческа мягко и горько рассмеялась. Он сунул  зубочистку  в  уголок
рта.
   - Да нет же, я не шучу. Когда ты поняла, что сваляла дурака, то  ради
разнообразия стала вести себя более или менее достойно.
   Никаких сцен на танцплощадке, просто тихо ушла. На всех это произвело
впечатление. Они хотят, чтобы ты вернулась.
   Франческа подколола его:
   - Хотят, но не слишком.
   Он довольно хмыкнул, но тут дверь отворилась, и на  пороге  появились
двое мужчин.
   - Эй, Далли, - позвали они.
   - Эй, я здесь.
   Мужчины влезли в помятый джип "Чероки", и Далли  вновь  повернулся  к
Франческе:
   - Думаю, Френси, ты не нравишься мне уже не так сильно, как обычно. Я
имею в виду, что ты по-прежнему большую часть времени  изрядно  достаешь
меня, да и вообще, строго говоря,  ты  не  мой  тип  женщины,  но,  надо
признать, временами бываешь очень даже ничего. Ты действительно  здорово
выступила с этой историей  про  бородавочника  и  полностью  выложилась,
рассказывая ее, даже когда поняла, что роешь себе глубокую могилу.
   Из зала донесся звон тарелок, когда  музыкальный  аппарат  перешел  к
финальному хору из "За закрытой дверью". Франческа  поковыряла  каблуком
утрамбованный гравий.
   - Я хочу домой, - резко сказала она. - Мне не нравится здесь. Я  хочу
назад, в Англию, где мне все понятно. Я хочу мою одежду, и  мой  дом,  и
моего "астон-мартина". Я хочу, чтобы у меня опять были деньги и  друзья,
которые меня любят. - Ей хотелось, чтобы  была  жива  мать,  но  она  не
произнесла этого вслух.
   - Ты что, так сильно жалеешь себя?
   - А ты бы не жалел, случись тебе оказаться на моем месте?
   - Трудно сказать. Не  могу  представить,  что  был  бы  по-настоящему
счастлив, будь у меня такая сибаритская жизнь.
   Она не знала точного значения слова  "сибаритская",  но  общий  смысл
уловила, и ее разозлило, что кто-то, чью разговорную грамматику даже  из
жалости нельзя было  признать  отвечающей  принятым  нормам,  пользуется
словами, ей не вполне понятными.
   Далли облокотился на корпус пикапа.
   - Франческа, ты должна мне кое-что сказать. Есть ли у тебя  в  голове
что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее жизненный план?
   - Естественно,  я  намереваюсь  выйти  замуж  за  Ники.  Я  уже  тебе
говорила. - Почему эта перспектива так угнетала ее?
   Вытащив изо рта зубочистку, он отшвырнул ее.
   - Ох, Френси, кончай с этим. Сейчас тебе хочется выйти замуж за  Ники
не больше, чем иметь на голове растрепанные волосы.
   Она стала возражать:
   - По существу, у меня не такой уж большой  выбор,  ведь  мне  и  двух
шиллингов не наскрести! Я  должна  выйти  за  него.  -  Увидев,  что  он
открывает  рот,  готовясь  исторгнуть  очередную  дешевую   банальность,
Франческа его прервала:
   - Не говори ничего, Далли! Некоторые люди приходят в этот мир,  чтобы
зарабатывать деньги, другие же рождаются, чтобы их тратить, и я отношусь
к классу последних. Если уж говорить начистоту, у мен