торону оштукатуренной стены. Вокруг стола стояли деревянные стулья, на тростниковых сиденьях которых лежали пухлые голубые подушки. Через края округлых глиняных горшков свисали цветы, а в тени, отбрасываемой старой каменной головой льва, спал кот.
     Когда Сюзанна поставила на стол поднос, кот посмотрел на нее, затем потянулся, зевнул и снова заснул. Пейджи стала приносить приготовленную еду: кружки с кофе, миску с вареными яйцами с коричневой, в крапинку, скорлупой и майоликовое блюдо с желтыми, словно солнце, ломтиками дыни. Она нарезала только что испеченный хлеб толстыми ломтями, намазала один из них маслом, растаявшим янтарными лужицами, и протянула Сюзанне.
     Сюзанна покачала головой:
     - Прости, но мне сейчас не хочется есть.
     - А ты попробуй!
     Сюзанна не могла вспомнить, когда ела в последний раз, - конечно, не в самолете. Не ела она и на вечере. Когда горячий запах свежего хлеба защекотал ноздри, в желудке у Сюзанны заурчало. Она взяла хлеб и, откусив пару раз, убедилась, что простой процесс жевания немного отвлек ее от страданий. Она сделала глоток из стакана со свежевыдавленным апельсиновым соком и съела часть ломтика дыни. Почувствовав спазмы в желудке, Сюзанна крепко обхватила кружку с кофе и стала смотреть на море.
     Когда с едой было покончено, неловкость между ними только возросла. Раньше Сюзанна в подобных ситуациях пыталась завязать непринужденную беседу, но сейчас ее больше не волновали взаимоотношения с сестрой и она сидела молча, думая о своем. Фантазии о любви между сестрами умерли вместе со всем остальным. Пейджи начала рассказывать ей о коттедже и о том, как она все в нем восстановила. Затем она принесла бейсбольную кепку клуба "Сан-Франциско джайентс" для себя и соломенную шляпу для Сюзанны и сказала, что они спустятся на пляж.
     Сюзанна последовала за сестрой лишь потому, что ей недоставало духу предпринять что-либо другое. Пейджи повела ее вокруг дома, где начинался более пологий спуск к берегу, - прямо за патио была буквально отвесная скала. Но даже здесь спуск страшно утомил Сюзанну. Ступая по камням и горячему песку, Пейджи добралась до края моря и опустила ступни в воду.
     - Ты ничего не сказала мне про завтрак. Как тебе понравился мой домашний хлеб?
     - Очень вкусный, - вежливо ответила Сюзанна. "Что я сделала не так? - спрашивала она себя. - Почему Сэм ушел к другим женщинам?"
     Пейджи ударила носком набегавшую волну.
     - Обожаю готовить.
     Последовала долгая пауза. Сюзанна поняла, что должна что-то ответить.
     - Правда? А я ненавижу.
     Пейджи с интересом посмотрела на нее:
     - А ведь ты всегда торчала на кухне, когда у повара был выходной.
     - Ну а кто бы еще этим занимался?
     Пейджи наклонилась и подняла маленький гладкий камешек.
     - Могла бы и я.
     - Могла бы, - с горечью произнесла Сюзанна. - А могла бы и послать меня ко всем чертям.
     Никогда еще не бывало, чтобы она первой нанесла удар, но Пейджи никак не ответила. Вместо этого она сняла бейсбольную кепку и бросила ее на землю.
     Сюзанна посмотрела вверх на холм. Казалось, что до коттеджа добрых пара миль.
     - Я лучше поднимусь в коттедж и немножко вздремну. Затем мне надо приготовиться к отъезду домой.
     - Не спеши. - Пейджи расстегивала свои обрезанные джинсы. - Мы сначала поплаваем.
     - Я слишком устала, чтобы плавать.
     - Ты почувствуешь себя лучше. - Пейджи стащила джинсы, под которыми оказались белые кружевные трусики. Она сняла и их и стала развязывать завязки лифчика. - Это мой собственный нудистский пляж. Сюда больше никто не приходит.
     Когда Пейджи разделась, Сюзанна стала рассматривать ее тело. Грудь Пейджи была крупнее, чем у нее. Талия была замечательная, живот плоский. Все тело покрывал золотистый загар. Сэму бы понравилось тело Пейджи. Ему нравились большие груди.
     - Ну давай! - дразнила ее Пейджи, пританцовывая и отступая в море. - Или ты трусиха? - Она шлепнула по воде, послав в сторону Сюзанны россыпь брызг.
     Сюзанна ощутила приступ острой тоски. Ей хотелось забыть о том, что случилось, быть молодой и беззаботной и так же, как сестра, плескаться в волнах. Ей хотелось прикоснуться к детству, в котором ей было отказано, убежать туда, где не бывает предательства. Но вместо этого она покачала головой и стала взбираться по склону холма к коттеджу.
     После полудня Пейджи уехала на стареньком мопеде в деревню, а Сюзанна лежала в тени жасминового куста и корила себя. Она должна была больше готовить для Сэма. Она должна была разделить его страсть к их ужасному дому. Сюзанну начал бить озноб - даже греческое солнце не могло с ним справиться. Неужели последние шесть лет так ее ничему и не научили? Почему она так быстро приняла на себя вину за все проблемы их брака? Сэм предал ее уже очень давно - и не только с другими женщинами. Он свысока относился ко всем ее начинаниям, всегда ее критиковал, когда она не вписывалась в установленные им невидимые границы. Сэм издевался над ее желанием родить ребенка, игнорировал ее попытки укрепить брак. Он, словно маленький мальчик, пытался свалить на нее все свои проблемы. Сюзанна терпеливо сносила его тяжелый нрав, надменность и частые проявления жестокости. Но если она закроет глаза на его неверность, Сэм проглотит ее целиком.
     Сестры довольно рано пообедали и отправились спать вскоре после наступления темноты. Утром Сюзанна попыталась заставить себя подготовиться к возвращению в Сан-Франциско, но вместо этого долго дремала в патио. Так прошло несколько дней. Пейджи кормила ее и каждое утро заставляла отправляться на пляж, но в конце концов Сюзанна оставалась одна. Ближе к концу недели Пейджи раздобыла второй мопед и объявила, что Сюзанна поедет с ней в деревню за продуктами к обеду. Сюзанна стала протестовать, но Пейджи была неумолима, и пришлось подчиниться.
     По дороге Пейджи заехала в чудесную старую оливковую рощу, которая росла на острове уже, наверное, не одно столетие. Они молча гуляли среди деревьев, и Сюзанна вдыхала запах земли и зелени. Она провела рукой по своей тонкой талии, по животу, ощущая ладонью его плоскую бесплодность. На глаза набежали долго сдерживаемые слезы. Там теперь уже никогда не будет расти ее ребенок.
     Сюзанна остановилась под старым перекрученным деревом и стала смотреть вдаль. Рядом в тени прилегла Пейджи. Было необыкновенно тихо, и Сюзанне показалось, что она попала на край света. Если пойти в нужном направлении, можно, наверное, упасть с этого края.
     И вдруг, после нескольких дней почти полного молчания, слова буквально посыпались из уст Сюзанны:
     - Я и не подозревала, что он спит с другими! Знаю, у нас были проблемы, но мне казалось, что с сексом у нас все в порядке. Я действительно так считала.
     - Так оно, наверное, и было.
     Сюзанна повернулась к сестре:
     - Выходит, что не было - иначе он оставался бы мне верен!
     - Пора повзрослеть, Сюзанна. Некоторые люди не могут успокоиться, пока не переспят с половиной мира. - Лицо Пейджи стало замкнутым и угрюмым.
     - Но он любит меня! - горячо возразила Сюзанна. - Что бы он ни говорил и как бы ни поступал, он любит меня.
     - А ты его?
     - Конечно, я люблю его! - закричала Сюзанна, взбешенная таким вопросом. - Я от всего отказалась ради него! Как же я могу не любить его! - Сюзанна глубоко вздохнула, пораженная собственными словами. Что она говорит? Действительно ли она любит Сэма или все еще находится в плену уже изрядно затасканной навязчивой идеи?
     - Я, конечно, не считаю себя экспертом в вопросах любви, - медленно произнесла Пейджи, - но мне кажется, она может быть самая разная. Иногда хорошая, иногда плохая.
     - Ну и как ты их различаешь?
     - Я думаю, хорошая любовь делает тебя лучше, плохая - нет.
     - Тогда у нас с Сэмом, конечно, была хорошая любовь, потому что он изменил меня к лучшему.
     - Ты думаешь, это он? А может, это произошло благодаря тебе самой?
     - Ты ничего не понимаешь! Папа хотел видеть меня своей идеальной дочерью. А Сэм сказал мне, что я должна быть сильной и свободной. Я послушалась Сэма, Пейджи! Я послушалась и поверила ему!
     - Ну и что же случилось?
     - Случилось чудо! Я обнаружила, что взгляд Сэма на мир идеально подходит для меня. Он оказался абсолютно прав.
     - Наверное, он был счастлив после этого. - В тоне Пейджи сквозил цинизм.
     Сюзанна поморгала, сдерживая выступающие слезы.
     - Как раз нет. Значительная часть Сэма любила прежнюю Сюзанну Фальконер. Мне кажется, в глубине души он хотел, чтобы я вообще не менялась.
     - А мне нравится новая Сюзанна.
     Непривычная мягкость в голосе Пейджи оказалась для Сюзанны полной неожиданностью, и она взглянула на сестру так, словно видела ее в первый раз. В солнечном свете профиль Пейджи был нежным и мягким, как у ангела.
     - Я, наверное, ужасно к тебе относилась, когда мы росли вместе?
     Пейджи сорвала травинку.
     - Ты относилась ко мне замечательно. А я тебя за это ненавидела. Мне хотелось, чтобы ты была со мной ужасной - это оправдало бы мое отвратительное к тебе отношение.
     Сюзанна почувствовала, как внутри разливается тепло, словно от буханки испеченного сестрой хлеба. Страшный озноб хоть и не прошел, но стал немного слабее.
     - Мне казалось, что, если тебя не будет, папа сможет полюбить меня, - продолжала Пейджи, - но этого не произошло. Все было не так. Ты была для него всем. Даже когда ты ушла, он дал понять, что мне до тебя далеко. Самое обидное было в том, что многое я делала лучше тебя - еда при мне готовилась с большим воображением, в доме у меня было уютней. Но папа ничего этого не замечал. Он замечал лишь то, что я делала плохо.
     Несчастье сестры глубоко тронуло Сюзанну.
     - После того как ты так заботливо опекала меня, не могу даже представить, чтобы ты делала что-нибудь плохо.
     Пейджи отмахнулась от комплимента:
     - Взглянула бы ты на мои счета. И вообще я страшно неорганизованная. Ненавижу все, что связано с делами ФБТ. Папа никогда бы не оставил компанию на меня. Даже не знаю, что бы я делала без Кэла.
     Сюзанна отвела взгляд в сторону.
     - Он мой хороший друг, Сюзанна, - горячо произнесла Пейджи. - Ты действительно его унизила.
     - Я знаю. Но что-то эгоистичное внутри меня не дает мне переживать по этому поводу. Наверное, это ужасно. Я так рада, что избежала замужества с ним, что готова до конца жизни нести крест вины за содеянное.
     - Даже несмотря на то что бегство от Кэла привело к браку с Сэмом?
     Сюзанна смотрела на пятнистые тени под деревьями. Казалось, ничего не произошло, но хаос внутри нее начал понемногу утихать.
     - Я никогда не жалела о том, что в моей жизни появился Сэм. Самое забавное состоит в том, что он создал меня так же, как создал "Блейз". Правда, в конце оказалось, что придуманный образ ему не подошел. Но он замечательно подошел мне самой.
     - И ты собираешься вернуться к нему?
     Боль, которая, оказывается, никуда не ушла, вновь растеклась по телу Сюзанны. Она была бойцом и никогда не относилась к узам брака легко. В глубокой тишине оливковой рощи она вспомнила слова клятвы, данной ею в день свадьбы, вспомнила так отчетливо, словно они были произнесены мгновение назад. "Обещаю отдать тебе все лучшее, что есть во мне, Сэм, что бы ни произошло". Слова эти эхом отозвались в мозгу Сюзанны, она знала, что была верна этой клятве, и наконец поняла, что наступило время начать борьбу за себя.
     - Нет, - пробормотала она. - Нет, я не собираюсь возвращаться.
     - Это хорошо, - тихо произнесла Пейджи.
     Этим вечером Пейджи приготовила на обед сырный пирог со свежим майораном, а когда тушила зеленую фасоль, бросила туда целую горсть кедровых орешков. Отдавая должное этим замечательным блюдам, Сюзанна почувствовала, что начинает успокаиваться. В оливковой роще произошло что-то важное. Наверное, то, что она начала, убежав из дому, пришло там к своему логическому завершению. Наверное, она нашла там самое себя.

***

     На следующее утро после завтрака Пейджи снова потащила сестру на пляж. Сбросив с себя одежду, она сказала:
     - Сегодня ты пойдешь у меня в воду. Больше никаких отговорок!
     Сюзанна начала было протестовать, но тут же остановилась. Сколько же можно барахтаться в этой жалости к самой себе? Сюзанна развязала на шее завязки лифчика, сняла его, стащила с себя остальную одежду и подошла к воде такой же голой, как и ее сестра.
     Когда Сюзанна осторожно пошла навстречу волнам прибоя, раздался нарочито насмешливый голос Пейджи:
     - А моя грудь побольше твоей будет!
     - Зато у меня ноги подлинней! - отпарировала Сюзанна.
     - Как у жирафа!
     - Лучше как у жирафа, чем как у утки!
     Вода была восхитительно теплой, прибой - спокойным. Сюзанна присела, окунувшись по плечи в воду. Море было мягким и успокаивающим. На короткое время она вновь почувствовала себя замечательно.
     - Тебе нельзя оставаться на солнце слишком долго, - сказала Пейджи, похлопав сестру по спине. - Ты у нас настоящая бледнолицая, не говоря уже про другие части тела. - Волна с гребешком пены обогнула Пейджи. - Что нам приготовить сегодня на обед?
     Сюзанна легла на спину и начала раскачиваться на волнах.
     - Мы ведь только что позавтракали.
     - Люблю планировать заранее. Приготовлю-ка я барашка! И еще салат из помидоров и огурцов, а сверху покрошу молодые побеги злаков. А что, если в фаршированные баклажаны... Эй, тебя начинает сносить в море! Возвращайся к берегу!
     Сюзанна послушно исполняла все, что говорила Пейджи.
     Вечером они вместе работали на кухне. Пейджи открыла бутылку "Скепони", местного вина, и наполнила два бокала, чтобы они могли потягивать его во время работы.
     - Нарезай огурец тоньше, Сюзанна! Твои куски напоминают хоккейные шайбы.
     - Не скажу, что это занятие мне по душе, - ворчала Сюзанна, после того как очередной кусок получился, по меркам Пейджи, слишком толстым. - Почему бы тебе не готовить самой, а я тем временем приведу в порядок твою чековую книжку?
     - Можешь приступать, - ответила, смеясь, Пейджи.
     Через пять минут сестры были заняты каждая в свое удовольствие: Пейджи колдовала над баклажанами, фаршируя их смесью орешков, трав и смородины, а Сюзанна, вооружившись своим карманным калькулятором, склонилась над тем, что сразу же окрестила "чековой книжкой из преисподней".
     Когда они собрались приступить к еде, Сюзанна услышала шум приближающегося к коттеджу мопеда. Пейджи напряглась. Мопед остановился, и через несколько секунд кто-то постучал. Когда Пейджи открывала дверь, Сюзанна мельком увидела красивого молодого грека с густой кучерявой шевелюрой. Пейджи сразу же вышла за дверь, но через открытое окно до Сюзанны доносились обрывки их беседы.
     - ...сегодня в деревне. Почему ты не зашла ко мне?
     - Я не одна, Аристо. Тебе не следовало бы сюда приходить.
     Беседа продолжалась несколько минут. Когда Пейджи вернулась в коттедж, на лице у нее было прежнее напряженное выражение.
     - Один из легиона моих любовников, - выдавила она, забирая последние из приготовленных блюд и относя их на старый кухонный стол.
     Сюзанна принесла бутылку с вином и наполнила по второму бокалу.
     - Хочешь поговорить об этом? - спросила она осторожно.
     В голосе Пейджи сразу же появились саркастические нотки.
     - Да что тут говорить? В отличие от тебя я никогда не была мисс Чистота и Невинность.
     Эта была первая вспышка Пейджи. Сюзанна поставила бокал на стол.
     - Скажи мне, Пейджи, по каким правилам теперь строятся наши взаимоотношения?
     - Не понимаю, о чем ты.
     - Если бы не ты, у меня сейчас был бы очень жалкий вид. Ты позаботилась обо мне так, как никто бы не позаботился. И что же получается: мы можем быть вместе, только когда я в тебе нуждаюсь? А не когда ты во мне?
     Пейджи поигрывала оливкой из салата.
     - Мне нравится заботиться о людях. Просто мне никогда не давали шанса.
     - Сейчас ты получила шанс, и я еще не готова лишить тебя его. - Голос Сюзанны слегка задрожал. - Я чувствую себя страшно измученной, Пейджи. Ты дала мне приют. Я не привыкла нуждаться в людях, и меня пугает даже сама мысль о том, как сильно я в тебе сейчас нуждаюсь.
     На глазах у Пейджи выступили слезы.
     - Мне всегда хотелось во всем походить на тебя.
     Сюзанна попыталась улыбнуться, но не смогла.
     - А мне хотелось быть такой, как ты, - бунтарем, которому весь мир нипочем.
     - Да, бунтарь хоть куда! - усмехнулась Пейджи. - Мне вовсе не нравится такая жизнь. Я устала болтаться по всему свету и заниматься сексом с мужчинами, которых не выношу.
     - Тогда почему ты так делаешь?
     - Не знаю. Мне казалось, что секс позволит мне сблизиться с кем-нибудь. Только никакой близости не получается, и в результате я себя ненавижу.
     Затем Пейджи рассказала сестре о парне, изнасиловавшем ее в шестнадцать лет. Она говорила об Аристо, Луиджи, Фабио и целой веренице любовников, возникавших всюду, куда бы она ни приезжала. Рассказала и о кинорежиссере, в которого, как ей показалось, была влюблена, и об аборте, о котором все еще не могла забыть.
     Потом они долго молчали. Сюзанна думала о ролях, уготованных им еще в далеком детстве. Пейджи досталась роль мятежной дочери, а ей - примерной и послушной. А все должно было быть как раз наоборот. Они были словно две сестры, чьи роли перепутали в какой-то космической версии главного распределителя ролей.
     Пейджи неожиданно прервала молчание:
     - А я проголодалась!
     Обед уже давно остыл, но тем не менее они поглощали его с удовольствием, чувствуя, что стали ближе друг другу.
     - Знаешь, чего мне хочется на самом деле? - сказала Пейджи, отправляя пальцами в рот клейкий ломтик баклажана. - Я хочу стать матерью для всего мира. Что-то вроде более веселой версии матери Терезы.
     Сюзанна, дойдя до точки, когда уже можно просто улыбаться, разразилась неудержимым смехом. Они выпили еще вина, и Пейджи рассказала пару ужасных анекдотов, а затем они вместе вымыли посуду. Потом Пейджи переставила маленькую лампу на центр кухонного стола. На лице у нее появилось прежнее упрямое выражение.
     - Я кое-что купила для нас в деревне. И если ты снова начнешь смеяться, перестану с тобой разговаривать до конца жизни.
     - Хорошо, я не буду смеяться.
     - Обещаешь?
     - Обещаю.
     Пейджи открыла один из кухонных шкафчиков и достала дешевый альбом для раскрашивания и новую запечатанную пачку цветных карандашей.
     Сюзанна все-таки рассмеялась:
     - Ты хочешь, чтобы мы раскрашивали?
     Пейджи посмотрела на нее с вызовом.
     - А что, у тебя с этим какие-то проблемы?
     - Вовсе нет! Это просто замечательная идея. - Неожиданно для самой себя Сюзанна заключила сестру в объятия и прижала так, что Пейджи ойкнула.
     Две сестры Фальконер сдвинули вместе стулья и уселись рядышком за столом, склонив головы над альбомом для раскрашивания. Сюзанна работала с левой страницей, а ее сестра - с правой. Пейджи смешно разукрасила в розовые тона доставшуюся ей корову, а сверху подрисовала ей огромную шляпу. Ее артистическая натура не обращала внимания на черные жирные контуры рисунка, несмотря на то что ее домовитая душа мечтала о прочных, надежных границах.
     Сюзанна аккуратно обводила все отдельные части своей Леди Свинки, а затем тщательно закрашивала их различными цветами. Она обнаружила, что нажим в альбоме для раскрашивания дает прекрасные результаты, хотя в реальной жизни все было по-другому.
     - Так нечестно, Сюзанна! Ты затупила голубой карандаш. Я не выношу, когда карандаш плохо заточен.
     Поскольку Сюзанну больше беспокоило возвращение жизни в ее прежние границы, а не карандаши, она отдала Пейджи все острые карандаши, оставив затупленные себе.
     После этого обмена ничто уже было не в состоянии омрачить их счастья.

Глава 24

     Митч стоял на краю патио, глядя вниз сквозь темные стекла летных очков в серебряной оправе на уединенный клочок пляжа. На спине его бледно-голубой трикотажной сорочки выступило напоминавше