Хотя они были женаты вот уже пять лет, сердце ее странно екнуло, как и в прежние времена, при его неожиданном появлении. Она глядела и не могла наглядеться на это лицо из легенды - эти грубо высеченные черты, такие простые, что казалось, будто их выветрило и прокалило все солнце пустыни.
     Спрятав в карман ключ, которым отпер дверь, Дэш наклонился и поцеловал ее.
     - Знаю, что не обучался во всех этих дурацких колледжах, как кое-кто из присутствующих, но тупым себя не считаю.
     Она засмеялась и, обхватив руками его шею, крепко прижалась к нему.
     - Да ты, мой старый ковбой, хитер как лис!
     Он опять поцеловал ее и скользнул руками под мешковатый блекло-голубой вязаный свитер, дополнявший короткую джинсовую юбку белого цвета.
     - По-моему, ты собиралась поработать над тем рефератом, что вам задали.
     - А я и работаю. Просто я... - Она отпустила его. - Вчера я разбирала тот хаос, который ты называешь берлогой, и нашла сценарии нашего заключительного сезона. И решила захватить последний из них с собой, чтобы перечитать. Посмотреть, так ли уж плох тот фатальный эпизод, как мне запомнилось.
     Сняв куртку, он перебросил ее через спинку стула.
     - Могла бы и у меня спросить. А я бы ответил, что он еще хуже, чем тебе кажется.
     Встав с дивана, она подошла к кофеварке, которую держала в постоянной готовности каждый раз, приезжая с Дэшем на съемочную площадку. Это были дикие окрестности Восточного Лос-Анджелеса, где Дэш по контракту с местным полицейским управлением снимал дешевый телефильм о полицейском из Техаса. Она вручила ему кружку и наполнила другую для себя. Потом откинулась на невысокую стойку, скрестив в лодыжках ноги, обутые в блекло-голубые носки с белыми кедами. Утром, когда она надевала этот наряд, Дэш сообщил, что больше тринадцати лет ей никак не дашь и ему здорово повезет, если его не арестуют за такую мерзость, как изнасилование несовершеннолетних.
     Хани отхлебнула дымящийся кофе.
     - Никак не возьму в толк, с чего это сценаристы решили, будто с помощью такого дурацкого объяснения Дэша с Дженни насчет того, что он ей не настоящий отец, они смогут заставить публику позабыть о женатой паре, прикидывающейся отцом и дочкой.
     Усевшись на диван, Дэш откинулся на спинку. Потом вытянул ноги, и его ковбойские сапоги оказались едва ли не посреди комнаты.
     - К тому времени как этот фатальный эпизод вышел на экраны, мы и так растеряли всех своих телезрителей, поэтому, думаю, здесь уж ничто не могло помочь.
     - Но я так не считала. Меня просто воротило от их попыток спасти сериал, сделав Дэша неродным отцом Дженни. Да это было еще тупее, чем сон Бобби в "Далласе"!
     - Это был сон Пэм, а вовсе не Бобби. И ничего тупее его быть не может.
     С улицы в тонкую скорлупку домика на колесах ворвался вой полицейской сирены. Дэш нахмурился:
     - Проклятие, сам не пойму, почему это я поддался на уговоры и взял тебя сегодня с собой. Здесь слишком опасное соседство.
     Хани подняла глаза:
     - Ну вот, опять ты начинаешь! Папуля Дэш чересчур осторожничает.
     - Чересчур осторожничаю, как же! Ты хоть имеешь представление, сколько убийств из-за наркотиков и перестрелок между бандами случилось здесь всего за последние несколько месяцев? А эта жалкая компания не потрудилась нанять ни единого охранника. Да у них, наверное, даже нет разрешения городских властей на съемки.
     - Дэш, я всегда держу двери на запоре и никуда носа не высовываю. Ты ведь знаешь, что мне нужно написать этот реферат по английской литературе, а здесь для этого самое подходящее место, потому что ничто не отвлекает. Будь я дома, ездила бы верхом, копалась в цветнике или пекла тебе шоколадные пирожные.
     Дэш поворчал еще некоторое время, но больше для вида, и Хани сочувственно улыбнулась ему. Она старалась не слишком часто поддразнивать его насчет излишней осторожности, понимая, что он ничего не может с собой поделать. Несмотря на полную уверенность в ее любви, ему так и не удалось до конца вытравить из себя беззащитного мальчугана, боявшегося, что ту, кого он любит больше всего на свете, у него отнимут.
     - Это моя вина, - заворчал он. - Мне так нравится, когда ты у меня под рукой, что я просто теряю голову. Не помассируешь ли мне шею? После вчерашней сцены с дракой я до сих пор хожу, как деревянный.
     Он сел боком, и Хаки, подойдя к дивану, стала позади него на колени. Потом убрала прядь волос за ухо. А когда подняла голову, волосы свесились на другую сторону и медовым водопадом упали ему на плечо. Он прислонился к ней, и она принялась массировать мышцы плеч, закрыв на мгновение глаза, чтобы сильнее ощутить исходившее от него такое знакомое чувство уверенности. Она и представить себе не могла, что супружество принесет ей столько счастья, и даже все посыпавшиеся на них после брака неудачи в карьере и финансовые невзгоды ни разу не смогли заставить ее пожалеть о том, как они поступили.
     - Староват я для этих картин с полицейскими и ворами, - проворчал он.
     - Летом тебе стукнет всего пятьдесят. Это далеко не старость.
     - Как раз сейчас я и чувствую себя старым. Может, к этому имеют какое-то отношение мои попытки удовлетворить сексуальные излишества моей двадцатипятилетней новобрачной-ребенка.
     Она припала губами к его шее, рука ее скользнула вниз по рубахе, направляясь к поясу его джинсов.
     - Давай по-быстрому, а?
     - А разве не этим мы занимались не далее как сегодня утром?
     - Все происшедшее до шести утра относится ко дню вчерашнему.
     - Это еще почему?
     - Все дело в релятивизме. Я узнала об этом из курса философии, который изучала в прошлом году. - Она запустила руку ему за пояс. - Мне слишком сложно объяснить это невежественному погонщику коров, поэтому, боюсь, тебе просто придется принять мои слова на веру.
     - Ты уверена? - Он резко наклонился вперед, и она перекувырнулась через его плечо.
     - Эй!
     Он поймал ее на колени, не дав упасть на пол.
     - Мне сдается, кто-то становится слишком большим всезнайкой и уже не помещается в собственных штанах.
     Поуютнее устроившись у него на руках, Хани посмотрела вверх - на это удивительное лицо.
     - Ты когда-нибудь жалел, что женился на мне?
     Он накрыл ее грудь ладонью и мягко сдавил.
     - По сотне раз на дню. - Потом озорной огонек исчез из его глаз, и со сдавленным стоном он прижал ее к себе. - Дорогая моя маленькая девочка! Иногда мне кажется, что я начал жить, только когда женился на тебе.
     Удовлетворенная, она прилегла на него. Может, для нее их брак был еще более ценен как раз потому, что не был совершенным. С самого начала неприятности сыпались на них как из рога изобилия: по их вине были прекращены съемки телевизионного сериала, пришлось терпеть оскорбительные нападки со стороны прессы, к тому же ее ненавидела дочь Дэша.
     Многие из этих затруднений так и повисли в воздухе. Лишь недавно им удалось справиться с финансовыми неурядицами. Вместо того чтобы припрятать сбережения, с которыми она выходила замуж, большую их часть Хани использовала для выплаты его громадной задолженности налоговому управлению. Узнав об этом, Дэш пришел в ярость, но ей было не жаль ни единого пенни. В конце концов долг был погашен, и они смогли начать откладывать деньги на будущее.
     Самым худшим из всего был крах его профессиональной карьеры, который повлекла за собой их женитьба. Ей было грустно видеть, как он вынужден браться за роли во второразрядных телефильмах, таких, как тот, в котором он сейчас снимался. Дэш отмахивался от ее сетований, говоря, что все равно никогда не был таким уж большим актером и что любая работа хороша. Возможно, Дэш и не был актером с разносторонним дарованием, но зато у него огромное преимущество - он является легендой, последним из тех личностей-одиночек, кому дорога честь, кто не продал свою совесть. И поэтому, в каких бы стесненных обстоятельствах они ни находились, она не позволит ему браться за роли, пятнавшие этот образ.
     Потершись носом о ворот pro рубахи, она подумала о главном несогласии между ними - том самом, непреходящем - об отказе Дэша позволить ей родить ребенка. Этот вопрос, словно нежеланный посетитель, прятался во всех невидимых уголках их совместного существования. Она тосковала по его ребенку, мечтала о плетеных колыбельках, детских пижамках и о славной маленькой головке. Но он заявлял, что слишком стар для ребенка и что, как показал предыдущий опыт, понятия не имеет, как быть отцом.
     Хани больше не верила в его отговорки. Дэш, и это было ей доподлинно известно, просто боялся, что с ней что-то случится при родах, и, слишком нуждаясь в ней, рисковать не желал. Чего ей никак не удавалось перебороть, так это страх, укоренившийся в их любви.
     Он зарылся лицом в ее чудесные волосы.
     - Чуть не забыл. По телевизору в новостях пару часов назад передавали об Эрике Диллоне.
     - А-а, об этом маленьком самонадеянном сукином сыне.
     - В Диллоне по меньшей мере шесть футов роста. Не пойму, почему ты называешь его маленьким.
     - Шесть футов - это на четыре дюйма короче, чем твой рост. Поэтому в моем реестре он проходит как маленький.
     - Это чрезвычайно ограниченное определение термина "маленький", особенно если учесть, что исходит оно от особы, не способной дотянуться даже до верхних полок кухонных шкафчиков.
     - Вижу, ты не собираешься оспаривать то, что я назвала его сукиным сыном. Получив в прошлом месяце своего "Оскара", он, вероятно, стал еще более невыносимым, чем я его помню.
     - Он был не так уж и плох, Хани. И не нужно упрекать его только за то, что ты влюбилась в него и ему в результате пришлось все свободное время прятаться от тебя.
     - И вовсе я в него не влюблялась, Дэш Куган! Это было просто легкое увлечение. А влюбилась я в тебя.
     Он усмехнулся:
     - Я тут все думаю... Как ты смотришь на то, чтобы съездить этим летом на Аляску и побродить с рюкзаком по тропе Чилкут?
     - Чудесная мысль! Всегда хотела побывать на Аляске.
     - Но это вовсе не обязательно. Может, я и не мультимиллионер, но в состоянии предложить тебе нечто большее, нежели обычная палатка. Ежели надумаешь съездить в Париж или еще куда...
     - Надумаю. Но только не с тобой. Представляю себе - ты начнешь жаловаться на дорожные пробки и на то, что все вокруг лопочут только по-французски. Может, когда Лиз в следующий раз поедет в Европу, я присоединюсь к ней.
     - Неплохая мысль.
     Они улыбнулись друг другу, прекрасно понимая, что никуда она без него не поедет. Все детство она прожила, не имея рядом никого, кто любил бы ее, и теперь, когда у нее был Дэш, она не желала быть ни с кем другим. Она зависела от него так, как не позволяла себе зависеть ни от кого, даже когда была ребенком. Он был одновременно ее величайшей силой и не менее величайшей слабостью.
     Пряжка его пояса давила ей на поясницу; она отодвинулась от Дэша и тут вспомнила, что перебила его:
     - Так что ты там услышал про Эрика?
     - Ах, да. Похоже, прошлой ночью он попытался спрямить слишком крутой поворот на Малхолланд. Надо же, дурачина, вел машину в пьяном виде.
     - Надеюсь, с ним все в порядке?
     - По-видимому, там была довольно серьезная авария. Несколько переломанных костей; других подробностей не знаю. К счастью, больше никто не пострадал.
     - Как-то не получается сочувствовать ему от всей души, правда? Он только что завоевал "Оскара". Богат, преуспевает, на самом пике карьеры. И у него две маленькие дочки. Ну как можно до такой степени распускаться?
     - Не забывай, что у него была куча денег с самого рождения. Сомневаюсь, чтобы ему хоть раз в жизни пришлось сильно потрудиться для чего-нибудь. Люди вроде него обычно не могут похвастаться глубиной чувств.
     - Странно, однако, что такой явно поверхностный человек способен совершенно преображаться в своих ролях. Иногда, когда я смотрю какой-нибудь фильм с его участием, у меня прямо мурашки по коже бегают.
     - Его актерские способности здесь совершенно ни при чем. Просто в тебе начинает говорить твое остаточное сексуальное влечение к нему.
     Засмеявшись, она набросилась на Дэша и опрокинула на диван; падая, он ударился головой о стену.
     - Проклятая маленькая ведьма, - пробормотал он, прижимаясь к ее рту.
     Она вытащила подол его рубахи из джинсов.
     - Сколько у нас осталось до того, как тебе возвращаться на съемочную площадку?
     - Немного.
     - Ну все равно. - Застежка пояса его джинсов уступила натиску ее пальцев. - Последний раз ты проделал все очень быстро, так что и сейчас, похоже, мы сможем управиться.
     Протянув назад руку, он опустил жалюзи на окне домика на колесах.
     - Ты сомневаешься в моей стойкости?
     - Совершенно верно.
     Руки Дэша скользнули ей под свитер и расстегнули бюстгальтер. Большими пальцами он стал гладить ей соски.
     - Если бы ты не ерзала так сильно и не стонала прямо мне в ухо, я бы продержался подольше.
     - А я и не думала стонать. - И она застонала. - Ох, так нечестно. Ты же знаешь, эти места у меня очень чувствительные.
     - И эти, и еще примерно сотня других.
     За несколько минут он обнаружил с полдюжины таких мест.
     Их любовь была наполнена смехом и страстью. И, как уже случалось раньше, когда после всего обессиленная Хани прилегла ему на грудь, она почувствовала, что на глаза набежали слезы.
     "Господи, спасибо за то, что Ты дал мне его! Спасибо. Спасибо".

***

     Уходя, Дэш запер за собой дверь домика. Подняв жалюзи, Хани смотрела, как он вразвалочку удаляется своей тяжеловатой походкой, которая ей так нравилась, - ее муж, ее собственный ковбой! Если бы еще удалось уговорить его иметь ребенка, она бы больше никогда ни о чем его не просила!
     Вид из домика открывался зловещий и унылый. Продовольственные фуры и домики на колесах были составлены на месте бывшей автостоянки, принадлежавшей заброшенному ныне электроламповому заводу на другой стороне улицы; именно там собралась группа для съемки запланированных на сегодня эпизодов. Кирпичные стены завода пестрели непристойными надписями, нанесенными аэрозольной" краской, и сообщениями разных бандитских шаек. Как обычно, у съемочной площадки собралась небольшая толпа зевак: школьников, отлынивающих от занятий, выходящих из местных магазинов покупателей, разного рода слоняющихся без дела личностей. Тут же уличный продавец бойко торговал мороженым.
     Однако Хани не обманывала эта праздная атмосфера. Пожалуй, на этот раз Дэш был прав, предупреждая о необходимости соблюдать осторожность: соседство здесь действительно было опасное. Когда они накануне утром вышли из автомобиля, она заметила сломанный шприц, валявшийся в заросшей травой дыре на асфальте.
     Хани отвернулась от окна и подошла к столу, где работала над рефератом. Вяло просмотрела Сделанные заметки. Ей уже двадцать пять - многовато, чтобы ежедневно учиться. Может, именно поэтому ей с таким трудом давался этот реферат. Ни к какой конкретной карьере Хани не стремилась и училась, скорее, чтобы убить время, чем по какой-либо иной причине. Чего ей хотелось от жизни, так это быть женой Дэша Кугана, родить ему ребенка и играть роль Дженни Джонс до конца дней. Но скажи она Дэшу, что учеба вроде как становится бесцельной, тут же получила бы заранее известный ответ:
     - Чертовски правильно! Позвони-ка этому своему недоделанному агенту и уноси свою прелестную попку поработать перед камерами - именно там твое место.
     Дэш упорно верил, что Хани - великая актриса, хотя сыграла она всего одну роль. Ей хотелось, чтобы он оказался прав, чтобы ее талант был настоящим, а не подделкой. И даже ему она не признавалась, как сильно ей недостает актерской работы.
     Временами, когда Дэш бывал в отлучках, она вслух читала сцены из пьес, причем все подряд, начиная от Шекспира до Нила Саймона и Бет Хенли. И каждый раз расстраивалась. Реплики звучали фальшиво и напыщенно, словно в спектакле школьного драмкружка, и все мечты о возвращении на съемочную площадку быстро улетучивались. За прошедшие пять лет какой только унизительной брани она не наслушалась от прессы и зрителей! Единственным, чего они не могли отнять у нее, была сыгранная ею роль Дженни Джонс, и Хани никому не позволит ее запятнать.
     Она расположилась за столом, но сосредоточиться никак не удавалось. Вместо этого незаметно для себя вернулась мыслями к последнему телефонному разговору с Шанталь. Как обычно, Шанталь нуждалась в деньгах, в этот раз для круиза, в который она с Гордоном намеревалась отправиться.
     - Ты же знаешь, что я не смогу тебе их дать, - сказала тогда Хани. - Сейчас у меня не тот источник доходов, и я уже в прошлом году предупреждала тебя, что не в состоянии долго оплачивать ваш дом. Вместо круизов вам самое время подумать о том, чтобы подыскать жилье попроще.
     - Только не начинай меня пилить, Хани, - ответила Шанталь. - Я уже не могу выносить никакого нажима. Мы с Гордоном столько пережили за эти последние шесть месяцев, с тех пор как доктора сказали мне о фаллопиевых трубах и всех этих вещах. Трудно смириться с тем, что у меня никогда не будет ребенка.
     Едва Шанталь произнесла этот единственный довод, способный завоевать сочувствие Хани, как та тут же смягчилась:
     - Шанталь, мне очень жаль. Ты же знаешь, как мне жаль. Может, стоит направить тебя к другому врачу Возможно...
     - Больше никаких врачей, - ответила Шанталь. - Они все твердят мне одно и то же, и я уже не могу выносить всех этих обследований. Кстати, Хани, если ты можешь найти деньги, чтобы оплачивать все эти счета от врачей, то неужели у тебя не найдется и на круиз?
     Прошлой ночью, когда перед сном Хани упомянула об этом в разговоре с Дэшем, он опять начал изводить ее.
     - Шанталь тебя просто использует! Сказать по правде, я думаю, ее скорее радует, чем огорчает невозможность забеременеть. Она слишком ленива, чтобы иметь ребенка. Как ты не поймешь, что, ставя Гордона и Шанталь в такую зависимость от себя, ты лишаешь их возможности заняться чем-то полезным? Ты всегда полагала, что лучше всех знаешь, кто в чем больше всего нуждается, но здесь ты ошибаешься.
     Она бросила щетку для волос и посмотрела на него:
     - Ты так и не понял, Дэш. Заниматься полезным трудом вовсе не в характере Шанталь.
     - Это в характере любого, кто достаточно голоден. А что Гордон? У него две руки и две ноги. Он идеально приспособлен для переноса собственного веса.
     - Но ты не представляешь, что было, когда я впервые приехала в Лос-Анджелес. Гордон угрожал мне, что увезет от меня Шанталь. А она была всем, что я имела, и я не могла этого допустить.
     - Да он просто ловко управлял тобой, не более того.
     - Возможно, но теперь, когда Софи умерла, я никогда не повернусь к Шанталь спиной. Прошло уже три года, как Софи не стало, а она все еще переживает ее смерть.
     - Если хочешь знать мое мнение, то ты оплакивала Софи несравненно дольше Шанталь.
     - Какие гадости ты говоришь.
     Он принялся шумно чистить зубы, решительно исключив возможность дальнейшей беседы. Она ушла в ванную и закрыла дверь, не желая признаться даже самой себе, что по крайней мере отчасти он прав. Смерть Софи, казалось, ударила ее сильнее, чем Шанталь. Но эта смерть была такой случайной, такой лишенной достоинства. Ее тетка подавилась костью жареного цыпленка, купленного в каком-то магазине и разогретого Гордоном в микроволновой печи.
     Хорошо, хоть Бак Окс исчез. Тело Софи еще не успело остыть, а он уже притащил в дом какую-то шлюху. К чести Гордона, тот вышвырнул Бака, и последнее, что Хани слышала о нем, - бывший муж Софи пошел работать в парк недалеко от Фресно.
     Отбросив мысли о семье, Хани заставила себя приняться за работу над рефератом. Два часа спустя, приведя в порядок заметки и написав несколько первых страниц, она поднялась налить горячего кофе. Выглянув через заднее окно, она увидела Дэша, шагающего через узенькую грязную улочку к их домику на колесах.
     И опять ее сердце так глупо екнуло. Посмотрев на часы, она увидела, что уже почти четыре. Может, Дэш