ыл не дурак и быстро повез ее к себе.
   Он был поджарым длинноногим блондином, и единственной его  слабостью,
как поняла Флер, была страсть к записям старины Мело Торме и  постоянным
фразам типа: "благодаря моему умению". Она не думала, что  это  помешает
ему быть хорошим  любовником.  Напротив,  она  могла  бы  попросить  его
поставить Рода Стюарта или Берта  Бакараха  в  качестве  аккомпанемента.
Когда он  налил  ей  вина,  она  попыталась  разбудить  все  сексуальные
ощущения, которые преследовали ее  на  платформах,  но  вместо  этого  в
голову лезло совсем  другое:  стоит  ли  сказать  о  музыке  сейчас  или
оставить на потом, когда понадобится поднять  настроение?  Внезапно  она
вспомнила про нижнее белье. Подходящее или нет? Может, надо было выбрать
что-то не такое явное, не черное? Он сел рядом  с  Флер,  и  она  нервно
заерзала.
   - Правда, Флер, ты меня  очень  заводишь,  -  прошептал  он,  проведя
пальцами по ее руке и утыкаясь губами ей в шею.
   Она подумала, может, стоит сказать "спасибо"? Потом решила, что  нет.
О Боже,  если  бы  она  только  так  не  нервничала.  Куда  девалась  ее
разнузданная похоть, месяцами сводившая с ума?
   - С первого раза, как я тебя увидел, мне захотелось с тобой спать,  -
признался он, а рука его путешествовала по шее,  потом  вдруг  оказалась
очень близко от груди, и Флер вздрогнула. - Что-то не так?
   - Нет! Я... Поцелуй меня. Макс. - Она взяла его за плечи, но никак не
могла сосредоточиться на поцелуе. Вместо этого она думала о положении их
губ, о шуме в соседней квартире, о завитке  на  шее.  От  него  пахло...
Интересно, почему мужчины любят одеколон? Ей  нравилось,  когда  от  них
пахло свежим мылом и чистой рубашкой. Как от Джейка...
   Пытаясь отвязаться от этой мысли, она снова решила  думать  только  о
поцелуе. Макс застонал, его руки скользнули по бедрам Флер, он  притянул
ее ближе, и она почувствовала его возбуждение.
   Совсем скоро ей надо будет открыться ему. Мужчине, которого она  едва
знала. Заниматься любовью - значит отдаваться. Предлагать  что-то  очень
личное, особенное и святое. Почему она отдает себя мужчине,  который  ей
безразличен?
   Она продолжала держаться, позволяя  ему  трогать  себя,  раздевать  и
ласкать, воспользоваться ее телом. Самая быстрая, самая  храбрая,  самая
сильная... Она поставила перед собой цель и шла к ней,  несмотря  на  то
что ей понадобилось закусить губу, чтобы не  расплакаться.  Боже,  какой
ужасной дешевкой она себя чувствовала, отдаваясь  мужчине,  которого  не
любила.
   Потом ему хотелось поговорить, но Флер сказала, что у нее рано  утром
встреча, и быстро оделась. Она видела, как  он  обиделся,  ведь  он  был
внимательным, бескорыстным любовником, а она ничего не дала ему  взамен.
Когда она вышла из его квартиры, ее трясло. Почему она себя  чувствовала
так, будто потеряла что-то очень драгоценное?
   Утром ее настроение не  улучшилось,  когда  она  прочитала  в  "Дейли
ньюс", что бывшая Блестящая Девочка Флер Савагар вернулась в Нью-Йорк  и
работает в агентстве Паркера Дэйтона.
   Она понимала, что ей  не  удастся  вечно  оставаться  неузнанной,  но
надеялась, что продержится дольше. Спрятавшись под  джинсами  и  майкой,
избегая появляться на  главных  дорогах,  она  уверовала  в  собственную
незаметность. За все время был только  один  звонок  из  прежней  жизни:
Гретхен желала узнать, не пришла ли Флер в чувство и не  вернулся  ли  к
ней разум.
   В офисе Флер нашла кучу телефонных  посланий.  Она  закрыла  дверь  и
остаток утра вежливо отвечала на них.  Она  всем  отказала  в  интервью,
кладя трубку прежде, чем ей успевали задать вопрос.
   Самые настырные явились лично. Они хотели,  чтобы  Блестящая  Девочка
подписывала  контракты  на  рекламу  духов,  встречалась  с   известными
мужчинами, уточняли слухи насчет ее связи с Джейком Корандой. Но в ответ
все слышали только одно:
   - Никаких комментариев.
   Целую неделю возле офиса крутились репортеры,  посланные  за  прежней
девочкой в облаке пушистых светлых волос, но потом все успокоилось.
   Флер после опыта с Максом Шоу перестала  ходить  на  свидания.  Перед
Рождеством Кисеи принялась ее упрекать:
   - - Твой синдром быть впереди всех очень опасный, Флеринда.
   Ты кончишь тем, что останешься с карьерой, с деньгами,  с  властью  и
больше ни с чем. Тебе нужен мужик.
   Флер уставилась на нее:
   - Это попахивает средневековьем. Очень старомодная мысль.
   От тебя я впервые такое слышу.
   В конце концов Флер стала ходить на свидания с актерами, но это  были
дружеские встречи. Она поняла, что если сама  не  увлеклась,  то  ей  не
нужен секс. Она еще энергичнее занялась работой.
   Месяцы шли за месяцами, и Флер стала чувствовать, что  Паркер  мешает
ей, сдерживает. Но ненамеренно. Чем  дольше  она  работала  с  ним,  тем
очевиднее становилось, что они почти на все  смотрят  по-разному.  Самым
наглядным примером явилась Оливия Крейгтон. В конце пятидесятых она была
королевой фильмов второго ряда, играла героинь в рваных платьях, которых
спасал Рори Колхаун. Но те дни давно минули, и Паркер и личный  менеджер
Оливии, Бад Шарп, решили нажить капиталец на ее имени.
   - Ну что у вас для меня на этот раз? - устало спросила Оливия,  когда
Флер представилась по телефону. - Опять коммерческое предложение? О,  ну
это же слабительное! Я ведь хочу играть.
   - Кондоминиумы во Флориде. Они просто  жаждут  вашего  очарования,  -
вздохнула с тоской Флер.
   Ответом было молчание на другом конце, провода.
   - А что-нибудь получилось с новой пьесой Майка Николса?
   - Она не попала в число ведущих, Оливия, и Бад решил, что это не  для
вас. Мало денег. К сожалению.
   Она не стала рассказывать о своем споре с  Бадом  и  Паркером  насчет
всего этого. Она почти уговорила Паркера, но Бада не сдвинула с места ни
на дюйм. В такого рода битве, как, поняла Флер, личный  менеджер  всегда
победит агента.
   Повесив трубку, она сунула  ноги  в  лодочки,  которые  сбросила  под
столом, и направилась к Паркеру.
   Она почти полтора года работала на него, но их отношения  по-прежнему
оставались натянутыми. Она ему  нужна,  она  его  лучший  сотрудник,  но
Паркер всегда сам принимал окончательные решения. Кроме  всего  прочего,
она не соглашалась с ним спать. Что задевало его гордость.
   - Чем дольше Флер работала с  ним,  тем  яснее  ей  становилось,  что
именно надо было делать по-другому. Паркер слишком  концентрировался  на
"Неон Линкс", это, с ее точки зрения, был близорукий взгляд  на  бизнес.
Последний альбом группы оказался  не  слишком  хорош;  Барри  обленился,
поговаривал о намерении создать свою группу. Флер  очень  скоро  поняла,
что рок-группы лопаются быстрее надувных шариков. А Паркер вел себя так,
будто "Неон Линкс" вечны. К тому  же  он  не  всегда  честно  работал  с
клиентами, чего она не могла выносить.
   - Паркер, у меня есть идея, я хотела бы ее обговорить с тобой.
   Флер села на диван напротив стола, заметив, что  на  вдавленном  лице
начальника не отразилось никакого удовольствия.
   - Почему бы тебе не изложить это на бумаге, Флер?
   - Я это уже делала, но, по-моему, от личной беседы больше пользы.
   -  Я,  знаешь  ли,  разочарован.  Твои  прежние  предложения  -   это
предложения отличницы из колледжа и годятся только для сортира.
   Флер  подумала,  что  сегодня  у  Паркера  плохой   день,   наверное,
поссорился с женой.
   -  Так  что   на   этот   раз?   Еще   какая-нибудь   ерунда   насчет
компьютеризации? Может, новая система файлов? Или ты будешь мне  пудрить
мозги про бюллетень для наших клиентов?
   - Бюллетень - дело хорошее, Паркер. Я им обязательно займусь. -  Флер
говорила холодно, спокойно, и Паркер понял, что его слова не задели  ее.
- Нет, на этот раз нечто более основательное.
   Действуя по схеме "мухи - мед - уксус", Флер смягчила тон.
   - Что происходит, когда мы ведем  переговоры  о  контракте  с  нашими
крупными клиентами? - Взглянув на лицо Паркера, Флер поняла, что  он  не
собирается отвечать, и продолжила:
   - Во-первых, мы имеем дело с личным менеджером клиента, потом,  после
того как наши юристы  все  изучат,  за  дело  снова  принимается  личный
менеджер, потом он  все  передает  бизнес-менеджеру,  а  тот  -  другому
юристу. Когда цепочка кончается, тогда агент по рекламе...
   - Ты когда-нибудь подойдешь к сути, Флер?
   Она встала, подняла руки, изображая в воздухе два столбца диаграммы.
   - Здесь клиент, здесь мы.  Мы  берем  десять  процентов  за  то,  что
находим работу клиенту. Личный менеджер получает пятнадцать процентов за
то, что направляет карьеру клиента. Бизнес-менеджер получает пять за то,
что занимается финансами. Юрист  -  еще  пять  за  изучение  документов,
напечатанных на бумаге. А пресс-агент имеет две или три тысячи  в  месяц
за публикации. Каждый получает кусок.
   Паркер сказал:
   - Любой клиент, достаточно крупный, чтобы иметь такую команду у  себя
за спиной, не доживает свои дни в нищенском приюте.
   - Но сравним твои отношения с  "Линкс".  Ты  и  их  агент,  и  личный
менеджер. Мы делаем гастрольную рекламу прямо  из  офиса.  Мы  не  режем
пирог на столько частей.  Подобрав  хороших  людей,  мы  могли  бы  сами
обслуживать твоих  лучших  клиентов,  Паркер,  от  начала  до  конца,  и
претендовать на двадцать  процентов  комиссионных,  то  есть  на  десять
больше, чем сейчас. Но на пятнадцать процентов меньше, чем отдает клиент
всем этим  людям.  Мы  получаем  больше,  клиент  платит  меньше  -  все
счастливы.
   - Флер, "Линкс" -  другое  дело.  Я  сам  нашел  золотую  жилу  и  не
подпустил к ней  никого.  Но  работать  на  том  уровне,  о  котором  ты
говоришь, слишком дорого. Кроме того, большинство  клиентов  не  захочет
жесткой централизации, даже если она им  обойдется  дешевле.  При  такой
системе они могут столкнуться с не правильным ведением дел, не говоря уж
о растратах.
   - Все так, -  согласилась  Флер,  -  поэтому  понадобятся  регулярные
проверки. Но нынешняя система тоже  открывает  большие  возможности  для
обмана. Слушай, Паркер, ты не хуже меня  знаешь,  что  многие  менеджеры
пекутся о собственном  куске,  а  не  об  интересах  клиентов.  Вспомни,
сколько дел лопнуло из-за менеджеров, желавших получить поскорее деньги?
Оливия  Крейгтон  хороший  тому  пример.  Она  же   терпеть   не   может
коммерческих съемок, но Бад Шарп не даст ей ничего другого.  Потому  что
никто не платит столько, сколько коммерческие структуры. А я думаю,  что
Оливия вполне способна сделать что-то толковое. Стало быть, ее  менеджер
работает ей во вред.
   Паркер покосился на часы, но Флерэде уходила.
   - Если этим правильно заняться, для клиентов будет больше  пользы.  А
мы  начнем  делать  большие  деньги.  Может,  клиентов  станет   меньше,
пятнадцать - двадцать. Но если мы подойдем разборчиво, мы повысим статус
агентства Паркера Дэйтона. Мы будем "агентством для избранных".  Клиенты
начнут ломиться к нам.
   - Флер, я еще раз попытаюсь объяснить тебе, и следи за моими  губами,
если не понимаешь на слух. Я не хочу быть Уильямом Моррисом. Я  счастлив
тем, как идут дела.
   Паркер сказал именно то, чего ждала Флер. Она сама не  могла  понять,
для  чего  тратила  силы,  но,  вернувшись  в   кабинет,   стала   снова
прокручивать в голове собственную идею. Да, если бы в  девятнадцать  лет
она подумала о будущем, то не лишилась бы двух миллионов долларов.
   Весь день в голове вертелась мысль об "агентстве  для  избранных".  И
всю следующую неделю тоже. Она обсматривала ее со всех сторон.  Конечно,
риск был. Соединить все операции вместе гораздо дороже, чем  вести  дело
по  принципу  стандартного  агентства.  Сама  суть   проекта   требовала
престижного  адреса,  офисов,  ежемесячной  арендной  платы  за  которые
хватило бы, чтобы накормить население слаборазвитой страны. Надо  нанять
больше сотрудников, самых лучших, а стало быть, высокооплачиваемых.  Она
прикинула, что только для начала нужно сто тысяч.  Но  чем  больше  Флер
думала об агентстве, тем больше она убеждалась, что  разумному  человеку
это по плечу. К несчастью, этот человек имел на  счету  в  банке  только
шесть тысяч долларов.
   В тот вечер Флер встретилась с Саймоном в индийском ресторане.
   - Что бы ты сделал, - спросила она, когда они закончили есть, -  если
бы ты еще не был ужасно-богатым, а тебе  была  бы  нужна  ужасная  сумма
денег?
   - Я бы убирал квартиры. Правда-правда, невозможно  найти  нормального
помощника. Я готов выложить кучу денег тому, кто хорошо бы помыл полы. -
Он взял из чаши несколько семян сладкого укропа и кинул в рот.
   - Я серьезно, Саймон. Как бы ты поступил? Допустим, у  тебя  в  банке
только семь тысяч долларов, а тебе надо гораздо больше.
   -  Ну,  если  мы  не  отказываемся  обсуждать  возможность  торговать
хорошими физическими данными, то я бы сказал, что самый быстрый способ -
это снять телефонную трубку и позвонить суке Гретхен Казимир.
   - Это не выход, Саймон.
   Она, конечно, думала про это, но поняла, что больше  не  сможет  быть
моделью. С нее хватит. Саймон, кажется, тоже понял и не стал давить.
   - Никакие формы проституции мы не обсуждаем. - Флер одарила его таким
взглядом, что Саймон, сдаваясь, поднял руки.
   - Я просто исследовал границы дозволенного, детка.  Тогда,  наверное,
лучший способ - попросить в долг у чертовски богатого старого друга, как
ты думаешь?
   Она улыбнулась.
   - Ты бы тоже так  сделал,  да?  Итак,  все,  что,  мне  надо,  -  это
попросить.
   Он вскинул голову и вытянул губы трубочкой.
   - Но ты, конечно, этого не сделаешь.
   - Конечно, нет. Еще какие идеи?
   -  Я  думаю,  остается  Питер.  Нет  ничего  лучшего,  учитывая   все
искусственные преграды, которые ты перед собой воздвигла.
   - Питер Забель? А как он может помочь?
   - Ты что, шутишь, детка? Ты же сама помогала ему  звонить  на  биржи.
Питер лучше всех знает,  как  делать  деньги.  Он  помог  мне  сколотить
состояние в драгоценных металлах и новых акциях.
   Не верю, что он не делал тебе никаких намеков.
   Флер чуть не опрокинула бокал.
   - Ты считаешь, его можно воспринимать всерьез?
   - Тебе кто-нибудь  уже  говорил,  что  ты  прекрасно  разбираешься  в
людях?
   - Но он же идиот!
   - Его банкир совершенно бы с тобой не согласился.
   Флер позвонила Питеру на следующий же день. И выложила свои проблемы.
   - Я собираюсь открыть агентство по работе с группами.  Но  для  этого
нужны деньги. Как ты думаешь, могу я начать с шести тысяч?
   - Это зависит от того, согласна ты их потерять или нет. Большой навар
требует большого риска, Флер.  А  это  значит,  тебе  надо  связаться  с
торговлей - валютой, топливом, зерном и так далее.
   Допустим, сахар подешевеет на пенс за фунт, и ты прогораешь.
   Очень рискованно. Есть шанс,  что  ты  окажешься  в  ситуации  похуже
нынешней.
   Она подумала.
   - Хорошо. Меня это не волнует. Шесть  тысяч  долларов  сами  по  себе
ничем мне не помогут. Говори, что делать.
   Теперь каждую свободную от работы минуту Флер погружалась в  книги  и
брошюры, которые  Питер  порекомендовал  ей.  Она  читала  "Коммерческий
журнал" в метро и засыпала с книгой  Бэррона  под  подушкой.  По  совету
Питера в июле она вложила две тысячи в соевые бобы, купила  контракт  на
жидкий  пропан  и,  изучив  прогноз  погоды,  остальное   потратила   на
апельсиновый сок. Во Флориде ударили заморозки, соевые бобы сгнили из-за
ливней, но жидкий пропан дал результат. И  в  итоге  она  получила  семь
тысяч. В следующий раз Флер решила  разделить  всю  сумму  между  медью,
твердой пшеницей и еще раз польстилась на соевые бобы.
   В апреле Кисеи получила хорошую роль Мэгги в  "Кошке  на  раскаленной
крыше". Она влетела в спальню Флер и зажгла свет в два часа ночи,  желая
сообщить замечательную новость.
   - Я же решила все бросить,  Флеринда,  правда.  Я  действительно  так
решила. А потом вдруг телефонный звонок от женщины,  которая  занималась
со мной в актерском классе. Она сказала, что у нее есть труппа актеров и
чердак в Сохо. Они собираются ставить "Кошку". Она  вспомнила  сцену,  в
которой я играла на уроке, и... О Боже, не могу поверить! Я  только  что
со встречи с ней.  На  следующей  неделе  начинаются  репетиции.  Денег,
конечно, нет, и это не то, что привлечет важных и влиятельных людей,  но
по крайней мере это роль! Я снова буду играть!
   Начались репетиции. Флер  не  видела  Кисеи  целыми  днями,  а  когда
видела, подруга была замкнута и необщительна. Никакие красавчики  больше
не появлялись в квартире, Флер даже сделала ей замечание.
   - Я коплю сексуальную энергию, - - ответила она.
   В день премьеры Флер нервничала сильнее  Кисеи,  Она  не  могла  себе
представить, как ее маленький пушистый шарик станет играть  тяжеловесную
роль Мэгги. Вдруг ей не понравится игра Кисеи: что она тогда ей  скажет?
Она убедилась, что Кисеи тонко чувствует и соврать ей невозможно.
   Грузовой лифт поднял ее на чердак с  облезшими  трубами.  Самодельная
сцена была пуста, на ней стояла  одна  большая  железная  кровать.  Флер
попыталась убедить себя, что кровать именно то, что надо Кисеи,  а  сама
села на железный стульчик. Через несколько минут собралось много молодых
мужчин в джинсах, похожих на  безработных  актеров  и  художников.  Флер
разочарованно заметила, что нет  ни  одного  режиссера-постановщика,  ни
агента по набору актеров, хотя она лично обзвонила  человек  двадцать  и
пригласила их. Не слишком хороший знак, подумала она мрачно,  для  того,
кто хочет открыть собственное агентство.
   - Так вы подруга невесты или жениха? - наклонился к  ней  мужчина  из
следующего ряда.
   - А.., невесты, - ответила она.
   - Ага, я так и подумал. Эй, а мне нравятся ваши волосы.
   - Спасибо.
   Волосы у Флер были, ниже плеч, достаточно длинные, чтобы  можно  было
иногда зачесывать их наверх, но это привлекало больше внимания,  чем  ей
хотелось. Флер иногда подумывала, не подрезать ли их, но никак не  могла
заставить себя.
   - А не удастся ли мне их когда-нибудь нарисовать? - спросил он.  -  Я
рисую акриловыми красками, получаются сумасшедшие; вещи.
   - Не думаю.
   Он откинулся назад: вероятно, привык к отказам.
   - В общем-то холодный прием.
   Пьеса началась. За сценой раздался шум душа. Флер набрала  воздуха  и
стиснула кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
   Вышла Кисеи. Она была в старинном кружевном  платье,  ее  акцент  был
сильным, как аромат летнего жасмина. Она вылезла из  платья,  по-кошачьи
потянулась, царапая воздух коготками. Мужчина, сидевший  рядом  с  Флер,
заерзал на стуле.
   Два  часа  подряд  Флер  сидела  совершенно  очарованная,   а   Кисеи
расхаживала,   шипела,   царапалась,   сообщая   всем   о    сексуальной
неудовлетворенности Мэгги. Ее эротизм был отчаянный, голос дешевый,  как
тальк из дешевого магазина или секс на  заднем  сиденье  машины.  Ничего
подобного Флер не доводилось видеть. Все происходящее на  сцене  шло  из
самого нутра Кисеи Сью Кристи. К тому времени, когда пьеса  закончилась,
Флер наконец поняла, в чем проблема подруги. Если  даже  она,  Флер,  не
воспринимает ее серьезной актрисой, как она может убедить режиссеров?
   Флер пробилась сквозь толпу, окружившую Кисеи.
   - Ты была невероятна! Я никогда ничего подобного не видела.
   - Знаю, - захохотала Кисеи.  -  А  теперь  пойдем,  и,  пока  я  буду
переодеваться, ты расскажешь, какая я была замечательная.
   Флер пошла за Кисеи  в  самодельную  артистическую  уборную,  где  ее
представили другим актрисам. Она поболтала со всеми,  а  потом  села  на
стул рядом с туалетным столиком Кисеи и еще  раз  повторила,  какая  она
невероятная.
   - Все одетые? - спросил мужской голос из-за двери. - Мне надо забрать
костюмы.
   - Мишель, только я осталась! - крикнула Кисеи. - Так что входи. Я кое
с  кем  хочу  тебя  познакомить.  Флер,  помнишь,  я  говорила  тебе   о
замечательном дизайнере, к