ертино. Ее основатели также работали над прототипом автономного компьютера, названного ими "Эппл-II". Однажды вечером, в начале декабря, развлекаясь видеоиграми в ресторанчике "Мом энд Поп", Митч узнал, что Янк в открытую обсуждает свою работу над "Блейзом" со Стивом Возняком. Когда он переварил эту случайно дошедшую до него новость, на его лице появилось недовольное выражение.
     - Ты в своем уме? - воскликнул он, сердито подступив к Янку, стоявшему у соседней видеоигры. - Да ведь твои разработки - это самое главное имущество нашей компании. И ты не должен делиться ими с конкурентом. Смотри, чтобы это никогда больше не повторялось! Ты понял? Никогда!
     Гнев Митча привел Янка в полнейшее изумление.
     - Мне нравятся разработки Воза, а ему - мои, - ответил он в своей рассудительной, логичной манере. - Мы всегда помогали друг другу!
     Сэм играл с Сюзанной в "Биг-понг", когда разразился этот скандал. Заметив любопытные взгляды какой-то парочки, занимавшей соседнюю кабину, Сюзанна слегка переменила позу в надежде хотя бы частично скрыть стычку от глаз публики, в то время как Сэм попытался успокоить Митча.
     - Послушай, ведь он не от мира сего, - сказал он. - Янк - это хакер. А хакер не приемлет даже саму идею того, что информация может представлять собственность!
     Лицо Митча исказила гримаса ярости.
     - Эй, вы все, послушайте-ка, что я скажу. Мы здесь не в игрушки играем с этой "Сисвэл". Отныне каждый кусок информации, касающейся проекта "Блейз", является собственностью - вплоть до количества винтов на корпусе. Это обсуждению не подлежит! И чтобы никто не вел никаких разговоров об этом на людях, вы слышите меня? Никто!
     Янк, отвернувшись от Митча, посмотрел на Сэма долгим, пронзительным взглядом, потом отчетливо произнес:
     - Все это дерьмо собачье.
     Сюзанна впервые услыхала от него бранное выражение. Не проронив больше ни слова, он отошел от троих компаньонов и покинул ресторан.
     Она еще никогда не видела Митча таким обозленным. Сэм в своей импульсивной манере вознамерился уладить ситуацию прямо посреди зала "Мом энд Поп", но она вытолкала обоих мужчин наружу и они поехали на квартиру, где жили Сэм с Сюзанной.
     Квартирка была маленькой и темной, с видом на захламленный Дампстер, но Сюзанне так хотелось иметь собственный угол, что она не обращала внимания на его затрапезы ость. На то, чтобы привести квартиру в порядок, у них не было ни времени, ни денег. Возможно, это было не так уж и плохо, поскольку Сюзанна в конце концов призналась себе, что сидеть дома нисколько ей не нравится. Когда пришлось выбирать между работой по созданию прототипа "Блейз" и подбором штор для гостиной, победу безоговорочно одержал "Блейз".
     Выудив из холодильника банку пива для Митча и кока-колу для себя, Сэм принялся мерить шагами комнату. Сюзанна уселась в единственное кресло. Митч, чья ярость, вызванная подрывными действиями Янка, нисколько не ослабла, с угрюмым видом плюхнулся на диван. Такие же позиции они обычно занимали поздними вечерами, собираясь вместе, чтобы уточнить деловые планы и определить, какой они хотят видеть свою компанию.
     Сколько ночей они провели подобным образом, когда Сэм в радужных цветах расписывал будущий облик здания их компании со стеклянными стенами, распахнутыми дверьми и звуками рок-музыки, а Митч противопоставлял ему собственное, более прагматичное видение, базирующееся на непрерывном расширении рынка сбыта и увеличивающихся как снежный ком доходах! Несмотря на дружбу между этими двумя мужчинами, они нередко пререкались, и Сюзанне приходилось брать на себя роль миротворца. Она почувствовала, что и этот вечер не будет исключением.
     Упершись руками в бедра, Сэм взглянул на Митча:
     - Ты имеешь степень магистра, а мы с Янком - дети Долины. Мы не учились в колледжах. Наши корни в пригородах, в гаражах. Для хакеров, технарей нет большей награды, чем нарушить все правила и вторгнуться в закрытые системы - например, показать свою конструкцию человеку, достаточно смышленому, чтобы понять, какую потрясную вещь ты сделал. И когда ты говоришь такому первоклассному хакеру, как Янк, что он не должен показывать ни одно свое изобретение никому из тех немногих, кто может по достоинству его оценить, - это все равно что перекрыть ему кислород.
     - Тогда нас ожидают серьезные проблемы, - холодно заметил Митч.
     В комнате повисла гнетущая тишина.
     Сюзанна в отчаянии вздохнула. Почему никто из них не пытается прислушаться к мнению другого! У нее в который уже раз появилось желание стукнуть их лбами. Митч все основывал на реалиях, тогда как Сэм обычно полагался на авось. Казалось, лишь она одна понимала, что только в результате слияния этих двух подходов и может возникнуть истинный образ "Сисвэл".
     Она скользнула в привычную роль миротворца, словно в старый уютный халат для ванной.
     - Не надо забывать, что, демонстрируя "Блейз", Янк одновременно может посмотреть на "Эппл-II". Наверняка от этого будет какой-то прок.
     - Ерунда, - запротестовал Митч. - А что будет, если - по Божьей милости - нам и в самом деле удастся добиться успеха с этой дурацкой компанией? Мы же не сможем нормально функционировать, если наша новейшая технология будет постоянно норовить выскользнуть в окно.
     - Вы правы, - сказала она, - но в данном случае ваша правота не имеет никакого значения, потому что Янк попросту не обратит на нее внимания. - Она уже обдумала ситуацию и сейчас делилась с ними своими идеями. - При первой же возможности нам нужно понемногу окружать его самыми способными инженерами из молодых, каких только сможем найти, - эксцентричными мыслителями вроде него. Мы должны будем создать у себя внутри атмосферу Хоумбру!
     Сэм быстро поднял голову, и глаза его оживились.
     - Никаких проблем! Лучшие в мире люди будут стоять в очереди, ожидая, когда мы примем их на работу! Тут уж не будет никаких табельных часов. Никаких задниц в костюмах за три сотни, указывающих, кому что делать.
     - Но всем этим нужно руководить, - добавил Митч. - Все будут дружно работать на пользу общего дела.
     - Дела создания самого лучшего в мире миниатюрного компьютера, - сказал Сэм.
     - Делу увеличения прибыли, - ответил Митч. Сюзанна улыбнулась и отпила кофе.
     - Вы совершенно правы.

***

     Чередой потянулись декабрьские дни - то в водовороте активности, то болезненно медленно. Рождество было для Сюзанны трудным. Пока они обменивались подарками, собравшись у Анджелы вокруг искусственной елки, кричаще разукрашенной пластиковыми игрушками и нитями мишуры, Сюзанна мыслями унеслась к громадной ели Дугласа, которую обычно воздвигали в прихожей Фалькон-Хилла, - в ее ветвях тускло мерцали ленты французского шелка и ангелочки, сделанные в стиле античного барокко. Вспоминают ли ее сегодня Джоэл и Пейджи? С ее стороны глупо было тешить себя даже слабой надеждой, что рождественские дни каким-то чудом вновь соберут их вместе. Посмотрев на пластикового Сайта-Клауса, укрепленного на верхушке елки Анджелы, она ощутила непереносимую грусть.
     Хотя Сюзанна и говорила себе, что делать этого не следует, но в тот же день, поздним вечером, когда Сэм и Анджела смотрели по телевизору футбол, она выскользнула на кухню и набрала номер Фалькон-Хилла. В трубке раздались длинные гудки, и она прикусила губу.
     - Слушаю.
     Глубокий, резкий голос отца был таким знакомым, таким родным. Ее собственный голос в ответ прозвучал жалко.
     - Отец? Это... это Сюзанна.
     - Сюзанна? - Он слегка повысил голос на окончании имени, словно не мог припомнить, кто это.
     Она с такой силой сжала трубку, что костяшки пальцев побелели.
     - Я... я звоню просто, чтобы поздравить вас с Рождеством.
     - В самом деле? В этом не было никакой необходимости.
     Она зажмурила глаза, словно внутри все оборвалось. Он не собирался уступать. И как она могла хоть на минуту представить, что он уступит?
     - Как вы себя чувствуете?
     - Превосходно, Сюзанна, но, боюсь, ты выбрала неудачное время для звонка. Пейджи приготовила восхитительный обед, и мы как раз садимся за стол.
     Ее ошеломили воспоминания о прошлых рождественских днях - видения, и запахи, и ощущения этих праздников. Когда Сюзанна была маленькой, отец обычно поднимал ее высоко-высоко и сажал себе на плечи, чтобы она могла достать ангелочка на верхушке елки. "Ангел для ангела", - приговаривал он. А сейчас на ее месте в дальнем конце стола сидит Пейджи, и та особая улыбка, которую он когда-то приберегал для нее, будет предназначаться ее сестре!
     Испугавшись, что расплачется, она быстро заговорила:
     - Тогда не стану тебя задерживать. Пожалуйста, передай от меня поздравления с Рождеством Пейджи. - Трубка оттягивала руку Сюзанны, но она не могла прервать этот последний разговор.
     - Это все?
     Она вся сжалась.
     - Я не собиралась класть трубку. Это просто... - Несмотря на все ее усилия, голос предательски дрогнул. - Папа, я вышла замуж.
     Ответа не последовало. Ни слова в подтверждение того, что известие услышано, не говоря уж про выражение чувств.
     По ее щекам побежали слезы.
     Наконец он прервал молчание, заговорив слабым и пронзительным, как у старика, голосом:
     - Не могу представить, почему ты решила, что мне это интересно.
     - Папочка, пожалуйста...
     - Не звони мне больше, Сюзанна. Не звони, пока не будешь готова вернуться домой.
     Сейчас она заплакала не таясь, но не могла позволить ему так просто бросить трубку. Ей бы продержаться еще немного, и все будет хорошо. Ведь сейчас Рождество. Надо продержаться еще чуть-чуть, и между ними уже не будет никаких сердитых слов.
     - Папа... - Ее голос прервался, перейдя в рыдание. - Папа, пожалуйста, не надо так ненавидеть меня. Я не могу вернуться домой, но я люблю тебя.
     Некоторое время ничего не происходило, а потом она услышала мягкий щелчок. В этот момент Сюзанна почувствовала, что последняя тоненькая ниточка, связывавшая отца и дочь, порвалась навсегда.

***

     Пейджи, сидевшая на кухне Фалькон-Хилла с плотно прижатой к уху трубкой, услышала щелчок, когда отец прервал разговор с ее сестрой. Она положила трубку на рычаг и вытерла фартуком влажные пальцы. Во рту было сухо, сердце отчаянно стучало.
     Вернувшись к плите, Пейджи усилием воли отогнала воспоминания о том, как она сама, стоя в закоптелой прихожей и намотав на пальцы грязный телефонный шнур, пыталась добиться от отца хоть каких-то теплых слов. Она отказывалась сочувствовать Сюзанне. Это просто вопрос справедливости, сказала она себе, выключая огонь под овощами и доставая из печи индейку. Она провела последнее Рождество в кишащих тараканами номерах, чувствуя себя жалкой и несчастной. На это Рождество изгоем была Сюзанна.
     У слуг был выходной, поэтому ответственность за рождественский обед лежала на ней. Это было задание, которого она ждала с нетерпением. Индейка и запеканки были готовы. На столике стояли два великолепных фруктовых торта, украшенных поверху тщательно продуманным узором из виноградных лоз и сердечек. За последние семь месяцев она обнаружила, что получает огромное удовольствие от простых хозяйственных дел. Пейджи разбила недалеко от дверей кухни небольшую травяную клумбу и оживила углы дома старомодными цветочными композициями из ползучих растений взамен строгих и застывших, которые Сюзанна всегда заказывала в цветочном магазине.
     Нельзя сказать, чтобы отец когда-либо обращал внимание на ее способности к домоводству. Он замечал лишь дела, которые она забывала выполнить: приглашение на прием, которое она позабыла написать, беспорядок в шкафах, водопроводчик, которого забыла вызвать, - все те дела, с которыми ее сестра справлялась просто безукоризненно. Что же до последнего триллера Ладлэма, заботливо оставленного ею на его прикроватном столике, или особого блюда, дожидавшегося его, когда он возвращался из деловых поездок, - все эти вещи, казалось, для него ровным счетом ничего не значили.
     - Тебе помочь, Пейджи?
     Она улыбнулась Кэлу, просунувшему голову в дверь кухни. Она знала, что Кэл - просто искатель благоприятных возможностей, и сомневалась, что он оказался бы таким хорошим другом, не будь она дочерью Джоэла. Но Кэл понимал, как трудно бывает с Джоэлом, и с сочувствием выслушивал ее проблемы. Было так приятно сознавать, что кто-то на твоей стороне.
     - Сейчас я положу индейку на блюдо, и можешь нести ее на стол, - сказала она.
     Поскольку обедать должны были только они трое, Пейджи решила отказаться от большой гостиной с длинным столом, рассчитанным на официальные приемы, в пользу малой гостиной с удобным столиком вишневого дерева перед камином, откуда они смогут любоваться рождественской елкой через арку вестибюля.
     Когда все блюда были расставлены, она уселась и сняла со своей салфетки красно-зеленый бант. В центре стола возвышалось собранное ею накануне старинное украшение с зелеными бантами и маленькими предметами обстановки из деревянного кукольного домика, найденными в мансарде. Ее поразило, как много игрушек ее детства сохранилось, даже несколько комплектов крошечных туфелек куклы Барби. Трудно было поверить, что эти маленькие пластиковые башмачки не потерялись за столько лет, но тут она вспомнила, как аккуратно Сюзанна обращалась с их игрушками.
     Пока отец разрезал индейку, в ее голове проносились воспоминания прежних дней. Она увидела Сюзанну с упавшей на лоб прямой челкой рыжих волос, нашедшую маленький домик от игры "Монополия", который Пейджи потеряла в ворсе коврика, лежавшего у ее кровати. Она видела Сюзанну, в своих безупречных желтых шортах спускавшуюся на каменную террасу, чтобы спасти пастельные краски, забытые сестрой на солнцепеке. Обычно Пейджи переставала рисовать мелками, как только затупится их острие; Сюзанна же пользовалась ими до конца, терпеливо отворачивая защитную бумагу, до тех пор пока не оставался лишь маленький комочек. Внезапно Пейджи почувствовала внутри пустоту.
     Несмотря на ее тщательные приготовления и попытки Кэла расшевелить общество беседой, обед не удался. Джоэл казался уставшим и говорил мало. Пейджи не осуждала Кэла за то, что тот покинул их вскоре после десерта. Когда она проводила его до дверей, он, сочувствующе посмотрев на нее, чмокнул в щеку.
     - Позвоню тебе завтра.
     Она кивнула и возвратилась в гостиную. Джоэл расположился с книгой на диване, но у нее было чувство, что на самом деле он не читает. Ей стало еще более одиноко, чем когда она была одна.
     - Пойду приберу на кухне, - внезапно сказала Пейджи. Джоэл захлопнул книжку и указал рукой на остатки их рождественского обеда:
     - Не могу понять, что заставило тебя собрать нас за этим нелепым столиком, когда у нас есть превосходная гостиная, обошедшаяся мне в целое состояние.
     Пейджи едва сдержалась, чтобы не обрушиться на него с бранью. Она постаралась побороть обиду.
     - Нас было только трое. Мне казалось, что здесь будет уютнее.
     - Больше так не делай. Сюзанна никогда не... - Он резко оборвал себя на полуслове. У нее внутри все похолодело.
     - Сюзанны тут больше нет, папа. Здесь есть я.
     Казалось, в нем идет какая-то внутренняя борьба. Впервые на ее памяти отец выглядел нерешительным, и она почувствовала за своей обидой непонятный укол страха.
     Поднявшись со стула, он натянуто произнес:
     - Знаю, ты считаешь это глупостью, но я привык, чтобы все выполнялось надлежащим образом. Понимаю, что это, возможно, несправедливо по отношению к тебе.
     Ей до сих пор еще не приходилось слышать от отца высказываний, столь похожих на извинение. Он пошел к дверям. Проходя мимо нее, он протянул руку и неловко потрепал ее по плечу.
     По крайней мере это уже кое-что, сказала она себе, глядя, как он исчезает за дверью. Она вернулась к окну и посмотрела на безупречные декабрьские сады Фалькон-Хилла. В сознании возникло видение совсем иного Рождества. Она увидела себя не в шелковом платье, а в синих джинсах, у рождественской елки, украшенной не ангелочками в стиле барокко, а гирляндами из чертежной бумаги. Она увидела шумных, взъерошенных детей, срывающих с подарков оберточную бумагу, многострадального охотничьего пса золотистой масти и безликого мужчину в неряшливом тренировочном свитере, поднимающего ее на руки.
     Злые слезы навернулись ей на глаза.
     - Какой же ты раздолбай, Норман Рокуэлл, - пробормотала она с досадой.

Глава 18

     - Мы не можем себе этого позволить, - запротестовал Митч, кладя в свой кофе полную ложку сахара.
     - Мы не можем себе этого не позволить, - парировала Сюзанна.
     Сэм улыбнулся, получая истинное удовольствие от того, что не только ему приходится сталкиваться с Мисс-Внешний-Вид-Это-Все.
     На дворе стоял март, и они работали в новом помещении вот уже почти пять месяцев. Но сейчас они втроем сидели в кабинке ресторанчика "Бобе Биг Бой", где у них вошло в привычку почти каждое утро встречаться за завтраком и согласовывать действия на день.
     Сэм глотнул кока-колы.
     - А ты, Митч, мог бы вести себя поспокойнее и уступить. Сюзанна в глубине души по-прежнему человек из высшего общества, и она почти всегда права насчет этой чепухи.
     - Это не чепуха, - сказала она, привстав и упершись руками в край стола, готовая дать отпор. - Вы оба считаете, что все, не поддающееся немедленному количественному определению, не имеет значения. Это из-за технического склада ума: вы либо молотите по калькуляторам, либо ходите вокруг, витая в облаках.
     Она села на место, ожидая удобного момента, чтобы поддеть их по поводу утреннего похмелья. До десяти утра ни один из мужчин не был в состоянии продуктивно работать. Она же, напротив, вскакивала с постели, полная идей.
     - Тебе надо бы придерживать ее, Сэм, - убежденно сказал Митч. - У нее начинает складываться определенный стереотип поведения. Ты заметил, что она всегда выбирает для атаки утро?
     Сюзанна чопорно улыбнулась Митчу и повернулась к мужу:
     - Он шутит, Сэм. Можно узнать, что Митч шутит, посмотрев, стиснуты ли у него зубы. Видит Бог, если бы мы ждали, когда этот мужчина улыбнется по-настоящему, то проторчали бы здесь вечность!
     Митч печально покачал головой, склонившись над чашкой кофе:
     - Ах уж эти мне злобные персональные выпады - в семь тридцать утра!
     - Не сбивай меня с толку, - ответила Сюзанна. - Ты же знаешь, что я права!
     Митч хмыкнул и глотнул еще кофе.
     Они решили снять покров секретности и выставить "Блейз" на Первой компьютерной ярмарке Западного побережья, которая должна была состояться в следующем месяце в Сан-Франциско в Гражданском аудиториуме. Это торговое шоу, с выгодой для себя разместившееся в Калифорнии, обещало превзойти аналогичную выставку в Атлантик-Сити, хотя никто точно не знал, сколько фирм выставят свои изделия.
     К сожалению, "Блейз" был не готов. У них все еще были трудности с блоком питания, а Янка не устраивала кассетная версия алгоритмического языка, которая должна была использоваться для управления машиной. К тому же изготовление корпусов для двух моделей, которые они собирались выставлять, задерживалось. Компания стояла на грани краха.
     Сюзанна сочла самым лучшим в сложившейся ситуации отодвинуть трудноразрешимые проблемы на задний план и приняться за те, что можно было решить уже сейчас. Самым главным в ее планах было добиться, чтобы первая демонстрация "Блейза" не осталась незамеченной на фоне других экспонатов ярмарки.
     Она взяла пол-ломтика тоста, который не доел Сэм, и возобновила атаку.
     - Это будет огромная выставка. Наша экспозиция выглядит впечатляюще, но "Блейз" все-таки может затеряться. Чтобы этого не произошло, мы накануне вечером пригласим прессу и наиболее важных представителей торговли на небольшой неофициальный прием. Из-за ярмарки они все будут уже в городе. Мы предложим им кое-что выпить, закусить и покажем "Блейз", не ожидая следующего дня.
     - Сожалею, что мне придется перекинуться в другой лагерь, - сказал Сэм. - Но идея Сюзанны мне нравится, Митч. Мы сможем опередить других на старте.
     Сюзанна была благ