чень  скоро  женился  на  ней   и   повез   к   себе   в   имение   под
Санкт-Петербургом. Через  восемнадцать  месяцев  Соланж  сумела  убедить
мужа, что положение в России может стать  только  хуже.  Они,  забрав  с
собой  все  большие  деньги  Савагариных,  переселились  в  Париж;   это
произошло в канун Первой мировой войны. В награду за предвидение Николай
Савагарин дал жене уговорить себя сократить фамилию  до  Савагар,  чтобы
легче вписаться во французское общество. Алексей родился  в  1917-м,  за
год до окончания войны и за неделю до гибели отца от случайной пули.  Но
несмотря на это, наследство Николая перешло  к  сыну,  которого  ему  не
суждено было увидеть. Хотя Алексей вырос человеком  высокой  культуры  и
безупречного вкуса, он оставался безнадежно русским.
   Под французским шармом Белинда чувствовала жестокость, восхищающую  и
пугающую одновременно. Она не знала, что почти каждая женщина, с которой
он имел дело, согласилась бы с ней.
   Белинда удивилась, вдруг поймав себя на том, что рассказывает о своих
родителях, о собственном одиночестве в детстве и ранней юности.  Алексей
слушал ее с подкупающим вниманием, и она поделилась с  ним  мечтой  всей
своей жизни. Она хочет стать звездой.
   Белинда не узнавала себя: она ли рассказывает Алексею о  том,  о  чем
никогда никому не говорила? Но тут Алексей заговорил о Флинне:
   - Он оставит тебя, моя дорогая. Ты должна это понимать.
   - Я знаю, - ответила Белинда. - Я никогда  не  допускала  мысли,  что
смогу его удержать. - Она попыталась объяснить:
   - Я благодарна ему за то, что  он  позволил  мне  побыть  частью  его
жизни, жизни такого известного человека, как он. Пусть  очень  маленькой
частью и недолго. Я думаю, он оставил меня с тобой  ради  других  женщин
или жены. - Она умоляюще посмотрела на Алексея, - Только, пожалуйста, не
рассказывай, если знаешь. Я не хочу ничего слышать.  Он  не  может  быть
другим. Я понимаю.
   - Какое обожание! - Алексей слегка скривил губы. - Моему  другу,  как
всегда, везет. А он этого не ценит. Что ж, может, тебе больше повезет со
следующим компаньоном.
   - Ты говоришь  так,  будто  я  какая-то  распутная  женщина,  которая
переходит от одного мужчины к другому, - резко ответила Белинда.  -  Мне
это не нравится.
   Странные, чуть раскосые глаза  Алексея  сверлили  ее  сквозь  одежду,
сквозь кожу, добираясь до самых секретных, но известных ему мест.
   - Женщине вроде тебя, моя дорогая, всегда будет нужен мужчина.  -  Он
взял ее за руку, поиграл кончиками пальцев, и по телу Белинды  пробежала
дрожь. - Ты совсем  не  современна,  ты  из  тех,  кого  надо  защищать,
шлифовать, превращая в нечто драгоценное и прекрасное.
   На миг ей показалось, что она увидела боль в глазах Алексея.
   Но потом все исчезло, и он хриплым голосом добавил:
   - Ты продаешь себя слишком дешево.
   Она выдернула руку. Как он смеет так говорить с  ней?  Он  ничего  не
понимает.  Совершенно.  Он  думает,  что,  отдавая  себя   Флинну,   она
становится дешевкой?
   Алексей уехал в Сан-Франциско в тот же день, когда Флинн вернулся  из
Мексики. И Белинда удивилась, насколько сильно она скучала по  Савагару.
Ее даже  охватывало  чувство  одиночества  без  него,  разве  не  глупо?
Одиночество рядом с Флинном! А когда через десять дней Алексей вернулся,
ее поразила собственная беспричинная радость. Сидя между двумя мужчинами
в лучших ресторанах города, Белинда казалась  себе  очень  значительной.
Самой значительной во всем мире.
   Но очень скоро после Рождества все пришло к катастрофическому  концу,
когда Флинн почувствовал усталость от игры. Они втроем сидели на  диване
"У Романова", и Флинн, засовывая сигарету в янтарный мундштук,  объявил,
что оставляет их и отправляется на несколько месяцев в Европу.  То,  как
он прятал глаза, сказало Белинде лучше  всяких  слов:  он  не  собирался
пригласить ее с собой.
   Она  почувствовала  страшное  стеснение  в  груди,  ей  стало  душно.
Случилось то, чего она ожидала. Но почему же она не подготовилась?
   Обида, нанесенная  ей  Флинном,  оказалась  сильнее,  чем  она  могла
вынести. Соседние столики поплыли  под  помутившимся  взглядом;  Белинда
почувствовала, что ей не справиться  с  собой,  когда  внезапно  ощутила
резкую боль в бедре. Она догадалась, что это рука  Алексея  стиснула  ее
под столом, запрещая унижать себя. Казалось, его сила перетекла в нее, и
она выдержала остаток вечера.
   Через три дня Флинн уехал, а Алексей  обнял  ее  и  разрешил  наконец
выплакаться. Потом Белинда прочла в какой-то газете,  что  новой  пассии
Флинна, с которой он отбыл в Европу, всего пятнадцать лет.
   Белинда догадалась, что Алексей давно закончил дела в Калифорнии,  но
не уезжал в Париж, за что она была ему благодарна.
   Бунгало оказалось оплаченным до конца января, и Белинда  подозревала,
что не Флинном. Она не задавала никаких вопросов. Они проводили вместе с
Алексеем почти каждый вечер, потягивая шампанское во внутреннем дворике,
потом он отпускал ее  на  ночь.  Но  однажды  вечером  он  наклонился  и
поцеловал ее в губы.
   - Нет, не трогай меня!
   Она в ярости подскочила. Алексей - не Флинн,  а  она  не  потаскушка.
Белинда бросилась через  дворик  к  дверям  гостиной,  нервно  выхватила
сигарету из фарфоровой подставки на кофейном столике.
   Годы железного  контроля  и  самодисциплины  Алексея  Савагара  вдруг
полетели ко всем чертям. Он ворвался в комнату.
   - Ты, глупая сучка!
   Белинда резко повернулась, потрясенная злым голосом,  а  увидев  лицо
Алексея, отступила  на  шаг.  Хорошо  отполированная  французская  маска
слетела, обнажив истинное лицо, сотворенное не одним поколением  русских
аристократов.
   - Да как ты смеешь мне отказывать? - прорычал он. - Знаешь,  кто  ты?
Потаскуха. Настоящая потаскуха Только вместо того, чтобы заниматься этим
за деньги мужчины, ты отдаешься за его славу.
   Алексей двинулся в ее  сторону,  Белинда  придушенно  вскрикнула.  Он
схватил ее за плечи и притиснул к стене.  Вцепившись  в  подбородок,  он
дернул лицо Белинды вверх и, прежде чем она успела вскрикнуть, впился  в
нее  губами,  кусая  ей  рот,  заставляя  его  открыться  Она   пыталась
вытолкнуть его язык, но пальцы Алексея стиснули ее горло, и стало  ясно,
что  придется  уступить.  Он  все-таки  граф,  этот  Алексей  Николаевич
Савагарин, всемогущий владыка крепостных, по праву  рождения  получающий
все, чего только не пожелает.
   Потом он отпустил ее губы, и откинул голову.  Сквозь  пелену  страха,
застлавшую ее взгляд, Белинда увидела кровь на  нижней  губе  Алексея  и
подумала: а чья это кровь? Его или ее?
   - Я имею  право  на  уважение,  -  прошипел  он.  -  Флинн  -  дурак,
придворный шут. Он живет по-глупому, а потом хнычет, когда дела идут  ни
к черту. Но ты слишком глупа, чтобы понять это. Придется мне тебя учить.
   Белинда сдавленно зарыдала, почувствовав его руку на юбке; он  задрал
ей подол, и грубая рука полезла под ее нейлоновые трусики.
   - Нет! - закричала она.
   - Заткнись!
   Он коленом развел ей ноги, а потом,  не  обращая  внимания  на  слезы
Белинды, своими аристократическими  пальцами  принялся  шарить  во  всех
местах, где, как он воображал, побывал Флинн.
   Несмотря на ужас, она чувствовала его  возбужденную  плоть  на  своем
бедре, но все еще надеялась, что этим дело ограничится.
   Белинда не подозревала, как далеко его завела, не подозревала, что  в
его страсти проявляется та самая  властность,  святое  право  королей  и
царей, неопровержимое  подтверждение  социального  порядка  в  обществе,
разделенном на классы, в котором аристократия располагается гораздо выше
кинозвезд. Она плакала, когда Алексей разрывал на ней блузку, и почти не
заметила, что он стал нежнее: ткань больше не трещала, и не сыпались  на
пол пуговицы.  Слезы  Белинды  градом  падали  ему  на  руки,  когда  он
расстегивал лифчик и ласкал грудь, целуя ее  с  удивительной  нежностью,
что-то бормоча не то по-французски, не то  по-русски:  она  не  понимала
слов. Медленно, постепенно Алексей успокоил ее.
   - Извини, любовь моя, мне очень жаль, что я так сильно тебя  напугал.
- Алексей выключил свет, подхватил Белинду и уложил к себе на колени.  -
Я ужасно поступил с тобой, - говорил он, баюкая ее.  -  Ты  должна  меня
простить ради себя и ради меня тоже. - Он коснулся губами ее волос. -  Я
твоя единственная надежда, милая. Без меня ты не станешь  той  женщиной,
какой могла бы быть. Без меня ты будешь прозябать день за днем,  пытаясь
увидеть собственное отражение в глазах мужчин, недостойных тебя.
   Он гладил ее по голове, и  она  постепенно  расслабилась  и  заснула.
Алексей смотрел в темноту ночи и размышлял: как он  мог  позволить  себе
так глупо влюбиться в женщину вдвое моложе себя?
   Белинда с обожающими гиацинтовыми глазами возбудила  в  нем  чувства,
которых он от  себя  не  ожидал.  Чувства  настолько  сильные,  что  они
испугали его, поскольку он давно усвоил, как опасно быть незащищенным от
чего-то. Впервые за многие годы  Алексей  Савагар  не  знал  точно,  что
делать и как поступить. Он не сомневался, что завоевать любовь Белинды -
дело простое, тем более что она проявляла к нему больше внимания, чем ей
казалось.
   Просто она не признавалась себе в этом. Нет, это его не пугало.
   Его  пугала  власть,  которую  она  брала  над  ним,  вот  что   было
по-настоящему ужасно.
   Алексей  проанализировал  происшедшее.  Как  он  мог  позволить  себе
подобное? Он, который научился держать себя в руках раньше, чем научился
считать? В голове вспыхнуло воспоминание  об  одном  эпизоде,  казалось,
давно забытое. Он, мальчик, болен какой-то  детской  болезнью,  лежит  в
горячке. В спальню входит мать, пальцами, унизанными кольцами, держа его
тетрадь с сочинениями.
   Она смотрит на него тяжелым, обвиняющим взглядом.
   - Неужели это правда, - спросила она, - что ты не закончил перевод  с
латыни?"
   Он объяснил, что заболел. Его тело горит, голова раскалывается.
   - Тогда ты не мой сын, -  заявила  ему  мать.  -  Только  крестьянин,
простолюдин  может  искать   оправдания,   дабы   увильнуть   от   своих
обязанностей.
   Она вытащила его из кровати и усадила за стол. Глаза его горели, рука
дрожала, но он писал до тех пор, пока не закончил перевод. Мать стояла у
окна, рубиновые браслеты блестели на солнце; она курила одну папиросу за
другой, бросая на него  презрительные  взгляды  всякий  раз,  когда  его
голова клонилась к столешнице.
   Вскоре  после  этого  Алексея  отправили  в  спартанскую  школу,  где
наказания были суровыми, а похвалы редкими.  Здесь  богатые  французские
наследники превращались в мужчин, достойных носить гордые фамилии  своих
семей. Последние детские привычки у Алексея Савагара к двенадцати  годам
исчезли полностью. Уроки самодисциплины были  самыми  трудными,  но  они
помогли ему выстоять потом, когда он вступил в борьбу  за  контроль  над
состоянием Савагаров с  группой  стареющих  попечителей,  разжиревших  и
разленившихся на его деньгах, и, наконец, с собственной матерью.  Теперь
никто не  может  оспорить  его  положение,  сегодня  он  один  из  самых
могущественных людей Франции. У него дома на двух континентах, бесценная
коллекция европейских шедевров  и  вереница  женщин,  готовых  выполнить
любую его прихоть. До знакомства с Белиндой  Бриттон,  этой  девушкой  с
ничем не замутненным оптимизмом и детским взглядом на мир, Алексей и  не
догадывался, что в его жизни чего-то не хватает.

***

   На следующее утро Белинда проснулась  в  своей  постели  одетая,  под
тоненьким покрывалом. Она повернула голову, не зная, кого увидит рядом с
собой. Флинна? Алексея? Она понятия не имела. Но  вместо  этого  Белинда
заметила на подушке листок бумаги с эмблемой отеля. Она быстро пробежала
по строчкам, выведенным паучьим почерком.
   "Милая,  сегодня  я  улетаю  в  Нью-Йорк,  я  совсем  забросил  дела.
Возможно, вернусь. Впрочем, может, и нет. Алексей".
   Она смяла записку в комок и сердито швырнула на  пол.  К  черту  его!
После того как он  обошелся  с  ней  вчера  вечером,  пускай  убирается.
Никогда больше она не увидит его.  Противное,  отвратительное  чудовище.
Белинда спустила ноги с кровати и  почувствовала,  как  у  нее  скрутило
живот. Она снова легла на подушку, закрыла глаза и призналась себе,  как
ей страшно. Алексей так долго заботился о ней, и она  привыкла  к  этому
незаметно для себя.
   Белинда подняла руку, закрыла локтем глаза, пытаясь убедить себя, что
ей нечего бояться. Жила же она одна до Алексея, до Флинна - и будет жить
дальше. Она попыталась восстановить в  памяти  лицо  Джеймса  Дина.  Его
непослушные волосы, хмурый взгляд и рот бунтаря.
   "Думай о Джимми", - приказала она себе.
   Постепенно Белинда стала успокаиваться. Мужчина отвечает сам за себя,
а женщина сама за себя. Она позволила своим честолюбивым  мечтам  отойти
на второй план, пока была с Флинном, - теперь пришло время снова бросить
вызов жизни.
   Остаток месяца Белинда потратила  на  восстановление  старых  деловых
связей. Звонила по телефону, написала записки в  студии  сотрудникам,  с
которыми познакомилась через Флинна, и снова начала поиски.
   И опять ничего.
   Срок,  на  который  было  оплачено  бунгало,  кончился,  ей  пришлось
вернуться в свою старую квартиру.  Теперь  она  окончательно  порвала  с
Флинном, поскольку ее жизнь вернулась  на  круги  своя.  Каждая  минута,
проведенная в обшарпанной квартире, стала для нее настоящей  мукой.  Она
сражалась с соседками по комнате, пока те не  посоветовали  ей  убраться
подальше,  но  она  и  бровью  не   повела.   Глупые   коровы,   готовые
довольствоваться крохами с роскошного стола жизни.
   Беда явилась нежданно в бледно-голубом конверте.  Письмо  от  матери,
сообщавшей, что в интересах самой Белинды она  прекращает  финансировать
ее глупости. В конверте лежал последний чек.
   Белинда пыталась найти работу, но не слишком усердно: она плохо  себя
чувствовала, голова болела, желудок вел себя ужасно, и она  решила,  что
сильно простудилась. У Белинды не было  никакой  специальности,  поэтому
после трех  унизительных  бесед  с  работодателями  она  бросила  всякие
поиски. Девушка начала экономить деньги, старалась  поменьше  есть,  что
было совсем нетрудно - у нее совершенно пропал аппетит.  Белинда  больше
не ходила в аптеку Шваба, она думала только об одном:  как  все  ужасно.
Она ведь женщина, которую любил Эррол  Флинн.  Неужели  никто  этого  не
понимает?
   В отчаянной попытке переломить свою жизнь Белинда истратила  двадцать
драгоценных долларов  на  уроки  актерского  мастерства,  которые  давал
толстячок, называвший себя "известным мистером Беласко".  Он  говорил  о
ритме,  о  позвоночнике,  об  эмоциональной  памяти,  о   контролируемой
энергии, но какое ей было дело до всего этого? Она посетила  только  два
урока.
   То, что она забеременела от Флинна, не потрясло Белинду.
   Смысл этого факта доходил до нее постепенно, по капле просачиваясь  в
разум, до тех пор, пока не настал день, когда она велела себе одеться  и
снова отправиться на поиски работы.  Потом  два  дня  она  пролежала  на
дешевой голливудской койке, уставившись в  грязный  потолок  и  стараясь
осмыслить происшедшее, Она вспомнила ужасные рассказы об индианапольских
девочках, зашедших слишком далеко и вынужденных поспешно выходить  замуж
или, что еще хуже, родивших ребенка вне брака.  Но  то  были  девочки  с
улицы, во всяком случае, не  такие,  как  дочь  доктора  Бритгона,  Эдна
Корнелия. Подобное  с  хорошими  девочками  не  случается.  Они  сначала
выходят замуж,  потом  рожают  детей.  Делать  это  в  обратном  порядке
невероятно стыдно.
   Мысль об аборте не приходила Белинде в голову по той простой причине,
что  она  вообще  едва  ли  знала  о  существовании  подобной  операции.
Подпольные аборты были из совершенно незнакомого ей мира. Она  подумала,
не связаться ли с Флинном, но потом отбросила глупую мысль. Она  понятия
не имела, где его искать, и к тому же он все еще женат, а в таком случае
как он может помочь ей? Вместо этого Белинда поймала себя  на  мысли  об
Алексее Савагаре.
   После того как она наконец  приняла  решение,  на  поиски  Алексея  у
Белинды ушло два дня. Улучив момент, когда ее  соседок  по  квартире  не
было, она сделала несколько звонков, которые ни  за  что  не  смогла  бы
оплатить. Она соединилась со всеми  отелями  в  Нью-Иорк-Сити,  названия
которых вычитала в колонке светской хроники в разных газетах. На  второй
день Белинда знала, что Алексей Савагар неделю назад выехал  из  "Пьер",
указав, где его следует искать. Она позвонила в отель "Беверли-Хиллз"  и
оставила послание: мисс Бриттон будет ждать  мистера  Савагара  в  "Поло
Лонж" в пять вечера.
   День был прохладный, и она тщательно оделась в бархатный костюм цвета
ирисок и белую блузку, сквозь которую просвечивало кружевное белье.  Она
нацепила нитку  выращенного  жемчуга,  который  родители  купили  ей  на
выпускной вечер в школе, так и прошедший без нее,  и  жемчужные  клипсы.
Шляпку с лентой цвета ирисок Белинда  надела  немного  набекрень,  желая
выглядеть весело и  беззаботно.  Пара  хлопчатобумажных  перчаток  и  не
слишком подходящие к остальному  наряду  остроносые  туфли  на  каблуках
завершили туалет. Белинда нашла такси, желая подъехать  ко  входу  отеля
"Беверли-Хиллз" при полном параде.
   Хотя Флинн водил ее несколько раз в "Поло  Лонж",  она  почувствовала
волнение, переступив порог заведения. Белинда назвала мэтру имя Алексея,
и тот провел ее к одному из изогнутых диванов, обращенных к  двери.  Она
сидела в самом знаменитом в мире зале для коктейлей.
   Белинда не  любила  мартини,  но  заказала,  поскольку  этот  напиток
считался утонченным,  а  ей  хотелось  продемонстрировать  Алексею  свою
осведомленность в подобных вещах. Ожидая его появления, Белинда пыталась
отвлечься, рассматривая посетителей.  Джордж  Джессел  был  с  маленькой
блондинкой, пожалуй, моложе ее самой. Она заметила Грира Гарсона и Этель
Мерман за отдельным столиком. На другом конце зала поднимал  бокал  один
на сотрудников студии, с которым ее  познакомил  Флинн.  Но  мужчина  не
смотрел на Белинду.
   Мимо нее прошел мальчик в форменной куртке с медными пуговицами.
   - Звонят мистеру Джесселу. Звонят мистеру Джесселу.
   Джордж Джессел поднял руку.  Маленькая  блондинка  захихикала,  когда
мальчик поднес к столу розовый телефон.
   Белинда  играла  длинной  прохладной  ножкой  бокала,   стараясь   не
замечать, что у нее дрожат пальцы. Алексей не придет в пять.
   Она была уверена. Она слишком задела его гордость  в  последний  раз,
когда они были вместе. Он этого не забудет. Вопрос в другом:  придет  ли
он вообще. И что ей делать, если этого не произойдет.
   В зал  вошли  Грегори  Пек  и  его  новая  жена-француженка  Вероник.
Красивая темноволосая Вероник в прошлом  была  журналисткой,  и  Белинда
ощутила зависть, змейкой свернувшуюся внутри.
   Когда их усадили,  знаменитый  муж  нежно  улыбнулся  жене  и  сказал
что-то, предназначенное только для ее ушей. Вероник  рассмеялась,  потом
рукой накрыла его руку, ласковым, привычным жестом собственницы. В  этот
момент Белинда возненавидела Вероник Пек, как никогда и  никого  до  сих
пор.
   В  шесть  часов  Алексей  вошел  в  "Поло  Лонж",  и  сердце  Белинды
перевернулось. На миг он задержался в дверях, перекинулся парой  слов  с
метрдотелем, потом направился к ней. Он был  в  жемчужно-сером  костюме,
как всегда безупречном. Некоторые приветствовали его, когда он  проходил
мимо столиков. Она забыла, что Алексей всегда привлекал к себе  внимание
окружающих.  Флинн  говорил,  Алексей  Савагар  один  из  немногих,  кто
обладает даром делать деньги из денег.
   Он молча  сел  на  диван,  и  Белинда  почувствовала  знакомый  запах
дорогого одеколона, услышала шорох шелка. Алексей  изучающе  смотрел  на
нее, лицо его, как  всегда,  было  не