репленных  к
дверям.
   Сэр Уинстон Черчилль и его жена Клементина,  частые  гости  на  борту
"Кристины", уже ушли в свою каюту, "Корфу". Франческа прошла  мимо  нее,
когда искала очертания своего  острова  -  Лесбоса.  Клоуи  рассмеялась,
когда их поместили в каюту с этим названием, и  сказала  Франческе,  что
несколько дюжин мужчин определенно не согласились бы  с  таким  выбором.
Когда Франческа спросила почему, Клоуи ответила, что она слишком молода,
чтобы это понимать.
   Франческа терпеть не  могла,  когда  Клоуи  отвечала  на  ее  вопросы
подобным образом, и как-то раз спрятала голубой пластмассовый ящичек,  в
котором  хранился  противозачаточный  колпачок  матери.   Однажды   мать
сказала, что это - самая ценная ее вещь, хотя Франческа не могла  понять
почему. Она не отдавала ее, пока  Джанкарло  Моранди  не  выволок  ее  с
уроков, когда Клоуи не видела, и не пригрозил выкинуть ее за борт, чтобы
акулы съели ее наглые гляделки,  если  она  немедленно  не  скажет,  что
сделала с этой штукой. Теперь Франческа ненавидела Джанкарло  Моранди  и
старалась держаться от него подальше.
   Подходя  к  "Лесбосу",  Франческа  услышала,  что  открывается  дверь
"Родоса". Она остановилась, увидев, как выходит в коридор Эван Вариан, и
улыбнулась ему, продемонстрировав прелестные ровные зубки и пару  ямочек
на щеках.
   - Привет, принцесса,  -  сказал  он  тем  громким,  звонким  голосом,
которым говорил, играя и  жуликоватого  глупого  офицера-контрразведчика
Джона Буллита в недавно вышедшем и пользовавшемся феноменальным  успехом
фильме "Шпион Буллит",  и  Гамлета  на  сцене  "Олд  Вик".  Несмотря  на
происхождение - он был  сыном  ирландской  учительницы  и  каменщика  из
Уэльса, - у Вариана были четкие черты английского аристократа и  длинная
прическа  оксфордского  преподавателя.  Он  был  одет  в  бледно-лиловую
рубашку для поло с пестрым широким галстуком и белые  брюки-дудочки.  Но
что было  важнее  всего  для  Франчески  -  он  курил  трубку,  чудесную
коричневую трубку с расписанным под мрамор  деревянным  чубуком,  как  у
мужчин, что гуляли с детьми в парке.
   - Не поздновато ли для тебя? - поинтересовался он.
   - Я всегда еще не сплю в это время, - ответила она, слегка встряхивая
локонами и собрав всю свою важность, - только дети ложатся спать рано!
   - О, конечно. А уж ты-то точно не ребенок. Наверное, ты крадешься  на
свидание со своим поклонником?
   - Не смешите меня! Мамочка разбудила меня, чтобы я показала им  фокус
с икрой.
   - О да, да, фокус с икрой. - Он набивал табак в трубку, уплотняя  его
большим пальцем. - На этот раз ты пробовала икру с  завязанными  глазами
или определяла ее по виду?
   - Только по виду. Она больше не велит мне делать фокус с  завязанными
глазами. В прошлый раз, когда мы показывали его, меня начало тошнить.  -
Она видела, что Эван собирается уходить, и быстро сделала следующий ход;
- Вам не кажется, что мамочка ужасно хорошо выглядит ночью?
   - Твоя мамочка всегда прекрасно выглядит. - Он зажег спичку и  поднес
ее к трубке.
   - Сесил Битон говорит, что  она  одна  из  самых  красивых  женщин  в
Европе. У нее идеальная фигура, и, конечно, она замечательная хозяйка. -
Франческа соображала, что должно произвести на него нужное  впечатление.
- А вы знаете, что она делала кэрри, когда никто еще и не думал об этом?
   - Легендарный подвиг, принцесса.  Но  перед  тем  как  упражняться  в
дальнейших восхвалениях своей мамочки, не забудь, что мы с  ней  терпеть
не можем друг друга.
   - Ну, она подружится с вами, если я ей скажу. Мамочка делает все, что
я хочу!
   - Я предупрежден, - сухо заметил он. - Однако даже  если  ты  сможешь
изменить мнение твоей мамочки, которое, по-моему, явно отрицательное, ты
не сможешь изменить мое. Поэтому я боюсь,  что  тебе  следует  забросить
сеть для ловли отца в другом месте. Признаюсь, меня в дрожь  бросает  от
одной мысли связаться с Клоуи и ее неврозами!
   Ничего  не  получалось  у  Франчески  этой  ночью,  и  она   обиженно
проговорила:
   - Но я боюсь, что она собирается выйти замуж за  Джанкарло,  и,  если
она так поступит, это  будет  из-за  вас!  Он  страшное  дерьмо,  я  его
ненавижу.
   - Боже, Франческа, что  за  слова  для  ребенка!  Клоуи  должна  тебя
отшлепать.
   В ее глазах собирались грозовые облака.
   - Что за вздор! Похоже, ты тоже дерьмо.
   Вариан подтянул штанины брюк, чтобы они не помялись,  и  встал  перед
ней на колени:
   - Франческа, ангел мой, ты должна быть счастлива, что я не твой отец.
Будь я твоим отцом, я запер бы тебя в темном чулане и оставил там,  пока
из тебя не получилась бы мумия!
   Глаза Франчески наполнились непритворными слезами.
   - Ненавижу тебя, - закричала она и изо всех сил пнула его  в  голень.
Вариан, вскрикнув, вскочил.
   Дверь "Корфу" резко распахнулась.
   - Можно попросить, чтобы старому человеку  дали  спокойно  уснуть!  -
Грузная фигура сэра Уинстона Черчилля заполнила весь дверной проем. - Вы
не могли бы заниматься своими делами в другом месте,  мистер  Вариан?  А
вы,  юная  особа,  отправляйтесь  спать  наконец,  или  наша  завтрашняя
карточная игра отменяется!
   Ни слова не говоря, Франческа юркнула в "Лесбос". Если  у  нее  и  не
было отца, так по крайней мере она могла найти дедушку!
   С годами романтические  дела  Клоуи  настолько  запутались  что  даже
Франческа поняла - ее мать никогда не сможет оставаться с одним мужчиной
так долго, чтобы выйти за него замуж.
   Она приучила себя находить преимущества в отсутствии отца.
   Франческа решила,  что  она  уже  достаточно  взрослая,  чтобы  самой
справляться со своими проблемами. И  уж  конечно,  она  не  нуждалась  в
указаниях, что делать, а чего  не  делать,  особенно  после  того,  как,
повзрослев, Франческа стала привлекать внимание юных мальчиков. Мальчики
толпились вокруг нее всюду, где она появлялась, и их голоса звучали, как
у молодых петушков, когда они пытались заговорить с ней. Она  дарила  им
нежные двусмысленные улыбки, заставлявшие их  краснеть,  и  упражнялась,
используя все приемы флирта, которые подсмотрела у Клоуи:  нежный  смех,
грациозный наклон головы, быстрый взгляд из-под ресниц. Каждый  из  этих
приемов срабатывал.
   К  юности  она  расцвела.  Ее   детские   платьица   уступили   место
крестьянским одеждам с пестрыми шалями с бахромой и разноцветными бусами
на шелковых нитях. Франческа сделала завивку, проколола уши и  мастерски
подкрашивала глаза - казалось, они занимают все  лицо.  Она  доросла  до
бровей матери и, к большому своему огорчению, перестала расти. Однако  в
отличие от Клоуи, которая в глубине души все еще не до конца  избавилась
от мироощущения толстушки, Франческа никогда ни на йоту не сомневалась в
своей красоте. Она просто существовала, как существуют воздух, солнечный
свет и вода. Бог мой, ну совсем как Мери Квант! К семнадцати годам  дочь
Блэк Джека Дея стала легендой.
   Эван Вариан вновь вошел в ее жизнь на  дискотеке  у  семьи  Аннабель.
Франческа со своим спутником  уходили,  отправляясь  в  Белую  Башню,  и
только миновали стеклянную перегородку, отделяющую у Аннабель  дискотеку
от столовой. Даже в  подчеркнуто  модной  атмосфере  самого  популярного
лондонского клуба алый бархатный брючный костюм Франчески с  приподнятой
линией плеч привлекал повышенное внимание. Отчасти оно было связано и  с
тем, что Франческа не имела обыкновения  носить  блузку  под  жакетом  с
глубоким V-образным вырезом, и очертания ее  юной  груди  соблазнительно
круглились  выше  точки  соединения  отворотов.  Эффект  усугублялся  ее
короткой   прической   типа   "твигги",   делавшей   ее    похожей    на
суперсексуального лондонского школьника.
   - Ба да это же моя маленькая принцесса! - Зычный глубокий голос можно
было бы расслышать на задних рядах Национального театра. -  Похоже,  она
выросла и готова покорить мир!
   После роли Буллита в  шпионском  фильме  Франческа  не  видела  Эвана
Вариана долгие годы. Сейчас, столкнувшись с ним лицом к лицу,  она  было
подумала, что перед ней персонаж, сошедший с экрана. Он носил все тот же
безукоризненный костюм сшитый в  дорогом  ателье  на  Севил-роу,  ту  же
бледно-голубую шелковую рубашку и итальянские туфли ручной работы.
   Со времени их последней встречи на борту "Кристины" его виски тронула
седина, но сейчас на его голове красовалась слегка старомодная  прическа
с безукоризненным пробором.
   Баронет, приехавший на каникулы из Итона,  с  которым  она  проводила
сегодняшний вечер, вдруг показался ей юным теленком.
   - Привет, Эван, - ответила Франческа, даря ему улыбку, которую  можно
было бы считать и высокомерной, и чарующей.
   Он игнорировал явное нетерпение  блондинки-манекенщицы,  повисшей  на
его руке, и обозревал брючный костюм Франчески из алого бархата.
   - Маленькая Франческа! В прошлый раз, когда я видел тебя, на тебе  не
было столько одежд. Насколько я помню, ты была в ночной рубашке!
   Другая девушка могла бы покраснеть,  но  у  других  девушек  не  было
безмерной самоуверенности Франчески.
   - Правда? А я уже забыла. Забавно, что ты это  помнишь.  -  А  затем,
определенно решив пробудить интерес  этого  нового  Эвана  Вариана,  она
кивнула своему спутнику и позволила себя увести.
   На следующий день Вариан позвонил ей и пригласил пообедать.
   - Ну конечно же, нет! - воскликнула Клоуи, подпрыгнув прямо  из  позы
лотоса с  ковра,  лежавшего  в  центре  гостиной,  где  она  предавалась
медитации дважды в день, кроме каждого второго  понедельника,  когда  ей
накладывали парафин на ноги. - Эван на  двадцать  с  лишним  лет  старше
тебя, и он совершенный плейбой!
   Бог мой, да у него было уже четыре жены! Я категорически против того,
чтобы ты заводила с ним какие-либо отношения!
   Франческа вздохнула и потянулась.
   - Извини, мамочка, это - дело решенное. Ты меня поражаешь.
   - Будь умницей, дорогая. Он же годится тебе в отцы!
   - Он был твоим любовником?
   - Нет, конечно. Ты знаешь, что мы с ним никогда не ладили.
   - Тогда мне непонятны твои возражения.
   Клоун умоляла и убеждала, но Франческа не обращала на  это  внимания.
Она выросла, и ей  надоело,  что  с  ней  обращаются,  как  с  ребенком.
Франческа  была  готова  ко   взрослому   приключению   -   сексуальному
приключению.
   За несколько месяцев до того она наделала много шума,  требуя,  чтобы
мать сводила ее к  доктору  и  ей  прописали  таблетки,  предотвращающие
беременность.  Вначале  Клоуи  протестовала,   но   вскоре   передумала,
наткнувшись  на  Франческу,  обнимавшуюся  с  молодым  человеком,   рука
которого была у нее под юбкой.
   С тех пор такая таблетка каждое утро появлялась на подносе  Франчески
за завтраком и проглатывалась с должным пиететом.
   Франческа никому не говорила, что  пока  в  этих  таблетках  не  было
нужды;  она  не  показывала   виду,   как   огорчает   ее   затянувшаяся
девственность. Все ее подруги бойко  рассказывали  о  своих  сексуальных
приключениях, и Франческа была в ужасе, что может обнаружиться ее ложь о
мнимых  похождениях.  Если  кто-либо  обнаружит,  какой  она  абсолютный
ребенок,  то,  без  сомнения,  она  потеряет  свое  положение  ярчайшего
представителя юных лондонских законодателей мод!
   С  упрямой  решительностью  Франческа  ограничивала  свою   юношескую
сексуальность, связывая это с социальным положением. Так было проще  для
нее. Социальное положение - это было  что-то  понятное,  а  одиночество,
вызванное ненормальным  детством,  болезненная  потребность  в  глубокой
связи с жизнью другого человека озадачивали ее.
   Однако,  решившись  потерять   девственность,   она   столкнулась   с
неожиданным препятствием. Большая часть ее жизни прошла среди  взрослых,
и  она  не  чувствовала  себя  полностью  в  своей  тарелке  со   своими
ровесниками, особенно с мальчиками-обожателями, которые толпой ходили за
ней, как хорошо дрессированные  собачки.  Франческа  понимала,  что  для
секса  необходима  какая-то  вера  в  своего  партнера,   и   не   могла
представить, что верит  в  кого-либо  из  этих  зеленых  юнцов.  Решение
проблемы пришло, когда в гостях у Аннабель она положила  глаз  на  Эвана
Вариана. Кто сделает ее женщиной лучше этого опытного мужчины с  мировой
известностью? Она не видела никакой связи между тем, что Эван  будет  ее
первым любовником, и тем, что годами раньше выбирала его отцом.
   Итак  не  обращая  внимания  на  протесты  Клоуи,  Франческа  приняла
предложение Эвана пообедать "У Мирабель". Они сидели за столиком рядом с
небольшой оранжереей, где выращивались цветы для ресторана, и ели  седло
барашка с телятиной и трюфелями. Он прикасался к ее пальцам, с вниманием
наклонял голову, прислушиваясь  к  ее  словам,  и  наконец  сказал,  что
Франческа - самая красивая женщина в  зале.  Франческа  в  глубине  души
начинала сомневаться в заранее принятом решении, но комплимент  польстил
ей, особенно когда на другом  конце  зала,  у  стены  с  гобеленом,  она
заметила экзотическую Бианку Джаггер,  закатывающую  скандал  по  поводу
суфле из омаров. После обеда они отправились к Лейту  отведать  лимонный
мусс и  охлажденную  клубнику,  а  потом  поехали  к  Вариану  домой,  в
Кенсингтон, где он играл для нее мазурку Шопена  на  большом  пианино  в
гостиной и подарил ей незабываемый поцелуй. Однако когда Эван  попытался
отвести ее наверх в спальню, Франческа заартачилась.
   - Может быть, в  другой  раз,  -  холодно  сказала  она.  -  Я  не  в
настроении!
   Франческе не пришло в голову сказать, что ей бы  больше  понравилось,
если бы он просто обнял ее или погладил по голове и позволил прижаться к
нему.  Вариана  огорчил  ее  отказ,  но  она  восстановила  его  хорошее
настроение кокетливой улыбкой, обещавшей будущие удовольствия.
   Через две недели она заставила себя пройти долгий  путь  по  винтовой
лестнице в стиле Адама, мимо пейзажа Констебля и  скамьи-рекамье,  через
арочный вход в его роскошную спальню в стиле Людовика XIV.
   - Ты сочная и  сладкая,  -  сказал  Эван,  выходя  из  гардеробной  в
шелковом халате бордовых и темно-синих  оттенков,  с  монограммой  J.B.,
вышитой в изысканной манере на кармане.
   Наверное, он позаимствовал этот костюм из последнего  своего  фильма.
Эван подошел к ней, и его рука потянулась к ее  груди,  к  полотенцу,  в
которое она завернулась, раздевшись в ванной.
   - Красива, как грудь голубя, мягка как пух и сладка, как  материнское
молоко, - процитировал он.
   -  Это  из  Шекспира?  -  нервно  спросила  Франческа.  Ее  раздражал
одуряющий запах его одеколона.
   Эван покачал головой.
   - Это из "Слез мертвеца", сразу после этого я вонзаю кинжал в  сердце
русского шпиона. - Его пальцы прошлись по ее шее. - Я думаю, тебе пора в
постель.
   У Франчески не было желания заниматься чем-либо подобным -  она  даже
не знала наверняка, нравится ли ей Эван Вариан или нет, - но дело  зашло
слишком далеко, чтобы отступить без унижения, поэтому она  сделала,  что
он просил. Матрац заскрипел,  когда  она  легла.  Почему  у  него  такой
скрипучий матрац? Почему так холодно в комнате? Эван без  предупреждения
навалился на нее. Испуганная Франческа пыталась сбросить  его,  но  Эван
бормотал что-то ей на ухо, сражаясь с ее полотенцем.
   - О!.. Перестань! Эван...
   - Пожалуйста, дорогая, - сказал он, - делай, что я...
   - Слезь с меня!
   Франческу охватила паника. Эван справился с полотенцем, и  она  стала
колотить его по плечам.
   Он снова буркнул ей что-то в ухо, но в отчаянии  она  разобрала  лишь
конец фразы.
   - ..возбуждаешь меня, - прошептал он, стягивая халат.
   - Скотина! Убирайся прочь! Слезь с меня! - кричала она, сжав кулаки и
лупя его по спине.
   Эван коленями раздвинул ее ноги.
   - ..только один раз, и потом я  кончу.  Только  раз  назови  меня  по
имени.
   - Эван!
   - Нет! - Что-то ужасно твердое уперлось в нее. - Назови  меня  Буллит
!
   - Буллит?
   Слово слетело с ее  губ,  и  он  вломился  в  нее.  Она  пронзительно
вскрикнула, почувствовав удар горячей боли,  а  потом,  прежде  чем  она
смогла вскрикнуть еще раз, Эван начал содрогаться.
   - Свинья! - истерически  рыдала  она,  колотя  его  по  спине.  -  Ты
страшная, грязная скотина!
   С силой, неожиданной для нее самой, она наконец сбросила его с себя и
выпрыгнула из постели, захватив  с  собой  покрывало  и  укрыв  им  свое
обнаженное поруганное тело.
   - Я добьюсь, что тебя арестуют! - кричала Франческа, и  слезы  градом
катились по ее щекам. - Ты еще пожалеешь об этом, чертов извращенец!
   - Извращенец? - Эван натянул свой халат и поднялся с постели, все еще
неровно дыша. - Я не стал бы все делать так быстро, Франческа, - холодно
сказал он, - и, если бы ты не была столь неумелой любовницей, ничего  бы
этого не случилось!
   - Неумелой! - Обвинение так поразило ее, что Франческа почти забыла о
пульсирующей между ногами боли и о том противном и липком, что текло  по
ее бедрам. - Неумелой! Ты набросился на меня!
   Он завязал пояс и враждебно посмотрел на Франческу:
   - То-то все позабавятся, когда я расскажу, что красивая Франческа Дей
фригидна!
   - Я не фригидна!
   - Конечно, ты  фригидна.  Я  любил  сотни  женщин,  и  ты  -  первая,
оставшаяся недовольной!
   Он подошел к позолоченному комоду и достал трубку.
   - Боже, Франческа, если бы я знал, как ты ужасна в постели, я  бы  не
связывался с тобой!
   Франческа выскочила в ванную, кое-как оделась и выбежала из дома. Она
запретила себе думать о том, что ее изнасиловали.
   Это было страшное недоразумение, и она просто заставит себя забыть об
этом. Кроме всего, она -  Франческа  Серрителла  Дей.  С  ней  не  может
случиться ничего по-настоящему ужасного!
 
НОВЫЙ МИР 
 
Глава 3 
 
   Даллас  Фремонт  Бодин  сказал  как-то  раз  репортеру   из   "Спорте
иллюстрейтед", что профессиональные игроки в гольф отличаются от  других
профессиональных спортсменов тем, что не плюются. Если  они  из  Техаса,
конечно. Другие-то с удовольствием делают всякие мерзости.
   Техасский стиль гольфа был одним из излюбленных тем Далли. О  чем  бы
ни шла речь, он запускал одну руку в свои золотые волосы, бросал  в  рот
пластинку "Даббл-баббл" и заявлял:
   - Вы, конечно, понимаете, мы говорим о настоящем техасском  гольфе..,
а не об  этом  модном  дерьме  из  Профессиональной  ассоциации  гольфа!
Настоящий, со своими хитростями, с  ударчиками,  которые  пробивают  мяч
против ураганного ветра и вколачивают его в шести дюймах от  колышка  на
выгоревшей общественной площадке для гольфа! И не важно, что  у  вас  из
клэбов <Клэб - клюшка для игры в гольф.> всего лишь старенькая  железная
"пятерка" - она досталась вам в детстве, и вы таскаете ее с собой просто
потому, что на нее приятно взглянуть!
   К концу 1974 года Далли Бодин создал себе  у  спортивных  журналистов
репутацию спортсмена, который собирается внести желанную  струю  свежего
воздуха в  душный  мир  профессионального  гольфа.  Его  привлекательная
техасская физиономия  красовалась  на  журнальных  обложках,  колоритные
высказывания широко публиковались.
   К сожалению, Далли часто исключали за ругань  с  официальными  лицами
или за "левые" ставки с нежелательными особами, поэтому его  никогда  не
оказывалось поблизости, когда в палатке для прессы  дела  начинали  идти
туго. Тем не менее  репортеру,  чтобы  отыскать  его,  требовалось  лишь
узнать у местных жителей название  самой  захудалой  в  округе  сельской
забегаловки ковбойского пошиба, и  в  девяти  случаях  из  десяти  Далли
оказывался там со своим кэдди <Кэдди - подручный  игрока  в  гольф.>  по
имени Кларенс  Скит  Купер  и  тремя  или  четырьмя  бывшими  королевами
студенческих балов, которым удалось ускользнуть на вечерок от мужей.
   - Определенно, брак Санни и Чер под угрозой,  -  сказал  Скит  Купер,
изучая экземпляр журнала "Пипл" в тусклом свете, сочащемся из  открытого
перчаточного отделения. Он глянул