Как только  пальцы  их
соприкоснулись, он тут же выпустил крышку и отдернул руку.
   - Когда вы в последний раз ели? - спросил он без особого  интереса  и
поднялся на ноги.
   Еще несколько глотков, два-три глубоких вдоха и  выдоха,  и  сознание
Рэчел прояснилось настолько, что она смогла придумать достойный ответ:
   - Вчера вечером я откушала седла дикой козы.
   Не говоря больше ни слова, Боннер сунул ей в руку шоколадное пирожное
с колечком белого крема посередине.
   Рэчел откусила от него кусочек и тут же протянула пирожное Эдварду со
словами:
   - Доешь его, дорогой. Я не голодна.
   - А ну-ка давайте съешьте его сами, - коротко и  повелительно  бросил
Боннер. Его  слова  прозвучали  как  приказ,  которого  невозможно  было
ослушаться. Рэчел хотелось запустить пирожным ему в  физиономию,  но  на
это у нее не было сил.
   - Это будет мне уроком, - заметила она, прожевывая очередной кусок. -
Не следует танцевать всю ночь до упаду. Должно быть, это последнее танго
меня доконало.
   По глазам Боннера она поняла, что он не верит ни одному ее слову.
   - Почему вы до сих пор здесь? - спросил он.
   Рэчел было неприятно, что он стоит, нависая над ней, словно скала,  и
она, сделав героическое усилие, тоже поднялась на  ноги.  При  этом  она
отметила, что ноги ее не очень-то слушаются, и, едва успев  встать,  тут
же опустилась на забрызганный краской складной металлический стул.
   - А вы не  заметили..,  сколько  я  всего  переделала  прежде..,  чем
потерять сознание? - спросила она.
   - Заметил. Но я уже сказал, что не собираюсь вас нанимать. - -  Но  я
хочу здесь работать.
   - В таком случае мне очень жаль.  -  Боннер  не  торопясь  распечатал
пакетик с чипсами и протянул его Рэчел.
   - Но я должна получить работу в вашем заведении.
   - Сомневаюсь.
   - И все же это действительно так.
   Выудив из пакета несколько чипсов, Рэчел положила их в рот. При  этом
лицо ее исказилось от боли: это в порезы на ее пальцах  попали  крупинки
соли. Заметив гримасу боли, Боннер взял ее за запястья и, повернув  руки
ладонями кверху, принялся внимательно изучать кровоточащие царапины. Они
не произвели на него особого впечатления.
   - Удивляюсь, как это  вы,  будучи  такой  всезнайкой,  не  догадались
надеть перчатки, - сказал он.
   - Я забыла их в моем пляжном домике.  -  Рэчел  встала  со  стула.  -
Сейчас я зайду в дамскую комнату и хоть немного отмою эту грязь.
   Она нисколько не удивилась, кода Боннер не сделал ни малейшей попытки
ей помешать. Эдвард последовал за ней.
   Дамский туалет оказался запертым, но дверь в  мужской  была  открыта.
Сантехника была старой и весьма неприглядной, но Рэчел заметила рядом  с
раковиной стопку чистых бумажных полотенец  и  свежий  кусок  туалетного
мыла.
   Она вымылась, как  могла,  и  от  холодной  воды  почувствовала  себя
заметно лучше. Тем не менее выглядела она  по-прежнему  ужасно:  грязное
платье, землистое лицо. Кое-как расчесав пальцами спутанные волосы,  она
пощипала  себя  за  щеки,  чтобы  добиться  хотя  бы  подобия   румянца.
Одновременно Рэчел размышляла, как ей быть дальше. В итоге она пришла  к
выводу, что, поскольку ее "шевроле-импала" невозможно стронуть с  места,
ей остается одно - продолжать бороться.
   К тому времени когда она вернулась в закусочную, Боннер уже  закончил
прикреплять к потолку неоновые трубки.
   Глядя, как он складывает стремянку и прислоняет  ее  к  стене,  Рэчел
изобразила на лице беззаботную улыбку.
   - Ну так как, может, мне  потихоньку  начать  зачищать  стены,  чтобы
потом я могла их покрасить? - спросила она. - Когда я  с  этим  покончу,
здесь будет вдвое лучше, чем теперь.
   Хозяин кинотеатра повернулся к ней, и сердце у нее упало: на лице его
было все то же равнодушное, отсутствующее выражение.
   - Бросьте, Рэчел. Я не собираюсь вас нанимать! Раз  вы  не  уехали  с
буксировщиком,  я  вызвал  еще  кое-кого,  чтобы  вас  забрали   отсюда.
Подождите у дороги.
   Борясь с охватившим ее новым приступом  отчаяния,  женщина  энергично
затрясла головой.
   - Вы не можете так поступать, Боннер. Приводить в порядок придорожные
кинотеатры, где можно смотреть фильмы прямо из автомобилей,  -  это  мое
призвание!
   - Найдите себе другое место, а мой кинотеатр оставьте в покое.
   Похоже у Боннера было каменное  сердце.  Беды  Рэчел  его  совсем  не
трогали. Эдвард с озабоченным, даже с каким-то  стариковским  выражением
на лице стоял рядом с матерью, вцепившись ручонками в ее юбку.  Взглянув
на сына, она почувствовала, как внутри у нее все оборвалось.
   Рэчел поняла, что готова пожертвовать чем угодно ради своего малыша.
   - Пожалуйста, Боннер, - снова заговорила она, и  ей  показалось,  что
голос ее срывается на визг, как безнадежно загнанный мотор ее "шевроле".
- Мне  нужна  передышка.  -  Она  сделала  паузу,  почувствовав  приступ
ненависти к себе за то, что не смогла сдержаться, и произнесла последние
слова с просительной интонацией. - Я на все согласна.
   Боннер медленно поднял голову и осмотрел ее таким взглядом, что Рэчел
почему-то стало стыдно  за  свои  растрепанные  волосы  и  перепачканное
платье. Именно в эту секунду  она  вдруг  осознала,  что  перед  ней  не
истукан, а мужчина, и почувствовала себя точно так же,  как  шесть  дней
назад в мотеле "Доминион".
   - У меня  на  этот  счет  есть  серьезные  сомнения,  -  едва  слышно
пробормотал владелец кинотеатра.
   Да, ему было на все наплевать, но тем не менее именно в  этот  момент
где-то в глубине его глаз промелькнуло какое-то новое выражение, которое
таило опасность. В  том,  как  он  посмотрел  на  нее,  не  было  ничего
похотливого,  но  в  то  же  время  Рэчел  поняла,  что  он  все  же  не
бесчувственное изваяние и кое-что его все-таки интересует.
   Сердце Рэчел отчаянно заколотилось, у нее мгновенно пересохло во рту.
Она слишком долго  боролась  с  судьбой,  и,  как  видно,  пришло  время
сдаться. Силы ее иссякли, и оставалось лишь покориться неизбежному.
   Облизав  сухие  губы  языком,  Рэчел  вперила  пристальный  взгляд  в
Габриэля Боннера.
   - Эдвард, милый, - сказала она, -  мне  надо  поговорить  с  мистером
Боннером с глазу на глаз. Пойди поиграй на той черепахе.
   - Я не хочу.
   - Никаких пререканий. - Повернувшись к Боннеру  спиной,  она  подвела
сына к двери. Когда он шагнул за порог, она вымученно улыбнулась ему.  -
Ну, иди, мопсик. Я скоро к тебе приду.
   Мальчик неохотно побрел прочь. Глаза Рэчел стали наполняться слезами,
но  она  отчаянным  усилием  воли  не  дала  им  пролиться.  Сейчас  был
неподходящий момент, чтобы плакать, да и вообще это было  бы  совершенно
бессмысленно.
   Закрыв дверь закусочной, она заперла ее изнутри, снова повернулась  к
Боннеру лицом и вызывающе вскинула подбородок, чтобы хозяин придорожного
кинотеатра не считал ее несчастной жертвой.
   - Мне нужен постоянный заработок, я готова сделать все,  что  угодно,
лишь бы его получить.
   Боннер  издал  короткий  звук,  который  был  похож  на  смешок,  но,
поскольку в нем напрочь отсутствовал хотя бы малейший  признак  веселья,
скорее всего это было просто фырканье.
   - В самом деле? - осведомился он.
   - Да, в самом деле, - хриплым, ломающимся голосом подтвердила  Рэчел.
- Слово скаута.
   Она начала расстегивать непослушными пальцами  пуговицы  платья,  под
которым у нее не  было  ничего,  кроме  синих  нейлоновых  трусиков:  ее
маленькая грудь не заслуживала того, чтобы тратиться на лифчик.
   Боннер молча  наблюдал  за  ней.  Интересно,  женат  он  или  холост,
подумала про себя Рэчел. Она решила, что, учитывая его возраст и в целом
весьма привлекательную, мужественную внешность, жена у него скорее всего
есть.  Что  ж,  Рэчел  оставалось  только  мысленно  принести  извинения
неизвестной женщине, которой она вынуждена причинить зло.
   Хотя Гейба Боннера только что оторвали от работы, под ногтями у  него
не было траурной каймы, а на рубашке - вполне естественных в такую  жару
пятен пота. Обратив на это внимание, Рэчел поблагодарила судьбу  за  то,
что он по крайней мере чист и опрятен, а изо рта у него не разит запахом
лука и нездоровых зубов. Тем не менее интуиция подсказывала ей, что  она
была бы в большей безопасности, если бы перед  ней  сейчас  стоял  Клайд
Рош.
   - Где же  ваша  гордость?  -  неожиданно  спросил  Боннер,  почти  не
разжимая губ.
   - Я ее только что потеряла, - ответила Рэчел,  расстегивая  последние
пуговицы. Затем она сбросила платье с плеч, и оно с тихим шелестом упало
к ее ногам.
   Пустые глаза Боннера уставились на  ее  маленькие,  высокие  груди  и
резко проступившие под кожей ребра. Затем взгляд его  опустился  ниже  -
крохотные трусики Рэчел не могли скрыть ни выступающие тазовые кости, ни
едва заметные следы растяжек на коже живота, как раз над резинкой.
   - А ну-ка, оденьтесь, - скомандовал он.
   Рэчел перешагнула через  платье  и,  оставшись  в  одних  трусиках  и
сандалиях,  заставила  себя  подойти  к  нему.   Стараясь   не   уронить
достоинства, она держала голову высоко вскинутой.
   - Я готова работать в две смены, Боннер, - сказала она. -  И  днем  и
ночью. Этого не сможет ни один мужчина, Полная  мрачной  решимости,  она
протянула руку и накрыла ею кисть Боннера.
   - Не прикасайтесь ко мне! - выкрикнул он и отскочил в сторону, словно
она его ударила. Глаза его больше не  были  пустыми.  Они  потемнели  от
гнева, такого страшного, что Рэчел невольно сделала шаг назад. Подхватив
с пола платье, Боннер швырнул его ей в лицо.
   - Наденьте это.
   Рэчел разом ссутулила плечи: она поняла, что проиграла. Держа, в руке
платье, она нашла глазами изображение Дуэйна Сноупса, глядящего  на  нее
со стены.
   Грешница! Шлюха!
   Пока она надевала платье, Боннер подошел к  дверям  и  отпер  их,  но
открывать не стал. Остановившись у входа,  он  положил  руки  на  бедра.
Плечи его двигались вверх-вниз, так тяжело он дышал.
   Как раз в тот момент, когда Рэчел онемевшими, распухшими  пальцами  с
трудом застегнула последнюю пуговицу, двери закусочной распахнулись.
   - Эй, Гейб, Дили передал мне, что ты звонил. Где...
   При виде Рэчел преподобный  Этан  Боннер  замер  на  месте.  Это  был
светловолосый, поразительно красивый мужчина с тонкими  чертами  лица  и
добрыми глазами, то есть полная противоположность своему брату.
   Рэчел уловила тот момент, когда он узнал ее.  Мягко  очерченные  губы
Этана Боннера сжались и разом стали тоньше,  во  взгляде  его  мелькнуло
презрение.
   - Так-так, - протянул он. - Значит, вдова  Сноупс  снова  решила  нас
посетить.
 
Глава 3 
 
   - О чем ты? - удивленно спросил Гейб, повернувшись к брату.
   Во взгляде Этана, устремленном на Габриэля, Рэчел  почудилось  что-то
отеческое. Этан подошел к Гейбу и встал так, словно хотел  прикрыть  его
своим телом. Со стороны это выглядело довольно  смешно,  поскольку  Гейб
был выше ростом и мускулистее.
   - А разве она не сказала, кто она такая? - Этан оглядел Рэчел, теперь
уже не скрывая презрения.  -  Впрочем,  семейство  Сноупсов  никогда  не
отличалось искренностью и открытостью.
   - Я не из семейства Сноупсов, - деревянным голосом заметила Рэчел.
   - Все те несчастные, которые посылали  вам  деньги,  были  бы  крайне
удивлены, если бы услышали ваши слова.
   - Она сказала, что ее зовут Рэчел Стоун, - вставил Гейб.
   - Не верь ни одному ее слову, - сказал Этан тем мягким  тоном,  каким
обычно люди говорят с больными. - Она вдова покойного, но оставившего по
себе недобрую память Дуэйна Сноупса.
   - Вот оно что.
   Этан прошел в глубь закусочной. На  нем  были  тщательно  выглаженная
голубая рубашка, брюки цвета хаки с острой складкой и блестящие,  хорошо
вычищенные полуботинки. Его светлые волосы, голубые глаза и мягкие черты
лица резко контрастировали с довольно привлекательной, но гораздо  более
мужественной внешностью его брата. Если Этан вполне подошел бы  на  роль
ангела, то Габриэль, если судить по его виду, мог быть только  одним  из
слуг сатаны.
   - Дуэйн погиб года три назад,  -  пояснил  Этан  все  тем  же  мягким
голосом, каким обыкновенно разговаривают у постели тяжелобольного. -  Ты
в то время жил в Джорджии.
   Завладев   несколькими   миллионами   долларов,   которые   ему    не
принадлежали, он уже собирался покинуть страну, буквально  на  один  шаг
опережая идущих по его следу служителей закона.
   - Кажется, я об этом  что-то  слышал,  -  заметил  Гейб  без  всякого
интереса, как бы по привычке. Рэчел невольно подумала, есть ли вообще на
свете хоть что-нибудь, что его волнует.
   - Его самолет рухнул в океан, - снова  заговорил  Этан.  -  Тело  его
нашли, но деньги так и остались на дне.
   Гейб облокотился спиной и  локтями  на  стойку  и  медленно  повернул
голову в сторону Рэчел. Она вдруг почувствовала, что не может  заставить
себя посмотреть ему в глаза.
   - Между прочим, Дуэйн был вполне приличным человеком, пока не женился
на ней, -  продолжал  Этан.  -  Миссис  Сноупс  очень  нравятся  дорогие
автомобили и модные тряпки. Стремление угодить ей сделало Дуэйна алчным,
и его деятельность по сбору средств  стала  настолько  активной,  что  в
конце концов он и погиб.
   - Он не первый проповедник, с  которым  случилось  такое,  -  заметил
Гейб.
   Этан поджал губы.
   - Дуэйн проповедовал так называемую теологию процветания. Следуя  его
теории, люди должны были расставаться с тем, что  у  них  есть,  даже  с
последним долларом, чтобы получить от Бога во сто  крат  больше.  Сноупс
говорил о  Боге  так,  словно  Всевышний  был  чем-то  вроде  игрального
автомата. И  надо  сказать,  многие  поддавались  его  проповедям.  Люди
жертвовали  деньги,  полученные  от  органов  социального   обеспечения,
пособия  по  безработице.  Одна  женщина  из  Южной  Каролины,   больная
диабетом, прислала ему деньги, которые были ей  нужны  для  приобретения
инсулина. Вместо того чтобы отослать эти деньги обратно,  Дуэйн  зачитал
ее письмо с экрана, заявив, что это - пример, которому должен  следовать
каждый. Неплохой козырь, и Дуэйн его умело использовал.
   Этан метнул на  Рэчел  такой  взгляд,  словно  перед  ним  была  куча
отвратительных отбросов, и продолжил тираду:
   - Камера показала миссис Сноупс, сидящую в первом ряду  на  скамье  в
нашем городском храме, - в платье с блестками, со слезами благодарности,
стекающими по  щекам,  покрытым  толстым  слоем  румян.  Позже  какой-то
репортер из "Шарлотт обсервер" снова раскопал эту историю  и  обнаружил,
что у той бедной женщины случилась диабетическая кома,  и  в  итоге  она
умерла.
   Рэчел опустила глаза. Те слезы, о которых рассказал  Этан,  лились  у
нее из глаз от стыда и  беспомощности.  Но  об  этом  не  было  известно
никому, кроме нее самой. Каждый раз перед съемкой ее  заставляли  сидеть
на скамье в первом ряду с густо накрашенным лицом, в одежде  с  люрексом
или блестками. Что поделать, таковы были  понятия  Дуэйна  о  красоте  и
элегантности. Обнаружив, что Дуэйн всего лишь делает на религии  деньги,
она попыталась уйти от него. Увы, беременность сделала это невозможным.
   Когда общественности стало известно, что муж Рэчел  нечист  на  руку,
Дуэйн организовал несколько телепокаяний, пытаясь спасти свою шкуру.  Он
витийствовал с экрана, рассказывая о том, как  греховная  женщина  увела
его с праведного пути и  заставила  пасть.  Надо  сказать,  что  у  него
хватило ума  не  пытаться  полностью  обелить  себя.  План  преподобного
Сноупса был беспроигрышным. Смысл его выступлений был Прост  и  понятен:
если бы не алчность жены, он никогда не поддался бы искушению.
   Разумеется, на это купились далеко не  все,  однако  Сноупсу  удалось
внушить эту идею большинству своих последователей. В результате Рэчел за
последние три года неоднократно узнавали на улице и публично оскорбляли.
   Дверь  закусочной,  скрипнув   петлями,   слегка   приотворилась.   В
образовавшуюся неширокую щель протиснулся маленький мальчик и,  подбежав
к матери, остановился.
   - Я же сказала, чтобы ты побыл на площадке, - резким тоном произнесла
Рэчел,  которой  не  хотелось,  чтобы  Эдвард  присутствовал  при  столь
неприятном для нее разговоре.
   Низко опустив голову, сын тихо, едва слышно пробормотал:
   - Там большая.., большая собака.
   Она усомнилась в правдивости его слов, но все же ободряюще сжала  его
плечо. Одновременно она бросила на Этана  взгляд  затравленной  волчицы,
который ясно давал ему понять, что он должен внимательно следить за тем,
о чем можно, а о чем не следует говорить в присутствии ребенка.
   Этан уставился на Эдварда.
   - Я и забыл, что у вас с Дуэйном был сын, - пробормотал он.
   - Это Эдвард, - сказала Рэчел, стараясь говорить таким тоном,  словно
ничего  не  случилось.  -  Эдвард,  поздоровайся  с  преподобным   отцом
Боннером.
   - Привет, - сказал мальчик, не  отрывая  глаз  от  своих  тапочек  на
резиновой подошве, а затем, помолчав немного, громким шепотом, так,  что
его слышали все присутствовавшие, спросил:
   - Он тоже шарлот таун?
   Поймав вопросительный взгляд Этана, Рэчел пояснила:
   - Он хочет знать, не  шарлатан  ли  вы.  -  Голос  ее  окреп.  -  Ему
доводилось слышать, как этим словом называли его отца...
   На какой-то момент Этан растерялся, но быстро взял себя в руки.
   - Нет, Эдвард, я не шарлатан.
   - Преподобный  Боннер  настоящий  слуга  Господа,  малыш.  Честный  и
богобоязненный, - Рэчел посмотрела Этану прямо в глаза. - Он из тех, кто
не судит людей, а сочувствует тем, кому повезло меньше, чем ему.
   Этана Боннера, однако, было так же трудно смутить, как и его брата.
   - Миссис Сноупс, даже не мечтайте снова обосноваться здесь. Вас никто
не хочет здесь видеть, - сказал он  и  повернулся  к  Гейбу.  -  У  меня
назначена встреча, так что мне  пора  ехать  в  город.  Давай  пообедаем
сегодня вечером вместе.
   - А с ними что ты собираешься  делать?  -  спросил  Габриэль,  кивнув
головой в сторону Рэчел и Эдварда.
   На лице Этана отразилась нерешительность.
   - Прости, Гейб, - сказал он наконец. - Ты ведь знаешь,  что  я  готов
сделать для тебя все, что угодно, но в этом деле я не могу тебе  помочь.
В нашем городе миссис Сноупс - нежелательная персона, и я  не  буду  тем
человеком, благодаря которому она снова появится в Солвейшн.
   Он мягко дотронулся до руки  Гейба  и  направился  к  двери.  Тот  на
мгновение словно оцепенел, но тут же ринулся вслед за братом.
   - Этан! Погоди минутку.
   Эдвард снизу вверх посмотрел на мать.
   - Нас никто не любит, правда? - спросил он.
   Рэчел сглотнула подступивший к горлу комок.
   - Мы с тобой - самые замечательные люди на свете, а если кто-то не  в
состоянии это понять, то он просто не стоит того, чтобы  мы  тратили  на
него свое время.
   До нее донеслось ругательство, и в закусочной  снова  появился  Гейб.
Губы его недовольно кривились. Уперев руки в бока, он уставился на  нее.
Рэчел только сейчас поняла, какой он высокий.  В  ней  самой  было  пять
футов и семь дюймов, но рядом с ним она  чувствовала  себя  маленькой  и
беззащитной.
   - Сколько знаю своего брата, это первый случай,  когда  он  кому-либо
отказал в помощи.
   -  Могу  вам  сказать,  Боннер,  что  даже  терпение  добропорядочных
христиан имеет свои пределы.  С  точки  зрения  большинства  из  них,  я
смертельно перед ними виновата, - Мне вы здесь не нужны!
   - Боюсь, для меня это не новость.
   Лицо Гейба помрачнело.
   - Это  место  не  подходит  для  ребенка.  Ему  просто  нельзя  здесь
оставаться.
   Почувствовав, что хозяин кинотеатра начинает колебаться, Рэчел быстро
сориентировалась, решив прибегнуть к безвредной, с ее точки зрения, лжи.
   - Мне есть где его разместить.
   Эдвард еще теснее прижался к ее боку.
   - Если я вас и  найму,  то  только  на  пару  дней,  пока  не  подыщу
кого-нибудь другого.
   - Ясно, - кивнула Рэчел, стараясь не показывать радости.
   - Ну ладно, - буркнул Гейб. - Приходите  завтра  к