Бобби Тому немало досадных минут. Зная  о
его непомерной гордости и щепетильности, особенно в  "женском"  вопросе,
Грейси пожалела его, и в душе ее рядом с болью поселилось  сочувствие  к
этому эгоцентричному и не очень далекому властелину земного шара.
   Майор  Лютер  Бейнз  ссыпал  стеклянные  шары,   содержащие   корешки
лотерейных билетов, в  прозрачный  барабан  и  жестом  пригласил  Грейси
подойти к нему.
   -  Перед  тем  как  всеми   нами   уважаемый   Бобби   Том   проведет
профессиональный разбор гольф-турнира и представит нам  участвовавших  в
нем спортсменов, мы с вами разыграем сейчас  это  замечательное  одеяло,
которое преподнесли нам  мастера  из  муниципальной  лечебницы  "Зеленые
холмы". Розыгрыш проведет хорошо  знакомая  большинству  из  собравшихся
здесь мисс Грейси Сноу. Она собирается вскоре покинуть наш  несравненный
город, и мы все, конечно, будем очень скучать по  ней.  Так  давайте  по
этому поводу наградим ее дружными аплодисментами!
   Восторженные рукоплескания, сопровождаемые свистом, взмыли к  небесам
и стихли. Грейси потянулась к  барабану  и  нашарила  в  его  прозрачном
объеме призовой шар.
   - Номер один-три-семь, - объявила она.  Этот  билет,  как  оказалось,
Один из актеров студии "Уиндмилл" купил для Элвиса,  и  счастливая  мать
вынесла проснувшегося  малыша  на  сцену.  Грейси  поцеловала  Натали  и
завернула пускающего пузыри победителя в огромное  одеяло,  подумав  при
этом, что, наверное, будет скучать по этому ласковому ребенку. Потом она
хотела незаметно сойти со сцены, но майор Бейнз удержал ее за руку.
   Бобби Том подошел к  микрофону,  и,  прослушав  несколько  его  фраз,
Грейси с удивлением обнаружила, что никогда  еще  не  видела  его  таким
забавным  и  остроумным.  Он  говорил  и  жестикулировал  как  настоящий
актер-комик, он вышучивал слабые стороны своих  партнеров  по  гольфу  и
откровенно хохотал над своей никудышной  игрой.  Его  гипертрофированное
самолюбие, похоже, было спрятано  далеко  в  карман.  Глаза  Бобби  Тома
возбужденно светились, а его улыбка,  по  всем  законам  справедливости,
должна была бы принадлежать фотомодели, рекламирующей  зубную  пасту,  а
вовсе не профессиональному экс-футболисту высшей  лиги.  По  всему  было
видно, что если кто-то где-то здесь и страдает, то это явно не он.
   Закончив  церемонию  награждения  чемпионов  под  одобрительный   гул
зрителей,  он  не  отошел  от  микрофона,  как  предполагала  Грейси,  а
совершенно неожиданно посмотрел прямо на нее:
   - Перед тем как мы опять ринемся на танцульки, мои добрые  друзья,  я
должен сделать еще одно заявление...
   Струйка холодного пота скатилась по ее спине.
   - Некоторые из вас, а возможно, и все присутствующие,  без  сомнения,
слышали, что мы с Грейси расторгли нашу помолвку,  и  все  вы,  конечно,
видите, что она очень рассержена на меня.
   Он вновь подарил собравшимся  одну  из  своих  ослепительных  улыбок,
которая явственно показывала, что сердиться на него может только идиот.
   Замолчи, Бобби Том, мысленно умоляла  она.  Замолчи  сию  же  минуту.
Неужели ты не  понимаешь,  что  делаешь?  Разве  можно  во  всеуслышание
говорить о таких вещах?
   - Послушать одних - мы с Грейси вообще никогда  не  были  помолвлены;
послушать других - мы никогда не были знакомы и в связи с этим разошлись
навсегда. Но так это или не так, дорогие друзья, нам не стоит  сейчас  в
этом разбираться. Теперь подошел тот самый момент, когда нужно проделать
все принародно и правильно. - Он повернулся к мэру Теларозы:
   - Поднеси-ка, Лютер, эту леди сюда, потому что она все еще  злится  и
вряд ли сама соизволит подойти ко мне.
   Что ты наделал, Бобби Том? Я никогда, слышишь, никогда не прощу  тебе
этого.
   Лютер  Бейнз  весело  рассмеялся  и  вытолкнул  Грейси  вперед.   Она
растерянно посмотрела вниз, в толпу - на Терри Джо, на Натали, на  Сузи,
ожидая, что кто-нибудь из них придет ей на помощь, но они только  широко
улыбались и,  казалось,  совсем  не  замечали,  в  каком  состоянии  она
находится. Друзья Бобби  Тома  откровенно  посмеивались  и  обменивались
между собой негромкими репликами.
   Бобби Том крепко обхватил  рукой  талию  Грейси  и  с  очаровательной
улыбкой поглядел на ее бледное лицо,
   - Милая Грейси, прямо здесь, перед Богом, перед  своими  земляками  и
прочими акулами спортивного мира, которые  приходятся  мне  друзьями,  я
прошу тебя оказать мне честь и стать моей женой. - Он положил ладонь  на
микрофон и наклонился к ее уху. - Я люблю тебя, малыш, и  будь  уверена,
это все по-настоящему и бесповоротно.
   Сильная судорога прошла по ее телу. Она никогда не представляла себе,
что что-нибудь в этой жизни сможет ранить ее так сильно. Толпа  смеялась
и хлопала. Тут собрались люди, на  глазах  которых  он  рос,  и  друзья,
плечом к плечу с которыми он одерживал на футбольных полях  дорогие  ему
победы, и, конечно же, он не мог допустить, чтобы кто-либо  из  них  мог
когда-нибудь где-нибудь сказать, что видел его проигравшим.  Ложь  легко
давалась ему, он пускал слова  на  ветер,  абсолютно  не  задумываясь  о
последствиях,  и  сейчас  лжет,  чтобы  поддержать  свой   пошатнувшийся
авторитет несокрушимого космического ковбоя.
   Ее приглушенные слова предназначались только для его ушей:
   - Я не могу выйти за тебя замуж, Бобби Том. Я полагаю,  что  достойна
лучшей участи.
   Только  когда  ее  голос  вернулся  к  ней,   отраженный   верхушками
раскидистых деревьев, она поняла, что  он  убрал  руку  с  микрофона  за
секунду до того, как она  заговорила.  Смех  аудитории  внезапно  смолк.
Послышалось несколько нервных смешков, а потом наступила мертвая тишина.
   Лицо Бобби Тома побелело. Потрясенная, она смотрела в его глаза.  Она
не хотела его оскорбить, но роковые слова были сказаны,  и  уже  никакая
сила не могла бы вернуть их.
   Она ожидала, что он  придумает  сейчас  какую-нибудь  остроту,  чтобы
разрядить обстановку, но Бобби Том молчал.
   -  Мне  очень  жаль,  Бобби  Том.  -  Она  повернулась  и  сбежала  с
импровизированной сцены.
   Пробираясь через безмолвную толпу, она надеялась услышать  за  спиной
его  протяжный  голос,  его  внушающий  оптимизм   заразительный   смех,
усиленный  микрофоном,  на  радость  толпе  земляков.  В  уме  ее   даже
складывались слова, которые он мог бросить ей вслед.
   "О-у, люди! Вы только посмотрите на маленькую сердитую  леди!  Ставлю
бутылку шампанского, что к утру она придет в себя и кинется со всех  ног
обратно!"
   Она молча пробиралась вперед, спотыкаясь и наступая на  подол  своего
длинного льняного платья, когда громкоговорители за ее  спиной  заревели
гневно и враждебно:
   - Беги, беги, Грейси! Убирайся отсюда, дрянь! Я, видно, сошел с  ума,
когда ни с того ни с сего собрался осчастливить такое  ничтожество,  как
ты. Катись отсюда на все четыре стороны! Убирайся к черту из моей жизни,
чтобы я никогда больше тебя не видел!
   Она зарыдала и ускорила шаг, не разбирая  дороги,  не  понимая,  куда
идет, сознавая только, что ей нужно  уйти  как  можно  дальше  от  этого
места.
   Чья-то рука легла на  ее  плечо,  и  перед  ней  возник  Рэй  Бевинс,
киноактер студии "Уиндмилл".
   - Пойдем-ка со мной, Грейси. Я отвезу тебя.
   Динамики продолжали швырять ей вслед что-то ужасное, но  она  уже  не
слышала их.

Глава 24

   Бобби Том мучился от изнуряющего похмелья. В эту  ночь  он  разгромил
большую  часть  интерьера  "Вэгон  Вил",  выбил  стекла  в   новехоньком
"понтиаке" и сломал руку Лену  Брауну.  Бобби  Том  дрался  отчаянно,  и
утихомирить его смог только Бадди Бейнз, сбив с ног и отобрав  ключи  от
пикапа, чтобы  именитый  дружок  не  натворил  еще  худших  бед.  Жители
Теларозы не могли и представить себе, что придет час, когда им будет так
стыдно за своего любимого сына, и в  эту  ночь  все  они  дружно  качали
головами.
   Проснувшись, Бобби Том обнаружил себя в камере полицейского  участка.
Он  пытался  повернуться  и  охнул  от  боли.   Его   черепная   коробка
превратилась в наковальню, по которой какой-то великан стучал  молотком.
Он попробовал открыть глаза и понял, что один из них безнадежно  заплыл.
В животе пылал адский огонь и бурлило так, что не хотелось жить.
   Он, морщась, спустил ноги с узкой тюремной койки и  медленно  перевел
свою персону в сидячее положение. Даже после самых тяжелых и грубых  игр
ему не доводилось чувствовать себя так плохо. Он обхватил голову  руками
и погрузился в бездну отчаяния. Есть в мире счастливые люди, которые  не
помнят, что они вытворяют по пьянке, но Бобби Том не  принадлежал  к  их
числу. Его сучья память была стопроцентной.
   Боже, что он вчера говорил?!! Зачем вообще ему понадобилось тащить  к
микрофону Грейси? Он застонал, припомнив, что было потом. Она убегала от
него, пробираясь через толпу,  а  он  забрасывал  ее  грязью,  и  каждое
бранное слово, словно  удар  хлыста,  обжигало  содрогающиеся  плечи,  а
где-то в верхушках темных деревьев продолжал вибрировать ее шепот: "Я не
могу выйти за тебя замуж, Бобби Том.  Я  полагаю,  что  достойна  лучшей
участи".
   И это действительно так. Боже, прости и помоги верующему в  Тебя,  но
это жестокая правда. Она достойна любви настоящего мужчины  и  правильно
делает,  что  отвергает  торопливые  ласки  задержавшегося  в   развитии
переростка. Она достойна долгой и счастливой жизни с человеком,  который
будет думать больше о ней, чем о собственной засранной заднице.  Впервые
в жизни Бобби Том подумал о себе в таких выражениях и ощутил неожиданное
облегчение.
   Потом пришла  паника.  Что,  если  она  уже  покинула  город?  С  нее
станется. Грейси сделана не из того теста, чтобы менять однажды принятые
решения, а в Теларозе ее больше ничего не держит.
   Он вновь глухо застонал.
   Она говорила, что любит его, а каждое  ее  слово  отлито  из  чистого
золота, и, значит, ей не удастся в один миг  вырвать  из  своего  сердца
чувство к нему. Это соображение вселило в него надежду.  Однако  он  сам
умудрился поставить ее в такое положение, откуда обратного хода  нет.  И
Грейси во всеуслышание заявила об этом.
   Плоть Бобби  Тома  изнывала  от  жажды,  а  душу  его  бомбила  целая
эскадрилья невнятных и воспаленных эмоций. Легкие победы над  доступными
женщинами размагнитили в его существе какие-то важные  центры,  ведающие
этикой человеческих отношений, и, встретив достойного противника в  лице
Грейси, он проиграл все, что мог.  Потерпев  поражение  на  своем  поле,
Бобби Том вряд ли мог рассчитывать на успех вне его. Похоже, Грейси была
для него потеряна навсегда.
   - Н-да... Кажется, милый мальчик влип в неприятности вчера ночью?
   Бобби Том медленно поднял гудящую  голову  и  сквозь  прутья  решетки
разглядел Джимми Тэкери, самодовольно  поигрывающего  увесистой  связкой
ключей.
   - Я не собираюсь обмениваться  с  тобой  любезностями  прямо  сейчас,
Джимбо, - пробормотал он. - Что я должен сделать, чтобы выйти отсюда?
   - Меня зовут Джим.
   - Ну пусть Джим, - сказал Бобби Том равнодушно. Может  быть,  еще  не
все потеряно, думал он. Может быть, у него еще есть  шанс  и  он  сумеет
убедить ее переменить свое  решение.  "Господи  всемогущий,  -  мысленно
клялся он, - если Грейси вернется ко мне, я подарю ей частную  лечебницу
в первую годовщину свадьбы".
   Он осторожно выпрямился и посмотрел Джимбо в глаза:
   - Я должен выйти отсюда.
   - Судья Гейтс еще не вынес решения, - сказал  Джимбо  с  нескрываемым
удовольствием.
   Бобби Том с трудом поднялся на ноги. В животе его клокотало,  больное
колено пульсировало при каждом движении.
   - Когда он будет?
   - Почем я знаю. - Джимбо достал из нагрудного  кармана  зубочистку  и
сунул ее в уголок рта. - Судья не любит, когда его беспокоят по пустякам
с утра пораньше.
   Бобби Том взглянул на часы,  круглым  пятном  выделяющиеся  на  стене
коридора. Было почти девять.
   - Я позвоню ему, когда  смогу.  Это  хорошо,  что  ты  богат,  мистер
Зазнайка, потому что тебе предъявляются серьезные обвинения: оскорбление
действием, хулиганство, умышленное повреждение имущества и сопротивление
властям. Судья не придет в восторг от всего этого.
   Отчаяние в душе  Бобби  Тома  нарастало  с  каждой  секундой.  Каждое
мгновение, проведенное за решеткой, снижало его шансы  отыскать  Грейси.
Почему он вчера вел себя как самовлюбленный осел? Почему не смирил  свою
гордость, не бросился перед ней на колени и не сказал сразу, что во всем
виноват только он? Зачем ему понадобилось распускать перья перед  охочей
до скандалов толпой? Там, конечно, стояли его друзья, но разве с ними он
собирался строить свою жизнь и растить детей?
   Не скрывая волнения, он подошел к решетке:
   - Я сделаю все, что надо, только отпусти меня на пару часов. Я должен
поговорить с Грейси прежде, чем она уедет из Теларозы.
   - Никогда не думал, что доживу до  того  дня,  когда  ты  влипнешь  в
историю из-за юбки, - издевался Джимбо. - Дело в том, что эта крошка уже
не хочет тебя, Би Ти, и вся Телароза об этом теперь знает. Полагаю,  что
тут тебе уже ничто не поможет.
   Бобби Том схватился за прутья решетки:
   - Выпусти меня, Джимбо! Я должен найти ее.
   - Слишком поздно, красавчик. -  В  последний  раз  ухмыльнувшись,  он
ткнул зубочистку в  грудь  Бобби  Тома.  Подковки  его  каблуков  громко
застучали по кафельным плиткам пола. Он подошел к двери в конце коридора
и исчез за ней.
   - Вернись, сукин сын! - Бобби  Том  просунул  голову  между  крепкими
прутьями решетки. - Я знаю свои права! Мне нужен адвокат! И немедленно!
   Дверь не шелохнулась.
   Бобби Том взглянул на часы. Возможно, она никуда не уедет сегодня. Но
он сам не верил в это. Она оскорблена до глубины  души  и,  конечно,  не
станет ждать.
   - Дай мне хотя бы позвонить! - завопил он, и собственный крик чуть не
лишил его сознания, отдавшись эхом в измученном алкоголем мозгу.
   - Заткнись, красавчик, - лениво откликнулся Джимбо издалека.
   Только сейчас он сообразил,  что  находится  здесь  не  один.  Камера
напротив была занята, и какой-то потрепанный красноглазый тип следил  за
ним с нескрываемым любопытством.
   Игнорируя его взгляд, Бобби Том продолжал кричать:
   - Мне нужно позвонить! Джимбо! Дай мне возможность позвонить,  или  я
разделаюсь с тобой!
   Никто не отвечал.
   Он  заметался  по  камере  как  безумный.  Распухшее  больное  колено
высовывалось из прорехи в его ковбойских штанах, пуговиц на рубахе почти
не было, а суставы пальцев на руках выглядели так, словно по ним провели
теркой. Он вернулся к решетке и вновь стал кричать, но ответом  ему  был
только визгливый смех соседа.
   Неторопливо текли минуты. Бобби Том кричал, пока не охрип.  Он  знал,
что Джимбо получает сейчас неимоверное удовольствие от  его  воплей,  но
ему было на это наплевать. Его  волновало  только  одно  -  не  упустить
Грейси! Он все еще продолжал надеяться, что поезд его не ушел.
   Прошло около получаса, прежде чем дверь в конце коридора распахнулась
и возле  его  камеры  остановился  Дэл  Бреди,  молодой  красивый  негр,
помощник начальника полиции Теларозы. Бобби Том  невероятно  обрадовался
ему. Он играл когда-то в мяч с-братом этого шустрого мальчугана, и они с
ним всегда ладили.
   - Проклятие, Би Ти, ты орешь на всю округу!  Прости,  что  я  не  мог
заглянуть к тебе раньше, мне надо было дождаться, пока Джимбо уйдет.
   - Дэл, послушай! Мне нужно срочно позвонить. Я знаю, что  имею  право
на один телефонный звонок.
   - Ты уже сделал его ночью, Би Ти. Ты позвонил старине Джерри Джонсу и
заявил ему, что никогда не будешь играть за его вонючих "Ковбоев".
   - Дерьмо! - Бобби Том стукнул кулаком по решетке и чуть не  взвыл  от
резкой боли в ребре ладони.
   - Никто никогда не видел тебя таким нарезавшимся, Би Ти, -  продолжал
Дэл. - Ты разнес вдребезги пополам  "Вэгон  Вил"  и  чуть  не  покалечил
сунувшегося к тебе Лена.
   - Я разберусь со всем этим после и все  улажу,  Дэл.  Но  сейчас  мне
нужен телефон.
   - Не знаю, что и сказать, Бобби Том. Джимбо настроен очень  серьезно.
С тех пор как ты разделался с Хоппером...
   - Это было пятнадцать лет назад! - закричал Бобби Том. - Дай  же  мне
шанс, приятель! Всего лишь один звонок.
   К его радости, Дэл загремел ключами.
   - Ладно, Би Ти. Я полагаю, что успею воткнуть  тебя  обратно,  прежде
чем босс вернется из разливушки. То, о чем  он  никогда  не  узнает,  не
очень его огорчит.
   Дэл так долго  возился  с  замком,  что  Бобби  Тому  захотелось  его
придушить. В конце концов дверь камеры распахнулась, и он,  прихрамывая,
побежал по коридору. В приемной участка сидела Рози Коллинз.  Бобби  Том
еще малышом мял траву на ее газонах,  и  сколько  он  себя  помнил,  она
всегда работала здесь. Взглянув на его  заплывший  глаз,  Рози  покачала
головой и протянула ему трубку:
   - Это тебя, Бобби Том. Терри Джо сама не своя.
   Выхватив трубку из ее рук, Бобби Том закричал:
   - Хэлло, Терри Джо! Ты знаешь, где Грейси?
   - Сию минуту она  оформляет  у  нас  прокат  машины,  чтобы  ехать  в
Сан-Антонио, в аэропорт. Она не слышит меня, я говорю из задней комнаты.
Бадди шепнул мне, что у нее рейс в первой половине дня. Это он  заставил
меня разыскать тебя, хотя я уже поклялась, что никогда не буду  иметь  с
тобой дела. Я никогда не думала, Бобби Том, что  ты  можешь  быть  таким
ублюдком. Посмотри, что ты сделал с Грейси!  Бедняжка  вынуждена  надеть
черные очки - у йее все лицо опухло от слез, и я ведь,  заметь,  еще  ни
слова не сказала тебе о Бадди, у которого одна сторона челюсти  стала  в
два раза толще другой...
   - Скажи Бадди, чтобы не давал ей машину!
   - Он обязан дать, иначе потеряет лицензию на прокат машин. Он пытался
ее урезонить, но ты ведь хорошо знаешь ее нрав. Похоже, в эту минуту  он
передает ей ключи.
   Он выругался, проведя рукой по волосам, и сморщился,  задев  разбитый
висок.
   - Позвони судье Гейтсу прямо сейчас и попроси его  приехать  ко  мне.
Скажи ему...
   - Уже поздно, она садится в машину. Это такая  дешевая  синяя  тачка.
Грейси - очень осторожный водитель, Бобби Том. Ты  сможешь  догнать  ее,
если выедешь, не очень-то мешкая.
   - Но я за решеткой!
   - Так выбирайся оттуда.
   - Постараюсь! А ты попробуй там потянуть резину.
   - Ничего не выйдет, Бобби  Том,  она  уже  отьезжает.  Тебе  придется
ловить ее где-нибудь на шоссе.
   Бобби  Том  бросил  трубку  и  повернулся  к  Рози  и  Дэлу,  которые
прослушали весь разговор с нескрываемым интересом.
   - Грейси только что выехала от Бадди, направляясь  в  Сан-Антонио.  Я
должен успеть перехватить ее,  пока  она  не  пересечет  границу  нашего
округа.
   - Какого черта он делает здесь? - Джимбо Тэкери, как разъяренный лев,
ворвался в крошечную приемную. В складках его рубашки застряли крошки от
сандвича, который он  дожевывал  на  ходу.  Смуглое  лицо  шефа  полиции
Теларозы пошло серыми пятнами гнева.
   - Грейси покидает город, - попытался прояснить ситуацию Дэл.
   - Он под арестом! - заорал Джимбо. - Немедленно посади его под замок.
   Дэл неохотно повернулся к Бобби Тому:
   - Извини, Би Ти! Похоже, твое дельце не выгорит.
   Бобби Том вскинул к груди руки, сжатые в кулаки. Его  голос  зазвучал
угрожающе:
   - Не подходи ко мне, Дэл. Мне надо поговорить с Грейси! Тебе придется
или уложить меня на месте, или выпустить из этой чертовой каталажки.
   Дэл некоторое время изучал Бобби  Тома  пристальным  взглядом,  потом
повернулся к Джимбо:
   - Почему бы нам не отпустить его на часок-другой, шеф?  Пусть  Би  Ти
уладит свои дела.. Мы ведь тоже были кой в чем не  правы,  когда  сажали
его.
   Джимбо Тэкери презрительно скривил губы, его лохматые брови сошлись в
один клочковатый пучок.
   - Заткни свою пасть и пошевеливайся!  Иначе  вылетишь  отсюда  в  два
счета.
   Никто из семейства Бреди не потерпел бы такого обращения,  и  Дэл  не
был исключением из правила.
   - Ты никогда не уволишь меня, вонючка!