сдвинул солнечные очки на макушку.
   - Похоже, у меня появился серьезный соперник  в  борьбе  за  симпатии
Кеннета.
   - Десятью  минутами  раньше  я  поклялась  бы,  что  ты  бредишь,  но
сейчас... Мне очень нравится Эмма, но, боюсь, Кенни - ей  не  по  зубам.
Они играют в разных лигах. Все равно что  сосватать  Белоснежку  и...  и
Кенни Тревелера.
   - Она и мне симпатична. Признаться, я ее обожаю. Но ты права: Эмма не
в его вкусе. Все же должен отметить,  что  эта  его  истерика  несколько
сбила меня с толку. - И с глубоким трагическим вздохом добавил:
   - Ты и понятия не имеешь, каково быть жертвой безнадежной страсти.
   Тори сочувственно кивнула. Всем,  кроме  Кенни,  было  известно,  что
Патрик безнадежно влюблен в своего хозяина с того момента, как тот начал
размахивать кулаками в памятной драке. Тори долго жалела  Патрика,  пока
не сообразила, что он наслаждался драмой неразделенной любви  почти  так
же сильно, как и самой любовью.
   Но все же: Кенни, мечтающий о леди  Эмме?  Она  сознавала,  насколько
брат выбит из  колеи  своей  дисквалификацией.  Может,  он  нуждается  в
эмоциональной отключке, некоем способе отвлечься  от  проблем  и  именно
поэтому выбрал леди Эмму? Она человек надежный, всегда рядом и  идеальна
в качестве подружки, поскольку не задержится здесь надолго. Благодаря их
чокнутой мамаше он не видит в женщине друга и путает свои потребности  в
общении с сексуальными.
   Тори встревоженно нахмурилась. Ей не  давали  покоя  мысли  об  Эмме.
Никто не способен устоять перед Кенни, особенно если тот  пустит  в  ход
свои чары, а леди Эмма при всем своем  уме  напрочь  лишена  опыта,  что
делает ее куда уязвимее большинства женщин. И если Кенни не опомнится  и
не придет в себя, сердце леди Эммы будет разбито.
   Если, конечно, Декстер не зацапает ее первым.
   Тори сунула в рот очередную порцию жвачки и попыталась убедить  себя,
что связь между Дексом и Эммой мигом  решит  кучу  проблем.  Тори  будет
свободна как ветер, а Эмма убережется от разрушительного обаяния  Кенни.
Любому понятно с первого взгляда, что Декс и Эмма - идеальная пара.  Он,
конечно, жлоб, но... прямо скажем, весьма сексапильный. А Эмма -  просто
куколка. Они созданы друг для  друга.  Так  почему  же  Тори  испытывает
отчаяние при одной мысли об этом?
   Наверное, потому, что именно в этот момент осознала нечто  совершенно
безумное: ей не терпится узнать Декстера поближе. Но  этому  не  бывать,
если он увлечется леди Эммой.

***

   Кенни растянулся в шезлонге, тупо уставившись  на  подсвеченную  воду
бассейна и припав губами к бокалу с  очень  дорогим  "Пино  нуар".  Часы
давно пробили полночь, а Эмма так и не вернулась из Остина.
   Положа руку на сердце, Кенни был далек от  состояния  ступора,  но  и
трезвым его никак  нельзя  было  назвать,  что  вполне  его  устраивало,
поскольку в трезвом состоянии он был куда приятнее, а  в  данный  момент
совершенно не желал слыть ни учтивым,  ни  милым.  Он  притащился  сюда,
после того как привел себя в  совершенно  жалкое,  униженное  состояние,
просмотрев предварительно прошлогоднюю запись своего финального раунда в
турнире "Мастерз". Но и это он делал вполне сознательно, лишь для  того,
чтобы отвлечься от ужасной картины, то и дело возникавшей перед глазами:
обнаженная Эмма в объятиях Декстера. Если бы не чертов Далли, он  сейчас
готовился бы к соревнованиям в Огасте, вместо того чтобы думать о  голой
Эмме. Его техника еще никогда не была  так  отточена,  он  устранил  все
шероховатости своего драйва ,  и  интуиция  подсказывала,
что именно в этом году ему суждено надеть  зеленую  куртку  чемпиона.  А
вместо  этого  он  нянчится  с  помешанной   на   власти   деспотической
тридцатидвухлетней девственницей.
   Наверху в ее спальне зажегся свет.  Значит,  она  наконец  соизволила
вернуться!
   Глаза  Кенни  зловеще  сузились,  словно  перед  молниеносным  путтом
 под уклон.
   Он, не торопясь, прикончил вино, занес бутылку на кухню.  Обычно  дом
как  бы  приветствовал  его,  но  сегодня  показался  далеко  не   столь
дружелюбным.
   Ковер приглушал звук шагов. Кенни поднялся по лестнице,  услышал  шум
воды в гостевой ванной и, не позаботившись постучать, распахнул дверь.
   Эмма уже придала  комнате  свою  неповторимую  атмосферу.  Соломенная
шляпка, украшенная  вишнями,  свисала  с  кроватного  столбика,  и  хотя
наполненная  цветами  ваза  на  комоде  носила  безошибочный   отпечаток
артистической руки  Патрика,  ярко-желтый  чайник  с  полевыми  цветами,
которые росли у  ограды  пастбища,  был  явно  принесен  Эммой.  Повсюду
валялись открытые книги, блокноты с записками, а еще он увидел флакон  с
розовым лосьоном и  огромную  плитку  шоколада  "Кэдбери"  с  наполовину
оторванной фольгой и неровно обкусанным краем.
   Сброшенная одежда лежала на  постели  вместе  с  сиреневым  лифчиком,
затканным белыми маргаритками. Крошечные трусики с таким же узором  были
брошены на ковре рядом с босоножками.
   С минуту посмотрев на них, Кенни прошелся по комнате,  поднял  лосьон
и, открутив пробку, понюхал. Детский тальк, цветы  и  пряности.  Даже  в
полутрезвом состоянии Кенни сумел оценить символику.
   Так и не выпустив из рук флакона, он подошел к мягкому креслу, сел  и
с наслаждением вытянул ноги. Потом растер жидкость на ладони.  На  ощупь
шелковистая и бесконечно женственная штука.  Он  поднес  палец  к  носу,
размышляя о том, как подобные вещи могут убаюкать и усыпить бдительность
мужчины. Только к нему это не относится: Кенни всегда помнил о том,  что
мягкая бархатная лапка скрывает острые коготки и женщина вечно стремится
переделать мужчину по своей мерке.
   Он такой дорогой ценой завоевал право жить как хочет, что никогда  не
поддавался соблазну позволить женщине, особенно такой  целеустремленной,
вновь войти в его жизнь. В его душе всегда  сохранялся  некий  потаенный
уголок, куда он никого  не  допускал.  Но  сегодня  леди  Эмма  каким-то
образом  ухитрилась  проникнуть  в  святая   святых.   Неосознанно,   но
ухитрилась. Значит, с этим следует покончить, и как можно скорее.
   Завинтив пробку, он удовлетворенно кивнул. Не  только  женщинам  дано
манипулировать мужчинами  -  иногда  бывает  наоборот.  Его  потребность
выжить и остаться мужчиной  была  так  велика,  что  он  стал  настоящим
мастером в тонком искусстве добиваться всего,  что  захочет,  ничего  не
давая в ответ.
   Дверь ванной распахнулась. Эмма удивленно  присвистнула  и  поплотнее
завернулась в полотенце. Он мельком увидел  порозовевшие  груди,  мягкие
соски, влажные завитки  волос  внизу  живота,  чуть  потемнее,  чем  те,
желтовато-каштановые, которые липли к щекам. Кровь прилила к паху.
   - Негодяй! - прошипела она. - Вы до смерти меня  перепугали!  Что  вы
здесь делаете?
   - Немного позднее возвращение, не находите?
   Сердце покатилось куда-то в пятки. Он, кажется, взбешен:  чувственные
губы стиснуты, фиолетовые глаза потемнели. Что же случилось за время  ее
отсутствия?
   - Не знала, что вы станете меня дожидаться.
   - Должно быть, вы забыли, что я отвечаю за вас.
   - Вздор. Я сама за себя отвечаю. А теперь вам лучше уйти.
   Он взвился с кресла и ошпарил ее долгим жестким взглядом.
   - И что? Распростились наконец со своей драгоценностью?
   Она не сразу сообразила, что Кенни имеет в виду, и едва удержалась от
негодующего ответа. Однако в  самую  последнюю  минуту  обнаружила,  что
любопытство пересилило. Что это так разозлило его? Почему  он  выглядит,
как средневековый инквизитор?
   - Хотите знать, переспала ли я сегодня с Декстером?  Именно  это  вас
волнует?
   К сожалению, ее прямота не застала его врасплох.
   - Ну... на глазах у Теда это  вряд  ли  вам  удалось.  Но  может,  вы
ухитрились от него избавиться?
   Что сделать в первую очередь? Надеть халат  или  выплеснуть  воду  из
вазы ему в физиономию?
   Она решила продлить игру еще на несколько минут:
   - Мы завезли его домой часа три назад.
   - И с тех пор вы оставались наедине с Декстером? Вдвоем?!
   Ваза стояла слишком далеко. Эмма промаршировала к встроенному шкафу и
вынула халат.
   - И наслаждалась каждой проведенной с ним минутой. - Она сунула  руки
под халат, вытащила полотенце и туго завязала пояс. - Если  у  вас  есть
что еще сказать по этому поводу - а я сильно вам не советую, - поговорим
лучше утром.
   - Между вами ничего не произошло, верно?
   На лице Кенни промелькнуло странное выражение. Почти... облегчения?
   - Страстность его ласк превозмогалась лишь моими воплями экстаза.
   Он шагнул к ней, но говорил, кажется, сам с собой. Словно бредил.
   - Ну разумеется, ничего не случилось. Я так и знал. - Он с силой сжал
кроватный столбик. - Но могло... и именно поэтому приказываю: ни в  коем
случае не смейте впредь оставаться с ним!
   - Будь вы дома сегодня утром, - возразила Эмма, - я никуда бы  с  ним
не уехала.
   - Я не собирался задерживаться.
   - Но я почему-то этого не знала! - воскликнула  Эмма,  швыряя  охапку
одежды на стул.
   - С этого дня будете знать! С утра мы первым делом идем  на  площадку
для гольфа, а потом я в вашем распоряжении.
   - Спасибо. А теперь спокойной ночи.
   Но Кенни не сдвинулся с места.
   - Еще довольно рано. Пойдем поплаваем.
   - Я только что приняла душ.
   - Ну и что? Примете еще. Если хотите, я присоединюсь  к  вам.  Или...
знаете что? - Он осекся и уставился на ее рот. - Как насчет того,  чтобы
забыть о бассейне и немедленно отправиться в душ вместе?
   Куда подевалось ее самообладание? Она вся дрожит.
   - Куда вы клоните?
   - Я думал, это очевидно. Я тревожился за вас.
   - С чего это?
   Кенни опустил руки.
   - Мне кажется, вы не сознаете, насколько  уязвимы.  Даже  беззащитны.
Думаю, я тоже этого не понимал, иначе не поклялся  бы,  что  между  нами
никогда ничего не будет.
   Эмма недоуменно моргнула. Что ему все-таки нужно?
   - Я не так уж уязвима.
   - Ошибаетесь. Вы одержимы идеей переспать с кем угодно, и мы оба  это
знаем. К моему прискорбию, я сам начинаю терять сон и аппетит при  мысли
об этом... Вы и понятия не имеете, что творите.
   - Учитывая то  обстоятельство,  что  сейчас  вы  в  моей  спальне,  -
процедила Эмма, - и я почти обнажена, боюсь,  что  сейчас  я  не  в  том
положении, чтобы спорить.
   - По-моему, я единственный мужчина в  мире,  с  кем  вы  в  полнейшей
безопасности, даже в полуобнаженном состоянии.
   - Вы? Единственный?
   -  Именно.  -  Ее  недоверие,  казалось,  раздражало  его.  -  Только
подумайте хорошенько. Вы видели меня насквозь с момента первой  встречи.
Знали, что я годен исключительно для  секса,  и  не  имели  насчет  меня
никаких иллюзий. Поэтому я идеально подхожу для ваших целей.
   Эмма с трудом сглотнула.
   - Это правда, - признала она.
   Правда, да не вся. Кенни слишком любил прибедняться. Рисовать себя  в
самых черных красках. Но на деле  совсем  не  был  тем  подонком,  каким
притворялся.
   Кенни удовлетворенно кивнул.
   - Сегодня я принял решение не рисковать. Нужно удостовериться, что вы
не свяжетесь с кем-нибудь, совершенно не подходящим.
   - Вроде Декстера О'Коннора.
   - Это худшее, что может быть. Во-первых, человек,  ему  подобный,  не
слишком искушен в сексе, так что ваш первый опыт вряд ли будет  удачным.
Во-вторых, он наверняка отвлечется на самом интересном месте  и  забудет
натянуть презерватив. Не успеете оглянуться, как обзаведетесь  маленьким
болванчиком, подобием Дексте-р& да только папаша к тому времени  забудет
ваше имя.
   Эмма расхохоталась. Кенни воображал, что хорошо знает  Декстера,  но,
очевидно, жестоко ошибался. Интересно, как он среагирует, узнав, что его
сестру, вопреки всем ее протестам, так и тянет к "олуху"? Кстати, а  что
предпримет Тори?
   Какая ирония сознавать, что Декстер - именно  тот  мужчина,  которого
Эмма ждала всю свою жизнь, в которого всегда хотела  влюбиться.  Тем  не
менее ни разу за сегодняшний день  она  не  поймала  себя  на  том,  что
представляет, каков он без одежды.
   Она с трудом оторвала взгляд от губ Кенни.
   - Итак, теперь вы утверждаете, что передумали?
   - Пришлось, - вздохнул Кенни, с видом самопожертвования.
   - Вы слишком добры, но  не  стоит  так  уж  стараться  ради  меня,  -
взъерепенилась Эмма.
   - Вы не ответили на мой вопрос. Что предпочитаете: сначала  поплавать
или сразу идти в душ?
   - Простите, что не оценила ваше бесконечно романтическое предложение.
   - Не заинтересованы, значит?
   - Ни чуточки.
   Кенни медленно двинулся вперед.
   - Означает ли это, что я вам не нравлюсь?
   - Мне очень жаль.
   Эмма заметила валявшиеся на полу трусики, подхватила их  и  сунула  в
карман халата. Кенни тяжело вздохнул:
   - Что же, если так... я уже достаточно взрослый,  чтобы  смириться  с
откровенным отказом. Надеюсь, вы были честны со мной?
   - Естественно.
   - Не то что я сомневаюсь в ваших словах, но...
   Он шагнул к ней, и эти неосознанно-грациозные движения напомнили Эмме
о скользящих по воде масляных пятнах.
   - Но чтобы окончательно увериться...
   Он стоял так близко, что ткань брюк касалась халата.
   - Кенни...
   Он заглушил ее протесты поцелуем.
   Она не сделает этого! Не спасует перед этой откровенной демонстрацией
силы, которую он выдает за мужское обаяние!
   И тут его язык провел по ее губам, оставляя на  своем  пути  огненную
дорожку.
   Ее гнев начал понемногу остывать, особенно потому, что он не  торопил
ее, не настаивал, а безмолвно соглашался дать ей время. О, поистине есть
что-то невыразимо чудесное в том, чтобы отвечать на поцелуи лентяя!
   Ее спина уперлась в кроватный столбик как раз в ту  минуту,  как  его
рот властно овладел ее губами. Он уже хочет ее!  Огромный!  Напряженный!
Его явное возбуждение зажгло ее, и она  прижалась  к  нему.  Рука  Кенни
застыла у ее шеи, готовая спуститься ниже и  прикоснуться  к  ее  груди.
Эмма поспешно выгнулась навстречу ему. Но он продолжал играть с ее ртом,
увлеченный поединком их языков, который продолжался  до  тех  пор,  пока
Эмма не поняла,  что  один  лишь  кроватный  столбик  удерживает  ее  от
падения.
   Ее груди томились по ласкам его рук, но он не  дотрагивался  до  них.
Она терлась о его торс, настаивая,  безмолвно  умоляя,  стараясь,  чтобы
шелк халата и ткань его рубашки задевали соски. Но он словно не  понимал
намеков.
   Не в силах больше выносить  его  бездействие,  Эмма  уронила  руки  и
стиснула его ягодицы, такие же  твердые,  как  и  все  его  тело,  столь
отличавшееся от ее собственного, мягкого и податливого.
   Их поцелуй явно вышел из-под контроля, становясь все неукротимее. Она
упивалась им. Раньше Эмма не подозревала, что способна испытывать  такие
безумные ощущения. Но все равно хотела  большего  и  поэтому  протиснула
ладонь  между  их  бедрами,  чтобы  развязать  пояс  халата.  Кенни,  не
отрываясь от Эммы, толкнул ее на кровать. Но  вместо  того  чтобы  пойти
дальше,  продолжал  поцелуй.  Эмма  горела.  Пылала.  Вибрировала.   Она
мурлыкала. Стонала. Умоляла.
   - Кенни... пожалуйста...
   Он припал к чувствительному местечку  чуть  пониже  уха  и  пощекотал
губами. Эмму  охватил  озноб.  Кажется,  она  сейчас  просто  растает  и
растечется по всему покрывалу, прежде чем он...
   НИЖЕ!
   Ну отчего он не  поспешит?  Очевидно,  нуждается  в  том,  чтобы  его
расшевелили.
   Поэтому Эмма собралась с силами и потянулась к молнии его слаксов. Он
немедленно перекатился на нее и накрыл губами пульсирующую жилку  у  нее
на шее.
   Ее груди! Почему он не ласкает ее груди?!
   Она попыталась молить его, но поняла, что слишком для этого слаба.
   Кенни  отыскал  невероятно  нежное  местечко  у  нее  на  ключице,  и
Эммаснова охнула. Он передвинулся ниже. Наконец-то!
   Но облегчение длилось недолго. Его большой палец скользнул под обшлаг
халата и пощекотал запястье.  Запястье!  Нет,  это  кого  хочешь  с  ума
сведет! И это человек с репутацией прославленного любовника! Похоже,  он
представления не имеет о более интимных частях женского тела.
   Кожа на руке покрылась мурашками, и крохотные  электрические  разряды
били в солнечное сплетение. Но  вместо  того  чтобы  воспользоваться  ее
очевидным возбуждением, Кенни продолжал медлить! Да и как ему преодолеть
природную лень? И как повести его в нужном направлении?
   Придется забыть о стыдливости и высказать все, что у нее на уме.

Глава 13

   - Кенни...
   Смятение  чувств   мешало   Эмме   говорить,   но   она   постаралась
сосредоточиться,  поскольку  считала  откровенность  партнеров  жизненно
важной, и он должен понять, что у нее свои потребности.
   - Мой халат, - выдавила она. - Сними его. Стащи с...
   Тут кончик его языка обнаружил еще одну жилку, трепещущую на  шее,  и
она потеряла дар речи. Прошло целое  столетие,  прежде  чем  Эмма  вновь
сумела собраться с мыслями.
   - Коснись моей... меня... - простонала она.  -  Разденься  и  коснись
моих...
   Кенни отстранился и нахмурился. Губы у него распухли так  же  сильно,
как  ее  собственные,  а  посеребренные  страстью  глаза  напоминали  ей
засахаренные фиалки.
   - Что-то не так?
   Эмма погладила его по щеке, отдышалась и  улыбнулась,  давая  понять,
что она не критикует, а просто дает столь необходимые указания:
   - Не можем ли мы немного продвинуться дальше?
   - Немного... продвинуться... дальше?
   Каждое слово вылетало из его рта, подобно пистолетной пуле.
   - Угу.
   - Ты хочешь... поторопиться?
   - Если не возражаешь.
   - Спешишь куда-то или что?
   - Или что.
   - Только не говори, что у тебя составлен план.
   - Конечно, нет! Какой там план? Просто  я...  я...  считала,  что  ты
будешь доволен, узнав... как... как  сумел  завести  меня...  поэтому  и
уверена, что мы можем перейти... э-э... к следующей части. Лучшей.
   Кенни насмешливо поднял бровь.
   - А чем эта часть тебя не устраивает?
   Поняв, что  невольно  оскорбила  Кенни,  Эмма  немедленно  попыталась
умаслить его.
   - Еще бы не  устраивала!  Восхитительно!  Честно  говоря,  Кенни,  ты
изумительно целуешься, но немного тянешь и...
   Лицо Кенни быстро мрачнело, а лицо становилось зловещим.
   - Мне никогда еще не было так хорошо, - пробормотала она еле  слышно.
- Правда. Но нужно идти дальше. Разве не так?
   Кенни отодвинулся и лег на спину.
   - Так я и думал, - буркнул он. - Этого следовало  ожидать.  Не  знаю,
почему я даже не удивлен.
   К ужасу Эммы, он встал и ткнул пальцем прямо ей в лицо.
   - А теперь выслушай меня, Эмма. И не ожидай, что я  стану  повторять.
Раз и навсегда заруби себе на носу, что, пока мы оба не испустим дух  от
изнеможения, здесь главный я. Понятно?
   - Но...
   - И знаешь почему? Потому что в таких делах ты ничего не понимаешь.
   - Я никогда и не утверждала, что понимаю, -  вызывающе  бросила  она,
задохнувшись от обиды.
   -  В  таком  случае  почему  считаешь  возможным  командовать?  -   с
преувеличенным терпением осведомился он.
   - Я просто думала...
   - Слишком  много  думаешь!  -  процедил  Кенни,  опершись  ладонью  о
кроватный столбик. -  Ну  так  вот,  мы  собираемся  попрактиковаться  в
небольшом сексуальном извращении, вполне в твоем духе.  Только  на  этот
раз все наоборот: я буду твоим господином, а ты - моей  покорной  рабой.
На случай, если  я  выражался  недостаточно  внятно,  поясняю:  не  смей
отдавать приказы. Ни единого. Поняла? Можешь стонать, я ничего  не  имею
против. Даже петь. Но никаких команд. И только когда все будет  кончено,
разрешу  тебе  говорить.  Ты  сможешь  произнести  два  слова:  "Большое
спасибо".
   Ей, наверное, стоило полезть на стенку от злости. Она  в  самом  деле
была вне себя, но  смешливость  и  чувство  юмора  взяли  верх.  Он  так
великолепно самоуверен! И к тому  же  прав.  Иногда  она  в  самом  деле
перегибает палку.
   Но Кенни еще не завершил свои наставления.
   - Итак, тебе все понятно или следует поискать ту веревку, которую  ты
вчера купила в апт