музыкальные ворота Грейсленда, и Анджеле хотелось иметь возможность увидеть его целиком. Джоэл провел ее в первые ряды толпы, собравшейся в торговом центре прямо через улицу напротив ворот. Это было непросто, но, несмотря на помятый вид, люди ощущали его властность и расступались перед ними. Джоэл отметил большое количество полицейских и многочисленные машины "скорой помощи", приготовленные для тех, кто будет терять сознание из-за жары или массовой истерии. Настроение толпы беспокоило городские власти - оно вдруг перешло от шумного выражения горестных чувств к почти карнавальному веселью. Женщина в зеленых резиновых тапочках рассказала Анджеле, как в четыре часа утра парень на белом "форде" выскочил на тротуар и наехал на трех дежуривших там девочек-подростков. Две из них уже скончались. Жизнь казалась Джоэлу все более бессмысленной.
     Через музыкальные ворота стали заезжать автомобили с участвующими в панихиде, которая должна была состояться в особняке. Анджеле показалось, что в одном из них она заметила Энн-Маргрет. Стоявший рядом мужчина заявил, что видел Джорджа Гамильтона, а по толпе пробежал слух, что через задние ворота проскользнул Берт Рейнольде. Джоэла поразило, как горячо люди интересуются знаменитостями из мира кино, - вряд ли хотя бы одному из этих знаменитостей удалось бы стать членом его загородного клуба.
     Джоэл смог бы, наверное, получить доступ на похороны с помощью нескольких телефонных звонков, но отказался от этой идеи. Он был не участником, а сторонним наблюдателем этого плебейского карнавала с громкими криками и чрезмерными эмоциями.
     Постепенно жара усиливалась и дышать становилось все труднее. Джоэл принес из торгового центра два складных стульчика, и они сели, наблюдая за воротами в ожидании появления похоронного кортежа.
     - А что для тебя важно, Джоэл?
     Вопрос был настолько бесцеремонным, что Джоэл решил оставить его без ответа. Анджела подняла волосы с шеи и стала обмахиваться сплющенной красно-белой коробкой от попкорна.
     - Для меня важны Сэмми и мои подруги. Твоя дочь. Поездки в Вегас. Посещения церкви. Мне нравится делать прически и проводить время с подругами. Пожилым леди нравятся мои шутки, и со мной они снова чувствуют себя красивыми - и мне это нравится. Но самое важное для меня - это Сэмми. - Она отложила коробку и стала рассматривать один из ногтей, на котором начал слущиваться пурпурно-красный лак. - Я знаю, он стыдится меня - стыдится моей внешности и моего поведения, например того, что я рассказываю, будто Элвис - его отец. Но я не собираюсь менять себя, даже для сына. Я пыталась изменить себя для Фрэнка, но ничего путного из этого не вышло. Человек должен оставаться самим собой. Мне нравится носить яркие шмотки и весело проводить время. А иначе - не успеешь оглянуться, как тебе уже пятьдесят и вспомнить нечего.
     Джоэлу было уже пятьдесят девять. Неужели ее слова относились к нему?
     - Я живу в одном из прекраснейших особняков Калифорнии, - произнес он холодно. - У меня есть дома по всему миру, автомобили и все, что душа пожелает!
     - И несмотря на все это, мне тебя жаль.
     Джоэл был взбешен. И откуда у нее столько наглости, чтобы жалеть его?
     - Поберегите вашу жалость для того, кто в ней нуждается!
     - Наверное, все самое хорошее в жизни обошло вас стороной. - Анджела снова стала обмахиваться коробкой от попкорна. - Вы не верите в Бога и никак не помиритесь со своей дочерью.
     - А вот Сюзанну сюда вмешивать не надо!
     - Она необыкновенная девушка, добрая и чуткая. Боюсь, что Сэмми причинит ей много страданий. Вы должны поддержать ее.
     - В том, что случилось, нет моей вины. Она сама выбрала свой путь, пусть теперь по нему и карабкается!
     - Иногда главное в любви заключается в том, чтобы любить человека даже тогда, когда он заставляет тебя страдать. Послушайте, Джоэл, каждый дурак может полюбить идеального человека - того, кто делает все правильно. Но это не требует напряжения души. Душа напрягается лишь тогда, когда продолжаешь любить человека, приносящего тебе страдания.
     - Например, вашего мужа? - с издевкой спросил Джоэл. - Вы, женщины, удивительный народ! Вы позволяете мужчинам ездить на вас верхом, потому что вам недостает духа постоять за себя, а потом преподносите свою слабость как жертвенную любовь!
     - Любовь никогда не сделает вас слабым. Слабым становишься тогда, когда перестаешь быть самим собой. Это как с Сэмми. Ему хочется превратить меня в кого-нибудь вроде Флоренс Хендерсон. Он никак не успокоится: покупает мне маленькие жемчужные сережки, белые кардиганы. Я всегда благодарю его, но эти вещи не в моем стиле, и, как бы я его ни любила, никогда не позволю ему изменить меня. Вот как я пытаюсь оставаться самой собой. Я продолжаю молиться и не теряю надежды, что все у нас уладится. Точно так же у вас с Сюзанной. Можно и не одобрять ее поступки, но это не значит, что ее следует вычеркнуть из своей жизни.
     Лицо Джоэла словно окаменело.
     - Никогда не буду иметь дело с предавшим меня человеком!
     - Она вас не предавала. Она просто пошла за своей звездой. С вами это никак не связано.
     - Никогда не смогу простить ее после того, что она сделала!
     - Но, Джоэл, именно в этом и состоит любовь! Иначе это простое пожатие рук.
     Джоэл старался не думать о словах Анджелы, но ничего не мог с собой поделать. Неужели эта дешевая, вульгарная женщина знала о жизни то, что от него ускользнуло?
     Музыкальные ворота неожиданно отворились. Показался лимузин - такой же белый, как костюмы Элвиса во время шоу в Лас-Вегасе, - за ним другой. Рядом с Джоэлом всхлипнула Анджела. Шестнадцать лимузинов траурной процессии один за другим проследовали через ворота. Люди плакали. Слезы текли по лицам суровых мужчин и добродушных толстух, и никто не стеснялся этих слез. Затем Анджела схватила Джоэла за руку - показался белый "кадиллак" - катафалк, катафалк с телом Короля рок-н-ролла.
     Анджела, сдерживая рыдания, глубоко вздохнула и прошептала:
     - До свидания, Эл.
     Джоэл смотрел, как катафалк медленно выезжает на бульвар. Он почувствовал острый приступ боли в плече и растер его рукой. Ему не хотелось размышлять об участи королей. Джоэл не хотел думать ни о том, что смертен, ни о предпринятой им странной одиссее, и вдруг ощутил тяжесть бессмысленности своей жизни - он почувствовал, как под этой тяжестью может провалиться сквозь тротуар в сухую горячую землю Теннесси. Джоэл подумал о словах Анджелы - о том, что главное в любви состоит в способности любить причинившего тебе страдания. Он закрыл глаза и вспомнил, какие страшные страдания принесла ему Сюзанна. Но сейчас, перед лицом смерти и похорон, они уже не казались ему такими важными, как прежде.
     И наконец он признался себе, как мучительно жаждет ее возвращения. Джоэл хотел, чтобы Сюзанна вернулась и чтобы он смог полюбить Пейджи так, как следует любить дочь. Он представил свою семью, собравшуюся вокруг него на рождественский обед, с розовощекими внуками за столом и сидящую рядом с ним Кэй - глупую, беспечную Кэй, так часто заставлявшую его смеяться и помогавшую забывать о тяготах бремени власти.
     Он ухватился за плечо, отчаянно пытаясь сделать вдох, и тут перед его взором бесконечной чередой, словно длинная кривая на графике сбыта, потянулись все его грехи. Он увидел свою гордыню и себялюбие, увидел мелочную жестокость и свою глупую веру в способность переделать весь мир на свой манер одной лишь силой воли. Он увидел свое высокомерие, оттолкнувшее любовь людей, окружавших его теплом и заботой.
     Боль схватила его, распространяясь от плеча к груди, и он вспомнил маленькую девочку, которую вытащил когда-то из бабушкиного шкафа много лет назад. Она подарила ему идеальную, безоглядную любовь - самый драгоценный дар в его жизни, - а он отбросил ее! Джоэлом овладела паника, когда он осознал все утраты. Неужели сейчас слишком поздно? Сможет ли он ее вернуть?
     Его удивила внезапная волна эйфории, вместе с болью захлестнувшая все тело. Нет, не должно быть слишком поздно! Как только он вернется, сразу же поговорит с ней. Вечером же улетит домой и тотчас поедет к ней. Он скажет, что простил ее, скажет, что любит ее! Его жизнь вновь обретет смысл. Все опять будет хорошо.
     Анджела все еще не могла оторвать взгляд от этого белого катафалка, и даже в профиль ее лицо казалось испуганным.
     - Я знаю, что уже немолода, - прошептала она, - но... как, по-твоему, Джоэл, я еще привлекательна?
     Он сжал грудь, чувствуя, как каждый вздох отзывается разрушительной болью. Времени больше не оставалось. Он почувствовал, как его охватывает холод, увидел, как меркнет свет, и понял, что должен немедленно отдать что-то хорошее и драгоценное. Собрав остаток сил, Джоэл вытолкнул из себя слова:
     - Ты всегда... будешь очень... красивой, Анджела...
     И тут же под сенью катафалка, в котором покоился один король, тяжело опустился на землю другой король.

Глава 20

     Едва Сюзанна заснула, как в начале первого раздался телефонный звонок. Она застонала и, повернувшись на бок, автоматически потянулась к Сэму, но тут же вспомнила, что он все еще на работе. Ей тоже следовало бы быть там, но она настолько устала, что в конце концов решила пойти домой.
     Она нащупала телефон, досадуя, что муж и партнеры не могут оставить ее в покое хотя бы на одну ночь.
     - Алло, - хрипло проговорила она.
     - Сюзанна?
     - Пейджи? - Услышав сдавленный голос сестры, она моментально насторожилась. - Пейджи, что случилось?
     - Это... это с папой.
     - С папой? - Ее позвоночник одеревенел, и она напряглась, предчувствуя нечто ужасное.
     - Он... он умер, Сюзанна. У него был сердечный приступ.
     - Папа умер? - Звуки срывались с непослушных губ, складываясь в искаженные, словно идущие из-под воды слова.
     Пейджи заплакала. Это произошло в Мемфисе, сказала она. Никто не знает, что он там делал. Слушая рассказ сестры, Сюзанна судорожно сжимала простыни. Ночь сомкнулась над ней, словно маленькая тесная коробка.
     Пейджи отключилась. Сюзанна продолжала держать трубку. Она не хотела класть ее на рычаг, не хотела рвать эту последнюю тонкую нить, связывавшую ее с кем-то из семьи. "Папа! - беззвучно выкрикнула она. - Папа, не делай этого! Это я, твоя радость, ты помнишь? Я буду хорошей. Обещаю! Никогда больше не буду плохой".
     Чудовищная тяжесть сдавила грудь. Ее золотой принц ушел. Никогда больше не будет случая попытаться завоевать его любовь. Она начала плакать - это были глубокие, сотрясающие тело рыдания, идущие из самой глубины души. Времени получить прощение у отца уже не осталось. Папа умер.
     Входя в дверь, Сэм услышал эти звуки - тихие звериные стоны. Он бросился к спальне, почувствовав, что сердце сжимают холодные пальцы страха. Сюзанна скорчилась в дальнем углу комнаты, прижавшись спиной к стене и накрутив на руки ночную рубашку.
     - Сьюзи...
     Он бросился к ней, опустился коленями на пол н прижал ее к себе. Увидев выражение ее лица, он весь похолодел. Кто-то ворвался в квартиру и изнасиловал ее, пронеслось в голове. Сэм крепче прижал ее, дрожа от ярости и страха.
     - Все нормально, бэби. Я здесь. Я с тобой.
     - Сэм? - дрожащим старческим голосом произнесла она. - Сэм! Папа умер.
     Его охватило чувство облегчения. С ней все в порядке. С ней ничего ужасного не произошло. Известие о смерти Джоэла не особенно взволновало его, и, вместо того чтобы как-то утешить Сюзанну фальшивыми словами скорби о человеке, которого недолюбливал, он принялся ее гладить.
     Ему было непривычно ощущать, как она беспомощно вжимается в него, слышать рвущиеся из нее надрывные всхлипывания. Лежать на полу было неловко. Он поднял ее и уложил в кровать. Под тонкой ночной рубашкой у нее ничего не было, и когда он прилег рядом, то почувствовал возбуждение. Господи Иисусе, такого ей ни за что не понять.
     Все связанное со смертью вызывало в нем неприятные эмоции. Услыхав однажды слова священника, что смерть - это то, что наполняет жизнь смыслом, он не поверил этому. Смерть забирает смысл существования. Смерть лишает жизнь всякого смысла. Когда ему было десять, его впервые поразила неизбежность собственной смерти и охватили ледяные тиски страха. В течение нескольких месяцев после этого он боялся ложиться спать ночью, пока в конце концов не сказал себе, что с ним этого не случится. Для него законы Вселенной будут изменены. Смерть - просто еще один барьер, который надо сломать, еще одно препятствие, которое нужно преодолеть.
     Ему хотелось, чтобы она перестала плакать. Он не желал, чтобы она впускала смерть в их спальню. Он начал гладить ее грудь. Внутри смерти таится жизнь. Внутри смерти...
     - Сэм. - Она оттолкнула его руку.
     - Не надо, Сьюзи, - шепнул он. - Позволь мне. Увидишь, тебе станет легче. Обещаю.
     Она продолжала плакать, а он приподнял ночную рубашку и развел ее бедра.
     - Я сделаю так, что все пройдет, - заверял он. - Вот увидишь, все пройдет.
     Но не в его силах было сделать так, чтобы все прошло, и, когда он кончил, Сюзанна почувствовала себя еще более одинокой.
     В течение последующих двух дней он обращался с ней подчеркнуто нежно, но, проснувшись в день похорон, Сюзанна обнаружила, что его рядом с ней уже нет. В отчаянии она торопливо набрала номер офиса, но ни Митч, ни Янк его не видели. Анджела отсутствовала уже несколько дней, и в ее доме никто не подходил к телефону. В конце концов Сюзанна поняла, что он исчез намеренно и ей придется идти на похороны одной.
     Взяв ключи от купленного ими старенького "вольво", она так сильно сжала их, что металлические края врезались в ладонь. Она так нуждалась в Сэме, а он бросил ее одну!
     Когда Сюзанна неверными шагами выходила из дома, на автостоянку влетел "кадиллак". Из него выскочил Митч и подошел к ней.
     - Садись ко мне, - тихо сказал он. - Я поеду с тобой.
     Почувствовав невероятное облегчение, она едва не упала ему на грудь. Он поддержал ее за локоть и помог сесть в машину. Всю дорогу до Атертона она невидящим взором смотрела через ветровое стекло.
     - Сэм боится смерти, - безразличным голосом сказала она. - Если бы не боялся, поехал бы со мной.
     Митч ничего не ответил.
     Надежный, сильный и бесстрастный, он стоял рядом с ней на протяжении всей церемонии. Временами ей казалось, что только его присутствие не дает ей отключиться. Спазмы сотрясали ее тело, но он крепко держал ее за руку. Она не стала плакать. Стоит только начать, и она уже не сможет остановиться.
     При каждом взгляде на лоснящийся черный гроб у нее начинали стучать зубы. Она попыталась мысленно поговорить с отцом.
     Между нами ничего не кончено, папа. Ничего не кончено. Я люблю тебя. Я по-прежнему люблю тебя.
     Но с той стороны могилы до нее не долетело ни слова в утешение.
     Рядом с Пейджи сидел Кэл; когда церемония была окончена, вокруг них двоих собралась толпа желающих выразить соболезнования. Но с Сюзанной почти никто не заговорил, даже те люди, с которыми она была знакома не один год. Как будто, сбежав с собственной свадьбы и нарушив правила, она тем самым предала их всех.
     Когда они выходили из церкви на территорию кладбища, она услышала, как один из гостей проговорил вполголоса:
     - Она не родная дочь. Приемная.
     Он произнес последнее слово с таким видом, словно отведал на редкость кислый лимон. Митч тоже услышал его и лишь крепче сжал ее руку.
     Церемония погребения была милосердно короткой. Когда Митч повел ее к выходу, к ним приблизился Кэл:
     - Сюзанна?
     Со времени их последнего разговора прошел год. Его глаза, что когда-то смотрели на нее с такой гордостью, теперь были полны яда. И с этим человеком она собиралась провести всю жизнь! Сейчас его ненависть ударила ее словно обухом.
     - Полагаю, ты удовлетворена, - с издевкой произнес он. - Это ты убила его, сама знаешь. После твоего ухода он так и не смог полностью оправиться.
     У Сюзанны появилось ощущение, будто ее ударили в живот. Митч, напрягшись, с угрожающим видом шагнул к Кэлу.
     - Убирайся от нее, Терокс, - жестко сказал он.
     Через боль Сюзанна почувствовала мягкое прикосновение чьей-то ладони к своей руке. Эта ладонь лишь на мгновение опустилась и тотчас упорхнула словно бабочка. В оцепенении Сюзанна повернулась и увидела сестру.
     Пейджи, учитывая обстоятельства, сменила плотно сидящие джинсы на более скромный наряд: на ней было неброское черное платье с ниткой старых жемчугов, которую носила когда-то Кэй; обычно взбитые волосы на этот раз были уложены, как у престарелой вдовы. Сюзанна ожидала, что и Пейджи упрекнет ее, но сестра даже не подняла на нее глаз.
     - Идем, Пейджи, - сказал Кэл, поджав тонкие губы. - Тебе совершенно ни к чему терпеть ее присутствие.

***

     Довезя Сюзанну до дома, Митч предложил подняться к ней, но она, чувствуя, что не в силах больше сдерживаться, отказалась. Перед тем как выйти из автомобиля, она, наклонившись, прижалась щекой к его подбородку.
     - Спасибо, - прошептала она. - Огромное спасибо.
     Войдя в квартиру, Сюзанна услышала доносившиеся из кухни мягкие звуки музыки. Она ожидала увидеть Сэма, но в кухне оказалась только Анджела, которая мыла посуду. Отложив блюдо, которое вытирала, Анджела протянула к Сюзанне руки:
     - Бедное дитя!
     Сюзанна почувствовала, как внутри что-то сломалось. Она пошла к ней навстречу, как обиженный трехлетний ребенок бежит к матери, и заплакала на руках Анджелы, а та стала гладить ее по спине и повторять:
     - Я знаю. Я все знаю, бэби.
     Нос Сюзанны стал мокрым, слезы закапали с подбородка на плечо Анджелы. Казалось, тело ей уже не принадлежит. Что с ней произошло - с женщиной, которая никогда не плакала?
     - Мой отец умер, - сказала она. - Я никогда больше не увижу его!
     - Знаю, радость моя.
     - Я никогда... Мне не следовало уходить. А теперь уже ничего не исправишь!
     - Ты пыталась, радость моя. Я знаю, что пыталась.
     - Никогда не думала, что он умрет. Никогда. Он всегда казался мне богом.
     Анджела отвела ее в гостиную и усадила на софу. Она растирала ей ладони, держала ее руки в своих, но Сюзанна была безутешна.
     - Я любила его. Всегда любила. А он все-таки не любил меня.
     Анджела погладила ее по волосам.
     - Это не так, радость моя. И он тебя любил. Он сам мне сказал.
     Прошло несколько секунд, прежде чем смысл сказанного дошел до глубин страдающей души Сюзанны. Подняв голову, она сквозь слезы увидела колышущееся лицо Анджелы.
     - Он вам так сказал?
     Анджела отвела волосы с влажных щек Сюзанны, осторожно освобождая ногтем слипшиеся пряди.
     - Мы были вместе до конца. Твой отец ездил со мной в Грейсленд на похороны Элвиса.
     - В Грейсленд? Мой отец? - Сюзанна, ничего не понимая, во все глаза смотрела на Анджелу.
     - Мне кажется, он не собирался ехать туда со мной. Просто так уж получилось.
     Постепенно Анджела рассказала всю историю их путешествия. Сюзанна ошеломленно внимала ее словам.
     - В день своей смерти он говорил о тебе, - сказала Анджела.
     Сюзанна похолодела:
     - И что он говорил?
     - Он не тебя ненавидел, Сюзанна. Думаю, он ненавидел самого себя.
     Ужасные слова обвинения, сорвавшиеся с губ Кэла, все еще стучали в мозгу Сюзанны.
     - Наверное, это я убила его, - прошептала она. - То, что я сделала ему, было просто ужасным. Если бы я не сбежала, он и сейчас был бы жив.
     - Не говори так! Не надо так говорить, радость моя! Твоей вины в этом нет. - Анджела говорила быстро, задыхаясь. - Те последние несколько часов мы провели сидя на походных стульях, ожидая, когда выедет катафалк. Мы начали говорить о вас обоих - о тебе и Сэмми. Как раз перед тем как выехал катафалк, он посмотрел мне прямо в глаза и говорит: "Анджела, я был не прав, когда вот так отбросил Сюзанну. Она должна была уйти. Теперь я это понимаю. Я люблю ее и, как только вернусь в Калифорнию, скажу ей об этом".
     Сюзанна вся напряглась:
     - Он сказал вам это? Сказал, что любит меня?
     - Господь свидетель! Он с