тить все свои силы, пытаясь протолкнуть Шанталь. Но стать телезвездой? Даже в самых диких мечтах она не представляла себе ничего подобного.
     Росс начал говорить о жалованье, и упоминаемые им цифры были настолько непостижимы, что Хани с трудом воспринимала их. Мысли ее метались. Это должно было изменить всю их жизнь!
     Он вынул из кармана небольшой блокнот.
     - Вы несовершеннолетняя, и прежде, чем мы сможем двинуться дальше, я должен встретиться с вашим законным опекуном.
     Хани повертела в руках стакан с апельсиновым соком.
     - У вас ведь есть опекун?
     - Конечно, есть! Моя тетя Софи. Миссис Эрл Т. Букер.
     - Мне нужен номер ее телефона, чтобы организовать встречу. Не позже четверга. Она должна вылететь сюда - за наш счет, разумеется.
     Хани постаралась представить себе тетушку Софи сидящей в самолете, но не могла себе вообразить, чтобы та даже поднялась с дивана.
     - Она тяжело больна. У нее... женские недомогания. Я не думаю, что она сможет прилететь в Калифорнию. Она боится летать. Плюс женские недомогания.
     Росс забеспокоился:
     - Это может затруднить дело, но у вас появится агент, который будет всюду вас представлять, и он позаботится об этом. Я дам список лучших агентов. Мы начинаем съемки через шесть недель, поэтому стоит побеспокоиться об этом прямо сейчас.
     Складки вокруг его рта стали глубже.
     - Должен вам сказать, Хани, что, пожалуй, было неразумно пускаться в Калифорнию без сопровождения взрослого человека.
     - Я приехала со взрослым, - напомнила ему Хани, - Шанталь уже восемнадцать.
     На Росса это не произвело ни малейшего впечатления.

***

     Потом она вернулась в номер и запинаясь объяснила, что случилось. Шанталь и Гордон начали гикать и вопить, и вскоре, все они катались по полу как сумасшедшие. Успокоившись, Хани вспомнила, что мистер Бэчерди говорил ей об агентах, и вынула предложенный им список. Она стала набирать телефонный номер, но тут глаза ее сузились. Может, она и провинциальная девчонка из Южной Каролины и ничего не знает об агентах или Голливуде, но не вчера же родилась! Стоит ли доверять мистеру Бэчерди в поисках агента? Это почти то же, что поручить лисе охранять цыплят!
     Снимая купальный костюм и натягивая шорты, Хани принялась обдумывать этот вопрос. В Голливуде девушка никого не знала - к кому же обратиться за советом? Вдруг она улыбнулась и сняла телефонную трубку.
     Служащие отеля "Беверли-Хиллз" были весьма горды тем обстоятельством, что могли прийти на помощь своим клиентам в самых неожиданных ситуациях. Найти агента оказалось не так уж трудно, и к полудню следующего дня администратор помог Хани нанять Артура Локвуда - молодого энергичного адвоката, который работал в одном из самых известных антрепренерских агентств. Он обещал слетать в Южную Каролину и встретиться с тетей Софи.
     Когда Хани уже начала засыпать, ей послышался отдаленный рев "Черного грома". Девушка улыбнулась в подушку. Никогда не теряй надежды!

Глава 6

ШОУ ДЭША КУГАНА
Эпизод 1
НАТУРНЫЕ СЪЕМКИ. ГРЯЗНАЯ ДОРОГА В ТЕХАСЕ - НАЧАЛО ВЕЧЕРА.
ПОД МУЗЫКАЛЬНУЮ ТЕМУ ИДУТ ТИТРЫ.

     Видавшая виды шина пикапа, вздрогнув, останавливается, из-под капота валит пар. КРУПНЫЙ ПЛАН - из машины появляется пара поношенных ковбойских сапог. Сапог пинает шину, затем отходит в сторону и возвращается, за ним тянется седло. Из машины появляется вторая пара сапог, размером поменьше. Обе пары сапог идут по проселочной техасской дороге, поднимая пятками клубы пыли. Время от, времени маленькая пара сапог делает два шага, чтобы поспеть за большой. Музыкальная тема заканчивается, слышатся голоса.
     ГОЛОС ДЖЕННИ: Обещай мне, что на этот раз ты будешь стараться! Обещай, что не уедешь через пару дней, как в прошлый раз. Нам нужен дом, место, где мы могли бы обосноваться.
     Обе пары сапог останавливаются перед воротами в решетчатой ограде, выкрашенной облупившейся белой краской.
     ГОЛОС ДЭША: Никто не выносит ворчливых женщин, Дженни. Когда ты наконец это усвоишь?
     ГОЛОС ДЖЕННИ; Никакая я не женщина, мне всего тринадцать лет!
     ГОЛОС ДЭША: Ты - заноза в моем боку, вот ты кто!
     ГОЛОС ДЖЕННИ: Ты что, в самом деле так думаешь?
     ГОЛОС ДЭША (мягче): Нет.
     РАКУРС НА ДЭША. КРУПНЫЙ ПЛАН - на ремне пряжка с надписью "Чемпион родео". БОЛЕЕ ШИРОКИЙ РАКУРС на Дэша и Дженни. Им жарко, хочется пить; вид у них измученный.

НАТУРНЫЕ СЪЕМКИ. ПЕРЕДНИЙ ДВОР "РАНЧО PDQ".

     Дэш открывает ворота. Дэш и Дженни идут к обветшалому жилому дому.
     ДЭШ: Я наездник родео, Дженни, а не управляющий ранчо. Это просто несерьезно. Это какое-то дурацкое ранчо. Я отлуплю тебя как следует за то, что ты втянула меня в эту историю, подделав подпись на заявлении о приеме на работу!
     ДЖЕННИ: Папа, да ты просто привык быть наездником родео и никем другим. Ты слышал, что сказал доктор? Больше никаких лошадей, если не хочешь провести остаток дней в инвалидной коляске!
     ДЭШ: По крайней мере мне нужно, чтобы подо мной что-нибудь двигалось.
     ДЖЕННИ: Что-нибудь вроде той шлюхи-официантки из Эль-Пасо?
     ДЭШ: Дженни!
     ДЖЕННИ: Да, папа?
     ДЭШ: Напомни мне, чтобы я тебя отлупил как следует!

НАТУРНАЯ СЪЕМКА.
ВХОД В ЖИЛОЙ ДОМ "РАНЧО PDQ".

     Выходит ЭЛЕОНОРА ЧЕДВИК; вид у нее озабоченный. Она красива, хорошо причесана и одета слишком модно для окружающей обстановки. Она обращается к кому-то в доме.
     ЭЛЕОНОРА: Мне все равно, если лошадь и ожеребится. Дасти может позвонить ветеринару. Я собираюсь ехать в Гуз-Грик и посмотреть, не найдется ли в этом забытом Богом городишке человек, который сможет сделать мне массаж лица с помощью огуречного крема и "Гранд Манир".
     Она замечает Дэша и Дженни.
     ЭЛЕОНОРА: Бог ты мой, это еще кто?
     Дэш и Дженни останавливаются перед лестницей. Дэш кладет седло. Они с Элеонорой уступают друг другу дорогу. Он - красивый мужчина, и она не может скрыть своего восхищения. С другой стороны, она терпеть не может всего, что связано с Диким Западом, включая и ковбоев.
     ЭЛЕОНОРА: Ну и ну! Ну прямо-таки Уайт Эрп <Уайт Эрп - герой одноименного фильма, мужественный поборник справедливости времен освоения Дикого Запада> и крошка Билли!
     Сарказм Элеоноры не очень-то трогает Дэша. Хотя он и питает слабость к красивым женщинам, ее снисходительный тон заставляет его показать зубы. Дженни слишком хорошо знает своего отца и тут же вмешивается.
     ДЖЕННИ: Добрый день, мадам! Меня зовут Дженни Джонс. Это мой отец, Дэш Джонс. Он ваш новый управляющий.
     ДЭШ: Я скажу об этом сам, Джейн Мэри.
     ЭЛЕОНОРА (пропуская Дэша): Они действительно быстро растут здесь, на Западе. Должно быть, оттого, что курят эту траву. Кстати, вы опоздали. Вы должны были быть здесь еще вчера. Если собираетесь у меня работать, то нужно быть более пунктуальным.
     ДЭШ (ставя один сапог на ступеньку): Знаете, тут такое дело, мадам. Я не собираюсь у вас работать. Я только что вспомнил, что получил более выгодное предложение от парня, который разводит гремучих змей здесь, прямо через дорогу. Все, что мне там придется делать, - кормить из рук этих крошек. Я рассчитываю, что компания будет более вежливой.
     ЭЛЕОНОРА (негодующе): Что за наглость! Вы уволены, слышите? Я не найму вас на работу, даже если, кроме вас, не осталось ни одного управляющего ранчо в Техасе!
     ДЭШ: Вот и прекрасно, мадам! Глядя на это хозяйство, я вижу, что вам недолго осталось вести здесь дела.
     Дженни переводит глаза с Элеоноры на отца и обратно. Поняв, что нужно что-нибудь предпринять, она хватается за живот и падает на диван, громко застонав. Элеонора, встревоженная, бросается к ней, начинает суетиться вокруг девочки.
     ЭЛЕОНОРА: Что случилось? Что с ней?
     ДЭШ (равнодушный к преувеличенно громким стонам Дженни): Поосторожнее, мадам. Когда с ней такое приключается, она частенько блюет. Не думаю, что это украсит цветовую гамму вашего прекрасного наряда.
     Стоны Дженни усиливаются. Элеонора начинает тревожиться еще сильнее. Она продолжает хлопотать над Дженни.
     ЭЛЕОНОРА: Да сделайте же хоть что-нибудь! Что вы за отец, если позволяете ребенку так страдать?
     ДЭШ: Наверное, это просто очередной приступ аппендицита. У нее так все время. Я особо не тревожусь.
     С этими словами Дэш подхватывает Дженни и перебрасывает ее через плечо.

РАКУРС НА БОКОВУЮ СТЕНУ ДОМА С АМБАРОМ НА ЗАДНЕМ ПЛАНЕ.

     БЛЕЙК ЧЕДВИК выходит из-за дома. Это очаровательный молодой человек, одетый в новые джинсы и рабочую рубашку. Несмотря на то что он городской малый, Блейку нравится "Ранчо PDQ", и он собирается добиться на нем успеха.
     Как только Дженни увидела Блейка, стоны ее прекращаются. Она смотрит на него буквально с открытым ртом. Он самый красивый из встретившихся ей мужчин, и в свои тринадцать лет она впервые влюбляется.
     БЛЕЙК: Мама, Дасти говорит, что жеребенок повернут не так, как надо. Мы потеряем и жеребенка, и кобылу, если этот ветеринар опоздает. Да и пастухам, которые ушли этим утром, уже давно пора бы вернуться. Придется мне самому пойти за ними.
     ЭЛЕОНОРА: "Это невозможно! Ты не знаешь дороги и заблудишься. Где же этот ветеринар? Как он может так поступать? Если бы твой отец был жив, я бы просто убила его за то, что он завещал мне это ужасное ранчо. Я бы продала его первому человеку, сделавшему мне более-менее приличное предложение. Если бы не пришлось торчать в этом злополучном месте, то я уже сейчас могла бы пить чай в Русской гостиной с Кисеи, Пэт и Кэролайн!
     Закатав рукава своего дорогого костюма, Элеонора деловито направляется к амбару. Голова ее высоко поднята, высокие каблуки утопают в грязи.
     Дэш провожает ее взглядом. Дженни, все еще вниз головой, разглядывает Блейка. Блейк заметил их и направляется к Дэшу, протягивая руку.
     БЛЕЙК: Привет! Я - Блейк Чедвик. Добро пожаловать в "PDQ"!
     ДЭШ: Дэш Джонс.
     БЛЕЙК: О, да вы новый управляющий ранчо! Очень рад вас видеть!
     ДЭШ: Экс-управляющий ранчо. Боюсь, мы с твоей матерью не поладили.
     ДЖЕННИ (все еще вниз головой): Можно я кое-что скажу?
     ДЭШ: Нет!
     Дэш внимательно вглядывается в амбар.
     ДЭШ: Не похоже, чтобы твоя мать особенно разбиралась в лошадях.
     БЛЕЙК (с нежностью): Она не в восторге от любого животного, из которого нельзя сделать пальто. Она старается, но это для нее трудно.
     На заднем фоне около амбара появляется красивая здоровая женщина. Она одета в джинсы и тесную клетчатую рубашку и зовет Блейка по имени.
     БЛЕЙК: Я через минуту приду, Дасти.
     Блейк поворачивается к Дэшу, который подхватывает седло свободной рукой.
     БЛЕЙК: Вы уверены, что не измените своего решения, мистер Джонс? Нам действительно нужна помощь.
     ДЭШ: Боюсь, что нет, сынок.
     БЛЕЙК (смирившись): Ну, вы выглядите как человек со здравым смыслом.
     Блейк направляется к амбару, не обращая никакого внимания на присутствие Дженни.
     Дэш смотрит ему вслед и медленно опускает Дженни на землю, потом кладет седло.
     ДЭШ: Дженни!
     ДЖЕННИ: Да, папа?
     ДЭШ: Напомни, чтобы я задал тебе хорошую трепку!
     С мрачным видом он направляется в амбар.

***

     - Все! - объявил режиссер. - Записали. Всем спасибо за хорошую работу. Перерыв на ленч!
     Шла последняя неделя июля; в этот день заканчивались съемки эпизода пролога сериала. Сериал снимался не в хронологическом порядке, и только сейчас делали вступительные эпизоды. Такой порядок казался Хани неудобным и странным, но ее мнения никто не спрашивал. Ее вообще никто ни о чем не спрашивал - ей только говорили, что делать.
     Хани еще раз посмотрела на декорации "Ранчо PDQ". Вся натура снималась на бывшем ранчо по выведению цыплят около Таджунга-Уош, в районе гор Сан-Габриэль к северу от Пасадены. Подножие склонов Сан-Габриэль было покрыто зарослями карликового дуба, повыше они сменялись сосной и пихтой. Сегодня утром Хани мельком увидела дикого козла с большими рогами и золотого орла, парившего в восходящих потоках теплого воздуха. Она знала, что в основном получасовые серии сняты на видеопленку, но все натурные съемки "Шоу Дэша Кугана" велись на кинопленку.
     - Славно поработала, Хани!
     Джек Свэкхаммер, режиссер, потрепал ее по голове, словно пуделя. Он был молод, тощ и подавал большие надежды. Всю неделю у него был такой вид, будто его вот-вот хватит удар.
     Режиссер отошел поговорить с ассистентом, и Хани посмотрела ему вслед с отвращением. Все они обращались с ней так, будто ей и в самом деле было тринадцать лет. Чему уж тут удивляться, если учесть поведение этих дурацких сценаристов, затаскивавших ее в комнату для заседаний и вынимавших из нее всю душу.
     Когда сценаристы позвали ее в первый раз, они были такими милыми, объясняли ей новый замысел сериала и спрашивали ее мнение обо всем на свете. А поскольку Хани больше всего на свете любила поговорить, она попалась на этот крючок, как дурочка. Сидела там, попивая предложенный апельсиновый сок, и говорила, говорила, говорила - слишком наивная, чтобы сообразить, что всем ее мыслям суждено превратиться в мысли Дженни, да и чувства ее тоже станут чувствами Дженни.
     Они вставили в сценарии и ее желание иметь свой дом, и ее тайные чувства к Эрику Диллону, хотя Хани не могла взять в толк, как они об этом догадались, - уж она-то наверняка не могла им проболтаться. Может, это и не было бы столь унизительно, сделай они Дженни зрелой, самостоятельной шестнадцатилетней особой, вроде нее самой, но вместо этого ее превратили в тщедушного тринадцатилетнего переростка. Хани до сих пор вспоминала об этом с негодованием.
     Режиссер закончил разговор с ассистентом, и Хани подошла к нему:
     - Мистер Свэкхаммер...
     - Прошу тебя, Хани, называй меня Джеком. Мы все здесь - одна семья.
     Но в действительности они вовсе не были ее семьей. То, что должно было стать самым замечательным событием в ее жизни, не состоялось, потому что Софи отказалась покинуть парк и приехать в Калифорнию. Гордон Делавис проводил все свое время в новой квартире, куда переехали Хани и Шанталь. Шанталь уделяла все свое внимание Гордону, Софи никак не могла выбраться из Южной Каролины, и Хани была в полном расстройстве - она чувствовала себя никому не нужной.
     Да и работа в телешоу оказалась совсем не такой, как она себе представляла. Дэш Куган был так приятен, когда они встретились, но постепенно совершенно переменился. Вначале он помогал ей, а потом оказалось, что чем дружелюбнее вела себя Хани, тем больше он отстранялся от нее. Сейчас Дэш почти не разговаривал с ней, разве что когда их снимали вместе. И Эрик Диллон вспомнил о ней лишь раз, спросив, собирается ли появиться Шанталь.
     Режиссер уставился в свои бумаги. Хани вспомнила о своей самой жгучей обиде:
     - Я должна поговорить с вами об этой прическе!
     - Выкладывай.
     - Я ее не выношу.
     - Что ты имеешь в виду?
     - У нее такой вид, как будто кто-то надел мне на голову собачью миску и обстриг вокруг волосы.
     С боков волосы были подстрижены высоко над ушами, а сзади образовывали прямую линию на два дюйма выше затылка. Челка свисала ниже бровей, придавая всему облику совершенно несуразный вид.
     - Прическа просто превосходна, Хани. Идеально подходит для этой роли.
     - Мне в декабре будет семнадцать лет. Разве это прическа для девушки, которой почти семнадцать лет?
     - А Дженни - тринадцать. Тебе придется привыкнуть к тому, что ты моложе.
     - Это другое дело. Но я видела сведения для прессы, которые вы послали. Там сказано, что мне действительно тринадцать лет!
     - Это была идея Росса. Публике не нравится, когда актер, играющий роль ребенка, намного старше своей роли. А ты маленькая и никому не известна. До совершеннолетия Росс хочет держать тебя подальше от прессы, поэтому разница не слишком велика, правда?
     Для него, наверное, и нет, но для Хани - существенная.
     - Джеки! Хани! Вы работаете великолепно, милые! Просто великолепно!
     Один из старших администраторов телестудии, мужчина лет шестидесяти с нервным лицом, проглотил маленькую белую таблетку и направился к ним.
     - По-моему, то, что вы тут делаете, будет пользоваться бешеным успехом! - сказал он с чрезмерной сердечностью.
     Даже если бы у него не дергались веки, Хани было ясно, что он не верит ни единому своему слову. Телесеть нервничала, потому что, согласно новому замыслу, "Шо/Дэша Кугана" не было ни комедией положений, ни драмой, и администрация боялась разочаровать зрителей.
     Хани не видела в том особой трагедии. Одни части сериала были смешны, другие - грустны, а в целом все было довольно сентиментально. Неужели это так трудно понять? Да, американцы могут еще раз проголосовать за республиканца в Белом доме, но из этого вовсе не следует, что они ни в чем не разбираются!
     Он улыбнулся Хани, показав ряд зубов, слишком больших и белых, чтобы быть настоящими.
     - А ведь ты заполучил звезду, как будто специально созданную для этой роли, милый мой! В ней ведь что-то есть, не так ли, Джеки?
     - О да, спасибо, мистер Эванс!
     - Зови меня Джефри, дорогой. И я так думаю. Серьезно. Из тебя получится второй Гэри Коулмен!
     Они начали распространяться насчет ее природного таланта и дошли до того, что она представляет собой чуть ли не второе пришествие. Хани начали подташнивать. Она сказала себе, что, наверное, слишком долго провисела вниз головой на плече мистера Кугана, но на самом деле причина заключалась в том, что она им не верила. Все они знали, что Хани понятия не имеет даже об азах актерского мастерства. Она была просто маленькой провинциальной девчонкой из Южной Каролины, которая не страшась прыгнула в воду, а там ей оказалось с головой.
     Администратор извинился и отошел к Россу. Хани уже совсем было приготовилась привести Джеку пару новых доводов против своей прически, как позади него появился Эрик Диллон:
     - Джек, мне нужно с тобой поговорить.
     Хани не слышала, как он подошел, и при одном звуке его голоса ее охватило болезненное тоскливое чувство. Она с болью подумала о своих грязных джинсах и прическе "а-ля собачья миска". Ей так хотелось быть сейчас такой же красивой и изысканной, как Лиз Кэстлберри!
     Эрик подошел к режиссеру, и его глаза потемнели так, что Хани бросило в дрожь.
     - Я недоволен темпом, Джек. Вы гоните меня через эпизоды, где мне необходимо сосредоточиться. Мы же с вами не на гонках!
     Хани смотрела на него с восхищением. Эрик был настоящим актером, а не самозванцем, как она. Он учился актерскому мастерству и говорил о таких вещах, как чувственное восприятие. Она же лишь исполняла то, что ей говорили другие.
     Джек неодобрительно посмотрел в сторону Хани:
     - Давай-ка обсудим это между собой. Вот что, дай мне пять минут, а потом мы встретимся в производственном трейлере.
     Эрик коротко кивнул. Джек ушел, а Хани попыталась придумать что-нибудь умное, что можно было бы высказать прежде, чем удалится Эрик, но у нее словно язык отнялся. Самое гнусное, что устроили ей сценаристы, - она должна была вести себя как сраженная любовью простофиля во всех их совместных эпизодах. В результате она никак не могла решить, как вести себя с Эриком, когда они были не перед камерой.
     Он вынул сигарету из кармана рубашки и стал прикуривать, глядя куда-то перед собой в пространство.
     Она уставилась туда же.
     - Вы... гм... вы ведь серьезно относитесь к актерской работе, Эрик?
     - Да, - пробормотал он, не удостаивая ее взглядом, - я действительно серьезно к ней отношусь.
     - Я слышала, вы разговаривали с Лиз о чувственном восприятии. Может, вы могли бы объяснить это и мне?
     - Да, быть может.
     И он направился к трейлеру.
     Обескураженная, она проводила его взглядом. Настроение испортилось еще сильнее, и Хани подумала, что ведет себя как избалованный ребенок. Меньше чем за месяц она заработает больше денег, чем парк развлечений на Серебряном озере выручал за всю зиму. Не было ни малейших причин чувствовать себя несчастной. И все же ей не удалось освободиться от тяжелого ощущения, что в