решила, что окончательно повзрослела она в тот ужасный день в конце второго сезона, когда Эрик Диллон жестоко унизил ее во время съемок дурацкой любовной сцены. По крайней мере Хани приобрела опыт, положивший конец ее детскому увлечению Эриком. Никто, даже Дэш, не знал, как до сих пор сжимается у нее все внутри при воспоминании о том дне.
     Подходя к расположенному на берегу дому, Хани с тревогой продолжала размышлять о том, что сулит ей этот новый сезон. В конце месяца начнутся съемки четвертой части сериала, и продюсеры наконец решили позволить Дженни достичь пятнадцатилетнего возраста. Это должно было произойти примерно в то время, когда Хани в декабре исполнится двадцать.
     После мучительных первых двух лет накопления опыта последний сезон прошел относительно гладко. Хани была в хороших отношениях со всей съемочной группой, за исключением Эрика, а дружба с Лиз Кэстлберри становилась все крепче. Но самые важные изменения произошли в ее отношениях с Дэшем.
     Значительную часть свободного времени Хани проводила с ним на съемочной площадке и почти каждую субботу отправлялась на ранчо, где делала домашнюю работу и помогала Дэшу управляться с лошадьми. И не только потому, что Хани нравилось его общество, - работа была удобным поводом уехать из нового дома в Пасадене, который ее уговорила купить Шанталь, утверждая, что это поможет Гордону вернуться к занятиям живописью. Последнего не произошло, что, в общем-то, не стало для Хани сюрпризом. Это новое жилище нравилось ей гораздо больше, чем то ужасное место в Топанга-Кэньон, но все равно она не чувствовала себя здесь дома. Во-первых, там по-прежнему жил Бак Оке, а во-вторых, ее отношения с Софи все никак не могли наладиться.
     Отогнав прочь безрадостные мысли о доме, Хани подошла к парадному входу прибрежного дома Лиз. Дом с оранжево-розовыми ставнями был не очень велик. Боковые стены изъедены солеными ветрами. Рядом с домом был разбит небольшой сад, расположившийся вдоль низкой каменной стенки, служившей границей с соседним домом, где жила дочь Гая Изабеллы - Лили. Дорожка к дому была вымощена плиткой в виде рыбьей чешуи и обсажена маргаритками.
     Подойдя к парадной двери, Хани в нерешительности остановилась. За три года, проведенные в Лос-Анджелесе, ей нечасто случалось бывать на вечеринках. Девушка чувствовала себя там не очень-то уютно, потому что все время боялась взять не ту вилку, да и присутствующие казались ей людьми другого круга. Кроме того, вранье Росса о ее возрасте многими принималось за чистую монету, и когда Хани несколько раз пыталась сказать, сколько ей лет на самом деле, никто не верил.
     Хани позвонила, и к ней вышел загорелый средних лет мужчина в плавках. Форма густой Поросли у него на груди напоминала карту Индианы.
     Мужчина вскинул руки:
     - О, Хани! Привет! Меня зовут Крэндалл. Я обожаю, обожаю, просто обожаю твой сериал! Это единственная вещь, которую я в состоянии смотреть по телевизору. В прошлом году ты должна была победить.
     - Спасибо. - Хани хотелось, чтобы прекратились наконец все эти разговоры о том, что она должна была выиграть "Эмми" <"Эмми" - ежегодная премия в области телевидения, присуждаемая в различных номинациях.>. Она не выиграла - ее агент связывал это с тем, что Хани продолжала отказываться от всех других предлагаемых ей ролей. Эрик выигрывал "Эмми" два года подряд. Фильмы, в которых он участвовал в перерывах между съемками сериала, сделали его одной из самых кассовых звезд. Диллон не скрывал, что готовится разорвать контракт с телевидением и полностью посвятить себя кино.
     - Лиззи сейчас на террасе, - сказал ей Крэндалл, проводя через переднюю, украшенную изысканными картинами импрессионистов.
     Гостиная была заполнена людьми, одетыми достаточно разнообразно - от купальных костюмов до слаксов, но модно и дорого по сравнению с ее шортами цвета хаки и тенниской с "Никой". Лиз не переставая пилила Хани, чтобы она одевалась тщательнее, но у девушки не хватало на это таланта, а главное, желания. Хани прошла мимо гостей на кушетках и креслах с обивкой в голубых и блеклых оранжево-розовых тонах к огромным, во всю стену окнам, из которых открывался роскошный вид на море. В комнате пахло барбекю и лосьоном для загара.
     Лиз вышла через ряд ведущих на террасу французских дверей и направилась к Хани. Сложив губы, она запечатлела поцелуй где-то около уха своей партнерши по съемкам.
     - Ты все-таки появилась. С праздником тебя, дорогая! Дэш сказал, что приказал тебе приехать сюда, но мне не верилось, что ты решишься.
     - Он здесь? - Хани с надеждой оглядела изысканное общество, где было всего несколько знакомых лиц, но Кугана не увидела.
     - Думаю, он скоро появится. - Лиз посмотрела на волосы Хани. - Глазам не верю - они действительно начали виться! Эвелин сказала, что ты позволила ей с ними поработать. Ты начинаешь выглядеть женщиной, а не сорванцом из начальной школы.
     Гордость не позволила Хани признаться Лиз, что ей и самой очень понравилась новая прическа. В последний день съемок в марте этого года Лиз велела Эвелин смягчить резкую форму стрижки волос и укоротить челку. Поначалу Хани не замечала никаких изменений к лучшему, но последние четыре месяца волосы больше не стригли, а Эвелин продолжала ими заниматься, и теперь они отросли и начали слегка завиваться, сгладив резкие линии подбородка.
     - Но ты по-прежнему выглядишь слишком юно, - упрекнула девушку Лиз. - И одеваешься как ребенок. Посмотри на свои шорты! Они чересчур велики, и цвет у них какой-то гнусный. У тебя абсолютно отсутствует стиль.
     Хани уже привыкла к придиркам Лиз и не сердилась, а лишь слегка раздражалась:
     - Почему ты никак не смиришься, Лиз? Тебе не удастся сделать из меня модницу. У меня нет к этому таланта.
     - Я все же не теряю надежду и никак не могу понять, почему ты отказываешься пройтись вместе со мной по магазинам?
     - Меня не интересует одежда.
     - А должна! - Прежде чем Хани успела запротестовать, Лиз провела ее мимо гостей к узкой винтовой лестнице, и они поднялись в спальню в розовых тонах, напоминавшую сад с дорогими цветами. На окнах висели ситцевые шторы, перевязанные шнурами с кистями, а пол покрывал ковер цвета морской волны. В одном углу спальни стояло обитое муаровым шелком кресло, в другом - украшенный изысканной резьбой комод из осветленного дуба. На двуспальную кровать было наброшено покрывало, выполненное в приглушенных пастельных тонах в стиле картин Сезанна. На столике рядом с кроватью Хани увидала пару мужских запонок, но, как ей ни хотелось побольше узнать о любовных похождениях Лиз, она удержалась от расспросов.
     Лиз открыла одну из дверей стенного шкафа и стала рыться в его содержимом.
     - У тебя будет больше уверенности в себе, если ты будешь одеваться в соответствии со своим возрастом!
     - У меня достаточно уверенности в себе. Не знаю более независимого человека, чем я. Я забочусь о своей семье, и я...
     - Уверенности в себе как женщины, дорогая! Это же самое восхитительное из всех достоинств... - Лиз достала шелковый темно-синий мешочек с малиновыми буквами на нем. - Я купила это для себя в маленьком магазинчике сразу после родео на прошлой неделе, но, когда пришла домой, обнаружила, что взяла не свой размер. По-моему, тебе будет в самый раз!
     - У меня есть с собой купальник, - упрямо ответила Хани.
     - Могу себе представить, как он выглядит!
     Рука Хани сжала матерчатую сумку, в котором лежал старый красный купальник, купленный горничной отеля "Беверли-Хиллз" через неделю после ее приезда в Лос-Анджелес.
     Лиз протянула девушке мешочек и кивнула в сторону ванной:
     - Примерь! В любой момент можешь снять, если тебе не понравится.
     Хани поколебалась и решила, что примерка костюма позволит ей по крайней мере отложить возвращение вниз. Может, потом появится Дэш и не придется бродить одной среди всей этой незнакомой публики.
     Ванная комната выглядела как тропический грот, заполненный буйно цветущими растениями, с утопленной в пол ванной из розового мрамора и золотого цвета кранами в форме дельфинов. Хани заглянула в мешочек и, сняв оберточную бумагу, достала крохотное бикини из гавайского ситца в мягких - персиковый с белым - тонах и короткую запахивающуюся юбку из той же ткани. Все это определенно было красивее ее видавшего виды красного купальника, но Хани претила сама идея позволить Лиз командовать ею. Она начала было запихивать пляжный костюм обратно в мешочек, но тут ее что-то остановило. Что случится, если она его просто примерит? Сбросив с себя одежду, девушка надела бикини и повернулась к висевшему на стене ванной комнаты огромному зеркалу.
     Как ей ни хотелось признать, но Лиз была права. Костюм сидел на ней просто замечательно. Твердый корсаж лифчика идеально поддерживал маленькие груди, сближая их и в то же время оставляя намек на наличие ложбинки. Трусики скрывали все, что нужно, но в то же время достаточно высоко открывали бедра, так что ноги казались длиннее. Но Хани еще не привыкла так сильно открывать себя. Она развернула короткую в стиле "саронг" юбку в поисках застежки. Отыскав ее, девушка запахнула юбку на талии и застегнула с левой стороны. Юбка достаточно закрывала бедра, но оставляла открытым пупок.
     Хани и самой пришлось признать, что с ореолом вьющихся вокруг головы волос, с подчеркнутой линией груди и выглядывающим поверх юбки пупком она выглядит немножко более сексуальной.
     - Тук-тук! Надеюсь, уже можно? - Дверь отворилась, и, не дожидаясь ответа, вошла Лиз и надела ей клипсы в форме золотых колец. - Тебе обязательно надо проколоть уши!
     Хани прикоснулась к раскачивающимся кольцам:
     - Я ведь не смогу с этим плавать.
     - А с чего это вдруг ты решила идти плавать? Я уже несколько лет не захожу в океан. Слава Богу, ты начала пользоваться приличной губной помадой, но небольшой макияж тебе все-таки не повредит.
     Лиз усадила Хани на стул, нанесла ей на щеки немного светло-персиковых румян, а для ресниц подобрала бархатистую коричневую тушь.
     - Ну вот! Теперь ты выглядишь на свой возраст. Делай все что угодно, только держись подальше от воды!
     А Хани все смотрела на мерцающие сквозь локоны медовых волос золотые колечки и изучала мягкий неуловимый макияж. Даже рот у нее выглядел сексуально. Она была и похожей, и не похожей на себя. Она выглядела старше, как будто сразу повзрослела. Отражение привело ее в замешательство. Ей нравилось то, что она видела, но в то же время молодая женщина в зеркале была не из тех, кто заслуживал ее уважения. Она была чересчур мягкой, женственной и недостаточно стойкой, не готовой справиться с жизненными невзгодами.
     Должно быть, почувствовав ее состояние, Лиз произнесла спокойным голосом:
     - Пора уже повзрослеть, Хани. Тебе девятнадцать лет. Надо выбраться из своего кокона и понять, кто ты есть на самом деле.
     Ошеломленная догадкой, Хани вскочила со стула:
     - Ты это все подстроила, да? Ты не для себя покупала этот купальный костюм. Ты купила его для меня! - Хани взяла тюбик с коричневой тушью. - И почему это вдруг у человека с такими темными, как у тебя, ресницами оказалось вот это?
     Лиз вовсе не пыталась выглядеть виноватой.
     - Мне было скучно в последнее время, и придание тебе достойного облика молодой женщины показалось мне увлекательным и забавным занятием. Конечно, у Росса может случиться инфаркт, если он тебя увидит, но это уж его трудности. Вся эта секретность вокруг твоего возраста совершенно ни к чему.
     Хани покачала головой:
     - Да, с тобой надо держать ухо востро!
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Да то, как ты разыгрывала из себя этакую стерву.
     - Ничего я не разыгрывала. Я безжалостна и бессовестна. Спроси кого угодно.
     Хани улыбнулась:
     - Дэш всем говорит, что ты просто лапочка!
     - Да, я знаю! - рассмеялась Лиз, но постепенно ее веселье угасло. - Ты часто виделась с Дэшем в последний год, верно?
     - Мне нравится бывать у него на ранчо. Я выбираюсь туда на уик-энды. Мы ездим верхом и разговариваем, и я помогаю ему на конюшне. Его прислуга не умеет готовить то, что он любит, и я иногда для него готовлю.
     - Хани, Дэш... Он может обидеть человека, который о нем заботится. Не думаю, что Дэш поступает так умышленно, но ничего поделать он с собой не может. Не питай никаких иллюзий относительно его отеческого отношения. Он может приблизить к себе человека, а затем вышвырнет его прочь.
     - Я знаю. Думаю, это связано с его детством.
     - Его детством?
     - Он провел много времени в приютах. Не успевал он привязаться к кому-либо, как его переводили в другое место. Мне кажется, в конце концов он решил, что лучше вообще ни с кем не сближаться.
     Лиз с изумлением посмотрела на девушку:
     - Это все он сам тебе сказал?
     - Не совсем. Ты же его знаешь. Просто время от времени он мне кое-что рассказывал, и я размышляла над этим. Если ты сам сирота, то не слишком трудно разглядеть сходство с тобой в ком-нибудь другом. Но мы с Дэшем по-разному выходим из одинаковых положений: он не подпускает к себе никого, а я открываю душу чуть ли не каждому.
     Пытаясь скрыть смущение, оттого что слишком разоткровенничалась, Хани уставилась на свои ногти.
     - Ну вот, опять, язык мой - враг мой! Это какая-то болезнь.
     Лиз некоторое время пристально смотрела на девушку, затем взяла ее под руку:
     - Давай-ка лучше вернемся на вечеринку. Я познакомлю тебя с самым замечательным молодым человеком, какого только могу тебе пожелать. Он сын моих друзей - остроумный, красивый и всего лишь чуть-чуть самонадеянный. А самое главное, он далек от нашего бизнеса.
     - О, я не думаю...
     - Не будь ребенком! Пора становиться на крыло. Тем более в этом соблазнительном облачении.
     Не обращая внимания на протесты Хани, Лиз повела ее по лестнице. К разочарованию девушки, Дэша среди гостей еще не было. В последнее время он относился к ней, пожалуй, чересчур покровительственно, и Хани горела желанием увидеть, какое впечатление произведет на Дэша ее новая внешность. Пора уже, наверное, доказать ему, что она не ребенок.
     Лиз начала представлять Хани другим гостям, не преминувшим высказать свое удивление.
     - На экране телевизора ты выглядишь гораздо моложе, Хани!
     - Я едва узнала тебя.
     - Так сколько же тебе лет на самом деле?
     В тот момент, когда был задан этот прямой вопрос, рядом с Хани появился Росс и быстро оттащил ее в сторону. За лето он набрал еще несколько фунтов веса, о чем свидетельствовал видневшийся через распахнутый махровый халат загорелый живот.
     - Ты думаешь о том, что делаешь? - зарычал он, пробегая взглядом от ее волос до гладкого обнаженного живота. - Ты не должна появляться на публике в таком виде!
     На помощь Хани подоспела Лиз:
     - Оставь ее в покое, Росс! И перестань так кипятиться. Уже ничто в мире - даже ее настоящий возраст - не в состоянии уменьшить любовь публики к Хани. Кроме того, она пришла сюда хорошенько развлечься.
     Они поздоровались еще с несколькими гостями, а затем Лиз провела ее по террасе к молодому человеку, стоявшему в одиночестве у столика под зонтом. Хани сразу отметила светло-каштановые, коротко остриженные волосы, резкие выразительные черты лица и атлетическое телосложение. На шее у него на коротком шнурке болтались темные очки, а на запястье поблескивали золотые часы. Несмотря на помятую и выгоревшую пурпурную рубашку, дополнявшую его плавки, легкая непринужденность позы молодого человека зародила у Хани подозрение, что он стоит немалых денег. Пока Лиз неумолимо вела девушку вперед, она начала приходить в легкое замешательство. Она ведь понятия не имела о мужчинах такого рода.
     - Нет, Лиз, я...
     - Дорогая, позволь познакомить тебя со Скоттом Карлтоном. Скотт, не позаботишься ли ты о том, чтобы Хани что-нибудь съела и выпила?
     - С удовольствием!
     Хани встретила взгляд дружелюбных карих глаз, смотревших на нее с явным восхищением. Напряжение начало понемногу таять.
     - Что будешь пить? - спросил он, когда Лиз оставила их одних.
     Хани хотела было попросить апельсиновый "краш", но вовремя остановилась:
     - Да мне все равно. Я не очень разборчива.
     - Похвально. - Скотт подошел к ящику со льдом и достал банку пива. Вернувшись, он открыл банку и протянул ее девушке. Хани сделала судорожный глоток.
     - Я, наверное, единственный человек в Америке, не смотревший твой сериал. По вечерам у меня занятия - я хочу получить степень магистра в области бизнеса. Но конечно, я видел твои фотографии в журналах. - Его взгляд скользнул по маленьким холмикам под чашечками бикини, и он недвусмысленно улыбнулся. - В жизни ты выглядишь совсем по-другому.
     - Камера добавляет вес, - невпопад ответила Хани. Где же Дэш? Почему он не появляется? Она надеялась, что его задерживает не свидание. Хани просто бесило, когда она видела его рядом с другими женщинами.
     - Это как раз не должно тебя беспокоить. Ты уже давно в Лос-Анджелесе?
     Хани ответила. Скотт задал несколько вопросов о ее работе, а затем стал рассказывать о своей в известной фирме, занимавшейся исследованиями в области маркетинга. К своему удивлению, Хани обнаружила, что он пытается произвести на нее впечатление. Подумать только, такой человек старается завоевать ее расположение! Затем она заметила, как несколько молодых людей бросают на нее пристальные, заинтересованные взгляды, и ее уверенность в себе чуточку окрепла.
     - Не сочти за нахальство, Хани, ты не можешь сказать, сколько тебе лет?
     Она с трудом удержалась от того, чтобы не оглянуться и не посмотреть, нет ли рядом Росса.
     - Девятнадцать. В декабре будет двадцать.
     - Ты смотри! Странно. Ты выглядишь взрослее. Хотя ты и маленькая, но в глазах твоих есть что-то такое... Зрелость, что ли.
     Хани решила, что Скотт Карлтон ей определенно нравится.

***

     Скотт как раз рассказывал ей забавные истории о своих коллегах, когда на террасе появился Дэш. Сердце Хани бешено забилось. Все мужчины рядом с Дэшем тускнели, словно старые фотографии. Он был гораздо выше большинства из них, но не только внешность выделяла его среди других мужчин. Дэш был легендой, а они - простыми смертными.
     К Дэшу подошла молодая женщина, в которой Хани узнала Лили Изабеллу, соседку Лиз. Она встречалась с ней однажды прошлой осенью в гостях у Лиз. Лили была высокой и красивой, с пышной грудью и стройными бедрами. Белокурые серебристые волосы прозрачным шелком обрамляли ее лицо, подчеркивая безупречный классический профиль.
     Вид Лили слегка подточил уверенность Хани в себе. Она была так соблазнительна, так утонченна, с рождения привыкшая к богатству и привилегиям. Светло-голубая блузка из натурального шелка была заправлена в темно-голубые слаксы, облегавшие стройные ноги Лили. На руке у локтя поблескивал тяжелый серебряный браслет, а подобранный к нему пояс перехватывал изящную талию. Увидев, как Дэш улыбается Лили, Хани ощутила укол ревности. Он никогда не смотрел так, когда разговаривал с ней!
     - Ты знаешь Лили? - спросил Скотт, проследив за направлением ее взгляда.
     - Немного. Мы виделись однажды, и это все. А почему ты спросил? Ты ее знаешь?
     - Мы встречались какое-то время. Но с Лили все не так просто. Обычному парню тяжело конкурировать с ее отцом. Кроме того, если ты не актер, то с Лили у тебя нет никаких шансов. Хани ждала продолжения рассказа, но Скотт не стал вдаваться в подробности. Она наблюдала за Дэшем, почтительно наклонившим голову и обращавшимся с Лили как со зрелой и желанной женщиной, хотя она была и ненамного старше Хани. Ее обида росла, и она решила показать Дэшу, что
     Лили Изабелла не единственная желанная здесь женщина. Смежив ресницы, Хани бросила взгляд на Скотта:
     - Если Лили ушла от такого привлекательного человека, как ты, то она определенно не настолько умна, как кажется на первый взгляд.
     Скотт улыбнулся:
     - Может, пойдем прогуляемся по пляжу?
     Хани посмотрела на Дэша и увидела, что он все еще не замечает ее.
     - С