а, что Рейчел не отступится, если ее просьбу оставить без ответа.
     - Не забуду, - сухо сказала она.
     - Поцелуйте маму на прощание, - сказал Гай. Рейчел послушно подошла к Лили и звонко поцеловала. Бекки словно ничего не слышала. Гай чмокнул Лили в щеку:
     - Ни о чем не беспокойся, дорогая! Позвони кому-нибудь из друзей и немного развлекись в эти дни. С девочками и со мной все будет в порядке.
     Лили почувствовала, будто кто-то принялся орудовать у нее в голове молотком и стамеской.
     - Ну, не знаю. Девчонки такие...
     - Не волнуйся, дорогая. Девочки, пошли! Ну что, зайдем по пути поесть мороженого?
     Рейчел с оглушительным воплем повисла у деда на руке. Бекки покорно поплелась следом. Гай открыл дверцу своего "ягуара-седан", и они забрались в машину. Его волосы засияли в лучах солнца Калифорнии, крепкие белоснежные зубы сверкнули в улыбке. Он был так красив. Просто до неприличия красив.
     - А привязные ремни! - закричала вслед Лили. - Не забудь про них...
     Гай, к тому времени уже застегивавший ремни, махнул рукой, показывая, что услышал. Спустя мгновения он уже выезжал задним ходом на шоссе. Лили бросилась вдогонку.
     - Ведите себя хорошо! - крикнула она. - Не делайте то, что дедушка вам скажет! - Она осеклась. Да что с ней такое? - То есть...
     Чувствуя озноб и лихорадку одновременно, она пошатываясь добрела до дома и зашла в ванную. Хотя на улице было еще светло, она проглотила две таблетки снотворного. Отец прав. Она уже как развалина, и отдохнуть просто необходимо. И Лили забралась в кровать, даже не сняв одежды.
     День сменился ночью, и ее поглотили ночные кошмары. В своих снах она все время куда-то бежала. За ней гналась безликая женщина, простирая к ней руки с кроваво-красными ногтями. Один за другим эти длинные кроваво-красные ногти срывались с кончиков пальцев и, превращаясь в кинжалы, вонзались в спину Лили. Обернувшись за помощью к отцу, Лили обнаружила, что он держит самый большой кинжал и направляет его на Рейчел. Ее охватил ужас. И тут оказалось, что вовсе не отец гонится за ней, а Эрик, и он хочет забрать Рейчел. Собрав все силы, она закричала.
     Лили разбудил собственный сдавленный крик. В комнате было темно, и какое-то мгновение она не могла понять, где находится. Она вцепилась в одеяло, боясь сесть, боясь пошевелиться из страха перед какой-то надвигающейся непостижимой бедой. Волосы прилипли к щекам, словно паутина, в ушах раздавались гулкие удары. Перед глазами проплыло лицо Эрика, это воплощение разврата и разрушения, тем более непристойное из-за совершенства его плоти. Пока она с усилием пыталась обрести ясность мыслей после принятых таблеток снотворного, ее сковало сознание того, что она совершила непростительную ошибку, не сказав отцу об Эрике. А если Эрик заявится к Гаю и заберет Рейчел? Отец ничего не знает об извращенных наклонностях Эрика. Он не будет знать, что подвергает ее опасности. А вдруг Гай позволит Эрику забрать ее?
     Оглушенное снотворным и объятое ужасом ночного кошмара сознание Лили прониклось пугающей уверенностью, что Эрик именно так уже и поступил. Он забрал Рейчел, и сейчас ее дочери угрожает страшная опасность.
     Тело налилось свинцом, и желчь подступила к горлу, когда Лили вспомнила, что Бекки тоже ушла с дедом. Но потом ей пришло в голову, что Эрик вряд ли станет приставать к Бекки. Ее состояние оттолкнет его. Его цель - Рейчел. Более сильное существо.
     Всхлипывая, Лили сползла с постели и нащупала туфли. Затем пошатываясь вышла из комнаты, все еще пытаясь вырваться из наркотического тумана. Ее сумка по-прежнему лежала в прихожей на комоде со стеклянной крышкой, и она долго рылась в ворохе смятых салфеток, крекеров для животных и посадочных билетов, пока не нашла ключи от автомобиля. Зажав их в кулаке, она подхватила сумочку и бросилась через кухню в гараж. Надо добраться до Эрика раньше, чем он сможет обидеть Рейчел!
     Ее внимание привлек датский набор кухонной утвари, укрепленный на полированном бруске из тика. Секунду поколебавшись, Лили сорвала с крючка тяжелый нож и положила в сумочку. Она зажмурила глаза, веки вздрагивали. Что ж, пусть она плохая мать. Пусть она себялюбива, нетерпелива и, похоже, всегда делает не то, что надо. Но она любит дочь и пойдет на все, лишь бы защитить ее!

***

     В восьми милях от нее, в Бел-Эйр, Гай Изабелла, одной рукой подтыкая простыню вокруг маленького тельца внучки, другой сжимал стакан с виски.
     - Ну почему я не могу спать с Бекки, дедушка Гай? - Рейчел тревожно посмотрела вверх на высокий потолок комнаты, потом перевела взгляд на высокие окна со свинцовыми стеклами, вырезанными в форме алмазных граней. Дедушка Гай сказал ей, что это была комната ее матери, но Рейчел она совершенно не понравилась. Она такая темная, и в ней, наверное, полно привидений.
     - Ребекка спит вот уже почти час, - ответил дед. В высоком стакане позвякивали кубики льда. - Не хочу, чтобы ты ее будила.
     - Я буду вести себя тихо! И могу испугаться, если буду спать одна.
     - Ерунда. Ты не будешь бояться. - Он провел кончиками пальцев по губкам Рейчел. - Дедушка Гай будет сторожить тебя, пока сам не пойдет спать.
     - Я хочу спать с Бекки!
     - Не надо бояться, радость моя. Дедушка Гай будет рядом.
     Наклонившись, он легко прижался губами ко рту Рейчел.

***

     Эрик потер глаза и, расстегивая пуговицы рубашки, бросил взгляд на телефон, стоявший у кровати. Сколько раз за эти три недели, прошедшие со дня его возвращения, он хотел позвонить Хани? Сто? Тысячу раз? Благо еще, сказал он себе, что единственный во всем парке телефон находится в "Загоне", а там она его не услышит, даже если он в конце концов и поддастся искушению. Она уже как могла дала ему понять, что в состязании с призраком он неизбежно проигрывает, а унижаться у него не было желания.
     Была почти полночь, а он был на ногах с пяти утра, "но, несмотря на сильную усталость, знал, что проспит всего несколько часов. Его новая роль требовала большой отдачи, как физической, так и духовной, и он еще не достиг в ней своего потолка, но, похоже, ему так и не удастся снять всю шелуху слой за слоем и пройти через все это, чтобы добраться до сути образа. Может, все потому, что он так и не смог собрать себя воедино с той ночи, когда буквально содрал перед Хани с себя кожу. Разве можно лицедействовать, пытаясь войти в душу другого, когда знаешь, что у тебя самого не осталось ни одной тайны, ни одного укромного уголка? Это все равно как если бы он оставил ей часть самого себя, и пока вновь не обретет целостности, так и будет плыть по течению.
     Эта мысль в который раз больно ударила по его израненному самолюбию. Надо вычеркнуть ее из памяти, позабыть ее смех, тот смех, что звучал, когда она играла с детьми в больнице, изгнать видения той ночи, когда они были вдвоем, когда принадлежали Друг другу. А главное, надо забыть ее мягкое, нежное сострадание, обнявшее его в ту ночь, когда он, сняв маску клоуна, сбросил и все остальные маски.
     Звонок в дверь прервал поток этих будоражащих мыслей. Он нахмурился. Его дом в Николс-Кэньон прятался на почти безлюдной дороге и едва ли представлял удобное место, чтобы заскочить на минутку. Направляясь из спальни к выходу, он не стал утруждать себя застегиванием рубашки. Подойдя к двери, глянул через глазок и быстро повернул ручку.
     - Лили?
     Зубы у нее стучали, лицо было бледным и помятым. Она изменила прическу, и теперь серебристо-белокурые пряди волос еще больше подчеркивали ее огромные и затравленные глаза.
     Лили смотрела на него так, словно видела перед собой нечто отвратительное. Ее глаза впились в его расстегнутую рубашку, потом опустились на незастегнутый пояс джинсов. Губы задрожали.
     - Где она?
     Он устало провел рукой по волосам.
     - Что ты здесь делаешь, Лили?
     - Что ты с ней сделал?
     Пошатнувшись, она ухватилась за дверной косяк, и он, начиная тревожиться, взял ее за руку:
     - В чем дело?
     Она попыталась вырваться, но он втащил ее в дом. Проведя в гостиную, толкнул на диван. Ее дыхание было неглубоким и частым, руки судорожно прижимали сумочку к груди. Схватив из бара бутылку бренди, он плеснул немного в стакан:
     - Выпей это!
     Ободок стакана звякнул о зубы. Сделав глоток, она закашлялась.
     - Говори, что случилось? - требовательно сказал он. - Что-нибудь с девочками?
     Она вытерла дрожащей рукой рот и нетвердо поднялась на ноги. Невольно он потянулся поддержать ее, но она отшатнулась:
     - Где она?
     - Кто?
     - Рейчел! Я знаю, она у тебя.
     Его сердце на мгновение замерло.
     - У меня ее нет. Да скажи ты ради Бога, что происходит?
     - Я тебе не верю! Ты увез ее от моего отца. Куда ты ее спрятал? Где она?
     - Я даже не знал, что ты вернулась. Как же я мог ее забрать? И ты мне говоришь, что не знаешь, где она?
     - Лжец! - взвизгнула она. Прошмыгнув мимо него, она побежала в глубь дома.
     Последовав за ней, он наблюдал, как она распахивает дверь комнаты для гостей. Увидев, что она пуста, Лили двинулась в соседнюю, потом в следующую, и так, пока не достигла спальни. У него внутри все сжалось, и он застыл в дверях. Она стояла в центре комнаты, прижимая к груди сумочку, с полными животного страха глазами.
     - Что ты сделал с Рейчел? - яростно шептала она.
     Он взял себя в руки. Лили едва держится на ниточке здравого рассудка, и любое необдуманное слово может оборвать эту тонкую нить. Эрик осторожно вошел в комнату и спросил как можно спокойнее.
     - Когда ты видела ее последний раз?
     - Папа забрал ее на ночь, - нерешительно произнесла она, накручивая ремешок сумки на палец. - И Бекки тоже. Он и Бекки взял с собой. Я знала, что не должна была отпускать их, но я так устала.
     - Все в порядке, Лили, - успокаивающе сказал Эрик, подвинувшись чуть ближе. - Ты все сделала как надо.
     - Нет, не сделала! - Она начала всхлипывать. - Ты не понимаешь. Я никогда не говорила ему о тебе. Он не знал, что ты способен обидеть Рейчел.
     - Я не обижал Рейчел, - тихо сказал он. - Ты же видишь, что ее здесь нет. Я люблю ее. И никогда не причинял ей боли.
     - Лжец! - истерически вскрикнула она. - Папочка любил меня! Он меня любил, и он же меня обидел.
     Эрик почувствовал, как зашевелились волосы на темени.
     - Лили, о чем ты говоришь?
     Он подался вперед слишком поспешно, и она тут же отпрянула:
     - Не прикасайся ко мне! - Глаза у нее были дикими, зрачки расширились. - Ты и мне причинишь боль. Сделаешь со мной то же, что и с Рейчел!
     Он застыл на месте.
     Она заплакала.
     - Она не любит, когда ты обижаешь ее... но не может остановить тебя. - Ее голос становился все тоньше и превратился почти в детский. - Ты говоришь ей не... поднимать шума... когда трогаешь ее. Не поднимай шума, радость моя! Я не сделаю тебе больно. Просто закрой глазки. Но она не может... закрыть глазки. И от тебя... разит виски!
     - Лили, но я даже не пью виски.
     - Она не любит... этого запаха виски! - Лили зарыдала. - И ей не нравится, когда... когда ты включаешь радио. - Она перевела дыхание. - И когда ты говоришь: "Просто закрой глазки и слушай музыку, Лили".
     Страшная догадка осенила Эрика.
     - Боже мой!
     - И потом иногда... - Голос Лили перешел в шепот. - Иногда играла музыка... пахло виски... и те руки...
     - О, моя девочка...
     - Это как страшный сон, правда, иногда от этих рук бывало хорошо. - Лили дрожала, голос ее был едва слышен. - И в этом - самое ужасное. - Рыдая, Лили скользнула по стене и безвольно опустилась на пол, словно старая мягкая игрушка.
     Эрик бросился к ней поддержать, помочь ей. Лили вскрикнула и вцепилась в сумочку.
     - Нет! - завизжала она. - Не делай больше так!
     Эрик вскрикнул от острой боли в боку. Отскочив, он увидел в руках Лили нож и понял, что она его ранила. Лили в ужасе тихо застонала и, выронив нож, уставилась на место раны. Превозмогая боль. Эрик смотрел на белое, как маска, лицо - он понял, что в сознании Лили прошлое сейчас переплелось с настоящим.
     - Боже праведный, - прошептала она. - О Боже, нет... Что я наделала!
     Эрик зажал кровоточащую рану рукой. Он надеялся, что нож задел только мышцу, но убедиться в этом у него не было времени. Сейчас он мог думать только о дочери.
     - Рейчел сейчас у твоего отца? - настойчиво спросил он. - Она именно там?
     Глаза Лили переполнял ужас, но безумия в них уже не было.
     - О Боже, Эрик, - прошептала она. - Это был не ты! Это все он! Он делал это со мной, но я вычеркнула все из памяти. А теперь я позволила ему забрать девочек.
     Эрик поднял ее на ноги:
     - Едем!
     Глаза Лили потемнели от страха.
     - Ты весь в крови. Я порезала тебя!
     - Я позабочусь об этом после. - Эрик схватил брошенную на кровать тенниску и прижал ее к ране.
     - О Эрик! Прости меня. Что я наделала! О Боже, прости меня!
     - У нас совсем нет времени! Надо успеть к ним прямо сейчас! - Однако, когда он тащил ее за собой из спальни, у него мелькнула мысль, что могло быть уже слишком поздно.
     В машине Лили ключ был еще в замке зажигания. Усадив ее на место для пассажира, Эрик уселся за руль. Взревел мотор, и автомобиль помчался по узкой подъездной дороге. Часы на приборной доске показывали одиннадцать сорок восемь. Почти полночь. Идеальное время для совращения мерзким чудовищем беззащитной маленькой девочки.
     Рядом с ним, обхватив себя руками и раскачиваясь, всхлипывала Лили:
     - Не Бекки... Он не посмеет тронуть Бекки. Рейчел - пострадать может именно она! - Рыдания усилились. - И как он только решился на это? Я его так любила! Пожалуйста, Эрик, не дай ему обидеть ее. Ты не представляешь, что это такое! Пожалуйста!
     Эрик сжал зубы, пытаясь не вслушиваться в разрывавшую сердце мольбу Лили. За последние годы он участвовал в съемках доброй дюжины погонь на автомобилях, но на этот раз все было не в кино. Выжав да упора акселератор, Эрик сосредоточился на опасной извилистой ленте дороги и думал лишь о маленьких девочках, жизнь которых может быть исковеркана, если отец вовремя не подоспеет к ним на помощь.

Глава 30

     Рейчел разбудил странный неприятный запах. Поначалу она не могла узнать его, но потом вспомнила, что так пахнут пьяные гости на вечеринках у мамы. Девочка поплотнее закуталась в простыню и повернулась на бок. Ее длинная ночная рубашка задралась, оголив ножки.
     Матрас на кровати дрогнул, и Рейчел уже было собралась толкнуть Бекки, чтобы та не крутилась червяком, но потом вспомнила, что они сейчас в доме у дедушки Гая и сестра спит в. другой комнате. Услышав музыку, девочка заставила себя открыть глаза. Стоявший рядом на столике радиоприемник мерцал красным светом.
     Матрас снова дрогнул - кто-то сидел на другой стороне кровати. Рейчел перепугалась. Может, из шкафа вылез страшный зверь и сейчас нападет на нее? Ей хотелось позвать папу, но от страха девочка не могла раскрыть рот. Когда матрас вновь качнулся, она повернулась и увидела, что там сидел дедушка Гай.
     - А я испугалась, - сказала Рейчел. Гай молча посмотрел на девочку. Она потерла глаза.
     - Папа не звонил мне по телефону?
     - Нет.
     - Ты плохо пахнешь, дедушка. Как пьяница.
     - Немного хорошего виски. Всего лишь немного хорошего виски, не больше. - Речь его звучала забавно - он говорил не как обычно, а гораздо медленнее, тщательно выговаривая слова, словно логопед Бекки. И волосы на голове были взъерошены. Дедушка Гай всегда был аккуратен, и Рейчел удивилась, увидев его таким растрепанным.
     - Я хочу пить! Принеси мне воды.
     - Давай... Давай я поглажу тебе спинку.
     - Принеси! - настаивала Рейчел. - Я очень хочу пить.
     Гай допил из стакана виски, медленно поднялся с кровати и вышел из комнаты.
     Окончательно проснувшись, Рейчел дождалась, когда Гай ушел, отбросила простыню и соскочила с кровати. Шлепая по ковру босыми ногами, она вышла в коридор. Коридор был длинным и темным, как в замке, с тяжелым деревянным комодом, огромными безобразными вазами и деревянным креслом, похожим на трон. На стенах висели сабли, с которыми Гаи снимался в кино, а на фоне красных обоев горели похожие на свечки желтые лампочки. В их тусклом свете тенб вырастала до огромных размеров.
     От страха у Рейчел все внутри сжалось - дом дедушки Гая был так огромен и темен, - но она все продолжала осторожно пробираться по коридору к комнате сестры. Тихонько повернув ручку, Рейчел обеими руками толкнула тяжелую дверь и проскользнула в образовавшуюся щель.
     Бекки свернулась калачиков посреди кровати, и ее губы, как обычно во сне, смешно пыхтели. Иногда этот звук будил Рейчел, и она с досадой легонько пинала Бекки, но теперь от этого знакомого звука у нее прошел страх. Рейчел не упускала случая убедиться, что ее сестра не напугана, не плачет и с ней все в порядке. Быть сестрой Бекки - это не шутка. Папа говорил ей, что она иногда уж слишком трясется над Бекки, но папы сейчас рядом не было, а мама сама дрожала над Бекки, так что вся надежда была на нее, Рейчел.
     Посмотрев на кровать, Рейчел нахмурилась. Бекки начала уже забывать папу, а Рейчел никак не могла его забыть. Мама говорила, что папе некогда с ними видеться, но Рейчел иногда думала, что папа не приезжает потому, что она часто ведет себя очень плохо. Вот если бы она была такой же послушной, как Бекки, папа, может быть, и приехал бы. Рейчел упрямо поджала губы. А когда он приедет, ему от нее сильно достанется за то, что он так надолго оставил их с мамой.
     Бекки застонала во сне, ротик ее скривился, словно она собиралась заплакать. Рейчел тихонько подошла к кровати и погладила сестру.
     - Не бойся, Бекки, - прошептала она. - Я буду о тебе заботиться!
     Сестра успокоилась. Рейчел уже собралась уходить, как вдруг заметила в дверном проеме темную фигуру. Ноги девочки задрожали, но затем она обозвала себя трусливой кошкой, потому что это был всего лишь дедушка Гай.
     Рейчел спокойно направилась навстречу деду. Гай, отступив назад, пропустил внучку и закрыл дверь. В одной руке он держал стакан с водой, в другой - стакан с виски.
     - Немедленно возвращайся к себе в спальню, - сказал он, все еще смешно и старательно выговаривая слова.
     Рейчел вновь захотелось спать, и она пошла следом за дедом. Гай шел пошатываясь и около ее кровати пролил немного воды на ковер. Когда такое случалось с Рейчел, ей сразу надо было убирать за собой, но дедушка Гай не обратил на пролитую воду никакого внимания.
     Гай откинул простыню на кровати. Рейчел забралась под нее и взяла стакан с водой. Держа стакан обеими руками, она сделала глоток и протянула его обратно.
     - Больше ничего не хочешь? - Дедушка говорил так, словно ужасно на нее сердился. Рейчел покачала головой.
     - Тогда хорошо. Ложись и засыпай! - Он стал говорить шепотом, словно боялся разбудить Бекки, но Бекки была так далеко. - Я просто поглажу тебе спинку, - сказал дедушка. - Немножко поглажу тебе спинку.
     Рейчел не нравилось, как смешно он говорил, и ей не нравилось, как от него пахло, но она любила, когда ей гладили спину, и, послушно перевернувшись на живот, девочка зажмурила глаза.
     Руки дедушки Гая забрались под ночную рубашку. Рейчел приподняла бедрышки, чтобы он смог повыше задрать рубашку и ему удобнее было гладить ей спину. Было очень приятно, и девочка зевнула. Из радиоприемника доносилась тихая красивая музыка. Глаза понемногу закрылись. Рейчел думала о Максе и его диких животных из ее любимой книги. Может, завтра дедушка ей почитает. Может, завтра...
     Она плыла на кровати, словно Макс в своей лодке.
     Как вдруг что-то страшное мгновенно разбудило ее.

***

     Впереди показались черные с позолотой кованые железные ворота - одни из самых роскошных в Бель-Эйр. Эрик резко затормозил, и машина, прежде чем остановиться, несколько раз угрожающе вильнула. Часы на приборной доске показывали двенадцать ноль семь. Дорога заняла девятнадцать минут. Что, если уже слишком поздно?
     Эрик знал, что никто из прислуги не живет в доме Гая. Он