визора? Сегодня играют "Ковбои".
     ГОЛОС ДАСТИ (доносится из глубины квартиры): Блейк, что-нибудь случилось?
     Дженни меняется в лице, поняв, в чем дело.
     БЛЕЙК (сочувственно улыбается Дженни): Может, как-нибудь в другой раз.
     ДЖЕННИ: Да ты просто мерзкий обманщик! Здесь Дасти. Я слышала ее голос! У тебя в квартире Дасти!
     БЛЕЙК: Послушай, Дженни...
     ДЖЕННИ (разъяренно): Твоя мама знает об этом? Если бы твоя мама знала, она бы просто убила тебя! Я ей все расскажу! Сейчас же пойду к ней и расскажу, что ее единственный сын - гнусный, подлый бабник!
     Из-за плеча Блейка показывается Дасти. На ней халат Блейка, волосы растрепаны.
     ДАСТИ (доброжелательно): Привет, Дженни! Ты что здесь делаешь?
     ДЖЕННИ: А, вот и ты! Неужели тебе не стыдно! Раньше я думала, что ты просто пай-девочка, а теперь оказывается, что ты обыкновенная потаскушка!
     БЛЕЙК (холодно): Дженни, думаю, тебе лучше успокоиться.
     ДЖЕННИ (истерично): Я-то спокойна! Я совершенно спокойна!
     БЛЕЙК (выходит на площадку и закрывает за собой дверь): Дженни, ты не должна разговаривать с Дасти таким тоном. Есть вещи, которых ты не понимаешь. Ты еще ребенок, и...
     ДЖЕННИ: Никакой я тебе не ребенок! Не смей говорить, что я ребенок! Мне уже почти четырнадцать, и я...
     На глазах у Дженни появляются слезы...

***

     Пока все замерли в ожидании.
     Разъяренная Хани с сухими глазами поворачивается к камерам:
     - Как глупо! У меня это не получается!
     - Стоп!
     Эрик с досады громко хлопнул ладонью по перилам:
     - Вот дьявол! Это уже девятый дубль!
     Режиссер прошел вперед. Предполагалось, что площадка перед квартирой Блейка должна быть расположена выше гаража, но участок, где проводились съемки, был приподнят над полом студии лишь на несколько футов. Пока один из помощников по костюмам подавал Эрику рубашку, режиссер поднял глаза на Хани:
     - Позвать гримера, чтобы принес тебе кристаллы?
     Хани работала в сериале уже шесть месяцев - достаточно долго, чтобы понимать, что он говорит о ментоловых кристаллах, которые можно ввести в глаза и вызвать слезы. Она отрицательно покачала головой, представив, какое раздражение это вызовет у Эрика. Настоящие актеры не нуждаются в ментоловых кристаллах. Не нуждаются, если должным образом подготовлены. Не нуждаются, если выполняют упражнения по чувственному восприятию. Но во время этой сцены Хани почувствовала себя так, как будто ей разбередили открытую рану, и единственное, чего ей сейчас хотелось, - бежать отсюда куда глаза глядят.
     Эрик стиснул зубы.
     - Ради Бога, да возьми ты кристаллы! У нас нет времени ждать, пока ты наконец не сделаешь все как нужно!
     Его бессердечие разрушило остатки самообладания Хани.
     - Дженни - не какая-нибудь плакса, черт подери! И уж конечно, она не будет тратить время, рыдая из-за такого придурка, как Блейк!
     В дверях показалась голова Лизы.
     - А скоро у нас перерыв? Мне нужно пи-пи.
     - Нет! - заорал Эрик. - К черту перерыв! Сейчас уже шесть часов. Если Хани не сделает все как надо и на этот раз, я ухожу! У меня дела.
     - И здесь всем хорошо известно, что это за дела! - закричала Хани
     - Все! Я ухожу! Не собираюсь больше участвовать в таком дерьме!
     Эрик перепрыгнул через перила. Он ежедневно упорно работал, и не было никаких причин дышать так тяжело, но от паники, которая его охватила, нельзя было избавиться физическими упражнениями. Ему с самого начала не нравилось работать с этой пигалицей. Он не выносил того, как она на него смотрит, не выносил, что она ходит за ним по пятам. Если бы он с самого начала знал, что придется играть в таких условиях, ни за что не подписал бы контракт на участие в этом сериале! Даже его растущая слава не стоила того, чтобы смотреть в эти огромные жалкие глаза, на это лицо, молящее, чтобы он обратил на нее внимание.
     - Все по местам, - объявил режиссер. - Вижу, ситуация начинает понемногу выходить из-под контроля. Еще один дубль, Эрик! Если у Хани и на этот раз не получится, завтра утром начнем со свежими силами. Давай, Эрик, соберись! Уже поздно, и у всех натянуты нервы. Гример, несите ментоловые кристаллы!
     Эрик сжал зубы. Ему так хотелось послать всех к черту, но если он сейчас уйдет, то завтра с самого утра опять придется работать с этой маленькой язвой и ему не удастся спокойно выспаться. Иногда в ночных кошмарах он начинал путать ее голос с голосом Джейсона.
     Эрик ворча сбросил рубашку и снова взобрался на три ступеньки вверх. Она пристально смотрела на него, боль и обожание сделали ее светлые голубые глаза огромными. Они хотели проглотить его, они просто пожирали его! Он попытался посмотреть на нее со стороны, беспристрастно изучая лицо. Со временем, похоже, она из гадкого утенка превратится в красотку.
     Этот маленький всплеск беспристрастности постепенно угас, и теперь перед Эриком оказалось существо, смутно напоминавшее ему младшего брата, - источник его постоянных страданий.
     Он стиснул зубы и заговорил с отвратительным злобным выражением на лице, стараясь вызвать у нее ненависть:
     - В следующий раз начинай с азов! Тебе платят за профессиональную работу! Начинай работать, как все!
     Хани втянула воздух так, как будто он ее ударил. В глазах застыло страдание, нижняя губа задрожала. Он всей кожей ощутил, как ей больно.
     Режиссер резко объявил:
     - Начинаем с крупного плана Дженни. Все по местам!
     Гример ввел в глаза кристаллы, и она начала плакать.
     - Тишина! Снимаем! Хлопушка! Начали!
     Оператор сделал "наезд" для крупного плана. На нижней реснице показалась и потихоньку скатилась на щеку огромная слеза, но выражение ее лица осталось по-прежнему бунтарским.
     Эрик сказал себе, что это Блейк должен коснуться ее. Блейк, а не он!
     Выступив вперед, он обхватил ее руками и притянул к груди. Головой она не доставала ему даже до подбородка. Ростом едва с Джейсона, она, как и его сводный брат, жаждала лишь внимания.
     У него в голове раздался визг тормозов, послышался вопль.
     - Стоп! Снято. Хорошо. А теперь всем можно и по домам!
     - К черту! - Хани с силой толкнула его в грудь и убежала со съемочной площадки.
     Стоя на верхней ступеньке лестницы, он смотрел ей вслед потемневшими измученными глазами.
     "Эрик, возьми меня с собой. Ну пожалуйста!"

Глава 8

     Несмотря на всю решимость не падать духом, на следующий день ко времени ленча Хани почувствовала отчаянную потребность в тихом местечке, где можно было бы зализать раны. Уже все, даже те, кого накануне не было на съемочной площадке, прослышали о ее схватке с Эриком, и она знала, что за ее спиной перешептываются. Сегодня должны были состояться натурные съемки, но домик на колесах не мог служить прибежищем, ведь там ее поджидал репетитор со своим уроком тригонометрии. Вместо этого она прошмыгнула мимо вагона-ресторана к подножию рукотворной скалы. Но, едва ступив в прохладную тень, девушка поняла, что и здесь ей не суждено побыть одной.
     Футах в тридцати поодаль, привалившись к валуну и подняв одно колено, в низко надвинутой на глаза шляпе сидел Дэш Куган. Хани понимала, что лучше бы уйти, но, несмотря на прохладное отношение к ней Дэша, ее охватило такое ощущение, будто она наткнулась на надежное, безопасное место. Ну почему она не может броситься к нему в объятия, как Дженни! Сознавая, что это невозможно, Хани опустилась в тень неподалеку or Дэша и подобрала колени, зарывшись каблучками своих ковбойских ботинок в песок. Может, он не станет возражать, если она просто молча посидит здесь немного?
     Прошла минута, каждая ее секунда показалась вечностью. Хани пыталась сдерживаться, но слова сами собой полились из уст:
     - Терпеть не могу людей, для которых нет ничего лучше, чем сплетничать о других.
     Дэш ничего не ответил, хотя наверняка должен был слышать о происшедшем.
     Хани посоветовала себе заткнуться. Ей уже было известно, что Дэш не любит болтливых женщин, но она просто взорвется, если не сможет поплакаться кому угодно, лишь бы не тем второсортным писакам, что взяли ее самые сокровенные тайны и раздули из них такое, на что смотрит теперь вся Америка. А кому же и поплакаться, как не мужчине, в некотором роде больше всего годящемуся ей в отцы?
     - Если бы кто меня спросил, то я бы сказала, что Эрик - настоящая скотина. Все думают, что я втрескалась в него, но какой надо быть идиоткой, чтобы втрескаться в такого самонадеянного тупицу, как он'
     Куган большим пальцем сдвинул шляпу на затылок и устремил взор к горизонту.
     Хани ждала, что он даст ей какой-нибудь совет наподобие тех, что в таких случаях взрослые дают подросткам. Например, как отец дочери.
     Она даже подтолкнула его:
     - По-моему, я не настолько глупа, чтобы не понимать, что такой, как он, второй раз не захочет и смотреть на девушку с моей внешностью.
     Ее мускулы напряглись в ожидании ответа. Хоть бы он сказал, что у нее с внешностью все в порядке. Хоть бы сказал, что она просто поздний цветок, как он всегда говорит Дженни.
     Но минуты молчания шли, и она решила его нарушить.
     - Знаю, что я не совсем красива, но как по-вашему.. - Она поковыряла небольшую дырку на джинсах, через которую просвечивало колено. - Не думаете ли вы, что я, возможно... Ну, вы знаете. Что я, возможно, просто поздний цветок?
     Он обратил к ней свой холодный безразличный взгляд, словно окатил ледяной водой из ушата.
     - Я пришел сюда побыть в одиночестве. И буду признателен, если вы уйдете.
     Хани вскочила на ноги. Как можно было хоть на мгновение понадеяться, что он ее поддержит, что тревожится за нее и попытается хоть как-то успокоить? Не пора ли наконец понять, что ему на нее наплевать? Погрузившись в свои страдания, девушка лихорадочно соображала, чем бы ответить на удар, так уязвить его так же, как он только что ранил ее.
     Набрав полные легкие воздуха, она посмотрела на него и выпалила срывающимся от обиды голосом:
     - Да кто же захочет быть с вами, с таким старым пьянчугой?
     Он даже не вздрогнул. Просто продолжал сидеть, глядя в сторону гор Сан-Габриэльс. Поля шляпы отбрасывали тень на глаза, и ей не удалось разглядеть их выражения, но голос был безжизненным, как прерии Оклахомы.
     - В таком случае почему бы вам не оставить старого пьянчугу одного?
     Все ее обиды обратились в злость. Никогда впредь не будет она изливать истинных чувств никому из них! Метнув на него угрюмый взгляд, за которым скрывалось разбитое сердце, она круто повернулась и гордо направилась к своему домику на колесах.
     За подножием рукотворных скал Дэш Куган остался сидеть в насквозь пропотевшей рубашке. Он крепко зажмурился, пытаясь подавить страстное желание, охватившее его с такой силой, что казалось, будто с него живьем сдирают кожу. Этой девчушке никогда не узнать, как близок был ее укол к цели. Ему захотелось напиться.
     Дрожащей рукой Дэш полез за пакетиком "Лайфсейверс", которые всегда держал в кармане рубашки. За эти последние несколько лет он уже начал было верить, что выздоравливает, но позже понял, что ошибается. Сунув пару мятных леденцов в рот, он напомнил себе, что давно перестал винить в своем пристрастии к алкоголю других людей, не сделает этого и сейчас. Он даже не стал мало-мальски приличным отцом собственным детям, и уж наверняка не сможет стать отцом и этой девчушке.
     Те первые несколько дней, когда они только начали читать сценарий и обсуждать сериал, он был с нею дружелюбен, но вскоре заметил, что делает большую ошибку. Хани следовала за ним по пятам, не давая ему даже дюйма свободного пространства для дыхания. Именно тогда ему стало ясно, что следует держать это бесхитростное существо на расстоянии. Слишком много было пустот в нем самом, чтобы пробовать заполнить еще и пустоты в ее душе.
     Дэш знал, что обидел ее очень сильно, но сказал себе, что Хани, эта храбрая маленькая негодяйка, так похожая на него в детстве, сумеет пережить его равнодушие, как и сам он пережил бесконечные перебрасывания из одного приюта в другой, пока не подрос. Может, от этого она станет только сильнее. Пусть уж лучше сразу поймет, что не следует ждать слишком многого от других, что опасно выносить свои чувства на всеобщее обозрение, где любой прохожий может растоптать их.
     Но черт подери, было в ней нечто такое, что задело его за живое, и это нечто более всего вынуждало держаться от нее подальше. Ведь когда он чувствует свою уязвимость, его сразу тянет выпить; но ничто на свете, даже задиристая малышка, не должно заставить его свести на нет эти с таким трудом прожитые в трезвости шесть лет.

***

     Хани заприметила этот дом еще в начале марта, незадолго до того, как все участники сериала должны были отправиться на четырехмесячный перерыв, или, как все его называли, хайэтес. А спустя несколько недель они уже въехали в него, и в первый же вечер Хани пошла бродить вокруг своих владений почти до самого захода солнца, любуясь их белоснежной кирпичной кладкой. На фоне стен чудесно смотрелись кусты бугенвиллий. Маленький навес с медным покрытием над входом давно приобрел зеленовато-меловой налет патины, свидетельствующий о респектабельности. Кустарник хорошо ухожен, у стены - маленький розарий в форме полумесяца. Это было именно то, о чем она мечтала всю жизнь.
     - Конечно, он расположен слишком близко от Уилшира, чтобы быть по-настоящему фешенебельным, - сказал ей агент по продаже недвижимости. - Но Беверли-Хиллз - это все-таки Беверли-Хиллз!
     Хани не волновали вопросы фешенебельности. Ее не волновало даже и то, что она живет теперь в Беверли-Хиллз. Главное, домик был уютен и красив - как раз то, что нужно для семьи. Может, хоть сейчас у нее наладится жизнь. Она обхватила плечи, пытаясь найти утешение в обладании этим домиком и забыть все остальное, что так плохо складывалось в жизни: ссоры на съемочной площадке, шушуканье за спиной. Один из постановщиков пожаловался Россу, что она несколько раз опоздала и вся группа вынуждена была ждать. И вовсе не вся группа. А только Дэш Куган. И заставила она его ждать всего два раза, потому что страдала от его невнимания, особенно с того времени, как в прессе его стали величать Отцом года.
     От этих мыслей ее отвлек шум автомобиля на подъездной дорожке. Повернувшись, она увидела, как из "БМВ" вылезает ее агент. Артур Локвуд направился к ней, и в сумерках его жесткие рыжие волосы на голове и борода показались темнее обычного. Хани уважала его, но ее пугало, что он окончил целых два колледжа, да и борода не очень-то воодушевляла.
     - Уже устроились? - поинтересовался он.
     - Размещаемся. Агент из того шикарного мебельного магазина уже занимается обстановкой.
     - Хороший домик.
     - Хотите, я покажу вам грейпфрутовое дерево? - Она повела его к стене, где он восхитился деревом, потом они прошли через задние двери на затененную террасу. Агент по продаже мебели, довольно приятная женщина, сюда еще не добралась, и тут стоял лишь раскладной стул, предложение сесть на который Артур решительно отклонил. Хани выглянула в маленький задний дворик. Надо будет повесить гамак между деревьями и завести гриль, такой, как показывают в телерекламах.
     Артур позвенел мелочью в кармане своих армейского покроя брюк
     - Хани, через пару недель начнется хайэтес, и вам не надо будет заявляться на работу до конца июля. Еще не поздно принять предложение от "Тристар".
     В вечернем воздухе внезапно повеяло холодком.
     - Артур, я не хочу сниматься ни в каких фильмах. Я уже говорила вам об этом. Я хочу за время перерыва окончить курс средней школы и получить аттестат, прежде чем возобновятся съемки
     - Вы же занимаетесь с репетитором. Несколько лишних месяцев не будут для вас обременительны.
     - Для меня будут.
     - Вы совершаете большую ошибку. "Шоу Кугана" сейчас действительно пользуется громадным успехом, но это не будет длиться вечно, а вам пора подумать о будущем. У вас, Хани, прирожденный талант. Роль в "Тристар" будет для вас по-настоящему хорошей витриной.
     - Ага, четырнадцатилетняя девочка, умирающая от рака. Как раз то, что прибавит бодрости всей Америке, - буркнула Хани.
     - Это же грандиозный сценарий.
     - Артур, да ведь она из богатой семьи. А мне никого в мире не убедить, что я происхожу из богатой семьи!
     Перспектива играть роль, совершенно непохожую на роль Дженни Джонс, пугала Хани. Что бы там ни говорили критики, она не настоящая актриса. Единственное, что она умеет делать, - это играть самое себя.
     - Хани, вы себя недооцениваете. У вас настоящий талант, и вы будете смотреться в этой роли просто великолепно! - не отставал Локвуд.
     - Забудем об этом. - Она живо представила презрительную гримасу Эрика, когда он увидит ее потуги изобразить богатую четырнадцатилетнюю девушку, смертельно больную раком.
     Одна только мысль об Эрике причинила боль. Если они не сталкивались на съемочной площадке, участвуя в одном эпизоде, он вел себя так, словно ее не существовало вовсе. И Дэш с того дня три недели назад, когда она попыталась излить ему душу за скалами, говорил с нею не иначе, как под прицелом камеры. Единственной особой, кто, кажется, никогда не избегал ее общества, была Лиз Кэстлберри, и Хани догадывалась, что это просто из-за Мицци. Собака Лиз стала для нее едва ли не ближайшим другом.
     Хани бросила на свой задний дворик взгляд, в котором застыла тоска.
     - Вы должны превзойти себя, - сказал ей агент.
     - Артур, я полагала, что вы работаете на меня. Я же сказала вам, что не желаю сниматься ни в каких фильмах, причем сказала вполне серьезно!
     По тому, как напряглось его лицо, Хани поняла, что он рассердился, но ей было все равно. Он слишком часто пытался командовать ею, и иногда ей приходилось ставить его на место.
     Когда он наконец удалился, Хани прошла внутрь. Она нашла Шанталь в гостиной: та валялась на новой тахте, обтянутой роскошной золотисто-белой парчой, и читала журнал. Гордон, сидевший напротив нее, возился с перочинным ножом.
     - Теперь комната действительно красива, Шанталь. Эта женщина из мебельного неплохо поработала.
     На полу лежал толстый белый ковер. Кроме тахты, комнату заполняли французские стулья причудливой формы и столики на гнутых бронзовых ножках с амебообразными стеклянными крышками. На одном из таких столиков валялись остатки обеда "Хангри мэн".
     - Завтра привезут растения.
     - Растения - это здорово. - Шанталь, потянувшись, отложила журнал. - Хани, у нас тут с Гордоном был один разговор. В общем, мы хотели бы через пару дней уехать.
     Хани похолодела.
     - Что ты имеешь в виду?
     Шанталь казалась чем-то озабоченной. - Гордон, лучше ты ей скажи.
     Гордон сунул нож в карман.
     - Хани, мы подумываем о путешествии по стране. Посмотреть Америку. И вроде как пожить самим.
     Сердце Хани бешено заколотилось.
     - Гордону надо подумать о карьере, - подхватила Шанталь. - Если он хочет стать художником, ему нужны вдохновение и смена впечатлений.
     Хани попыталась взять себя в руки.
     - Вы что, спятили оба? Я только что купила этот дом. Я же купила его для всех нас. Не можете же вы сейчас просто так взять и уехать!
     Шанталь старательно избегала ее взгляда.
     - Гордон говорит, что Беверли-Хиллз душит его.
     - Да мы же только сегодня переехали сюда! - закричала Хани. - Как же он может его душить?
     - Я так и знала, что тебе не понять. Ты только и знаешь, что кричишь на людей. И никогда даже не пытаешься понять их. Прерывисто всхлипнув, Шанталь выпорхнула из комнаты. Хани повернулась к Гордону:
     - И как, по-твоему, черт побери, называется то, что ты делаешь, безмозглый болван?
     Гордон выпятил свой безвольный подбородок.
     - Не надо меня так обзывать! Полагаю, мы с Шанталь, если захотим, имеем право уехать.
     - И на что же вы собираетесь путешествовать, позволь полюбопытствовать?
     - Найдем работу. Мы уже все обсудили. Будем подрабатывать во время путешествия по стране.
     - Возможно, ты и сможешь работать, только не заблуждайся