проницаемо.  Рад  ли  он  снова  ее
увидеть? Белинда ощутила легкую дрожь в теле. Ну почему она  никогда  не
может отгадать его мысли?
   - "Шато Хот-Брион", 1929, - сказал он  подошедшему  официанту.  Потом
указал на недопитый мартини:
   - А это уберите. Мадемуазель будет пить вине вместе со мной.
   Когда официант удалился, Алексей поднес ее руку к губам и  поцеловал.
Белинда попыталась улыбнуться, но, невольно вспомнив последнюю встречу и
его грубые варварские поцелуи, не смогла.
   - Ты, кажется, нервничаешь, дорогая.
   Но времени для сомнений и раздумий у Белинды не оставалось, поскольку
внутри ее сошедшиеся вместе клетки неустанно и своенравно  множились,  и
она вынуждена была заставить себя повести плечами и сказать:
   - Немного. Я не видела  тебя  так  давно...  Я..,  я  соскучилась.  -
Ощущение ужасной несправедливости внезапно вырвалось на  поверхность.  -
Правда, Алексей, как ты мог просто ваять и уехать? И даже не позвонил, и
ничего...
   Судя по всему, его это забавляло.
   - Я дал тебе время подумать, дорогая. Посмотреть, хорошо ли оказаться
одной.
   - Мне совсем не понравилось, - резко ответила Белинда.
   - Я так и думал, что тебе не понравится. - Он смотрел на девушку  так
сосредоточенно,  что  она  почувствовала  себя  помещенной  под   стекло
микроскопа. - Скажи мне, что ты поняла наедине с собой?
   Белинда осторожно ответила:
   - Я поняла, что привыкла зависеть от тебя. После твоего  отъезда  все
пошло кувырком. Тебя не было  рядом,  и  мне  никто  не  мог  помочь.  Я
оказалась не такой самостоятельной, как думала.
   Официант принес бутылку, открыл ее, налил  немного  вина  для  пробы.
Алексей отпил глоток и  рассеянно  кивнул,  желая  поскорее  остаться  с
Белиндой  наедине.  Официант  отошел  от  столика,   а   Алексей   снова
сосредоточился на лице девушки. Она  рассказала  ему  о  своей  жизни  в
прошедшие два месяца. Об унизительном положении в  актерском  классе,  о
неудачах с продюсерами, которых она никак не могла заинтересовать собой,
о  том,  что  родители  отказались  ее  поддерживать.  Обо  всем,  кроме
главного.
   - Ясно, - сказал он. - Очень много всего  за  столь  короткое  время.
Есть ли еще беды, которые ты хотела бы вывалить на меня?
   Белинда с трудом проглотила слюну.
   - Нет, больше ничего такого. Правда, у меня нет денег, Алексей.  А  я
должна решить кое-какую проблему. Мне нужна твоя помощь.
   - Моя помощь? - Впервые после того, как Алексей сел рядом с ней,  его
лицо стало угрюмым. -  А  почему  ты  не  обратишься  к  своему  бывшему
любовнику, Белинда? Уж  конечно,  он  бы  тебе  не  отказал.  Немедленно
примчался бы на белом боевом коне, сверкая мечом и  круша  всех  злодеев
ради тебя. Что ж не пойдешь к Флинну, Белинда?
   Она впилась зубами в щеку,  чтобы  сдержаться  и  не  сказать  ничего
лишнего. Белинда ясно поняла: если она сейчас не  успокоит  Алексея,  не
уймет его странную боль, не поднимет ему настроение, он не придет ей  на
помощь. Алексей не понимал Флинна. Никогда не понимал.
   - В те дни, в "Саду", - начала она медленно, - мне было  так  хорошо,
как  никогда  раньше.  Но  каким-то  странным  образом  вы   с   Флинном
соединялись у меня в голове. Я  заставляла  себя  думать,  что  все  мои
приятные ощущения исходят от Флинна, но после  того,  как  ты  уехал,  я
поняла, что ты тоже был их  источником.  -  Белинда  отрепетировала  эту
фразу, но сейчас ей было неловко ее произносить,  потому  что  на  самом
деле в ней оказалось больше правды, чем ей  бы  хотелось.  -  Мне  нужна
помощь, - резко закончила она. - Я не знаю, к кому еще обратиться.
   - Понятно.
   Но Алексей не понимал. Во всяком случае, он понимал не все.
   Белинда, низко опустив голову, принялась теребить  салфетку,  избегая
смотреть на него.
   - Я.., я без денег и не могу вернуться  в  Индианаполис.  Я..,  я  бы
хотела, чтобы ты дал мне взаймы... Ну хотя бы на год или около того,  до
тех пор пока я смогу обратить на себя внимание студий...  -  Она  отпила
вина, которого не хотела. Но она хотела получить деньги. Потом она уедет
куда-нибудь, где ее никто не знает, и  родит  ребенка.  С  деньгами  она
обдумает, как поступить дальше и что делать.
   Алексей молчал, Белинда нервничала все сильнее.
   - Я  не  знаю,  к  кому  еще  обратиться.  Я  умру,  если  вернусь  в
Индианаполис. Я знаю, что умру.
   - Скорее смерть, чем Индианаполис. - В голосе Алексея звучали веселые
нотки. У Белинды забрезжила надежда. - Как  по-детски  поэтично.  И  как
похоже на тебя, моя дорогая Белинда.
   Скажи-ка, а что я получу взамен денег, данных тебе в долг?
   Мимо столика прошел мальчик, сверкая медными пуговицами.
   - Звонок мистеру Пеку. Звонок мистеру Пеку.
   - Все, что ты захочешь, - сказала Белинда.
   Алексей внезапно ощетинился, и она поняла,  но  слишком  поздно,  что
совершила ужасную, непростительную ошибку.
   - Я вижу, - прошипел он, - ты снова продаешь себя!
   Скажи мне, Белинда, что отличает тебя от  разодетых  молодых  женщин,
которых швейцар все время гонит от дверей? Ну чем ты отличаешься от  тех
шлюх?
   Глаза ее подернулись пеленой слез  от  ужасных,  несправедливых  слов
Алексея. Все бесполезно. Все напрасно. Он не собирается ей  помогать.  С
чего она взяла, что он захочет? Но почему она чувствует себя так,  будто
ее предали? Она встала и потянулась  через  стол  за  сумочкой,  готовая
направиться к двери, прежде чем унизится до непростительного: заплачет в
публичном месте, столь блистательном, как "Поло  Лонж".  Но  прежде  чем
Белинда успела сделать шаг, Алексей схватил ее за руку и ласково потянул
обратно на диван.
   - Прости, дорогая, я снова тебя обидел. Но ты  продолжаешь  метать  в
меня острые ножи. Рано или поздно ты заставишь меня истекать кровью.
   Она низко наклонилась, чтобы никто не видел слез, стекавших по  щекам
и падавших на юбку светлого бархатного костюма, оставляя на  ней  мокрые
темные пятна.
   - Может, ты умеешь что-то брать у людей, не давая им  ничего  взамен.
Но я не могу, -  сказала  она,  теребя  замочек  сумочки,  чтобы  вынуть
платок. - Если это в твоих глазах делает  меня  шлюхой,  я  могу  только
пожалеть, что обратилась к тебе за помощью.
   -  Пожалуйста,  дорогая,  не  плачь.  Я  начинаю   чувствовать   себя
чудовищем.
   Платок, сложенный точным прямоугольником, упал ей на колени.  Белинда
схватила его так, что виден был лишь один кончик. Как  можно  незаметнее
для  окружающих  она  поднесла  платок  к  глазам  и  промокнула  слезы.
Уверенная, что  Джордж  Джессел  наблюдает  за  ними,  а  вместе  с  ним
маленькая блондинка и Вероник Пек, она наконец подняла голову и увидела,
что вообще никто не смотрит в их сторону.
   Алексей, откинувшись на диване, внимательно посмотрел на  Белинду,  и
она снова опустила глаза.
   - Для тебя все вот так просто, да? - сказал он. - Может, я  тоже  был
таким, в детстве. Хотя нет, вряд ли. - Голос его вдруг стал  хриплым.  -
Ты избавишься  наконец  от  своих  фантазий,  дорогая?  Ты  будешь  меня
обожать?
   Он спросил обыденным голосом, словно речь шла о  простом  деле,  хотя
Алексею стоило понимать, что это вовсе не так просто.
   Да, она восхищалась им, он защищал ее,  даже  волновал.  Люди  всегда
обращали на них внимание, когда они были вместе, но.., его лицо обычного
размера, как и  ее.  Оно  никогда  не  увеличивалось  экраном  до  таких
размеров, чтобы его мог видеть весь мир.
   Алексей вынул сигарету из серебряного портсигара, закурил, и на  долю
секунды ей показалось, что его пальцы дрожат. Но когда огонь выровнялся,
она решила, что ошиблась.
   - Я  помогу  тебе,  дорогая,  -  сказал  он,  -  хотя  что-то  внутри
предостерегает меня от этого шага. Когда я закончу  дела,  мы  поедем  в
Вашингтон и поженимся во французском посольстве.
   - Поженимся! - Белинда не  верила  своим  ушам.  Может,  она  не  так
расслышала? - Нет, я.., я не верю тебе. В какую игру ты со мной играешь?
- Она заставила себя взглянуть на него и испытала настоящее  потрясение.
Жесткие складки вокруг рта разгладились, в  глазах  светилась  настоящая
любовь.   Впервые    с    момента    знакомства    он    показался    ей
странно-беззащитным.
   - Никаких игр, дорогая. Я хочу тебя в жены, а не в любовницы. Глупо с
моей стороны, да?
   - Но почему брак? Я всегда тебе говорила, что...
   Он сказал по-французски:
   - Хватит. - И по-английски продолжил:
   - Перестань предлагать себя снова.
   Испуганная его раздражением, внезапно поняв, как далеко заходит дело,
Белинда отпрянула от него.
   - Как бизнесмен я никогда по-глупому не рискую, а с  тобой  ведь  нет
никакой гарантии, так ведь, дорогая? - Он провел пальцем по краю бокала.
- Увы, я ко всему прочему еще и русский... А что касается  тебя,  то  не
карьеры в кино ты хочешь на самом деле, нет. Только ты сама  этого  пока
не понимаешь. В Париже ты займешь свое место в  качестве  моей  жены.  У
тебя будет совершенно другая жизнь. Незнакомая, я  понимаю.  Но  я  буду
руководить тобой, вести. О тебе заговорят в городе. Какая  юная  жена  у
Алексея Савагара, жена-ребенок. - Он улыбнулся. - Тебе понравится  такое
внимание.
   В голове ее пронеслась мысль, от которой она похолодела. Ребенок.
   Она должна сказать о ребенке. Утаив  правду,  она  совершит  страшную
ошибку. Белинда никак не могла представить себя женой Алексея. Оказаться
под  изучающим  взглядом  странных  раскосых   глаз.   Стать   предметом
разговоров в Париже. Алексей такой богатый,  он  так  известен  в  своем
мире. Но могла ли Белинда расстаться со своими мечтами?  Она  собиралась
стать звездой.
   - Не знаю, Алексей. Я  не  думала...  -  Она  почувствовала,  как  он
закрылся от нее. Лицо снова стало угрюмым. Если она откажет ему  сейчас,
если будет колебаться хоть  одну  лишнюю  минуту,  гордость  никогда  не
позволит ему простить ее. У нее один-единственный шанс. - Да! - крикнула
она и напряженно рассмеялась. - Да. Ну конечно да, Алексей. Я  выйду  за
тебя замуж. Я хочу за тебя замуж.
   Он посидел некоторое время неподвижно. Потом поднес  руку  Белинды  к
губам. Улыбаясь, коснулся ими пульсирующей жилки на  внутренней  стороне
ее запястья. Она улыбнулась в ответ, стараясь не  обращать  внимания  на
бешено бьющееся сердце, на страх, который  понесся  по  крови.  Что  она
наделала?
   Алексей заказал бутылку "Дом Периньон".
   - За конец фантазий. - Он поднял бокал навстречу ее бокалу.
   - За нас, Алексей, - нервно ответила Белинда.
   С соседнего дивана долетел нежный смех Вероник Пек, похожий  на  звон
серебряных колокольчиков.

Глава 5

   К удивлению Белинды, вышло так, что их первая  брачная  ночь,  как  и
полагается, случилась после свадьбы, то  есть  через  две  недели  после
встречи в "Поло Лонж".  Они  обвенчались  во  французском  посольстве  в
Вашингтоне и  сразу  поехали  в  дом  посла,  который  был  отдан  в  их
распоряжение на уик-энд в качестве свадебного подарка.
   Выйдя из  горячей  пенистой  ванны  в  посольском  доме  и  вытираясь
полотенцем цвета мускатного ореха, Белинда ощутила тревогу.
   Она так и не набралась храбрости и не сказала Алексею о ребенке.
   Она решила:  если  повезет,  ребенок  родится  маленький,  и  Алексей
поверит, что он его, только недоношенный. Даже если не поверит, то сразу
разведется с ней, но у ребенка будет  имя,  а  ей  не  придется  жить  с
позорным клеймом матери-одиночки. Она вернется в Калифорнию и начнет все
сначала, только уже с деньгами Алексея.
   Белинда должна была признаться: несмотря ни на что, последние  недели
оказались просто замечательными. Алексей относился к ней как к королеве,
каждый день предъявляя все новые  доказательства  своих  чувств.  Он  не
только завалил ее подарками, но и  на  редкость  терпеливо  относился  к
маленьким ошибкам, которые она совершала, входя в его мир. Казалось, она
ничем не  могла  его  рассердить.  От  этой  мысли  она  ощущала  прилив
уверенности в себе.
   Она посмотрела на коробку, обернутую серебристой бумагой, лежавшую  в
ванной комнате. В ней то, в чем он  хочет  увидеть  ее  сейчас.  Белинда
надеялась обнаружить там комплект с пеньюаром, черный, кружевной, как  у
Ким Новак. Но что бы ни было  в  коробке,  это,  наверное,  стоит  очень
дорого, поскольку Алексей покупал лишь самое лучшее.
   Сняв крышку, Белинда чуть не расплакалась от разочарования.
   - Длинная белая хлопчатобумажная рубашка в облаке  тонкой  оберточной
бумаги выглядела как детская ночнушка. И хотя  ткань  была  замечательно
тонкая, сама вещь оказалась ужасно простой: вырез под горлышко,  немного
кружев, а  спереди  ряд  крошечных  розовых  бантиков,  сохраняющих  лиф
скромно закрытым. Когда Белинда  вынула  рубашку  из  коробки,  к  ногам
что-то упало. Наклонившись, она  подняла  подходящие  к  рубашке  нежные
хлопчатобумажные трусики, тоже с тонкой кружевной оборочкой  на  бедрах.
Как это понимать? Неужели Алексей пытается сделать из  нее  дурочку?  Но
потом, вспомнив о его невероятной гордыне и о том, что он  берет  ее  не
девственницей, она смирилась.
   Было  за  полночь.  Занавески  в  спальне  были   опущены,   комната,
задрапированная бледно-зеленой парчой, застланная толстыми коврами цвета
нефрита, отделанная полированным деревом,  блестевшим  в  мягком  свете,
который проникал сквозь  шелковые  абажуры  кремового  цвета,  выглядела
элегантно, но как-то безжизненно. Может, это лишь  потому,  что  Белинда
невольно, не давая  себе  отчета,  сравнивала  эту  со  вкусом  убранную
комнату  с  кричащей  безвкусицей  испанского  интерьера  бунгало  "Сада
Аллаха"?
   Алексей  в  бледно-золотистом  халате  стоял  возле   окна.   Белинда
подумала, что впервые видит его не  в  костюме.  Алексей,  с  маленькими
глазками и темными, редеющими волосами.  На  экране  он  мог  бы  играть
только злодеев и никогда -  героев.  Правда,  злодеев  властных,  хозяев
целых империй, способных мановением руки изменять  судьбы  бесчисленного
множества людей.
   Он повернулся, посмотрел на  Белинду,  и  она  снова  занервничала  в
обжигающей тишине комнаты.
   - Рубашка не совсем такая, как я ожидала, - сказала она  первое,  что
пришло в голову. Она хотела снять напряжение.
   Лицо Алексея было замкнутым, непроницаемым, как всегда.
   - У тебя губная помада, дорогая?
   - Да. Что-то не так?
   Он вынул из кармана халата носовой платок.
   - Подойди сюда, к свету.
   Она шла босиком по ковру и совершенно не к месту думала  о  кружевном
пеньюаре, о паре  черных  атласных  домашних  туфелек  без  задников  на
высоких каблуках и с розочками на пальцах.
   Алексей взял жену за подбородок и мягко стер с губ помаду белоснежным
льняным платком.
   - Никакой губной помады в спальне, дорогая. Ты и так хороша, без нее.
   Отступив на шаг, он медленно оглядел ее. Взгляд  его  замер  на  ярко
накрашенных ногтях.
   - Сядь на кровать.
   Белинда подчинилась.
   Он подошел к комоду, взял косметичку, выложил из нее все, выбрал один
пузырек и вернулся к Белинде. Опустившись на одно колено, он положил  на
другое ее правую ногу и принялся  стирать  лак  носовым  платком.  Потом
перешел к левой ноге. Закончив легонько  куснул  нежный  свод  стопы,  а
потом лизнул.
   - Ты в трусиках, Белинда?
   Она смущенно опустила глаза, уставившись на воротник  его  халата,  и
кивнула.
   - Хорошо. Вот ты и моя жена, Белинда. Подойди ко мне.
   Милая,  робкая,  неопытная,   наверное,   немного   испуганная.   Все
правильно, так и должно быть.
   Она кивнула, потому что и впрямь была испугана. Алексей  обращался  с
ней как  с  совершенно  невинной.  Ласковые  слова,  девственная  ночная
рубашка, никакой косметики. Неужели он не понимает, что нельзя  изменить
того, что было?  Разве  может  она  вычеркнуть  из  своей  жизни  время,
проведенное с Флинном? Воспоминание о ночи, когда Алексей напал на  нее,
словно червь, извивалось в мозгу, хотя Белинда  изо  всех  сил  пыталась
уверить себя, что она сама держалась с ним  глупо  и  дерзко.  Тогда  он
просто погорячился из-за ревности к Флинну. Но теперь она жена  Алексея,
и он не обидит ее. Вдруг Белинда подумала: а не подозревает ли он, что и
Флинн не был у нее первым?
   Он подошел к кровати, протянул руку.
   - Иди ко мне, дорогая. Я так долго ждал,  когда  мы  сможем  заняться
любовью.
   Она медленно пошла к  нему,  уговаривая  себя  представить,  что  это
Флинн, или закрыть глаза и вообразить Джимми. Алексей взял ее  за  руку,
осторожно усадил на постель. Потом, когда она легла, он  нежно  коснулся
губами ее рта.
   - Обними меня, дорогая, - пробормотал он. - Я твой муж.
   Она  сделала,  как  он  просил,  и  закрыла  глаза,  когда  его  лицо
приблизилось к ее лицу, пытаясь  вообразить  Флинна.  Но  это  оказалось
трудным делом. Во-первых, Белинда была  сильно  испугана,  а  во-вторых,
Флинн очень редко целовал ее и никогда так страстно, как Алексей.
   - Ты целуешься, как ребенок,  -  проговорил  Алексей,  шевеля  губами
возле ее губ. - Открой рот и дай волю языку.
   Белинда осторожно приоткрыла рот, твердя себе: это целует  ее  Флинн,
это губы Флинна прикасаются к ней. Но она понимала, что это не Флинн, и,
несмотря на страх, ощущала, как тело начинает согреваться. Руки невольно
притянули Алексея ближе, а язык стал действовать смелее у него  во  рту.
Она тихо застонала, когда он отодвинулся от нее.
   - Открой глаза, Белинда. Ты должна смотреть, как я занимаюсь с  тобой
любовью.
   Она ощутила прикосновение прохладного воздуха к  коже,  там,  где  он
развязал бантики на груди. Потом раздвинул ткань рубашки.
   - Смотри, как мои руки ласкают твою грудь, дорогая.
   Она медленно подняла ресницы и встретила напряженный взгляд  Алексея.
Его глаза, казалось, прожигали насквозь  ее  плоть,  готовые  обнаружить
мельчайшее семя обмана. В  душе  Белинды  смешались  панический  ужас  и
возбуждение, она попыталась снова прикрыться тканью рубашки.
   Глубоко в горле Алексея раздался смешок; она поняла, что он по ошибке
принял ее страх за  робость.  Потом,  прежде  чем  она  догадалась,  что
происходит, он дернул ночную рубашку вниз, стащил ее через бедра, и  она
осталась в одних отделанных кружевами трусиках. Алексей взял ее  руки  и
положил их вдоль тела.
   - Дай-ка посмотреть. - Его  пальцы  потянулись  к  грудям  Белинды  и
принялись ласкать их нежными легкими движениями.
   Соски ее быстро затвердели; он прикоснулся сначала к одному, потом  к
другому. - Сейчас я буду ласкать тебя, - прошептал он.
   Волны жара окатили Белинду, когда он наклонился к ее груди.
   Перед  глазами  было  его  темя  с  редеющими  волосами.  Она  крепко
зажмурилась, когда он втянул один сосок глубоко в рот и стал лизать его,
потом сосать и причмокивать, будто вбирая в себя  жизненный  нектар.  Ее
охватило возбуждение; оно предательски обожгло ее с новой  силой,  когда
он начал гладить у нее между бедер.
   Пальцы Алексея двигались возле кружев точно так же, как  давным-давно
пальцы Билли Гринуэя. А потом  ловким,  привычным  движением  он  проник
внутрь, совсем не так, как делали неуклюжие мальчики в далеком прошлом.
   - Ты напряжена, - прошептал он и стал снимать с нее трусики.
   Потом раздвинул ноги Белинды  и  начал  что-то  делать  ртом,  что-то
запретное, но ужасно возбуждающее. Она не могла поверить в  происходящее
и  сначала  пыталась  сопротивляться,  но  Алексей   не   позволил.   За
унизительно короткое время ее тело стало повиноваться ему, да и она сама
не пассивно подчинялась Алексею, а  что-то  выкрикивала,  доведенная  до
такого состояния, что, казалось, могла  вот-вот  рассыпаться  на  куски,
разлететься в клочья.
   После того как все кончилось, он лег рядом  с  Белиндой,  но  она  не
осмеливалась посмотреть на него. То, что он сделал, было  грязно,  такое
не должен позволять себе уважаемый человек,  и,  уж  конечно,  на  такое
никогда бы не пошла кинозвезда...
   - С тобой никогда раньше так не было, правда?
   Она услышала удовлетворен