мотрел  на  зеркало  над
кроватью.
   - Свет мой  зеркальце,  скажи,  кто  у  нас  будет  самой  обнаженной
женщиной на свете?
   Злая королева! Джейн схватила подушку и швырнула в него.
   - Нет, ты не посмеешь. - Она метнулась на другую сторону кровати,  но
Кэл схватил ее за ночнушку и подтащил к краю.
   - Пора  старине  Гуфи  отправиться  восвояси,  чтобы  взрослые  могли
поиграться.
   - Я не хочу играться с тобой, и ты не посмеешь стянуть с меня  ночную
рубашку, наглая ты задница.
   Матрац жалобно заскрипел, когда он оседлал ее бедра.
   - А вот у тебя задница очень даже неплохая.  Уж  извини,  не  мог  не
отметить. Не пора ли приглядеться к ней повнимательнее? - И он потянулся
к подолу ночной рубашки.
   - Нет, Кэл. - Она прижала ночнушку к ногам,  сознавая  при  этом:  ей
хочется, чтобы он раздел ее. Почему нет? Они женаты, не так ли?
   Не слезая с Джейн, он перенес тяжесть своего тела на правую ногу.
   - Ты же не думаешь, что мы проживем здесь три месяца без интима?
   Сердце ее гулко билось, тело жаждало слиться  с  ним,  но  внутренний
голос твердил свое: "Ты ему абсолютно  безразлична.  Он  пришел  к  тебе
только потому, что ты оказалась под рукой". Джейн скрипнула зубами.
   - Разве ты забыл, что не любишь меня?
   - Все так, но надо ли смешивать одно с другим? Ты ведь тоже не любишь
меня.
   - Не совсем так.
   - Ты меня любишь?
   - Я не могу сказать, что не люблю тебя. Ты  -  достойный  человек.  И
поступил благородно, женившись на мне. Просто мне хотелось  видеть  тебя
другим.
   - Более тупым.
   - Правильно. И не таким огромным. По моему разумению,  в  тебе  всего
перебор  -  и  тела,  и  индивидуальности,  и   банковского   счета,   и
темперамента, и, несомненно, эгоизма.
   - Насчет темперамента давай не будем. Не я  собирался  убивать  людей
разрядом электрического тока. И раз уж мы  заговорили  о  переборе,  как
насчет твоего гаргантюанского - Он перебросил через нее ногу,  уселся  у
изножья, привалившись к кроватной спинке.
   Джейн знала, что выбрала правильную линию поведения, но сердце у  нее
щемило. Она, однако, не отступалась от принятого решения.
   - Для тебя я всего лишь тело, оказавшееся под рукой.
   - Ты моя жена.
   - Номинально. - Она тоже села, привалилась спиной к изголовью.  -  Ты
хочешь, чтобы я грубила твоим родителям, держалась подальше от друзей, и
при этом рассчитываешь, что  я  буду  отдаваться  тебе.  Неужели  ты  не
понимаешь, что я нахожу такие отношения унизительными?
   - Нет. - Его глаза сверкали, а раздувающиеся  ноздри  и  сжатые  губы
указывали на то, что спор бесполезен. Он  намеревался  добиться  своего,
даже если правота была не на его стороне.
   - Наверное, мне удивляться этому не  следует.  Именно  так  известные
спортсмены и ведут себя с фанатками.  Женщины  хороши  для  того,  чтобы
быстренько перепихнуться с ними, но им не место в жизни знаменитости.
   - Уж не хочешь ли ты сказать, что желаешь занять место в моей  жизни?
В это трудно поверить, профессор, учитывая, что во мне  тебе  решительно
ничего не нравится.
   - Ты сознательно передергиваешь. Я  просто  говорю,  что  отказываюсь
проводить с тобой ночь, зная, что не нравлюсь тебе. Тем более  что  днем
ты  хочешь  держать  меня  взаперти.  Не  отрицай,  ты  повел  бы   себя
по-другому, если бы одна из твоих шлюшек сделала то же, что и я.
   - Ни у кого из моих шлюшек на такое не хватило бы ума!  Да  и  нет  у
меня никаких шлюшек!
   Джейн изогнула бровь.
   - Такой мужчина, как ты, предпочитает, чтобы жена была его зеркальным
отражением. Ты хочешь, чтобы твоя вторая половина была молода и красива,
потому что именно таким все должны видеть тебя  -  молодым  и  красивым,
идеалом мужчины и спортсмена, у которого нет  никаких  забот  и  который
точно знает, что Кевин Такер не займет его место.
   Он перебросил ноги через край кровати, встал.
   - Не могу я вести такие занудные разговоры.
   - И это еще один признак нашей несовместимости, потому что  мне  этот
разговор представляется очень увлекательным. Что ты собираешься  делать,
Кэл, когда уйдешь с поля?
   - Мне еще долго не придется думать об этом.
   - А я видела, как ты хромаешь, вылезая из автомобиля, если  просидишь
в нем достаточно долго. И  у  меня  такое  ощущение,  что  по  утрам  ты
тридцать минут стоишь под душем не потому, что  смываешь  грязь.  Твоему
телу досталось на  полную  катушку,  и  едва  ли  оно  и  дальше  сможет
выдерживать такие нагрузки.
   -  Я  вижу,  ты  еще  и  специалист  по  возможностям   человеческого
организма.
   - Я знаю, о чем говорю.
   - Я не собираюсь покупать тебе машину. - Он направился к двери.
   - Я тебя об этом и не просила. Машину я куплю сама.
   - Не купишь. - Он обернулся. - И я уложу-таки тебя в постель.
   Джейн поднялась, оправила ночную рубашку.
   - Я не собираюсь спать с мужчиной, который меня не любит.
   - Мы что-нибудь придумаем.
   - Ты никогда не приглашал меня на свидание.
   - Мы уже дважды трахались!
   - Я рассматриваю сие как медицинскую процедуру. Он прищурился.
   - Мы даже не целовались, - привела она еще один веский аргумент.
   - Ну, вот это очень легко исправить. - Кэл надвинулся на нее,  и  его
взгляд не оставлял сомнений в его намерениях.
   Кэл, я не... - продолжить Джейн  не  смогла.  Она  хотела,  чтобы  он
поцеловал ее.
   Его руки сжали ее запястья. Спиной она уперлась в спинку кровати.
   - Полагай сие научным экспериментом, профессор.
   Он наклонился  вперед,  одновременно  заводя  ее  руки  за  кроватную
спинку. Она  чувствовала  себя  привязанной  к  столбу,  только  веревки
заменяли его неожиданно ставшие нежными пальцы.
   Он смотрел на нее сверху вниз, и сердце Джейн гулко билось о ребра.
   - Давай поглядим, какая ты на вкус.
   Голова опустилась, его губы прошлись по ее.  Мягкие  и  теплые,  чуть
раскрытые, едва касающиеся. Глаза ее закрылись. Джейн казалось,  что  по
ее губам прошлись перышком, и ей оставалось только удивляться, что такой
здоровяк способен на столь воздушный поцелуй.
   Кэл продолжал дразнить ее. То же перышко, может, мягчайшая  кисточка.
Кровь  у  нее  закипела.  Ей  хотелось  большего.  Джейн   приподнялась,
прижалась губами к его губам.
   Он подался назад. Вновь коснулся ее губ, пристально посмотрел.
   Она подалась вперед и  вверх,  и  он  чуть  куснул  ее  нижнюю  губу.
Предупреждение, что только куортербек  может  быть  ведущим  в  любовной
игре? По телу пробежала дрожь.
   Он вознаградил ее покорность, обхватив ее губы  своими,  пройдясь  по
нижней своим языком. Она застонала.  Если  он  уделял  столько  внимания
одному поцелую, что же он будет  делать,  если  она  предоставит  в  его
распоряжение не только рот?
   Вновь она не выдержала и подалась к нему. На этот раз он не возражал.
Пытка прекратилась: он взял предложенное. Его руки  по-прежнему  сжимали
ее запястья, так что в распоряжении Кэла оставался лишь рот, но он умело
использовал его: язык нырнул между ее губ, а сам он  прижался  к  Джейн,
дабы она почувствовала его страсть.
   И она всем телом придвинулась к нему, с головой уйдя в поцелуй,  куда
более эротический, чем весь тот секс, что она успела в  жизни  испытать.
Она могла быть мужчиной и женщиной, владыкой и покорным  подданным.  Она
извивалась всем телом, словно  превратилась  в  змею,  втираясь  в  него
грудью, животом, бедрами. И все тело загорелось. Она подумала о том, что
упустила, и в порыве страсти, однако, не  преминула  отметить,  как  все
могло бы обернуться, если бы их связывали не  только  физические,  но  и
духовные узы.
   Она услышала стон, да только на этот раз он вырвался не из ее  груди.
Грубый, сдавленный, жаждущий. Ее запястья освободились, а его руки легли
на ее бедра, скользнули под ночную рубашку.
   О да, она этого хотела.  Поторопись.  Коснись  самого  нежного  моего
местечка. Самого сладкого. Тело жаждало  его  решительности,  а  мозг  и
сердце требовали не отдаваться так задешево. Она хотела,  чтобы  за  ней
ухаживали, чтобы ее завоевывали и побеждали, даже ради одного только  ее
тела. Хоть раз в жизни  она  должна  была  прочувствовать  все  то,  что
испытывают другие женщины, когда за ними ухаживают мужчины.
   Его пальцы добрались по мягких завитков.
   - Хватит! - В восклицании слышались и приказ, и страх.
   - Нет.
   - Я серьезно, Кэл.  -  У  нее  перехватило  дыхание,  она  продолжала
бороться с собой. - Убери руки из-под моей ночной рубашки.
   - Ты же хочешь, чтобы они там остались. Я знаю, что хочешь.
   Его "молодец" все еще прижимался к ней, и она пожалела о том, что  не
прикоснулась  к  нему,  прежде  чем  поставить  точку.   Одно   короткое
прикосновение, чтобы понять, каково  это  -  подержать  в  руке  мужскую
гордость.
   - Я хочу, чтобы ты это прекратил.
   Кэл подался назад.
   - Глупо же! Так глупо, что я не могу в это поверить! Мы оба  в  сетях
этой вонючей женитьбы.  Мы  не  переносим  друг  друга,  и  единственное
утешение мы можем найти в постели, но ты слишком упряма,  чтобы  сделать
шаг навстречу.
   Его отношение не изменилось, и она проглотила боль.
   - Я чувствовала, что ты меня не любишь.
   - Что ты такое говоришь?
   - Ты сам сказал об этом. Только что сказал, что мы не переносим  друг
друга, хотя я говорила,  что  у  меня  к  тебе  неприязни  нет.  Значит,
остаешься ты. Ты только что признал, какие испытываешь ко мне чувства.
   - Я этого не говорил.
   - Сказал, и более чем убедительно.
   - Это не так.
   - Ха!
   - Розибад...
   - Не называй меня так, негодяй! Секс для тебя еще один вид спорта, не
так ли? Занятие, которому можно уделить время, когда  ты  не  играешь  в
футбол и не пьешь пиво с дружками. А у меня к  этому  отношение  другое.
Хочешь заниматься со мной сексом, отлично! Я не  возражаю!  Но  на  моих
условиях!
   - И что же это за условия?
   - Сначала я должна тебе понравиться!
   - Ты мне уже нравишься! - проревел он.
   - Как ты жалок!  -  В  ярости,  вызванной  неудовлетворенностью,  она
схватила с кровати подушку, швырнула ему в голову  и  метнулась  в  свою
спальню.
   Несколько мгновений спустя она услышала гулкий  удар,  словно  кто-то
изо всей силы врезал кулаком в стену.

Глава 11

   Родители Кэла жили на тихой зеленой улице.  Солидные  дома  стояли  в
отдалении  от  мостовой.  Аккуратные  клумбы  ждали,  когда  их  засадят
цветами.
   Дом Боннеров расположился  на  вершине  холма.  Красивый  двухэтажный
нежно-кремовый  особняк  под  светло-зеленой   черепичной   крышей,   со
ставнями, выкрашенными в тот же цвет. Кэл остановил  джип  за  воротами,
обошел автомобиль спереди, открыл ей дверцу.
   Он скользнул взглядом по ее ногам. Он ничего не сказал по  поводу  ее
наряда, состоящего из светло-коричневой облегающей юбки и свитера,  хотя
она подвернула юбку на талии, чтобы подол обрывался  в  трех  дюймах  от
колена, выставляя на  всеобщее  обозрение  обтянутые  белыми  колготками
бедра. Она-то думала, что он не обратит внимания на то, что ее бедра  не
чета тем обточенным аэробикой ногам, которые он привык  видеть  в  своей
машине, но искорка восхищения, мелькнувшая в его  глазах,  заставила  ее
задуматься, а не ошиблась ли она в своих предположениях.
   Такого смятения чувств  она,  пожалуй,  еще  не  испытывала.  Прошлым
вечером ей, похоже,  пришлось  пройти  через  весь  спектр  человеческих
эмоций. Когда они разговаривали на кухне, Кэл казался ей лучшим  другом.
А потом пришел черед  смеха,  злости  и  сладострастия.  Вот  это  самое
сладострастие больше всего беспокоило ее.
   - Мне нравятся твои волосы, - заметил Кэл.
   Джейн не стала забирать их назад, оставила дома очки, уделила макияжу
в два раза больше времени, чем обычно. Его взгляд подсказал ей, что  ему
понравились не только волосы. И тут же он нахмурился:
   - Сегодня никаких фортелей, ты меня слышишь?
   - Ясно и отчетливо. - Она постаралась  переключиться  па  предстоящее
событие, чтобы не думать о вчерашнем вечере. - Разве ты  не  собираешься
набросить мне на голову пиджак, чтобы соседи не смогли меня рассмотреть?
Да что я такое говорю. Если и рассмотрят, ты всегда сможешь сказать, что
я - мать одной из твоих подружек.
   Кэл схватил ее за руку и потянул к входной двери.
   - Скоро мне придется носить  с  собой  скотч,  чтобы  залеплять  твой
глумливый рот.
   - Не выйдет. К тому времени  ты  уже  умрешь.  Я  заметила  в  гараже
электрические ножницы для подрезания кустов.
   - Тогда по возвращении домой я тебя свяжу, брошу в чулан, запущу туда
с десяток голодных крыс и запру дверь.
   Она усмехнулась:
   - Очень хорошо.
   Кэл пробурчал что-то нечленораздельное и открыл дверь.
   - Мы здесь, - донесся из глубины дома голос Линн.
   Кэл провел Джейн в прекрасную гостиную, выдержанную в белых  тонах  с
добавлением персикового и светло-зеленого. Но Джейн  не  смогла  уделить
достаточно внимания самой гостиной: взгляд ее замер на писаном красавце.
Таких ей встречать еще не доводилось.
   - Джейн, это мой брат Этан.
   Он шагнул к ней, взял ее руку, посмотрел на нее  сверху  вниз  синими
глазами.
   - Привет, Джейн. Наконец-то мы встретились.
   Ноги у нее стали ватными, подобная реакция столь удивила  Джейн,  что
она едва сумела ответить на приветствие. Неужели этот  светловолосый,  с
классическими чертами лица и мелодичным голосом  мужчина  -  брат  Кэла?
Глядя ему в глаза, она испытывала те  же  чувства,  что  овладевали  ею,
когда она видела новорожденного  младенца  или  смотрела  на  фотографию
матери  Терезы.  Ей  даже  пришлось  бросить  взгляд  на  Кэла,  как  бы
спрашивая: она чего-то не понимает?
   Тот пожал плечами:
   - Не смотри на меня. Мы не знаем, почему так вышло.
   - Мы думаем, дело в том, что он сознательно бросил вызов нам всем.  -
Линн поднялась  с  дивана.  -  Он  -  наша  семейная  трагедия.  Господу
известно, что за каждым из нас тянется шлейф грехов в милю длиной, а  уж
в сравнении с ним мы выглядим хуже некуда.
   - Причина проста. - Этан не сводил с Джейн чистых, искренних глаз.  -
Все они - порождения Сатаны.
   Но к этому моменту Джейн уже в достаточной  степени  познакомилась  с
юмором Боннеров.
   - И вы, вероятно, в свободное от работы время грабите старушек.
   Этан рассмеялся и повернулся к брату:
   - Ты наконец-то поймал настоящую щуку.
   Кэл что-то буркнул себе под нос,  выразительно  посмотрел  на  Джейн,
напоминая, что она не должна сближаться с  его  родственниками.  Она  не
забыла, но думать об этом очень уж не хотелось.
   - Твой отец принимает роды,  -  пояснила  Линн,  -  но  должен  скоро
прийти. Третий ребенок Бетси Вудс. Ты ее помнишь, не так ли?  Твоя  дама
на школьном балу. Я думаю, твой отец принимал роды у  всех  девчонок,  с
которыми вы трое встречались.
   - Папа унаследовал практику у своего отца, - добавил Этан.  -  Долгое
время он был единственным доктором. Теперь у него есть помощники, но  он
все равно много работает.
   Дискуссия напомнила Джейн о том, что  ей  вскорости  надо  показаться
врачу. И отнюдь не Джиму Боннеру.
   Едва она подумала о нем, как  Джим  появился  в  дверях.  Усталый,  с
взъерошенными волосами. Джейн заметила тень  озабоченности,  пробежавшую
по лицу Линн.
   - Почему никто ничего не пьет? - прогремел старший  Боннер,  входя  в
гостиную.
   - Кувшин "Маргариты"   ждет  на  кухне.  -  Лоб  Линн  разгладился,  она
двинулась к двери.
   - Мы пойдем с тобой, - объявил Джим. - Терпеть не могу  эту  комнату,
после того как с ней поработали ты и этот модный  дизайнер.  Белый  цвет
будоражит меня, не дает спокойно посидеть.
   Джейн-то считала, что гостиная очень мила,  и  не  понимала,  на  что
взъелся Джим. Вчетвером они последовали за  Линн  на  кухню,  отделанную
сосновыми панелями. И здесь чувствовался отменный  вкус  хозяйки.  Джейн
оставалось  только  удивляться,  как  Кэл,  выросший  в   такой   уютной
обстановке, терпит крикливость и вычурность их дома.
   Джим протянул сыну банку пива, повернулся к Джейн:
   - Как насчет "Маргариты"?
   - Я бы предпочла что-нибудь прохладительное.
   - Баптистка?
   - Простите?
   - Ты трезвенница?
   - Нет.
   - У нас есть хорошее белое вино. Эмбер стала у нас экспертом по части
вин, не так ли, дорогая? - Такие слова мог произнести  гордящийся  женой
муж, да только тон говорил об обратном.
   - Достаточно, папа. - В голосе Кэла слышались стальные нотки. - Я  не
знаю, что тут у вас происходит, но я бы хотел, чтобы на  этом  поставили
точку.
   Его отец расправил плечи, их взгляды встретились. И хотя  Кэл  внешне
оставался таким же расслабленным, жесткий блеск  его  глаз  предупреждал
отца, что тот зашел слишком далеко.
   Джим, очевидно, не привык к тому, чтобы его главенство в доме ставили
под сомнение, но Кэл и не думал  отступать.  Джейн  вспомнила,  что  еще
вчера он говорил, что в семейной жизни у родителей проблем нет.
   Этан нарушил затянувшуюся паузу просьбой дать ему банку пива, добавил
пару слов о  состоявшемся  заседании  городского  совета.  Напряженность
пошла на убыль, Линн поинтересовалась  огородными  успехами  Джейн:  это
утро Джейн тоже провела у Энни. Джейн отметила холодность Линн и решила,
что ее свекровь,  должно  быть,  хочет  понять,  почему  новая  невестка
проводит так много времени в огороде матери, но отказывается уделить  ей
несколько часов для осмотра достопримечательностей.
   Джейн взглянула на Кэла. Увидела, что тот смирился с  неизбежным:  он
не ждал, что она сдержит слово.
   С грустью она поняла, что в этом отказывать ему не должна.
   - Для меня это большое неудобство, только, пожалуйста, не говорите ей
об этом. Она просто не поймет, что мне никак не возместить тех часов, на
которые я отрываюсь от моих исследований.
   Вновь возникла неловкая пауза. Джейн не желала смотреть на  Кэла.  Не
хотела  видеть  облегчения  на  его  лице:  он   своего   добился,   она
восстановила против себя всю семью. Кляня  себя,  она  забила  еще  один
гвоздь в крышку собственного гроба.
   - Я понимаю, она придает своему огороду большое значение, но все-таки
едва ли можно сравнить посадку овощей с моей работой. Я пыталась ей  это
растолковать, но., я не хочу сказать, что она невежественная, но,  будем
откровенны, ее возможности для восприятия сложных проблем ограниченны.
   - Так какого черта она приглашает тебя? - рыкнул Джим. Джейн словно и
не заметила его воинственности. В этом он ничуть не отставал от сына.
   - Кому дано понять капризы старой женщины? Кэл счел нужным вмешаться:
   - Знаете, что я думаю по этому поводу? У  Джейн  такой  же  сварливый
характер, как у Энни, вот почему Энни и  нравится  ее  общество.  У  них
много общего.
   - Как нам повезло, - пробормотал Этан,  Щеки  Джейн  горели,  и  Кэл,
должно быть, почувствовал, что большего  от  нее  ждать  не  приходится,
поэтому перевел разговор на лыжный поход Этана. А вскоре они уселись  за
обеденный стол.
   Джейн сидела с кислой миной, ей это  давалось  с  немалым  трудом,  и
наслаждалась каждым мгновением. От  нее  не  укрылись  ни  привязанность
братьев друг к другу, ни любовь Джима и Линн к своим сыновьям.  Несмотря
на очевидные проблемы во взаимоотношениях ее новых родственников, она бы
многое отдала ради того, чтобы расти в такой вот семье, а не с постоянно
державшим ее на дистанции отцом.
   За  обедом  разговор  несколько  раз  возвращался  к  работе   Джима:
интересный больной, который у него появился, новый способ лечения  одной
достаточно  распространенной  болезни.  Джейн   полагала,   что   многие
подробности Джим мог бы и опустить, учитывая, что  они  обедали,  однако
остальных они нисколько не коробили, и  Джейн  решила,  что  у  Боннеров
такие беседы - обычное дело. Кэла, кстати, интересовали именно нюансы.
   Но кто особенно  удивил  Джейн,  так  это  Линн.  Она  рассуждала  об
искусстве и  музыке,  упомянула  о  дискуссионной  группе,  которую  она
возглавляла.  В  данный  момент  в   группе   шло   обсуждение   модн