а,  заметила,  как  мокрая  кожа  просвечивает
сквозь пузырьки, и задалась вопросом, много ли ему удалось увидеть.
   - Все это чистая коммерция? И вы достаточно профессиональны...  гм...
в этом вопросе?
   - Если клиентка недовольна, деньги возвращаются.
   - И... клиентка определяет, как должна пройти... встреча?
   Кенни надолго задумался, потом ответил:
   - В общих чертах. Я забочусь о деталях. Например, если у леди имеются
какие-то особенные пристрастия...
   - О нет. Никаких.
   Единственная мечта Эммы - заняться любовью с  человеком,  который  бы
любил ее. А этого Кенни Тревелер ей не даст.  Придется  довольствоваться
чистым сексом.
   - ...Или, например,  если  клиентка  говорит  что-то  вроде:  "Кенни,
котик, я хочу, чтобы ты врезал мне хорошенько..."
   Эмма встрепенулась.
   - ...В таком  случае  я  готов  угодить  ей,  потому  что  это  общие
указания. Но оставляю за собой право действовать по-своему,  после  того
как просьба удовлетворена.
   - Я-ясно...
   Щеки накалились так, словно  вот-вот  вспыхнут  огнем.  Она,  похоже,
просто сошла с ума! Неужели всерьез отважится на такое? Позволить  Кенни
Тревелеру взять ее девственность - это похлеще любой татуировки. К  тому
же он, как на грех,  изумительно  подходит  для  задуманного:  неотразим
физически, хотя несколько чужд ее идеалу родственной души. Зато  никаких
обязательств, и на душе после всего случившегося не останется  невидимых
миру шрамов. Да, пожалуй, так лучше всего. Поскорее покончить с  этим  и
забыть.
   - Обязан упомянуть также, что  не  имею  пристрастия  носить  женское
белье или пускать в  ход  кнут.  Дамы  обычно  обожают  некоторое  время
почувствовать себя рабыней, так что с этим проблем не будет. Поймите.  Я
давно остался бы без дел, если бы не соглашался на те оплеухи, о которых
говорил, так что буду более чем счастлив сделать одолжение.
   - Вы бьете женщин?! - вырвалось у потрясенной Эммы. Не то  чтобы  это
большая редкость: такое случается сплошь и рядом,  но  все  же...  -  Не
может быть!
   - Ну-ну, не стоит так сразу осуждать. Поверьте, мне тоже  не  слишком
понравилось в тот первый раз, когда я защелкнул наручники на... впрочем,
не стоит вдаваться в подробности. Если вас это не устраивает,  попробуем
что-нибудь другое.
   Эмма шумно втянула воздух в легкие. Не следовало ломать голову, чтобы
догадаться: Провидение указывает ей верный путь не только к  собственной
свободе, но и к спасению школы. Почему же так хочется плакать?
   Она собралась  с  мужеством.  Стоит  ли  медлить,  ведь,  готовясь  к
поездке, она сознавала, что жизнь необратимо переменится и  уже  никогда
не будет прежней.
   И, не дав себе времени опомниться, Эмма кивнула:
   - В таком случае - по рукам. Звучит вполне удовлетворительно.
   Кенни изумленно моргнул:
   - Правда?
   - Откладывать ни к чему. Сегодняшний вечер ничем не хуже других.
   - Сегодняшний?
   Эмма наконец нашла в себе силы взглянуть на него.
   - У вас другие планы?
   - О нет, мне подходит как нельзя лучше.
   Эмма с облегчением вздохнула. Если она будет слишком долго  терзаться
мыслями о том, когда это произойдет, то в самом деле  тронется.  Поэтому
она попыталась сосредоточиться на финансовой стороне дела.
   - Вы берете дорожные чеки?
   Его постоянные клиентки, очевидно, были более чем искушены в подобных
вопросах, потому что Кенни радостно заухмылялся. Она ответила ему долгим
холодным взглядом, пока его веселье не поумерилось.
   - Да, мэм. Плюс "Америкен Экспресс" и "Виза", и даже "Дайнерс  клаб",
хотя не слишком охотно.
   - У меня только дорожные чеки.
   - В таком случае никаких проблем, верно?
   - Абсолютно.
   Сейчас ей больше всего на свете хотелось выбраться из этой  проклятой
ванны, убежать наверх и спрятать голову под подушку.  Но  она  попала  в
собственную ловушку. Голая и беззащитная. И все по своей  вине.  Во  рту
сухо, как в пустыне, а живот опять крутит.
   Она закрыла глаза и почти ушла под воду.
   Кенни пристально наблюдал, как плечи леди Эммы медленно скрываются  в
пене пузырьков. Она нервно облизнула губы, и когда розовый кончик язычка
мелькнул между зубами, Кенни едва не взорвался. Он до сих пор  не  верил
тому, что все оказалось так просто. Заводя этот разговор о плате, он  не
имел в виду ничего особенного: просто хотел немного развлечься. И ни  на
секунду не думал, будто она ему поверит. Ну и женщина! Никакого  чувства
юмора! А он еще строил планы, давал себе целых два дня,  чтобы  затащить
ее в постель! Вся процедура заняла не больше двадцати минут. Да,  ничего
не скажешь, он всегда умел  обращаться  с  женщинами,  но  это  поистине
рекорд!
   Однако сейчас, глядя на Эмму, он испытал серьезные  сомнения.  Может,
ну ее к дьяволу?
   Правда, потом Кенни вспомнил, какая она властная и  безапелляционная,
и все колебания растаяли. Если он кого и не  может  терпеть,  то  именно
таких особ! Леди Эмма - отнюдь не робкая девственница с глазами  лани  и
прекрасно  знает,  чего  добивается.  Можно  себе   представить,   каких
любовников она до сих пор выбирала: старых напыщенных болванов с именами
вроде Руперт или  Найджел.  Они  предоставляли  ей  всю  инициативу,  не
причиняли ни малейших неприятностей и, разумеется, ни в малейшей степени
не  будоражили  душу.  Но  теперь  дамочка  вырвалась  на  волю,  решила
хорошенько оторваться в таком месте, где ее никто не прищучит  и  некому
будет трепать языком, и вбила себе в башку  перепихнуться  с  парнем,  у
которого по крайней  мере  хоть  зубы  свои.  Что  же,  он  счастлив  ей
соответствовать.
   Веки Эммы чуть приподнялись, и она смело встретила его взгляд.
   - Я хочу оставить свет включенным. Что ж, ее воля.
   - Будь по-вашему, - пожал он плечами.
   - Никаких сигарет.
   - Я не курю.
   - Бренди, я думаю. Или, может, немного хереса.
   - Угу.
   - И музыка, лучше классическая. Стиль барокко.
   Проклятие! Да у нее все продумано до мелочей! Нужно заткнуть ей  рот,
прежде чем начнет диктовать, какого цвета должны быть простыни!
   - Никакой музыки. Мешает сосредоточиться на  самых  важных  эрогенных
зонах, видите ли.
   - Вот как... -  Эмма  громко  сглотнула  слюну.  -  В  таком  случае,
конечно, никакой музыки. - Она растерянно огляделась.  -  Возможно,  мне
лучше сразу признаться, что я боюсь щекотки.
   - Кто предупрежден, тот вооружен.
   - И у меня что-то вроде клаустрофобии, так что,  может,  лучше  сразу
обсудить позиции...
   - Простите, что перебиваю, но позвольте напомнить, что я профессионал
с немалым опытом.
   - О... да... - Снова она прикусила свою чертову нижнюю губу! - И  еще
одно. После того как все кончится, мистер Тревелер, мы не будем говорить
об этом.
   Кенни с удовлетворенным вздохом откинул голову на бортик.
   - Леди Эмма,  вы  только  что  превратились  в  воплощенную  фантазию
каждого мужчины.

Глава 3

   Она купила мужчину! Как покупают проститутку на панели!
   Эмма до сих пор не осознала как следует, что наделала. После тридцати
лет скромной, порядочной жизни она наплевала на приличия и мораль!
   - Теперь можно смотреть, - сообщил Кенни.
   Она  почувствовала  себя  последней  идиоткой.  Как  только  он  стал
подниматься из ванны, она  зажмурилась  и  отвернулась,  ну  совсем  как
жеманная  старая  дева-ханжа.  Ну  почему,  почему  она  не  может  быть
раскованной и вести  себя  как  искушенная,  умудренная  опытом,  зрелая
женщина? Вот Кенни совершенно не  смущается  своей  наготы!  А  для  нее
должно быть вполне естественным желание полюбоваться его телом. Так  нет
же, строит из себя...
   Она подняла голову и тихо ахнула. Он обернул бедра полотенцем, и узел
пришелся как раз под пупком.  Струйки  воды  извивались,  как  крошечные
змейки, по его груди и плоскому животу. Он  просто  неотразим...  а  она
сняла его на ночь.
   - Замерзли?
   Она подняла взгляд.
   - Прошу прощения?
   - Вы дрожите.
   - О да, становится холодно. Не потрудитесь ли подать полотенце и мне?
Если, разумеется, за это не полагается сверхурочных.
   Он  ответил  чарующей  улыбкой,  несомненно,  именно   той,   которой
пользовался,  чтобы  разить  наповал   доверчивых   дурочек.   Абсолютно
беспринципен! Но именно это и делает  его  идеальным  для  избранной  ею
цели.
   Как только он исчез за стеклянной дверью, Эмма выскочила из  ванны  и
натянула халат.
   - Все в порядке, - окликнула она Кенни и, поспешно подхватив  с  пола
купальник, помчалась наверх. Там она собрала все, что было из  косметики
и туалетных принадлежностей, и скрылась в ванной  комнате.  Сегодня  она
сделает гигантский шаг не только к своей свободе, но  и  к  безопасности
школы Святой Гертруды.
   Кенни уговорил леди Эмму приготовить ужин, не успела она появиться на
кухне  после  недолгого  отдыха.  Для  этого  потребовалось  всего  лишь
упомянуть, что таким образом  она  сэкономит  немало  денег.  Правда  же
заключалась в том, что он опасался выводить ее на  люди  до  завтрашнего
дня. Боялся, что она может опомниться.  Хорошо  еще,  что  она  временно
перестала командовать и  вместо  этого  вытащила  из  морозилки  куриные
котлеты и принялась резать салат,  пока  Кенни  с  важным  видом  чистил
картофелины и засовывал их в печь.
   Он отметил, что она одета совсем не для ночи бурного секса. Нет, в ее
костюме не было ничего кричащего: аккуратные  бежевые  слаксы  и  желтый
хлопчатобумажный свитер с  перламутровыми  пуговками  у  шеи  и  ажурной
полоской внизу. Все чистое, выглаженное  -  и  очень  ей  идет.  Но  ему
отчего-то не хватало цветочных узоров.
   Похоже, его присутствие нервировало леди Эмму, а у  него  не  хватало
энергии непрерывно ее  успокаивать.  Поэтому  он  решил  дать  ей  время
немного освоиться, пока печется картофель. Извинившись, Кенни отправился
в кабинет, где сделал несколько телефонных  звонков,  причем  так  и  не
подумал связаться с Тори. В  основном  все  его  разговоры  сводились  к
контактам  с  прессой.  Он  старался  разнюхать,  каково  его   истинное
положение.
   Своим легендарным замахом в игре, неизменной  удачливостью  и  вечной
готовностью дать интервью он снискал расположение  публики.  Всего  лишь
расположение. Добиться обожания Кенни так и  не  сумел.  Зрители  любили
спортсменов, которым пришлось  преодолеть  немало  трудностей  в  жизни,
вроде бедности или хронических болезней,  но  Кенни  Тревелер  никак  не
относился к этой категории. Наоборот, его  считали  любимцем  Фортуны  и
утверждали, что все в жизни ему дается слишком легко. Однако приятелей у
него было полно, соперники относились к нему благожелательно, и Кенни ни
на что не жаловался.
   Но месяц  назад  после  визита  агентов  ФБР  его  мир  перевернулся.
Выяснилось, что Ховард Слаттери, его старый  и,  казалось  бы,  надежный
менеджер, вкладывал огромные суммы из  гонораров  Кенни  в  наркобизнес.
Связи тянулись в Мексику, Колумбию, и наконец хьюстонское отделение  ФБР
положило этому конец. Неприятное открытие выбило почву из-под ног Кенни.
Даже  в  самые  бурные  деньки  своей  непростой  юности  он  сторонился
наркотиков как чумы, и  сознание  того,  что  он  наживался  на  людских
несчастьях, оказалось почти непереносимым.
   Слаттери арестовали при попытке бежать из  страны,  и  все  отчеты  и
финансовые документы Кенни стали всеобщим достоянием. Хотя следствие еще
продолжалось,  и   федеральное   правительство,   и   простые   смертные
признавали, что Кенни понятия не имел об истинном положении дел,  однако
ПАТ приняла  новость  весьма  настороженно,  а  президент  Бодин  вообще
отреагировал как бык на красную тряпку.
   - Это последняя капля, Кенни!  Ты  живешь  как  будто  в  ином  мире,
играешь  своей  жизнью,   игнорируешь   собственные   дела,   ничем   не
занимаешься, кроме гольфа. Ну так вот, на этот раз твои лень и  безделье
бросили тень на ПАГ, и тебе это дорого обойдется. Я  отстраняю  тебя  от
игр на две недели.
   - Не имеешь права, сукин сын! Я пропущу "Мастерз"! И  ничего  дурного
за мной не водится! У тебя нет никаких оснований!
   - Ошибаешься, у меня есть все основания! Беспросветная глупость - чем
не причина? Может,  немного  времени  вне  поля  даст  тебе  возможность
привести мозги в порядок и осознать,  что  в  жизни,  кроме  клюшек  для
гольфа и метких ударов, есть кое-что еще?!
   Да как он смеет читать проповеди! Можно подумать, Кенни за две недели
ухитрится постичь то, что ускользало от него тридцать три года!
   Он нажал пальцем на переносицу, и вместо разъяренного баса президента
в ушах зазвучал материнский фальцет:
   Как вы смеете обвинять моего лапочку Кенни в том, что он задал трепку
вашему отродью? Лучше признайтесь, что просто завидуете, ведь  Кенни  на
голову выше и способнее остальных детей в этом Богом  забытом  заштатном
городишке!
   Он попытался отрешиться от старых неприятных воспоминаний  детства  и
вернулся мыслями к бесчисленным  проблемам  настоящего.  Через  два  дня
после того,  как  Далли  вышвырнул  его,  Кенни  подрался  на  людях  со
Стерджисом  Рэндаллом,  мерзким  похотливым  слизняком,   комментатором,
которому, по его мнению, чересчур переплачивали. Тот никогда не  упускал
шанса вставить в репортаж парочку фраз  вроде  "рожденный  с  серебряной
ложкой во рту", "плейбой-чемпион" и "золотая молодежь" при упоминании  о
Кенни и его карьере.
   Кенни всегда жил  согласно  своему  девизу:  "никогда  не  извиняйся,
ничего не объясняй". Он не выносил,  когда  спортсмены  начинали  нудить
репортерам о том, как их не понимают, и поэтому взял за  правило  ни  за
что  не  защищаться  перед  представителями  прессы.  Вместо  этого   он
предоставлял все рассуждения президентам гольф-клубов и считал, что люди
могут довольствоваться или не  довольствоваться  официальными  версиями;
ему, со своей стороны, это до лампочки. Правда,  это  не  означало,  что
время от времени он не мог отделать  какого-нибудь  жлоба,  забывшего  о
пристойных манерах. Но и тогда он не врезал бы Рэндаллу, если бы тот  не
начал первым.
   Лучшего стимула Кенни  и  не  требовалось.  Но  едва  Стерджис  начал
осознавать, какую роковую ошибку совершил,  на  сцене  появилась  Джилли
Бредфорд, одна из самых известных  репортерш  кабельного  телевидения  и
экс-приятельница Кенни. Она возникла  так  стремительно,  что  Кенни  не
рассчитал удара и случайно задел ее плечо. Тут же подвернулся оператор с
камерой  и  заснял  все  это  на  пленку.  Особенно  эффектно  выглядели
патетически рыдавшая Джилли  и  утешавший  ее  Рэндалл  с  окровавленным
носом.
   Но и тогда Кенни удалось бы  погасить  скандал,  поведи  себя  Джилли
пристойно. Она отлично знала, что это случайность, но, с тех пор как  их
бурный любовный роман несколько остыл, она не стеснялась во всеуслышание
высказывать свое недовольство поведением Кенни. Все  считали  ее  жалобы
признаками ссоры влюбленных, и теперь Кенни в глазах окружающих выглядел
не только идиотом, неспособным позаботиться о собственных деньгах, но  и
последним негодяем, находящим удовольствие в избиении женщин.
   Гнев Далли, узнавшего обо  всем,  не  шел  ни  в  какое  сравнение  с
предыдущими нотациями. Он буквально стер в порошок  кретина,  посмевшего
ввязаться во второй скандал на этой неделе.
   - Ты все такой же, ни  на  что  не  годный,  испорченный  богатенький
балбес, имевший счастье родиться с талантом, которого ты не заслужил,  и
весьма своеобразным взглядом на самые главные в мире вещи!  Ну  что  же,
давно  пора  вырасти!  Учти,  с   этой   минуты   твоя   дисквалификация
растягивается  на  неопределенный  срок.  И  предупреждаю:  если  хочешь
восстановиться в ассоциации, прежде чем поседеешь и лишишься зубов, будь
тише воды ниже травы.
   Кенни стойко молчал, не произнося ни слова в свою защиту. Да и  какой
смысл? Далли прекрасно знает, что Рэндалл - подлая скотина,  а  Кенни  в
жизни пальцем не тронул ни одну женщину, но похоже, это не играло особой
роли...
   И Кенни впервые  понял,  что  это  такое  -  предательство  человека,
которого он почитал как Бога.
   С тех пор не  проходило  и  дня,  чтобы  он  не  проклинал  печальное
обстоятельство, заключавшееся в том, что он родился и вырос  в  Уайнете,
штат Техас, родном городке Далли Бодина.  Как  он  ненавидел  тот  день,
когда Далли приметил  его,  зеленого  юнца,  колесившего  по  дорогам  в
новеньком  красном  "порше",  подаренном  мамашей  на  шестнадцатилетие!
Правда, когда Кенни обретал способность мыслить здраво, то был  вынужден
признавать, что вмешательство Далли спасло ему жизнь.
   Детство и юность, проведенные под бдительным  оком  матери,  душившей
его своей  безумной  любовью,  безразличие  вечно  отсутствующего  отца,
который ни разу не подумал вмешаться, едва не стали причиной  того,  что
Кенни пошел по кривой дорожке. Он стал настоящим хулиганом, одержимым  к
тому же страстью разрушения.  Далли  Бодин  оказался  единственным,  кто
встал на его пути к погибели, и от сознания  этого  факта  делалось  еще
больнее: ведь именно Далли знал его лучше всех и понимал, что  никак  не
доходило до остальных: гольф был единственным светлым  лучиком  в  жизни
Кенни Тревелера.
   Немного придя  в  себя  после  бесплодного  телефонного  разговора  с
журналистом из "Ю-Эс-Эй тудей", он услышал шаги леди Эммы  на  кухне,  и
отчего-то на душе стало чуть-чуть легче.  Похоже,  его  сексуальный  зуд
ничуть не унялся.
   Еще до дисквалификации отсутствие интереса к  женщинам  начинало  его
беспокоить. Он всегда вел бурную  половую  жизнь,  но  с  тех  пор,  как
избавился от Джилли, ни на  кого  не  положил  глаза.  Его  преследовало
неотвязное чувство собственной никчемности и сознания того, что человек,
выходивший победителем стольких турниров, мог бы по  крайней  мере  быть
чуточку счастливее в жизни.
   Но тут появилась леди Эмма, и он вновь воспрянул телом и духом.
   Несмотря на зонтик и дурную привычку отдавать приказы, она  оказалась
именно тем, что ему так необходимо. Она отвлечет  его  от  тяжелых  дум,
особенно сейчас, когда  всякий  уважающий  себя  профессионал  рвется  в
Огасту, на турнир "Мастерз",  пока  он  рассиживается  дома  по  гнусной
прихоти человека, считавшегося его другом. И можно не  волноваться,  что
Эмма затеет очередной  публичный  скандалец,  с  привлечением  прессы  и
заявлениями по телевизору, когда он от нее отделается.  Такая  чванливая
особа скорее умрет, чем  признается,  что  все  каникулы  кувыркалась  с
мужиком в кровати. Кроме того, она в самом деле забавляла Кенни, что тот
находил это весьма странным, поскольку терпеть не мог  властных  женщин.
Но леди Эмма была настолько беспомощной и бестолковой, что дурачить ее -
одно удовольствие. А ее рот... и невероятная энергия...
   Кенни улыбнулся, представив, как Эмма станет растрачивать  эту  самую
энергию, извиваясь под  ним.  Он  намеревался  использовать  ее  на  всю
катушку, чтобы хоть ненадолго забыть об Огасте, Далли  Бодине  и  жизни,
казавшейся все более бессмысленной. Да, сэр, леди Эмма - то, что  доктор
прописал.

***

   Эмма в третий раз уронила картофелечистку, изящное  изделие  немецких
мастеров, и, закусив губу, сосредоточилась на  морковке.  Еще  несколько
часов - и все будет кончено.
   - Ну как там картофель?
   Она уронила картофелечистку в четвертый раз  и  обернулась.  Кенни  с
ухмылочкой  прошествовал  к  ней.  Эмма  с   первого   взгляда   оценила
коричневато-песочные слаксы, в которые он переоделся, пока она  пыталась
задремать, и  черную  тенниску  с  логотипом  "Америкен  Экспресс".  Эти
нейтральные тона, в сочетании с  темными  волосами  и  загорелой  кожей,
великолепно контрастировали с его фиолетовыми глазами.
   Кенни открыл дверцу печи, взял нож и ткнул кончиком в картофелины.
   - Почти испеклись. Котлеты готовы?
   - Котлеты?
   Она совершенно забыла о куриных котлетах!
   Кенни выпрямился и кивнул в сторону груды начищенной моркови:
   - Если бы  сейчас  сюда  вторгся  Багс  Банни  , представляю,